Кудаев Сергей

Был у меня друг. Про таких говорят – друг всей жизни. Нашей дружбе больше сорока лет.

Каким он был человеком? Конечно, хорошим – оптимистичным, остроумным, интересным, но – и тактичным, добрым и отзывчивым. И у нас было очень сходное мировоззрение.

Но в последние годы с ним произошло что-то странное и страшное. Я совсем не узнаю его.

Тот, мой прежний друг никогда бы не назвал пожилую женщину «шалавой», которой, по его выражению, не надо ходить там, где идет спецоперация (хотя она всего лишь шла по каким-то своим делам).

 

Вот написал, и подумал, это же чудовищно, спецоперация силовиков – не против террористов, воров и грабителей, а против мирных граждан страны! Как такое стало возможным у нас?

 

Но вернусь к главному. Речь идет о Маргарите Юдиной, приехавшей в гости к знакомым в Питер, которую со всего маха ударил ногой в живот молодой омоновец. Безо всякой на то необходимости - пнул женщину, годящуюся ему в матери, а то и в бабушки. Пнул так, что у нее случилось сотрясение мозга и она дважды после этого лежала в больнице.

Тот мой прежний друг никогда бы не сказал, что это – правильно.

А этот, нынешний "друг", утверждает, что бить ногой женщину за вопрос (пусть даже - неуместно заданный ею омоновцу) – это правильно. Ибо (дословно) – кто она такая, чтобы задавать вопрос представителю власти?

И, вслед за своим (нерукопожатным для меня) кумиром Владимиром Соловьевым, этот мой "друг" считает, что ни в коем случае нельзя было за это извиняться. А омоновец, пнувший женщину, пришел к ней в больницу с цветами и извинился перед ней. Даже он, по сути дела – преступник - оказался гуманнее, чем мой бывший друг и его любимый пропагандист.

 

Тот мой старый друг никогда бы не сказал, что правильно - давать огромные деньги в кредит чужому дяде в Беларусь (а точнее – дарить их), вместо того, чтобы потратить эти деньги на лечение российских больных детей. Потому, толкует он мне, что там, в правительстве, виднее, чем тебе, «диванному эксперту». А то, что дети больные, например, СМА, сердечными и прочими несовместимыми с жизнью заболеваниями не могут ждать, и постоянно умирают из-за недостаточного финансирования государством нашей медицины - ну что же, такова жизнь.

И когда по многим телевизионным каналам убитые горем родители просят всем миром помочь спасти их детей от смерти (в богатейшей стране мира!) – это не позорно для нашей страны. Так считает мой нынешний "друг".

Как-то у нас зашел разговор об отравлении того, кого почему-то "нельзя" называть по фамилии. И мой нынешний "друг" запальчиво спросил меня – а сам-то Навальный, разве он хороший человек?

И я с ужасом осознал, что мой бывший друг перестал понимать, что попытка исподтишка убить человека, отравить его ядом – это чудовищное преступление, независимо от того, насколько отвратителен или хорош этот человек.

 

Я множество раз, порой до скандала, спорил с этим моим новым "другом", пытался достучаться до его разума, но – бесполезно. По его логике, во всем плохом у нас виноваты мифические либерасты в правительстве, проклятый госдеп и его пятая колонна.

Знакомая точка зрения, не правда ли?

Нынешний мой "друг" смакует новости о том, как всё плохо в мировой закулисе. Он радостно восклицает: они начали вакцинацию со стариков, вот дураки!

А то, что это правильно – в первую очередь защитить пожилых людей, наиболее подверженных риску заболевания и смерти - эта ясная и простая мысль заблокирована для него пропагандистами, которым он свято верит.

Зато когда его родственник, сельский учитель, говорит, что его заставляют расписываться в отчетах за 37 тысяч рублей зарплаты, а получает этот учитель, в действительности, 15-17 тысяч рублей, работая на полторы-две ставки – вот в это нынешний мой друг не верит.

Или, все же, не хочет верить, потому что это не укладывается в его благостную картину мира, где у нас все замечательно?

В психологии это называется термином когнитивная ригидность.

 

Однажды я задумался – ну почему я с таким упорством пытался оживить былой разум моего друга, ныне полностью раздавленный телепропагандой?

И понял – я очень не хотел терять его. Моего главного друга в жизни. Он очень дорог мне. Как выход, я придумал в разговорах с ним не затрагивать политические темы. Увы, не сработало.

И я отчетливо понимаю, что разрыв с ним нынешним – жестоким, циничным, радостно ныряющим в море кривды и наотрез избегающим информации, изобличающей его телекумиров в явной и подлой лжи – этот разрыв однажды произойдет. Собственно, уже произошел.

 

Потому что ТАКОЙ «друг» – мне не друг. Он мне – враг. Непримиримый враг.

 

В последнем телефонном разговоре между нами, после того, как он (отец троих детей и дед пяти внуков и внучек), снова стал говорить о том, что лечение смертельно больных детей – не главное, это подождет, а сейчас правильно отдать миллиарды дяде в чужую страну, после того, как он (в очередной раз!) утверждал, что можно и нужно пинать пожилую женщину, чтобы не смела впредь приближаться к омоновцу и о чем-то его спрашивать – после всего этого я назвал своего друга фашистом.

И оборвал телефонный разговор с ним.

А он прислал мне СМС с таким содержанием: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. Все сжигаешь мосты…»

Но мне кажется, мосты между нами уже сгорели. И еще – я уверен – современная пропаганда (во всем мире) – страшное зло. Ибо она людей совсем неглупых и добрых легко обращает в тупых зомби, готовых оправдать любое зверство.

Конечно, история всё расставит по своим местам и каждый, творящий сейчас зло, получит по делам своим.

А мне пришлось-таки сделать выбор между моими идеалами, принципами и сорокапятилетней дружбой с этим человеком.