DeadOk

Хочется поговорить в такой вот дневниковой записи о современном творчестве. О словах Хемингуэйя. Об их современном продолжении. Ведь если победитель не получает ничего, то, стало быть, победа может генерировать новые беды?

***

Конец второго десятилетия двадцатого века. Молодой писатель отважился отправиться на войну сквозь внутренних вопросов и сомнений мглу. Первично признанный негодным по причине повреждённого левого глаза, настойчивый гражданин Соединённых Штатов Америки, не теряя духа, нашёл возможность стать участником военных действий. Свято веря в «юношескую иллюзию бессмертия», судьба, как лучший жонглёр иронией, награждает его многочисленными ранениями, по причине которых, он вынужден покинуть горячую точку, чтобы никто не мог поставить точку в некрологе по нему. Прошла самая малость времени, была одержана победа. А что досталось молодому писателю за эту победу? Телесные и душевные шрамы, открывающие во взрослом мире, творческие ответы на бесконечную череду философских вопросов. Оно того стоило? Это не более чем отложения в памяти, призванные позже стать сюжетами рассказов.

 

Конец тридцатых годов двадцатого века. Взрослый писатель вновь по собственному желанию, становится участником ожесточенного противостояния на огнестрельном оружии, уже в Испанской Гражданской войне. Ему снова посчастливилось не стать одним из тех, по ком звонит колокол. Вторая Мировая Война не обошла стороной, и минуя все биографические подробности тяжелых лет, проведённых на границе жизни и смерти, результатом стала Бронзовая Звезда за то, что «находился под обстрелом в районах боевых действий для того, чтобы передать точную картину событий, и позволить читателям получить яркое представление о трудностях и победах фронтовиков в бою». Оно того стоило? А разве кто-то вообще говорил, что победа оправдывает ожидания? Разве кто-то обещал, что по достижению победы победитель обретает что-то соразмерное с перенесёнными травмами всяческого характера? Разве кто-то знал, что цель, обозначенная кем-то свыше, достигнутая путём кровопролития, духовного падения и потери близких, оправдывает средства?

Победитель не получает ничего!

 

«Псевдо-каноны я рвусь разорвать,

Верю, сойдёмся вербально в конфликте идей.

В порванных туфлях на вражеский лай

Отвечаю. Но точный удар опрокинул на тень.

Глядя в глаза мне за правду давай же, ударь!»

 

Вот такой лаконичной строфой можно было ограничиться во вступительном тексте «Бей!» поэтического сборника «Безучастным», грядущей поэмы «Ничей» Владимира Таривердиева. Но автор решил иначе.

Работа, написанная за одну ночь, получившая своё зарождение с заходом солнца последним зимним, февральским вечером, и опубликованная в предвестии первого весеннего рассвета текущего года.

«Безучастным» является отражением искусства в первостепенном виде. Это искусство, не тронутое рукой редактора. Искусство, материализованное одним потоком эмоциональной мысли, растянутой на всю ночь. Такое скорое написание - вынужденный результат внутреннего, душевного требования по внезапному впечатлению писателя или оправдание нежелания повторно прикасаться к тексту, с целью орфографической корректировки, аргументированное стилистической особенностью экспериментального написания? Попробуем в этом разобраться.

Заранее следует отметить таинственную магию названия. Зная о психологическом аспекте раскрытия главной темы грядущей поэмы, отчасти, сквозь политико-экономические взгляды главного героя, название «Безучастным» приобретает особые чары в поставленной автором грамматической форме. Фокус внимания фиксируется непосредственно на окончании, что задаёт определённую интригу перед прочтением, задавая ряд естественных вопросов.

«Является ли «Безучастным» какой-то одой, призывом, обращённым к соответствующей абстрактной группе граждан?»

«Возможно ли, что «Безучастным» - слово, характеризующее внутреннюю пустоту главного героя, возможно, пострадавшего в результате каких-то действий, но оставшегося все также Безучастным к каким-либо действиям?»

«А может что-то иное? Почему главный герой безучастен к чему-либо и останется ли он Безучастным по итогу? А может речь вообще не о протагонисте повествования?»

Такая магия названия крепко берет за руку читателя, не отпуская до конца поэтического лабиринта.

Открывающее сборник «Бей» задаёт мрачную атмосферу, являясь ядром, зародышем для развития дальнейших стихотворений, всячески используя названия других работ из содержания - в качестве отсылок в каждом из катренах, тем самым являясь как средоточием дальнейшего карнавала раскрываемых микротем, так и его отправной точкой. Вступительный текст заканчивается резкой завязкой, с ненавязчиво повторяющимся, будто, лозунгом: «Бей...! Бей...! Бей...!». Следует отметить, что повествование начинается от первого лица, занимающего активную гражданскую позицию, но наблюдающего пессимистичную пассивную позицию остальных граждан. Притом автор о главном персонаже, по сути ничего не сообщает, начиная рассказ с действия, потенциально кульминационного характера. Обозначая всех дальнейших персонажей, автор возводит их в собирательные образы, демонстрирующие постоянную эмоциональную бурю между ними. «Первое лицо» выступает действующим, не являясь абстрагированной фигурой наблюдения и констатации фактов, а единственным активным представителем народа. Если бы авторской речи в первом тексте было отведено место, она звучала бы примерно так:

 

Да, там рисуется новый правитель.

Да, там солдат угрожает булавой.

Народ им, как будто, кричит: «подходите!»

И каждый готовый сегодня к атакам.

 

После действия, описанного в первой работе, а именно, неизвестного по масштабам, но небольшого по описанию митинга, автор погружает читателя в образ жизни гражданина, готового к переменам. Основную локацию повествования автор называет «панелькой», что достаточно характерно задаёт серость и отчаяние тону повествования. Для более точного понимания данного образа, рекомендую мысленно использовать в качестве тождественного, введеный автором образ - «Безобразнейший Пасквиль». Именно так главный герой называет свою родину. Родину, в которой «футуристы Маяковских разливов» зажигают звезды. Но кому это нужно?

Из каждого образа сочится обреченность. Протагонист (неизвестно, отождествляемый ли автору) дерзко вещает о несовершенстве «панельки» в первых двух работах.

 

Далее не совсем обычно интегрируется автором в текст образ писателя, оставляя в сознании небольшое зернышко сомнения, касательно самого образа. Второе действие заканчивается просунутой главному герою листовкой, что задаёт вопрос, оставляя без ответа: в третьем действии дублируется текст листовки, либо главный герой сам оказывается писателем, вдохновляющим на перемены людей, которые наверняка останутся лишь безучастными. Полагаю это недочётом оформления. Однако для более точного понимания идеологии протагониста, предлагаю отождествлять его с писателем, или как минимум, отождествлять их взгляды. В противном случае, работы «Футуризм и безумие» и «Набивая цену» обречены остаться филерами, ни влияющими на продвижение сюжета, ни описывающими его достаточно. Таким образом, главный герой повествования терзаем сомнениями, иногда в своих мыслях смешиваясь с фигурой идеологического антагониста, не противопоставляя себя ему, а наоборот - практически отождествляя: «Мне страшно оказаться гостем эшафота, что сам я строил столько лет». Причём такие хаотичные размышления интерпретируются автором как «набивание цены» сквозь гипотетическую ситуацию, в которой писателю-агитатору за молчание или за пропагандистские речевки в пользу государства могут предложить сумму, от которой он не сможет отказаться, что в некоторой мере, отражает неизбежность слияния протагониста и антагониста в один лирический образ. Но главный герой вряд ли учитывает, что дело не в сумме, а в действиях, которые могут быть направлены против него, что не позволит ему остаться Безучастным к такой сделке, но при этом и не оставит свободы выбора воли. При этом к писателю приходит осознание неизбежности, по которой он будет вынужден остаться Безучастным к своим искренним идеям. Апогеем душевных терзаний сомнениями становится «Натянутая струна», представленная очной ставкой двух литературных противоборствующих точек зрения, сюжетным мостиком между идеологической характеристикой героя и раскрытием «картонного солдата» - собирательного образа антагониста, однако, тоже имеющего чувства. Все персонажи рассказа наполнены радикальной серостью, небрежно дисбалансирующей на грани между коллективным бессознательным по Карлу Юнгу и индивидуально сознательным. Иными словами, каждый из собирательных образов действующих лиц в многочисленном пребывании обнажает внутреннего зверя и готов слепо отстаивать навязанную позицию: граждане готовы идти с плакатами во имя нового правителя, но какого - сами не ведают; «картонные солдаты» готовы грубо противостоять гражданам, не погружаясь в их позицию, просто по причине, навязывания воли сверху «людьми с накрахмаленными воротничками». Но при единоличной очной ставке двух противоборствующих сторон, по сути, двух пешек системы, один на один, каждый понимает отсутствие истинной ненависти, каждый понимает, что дома его ждёт семья. И вся навязчивая борьба - ни к чему. Квалифицировать действующих лиц как героев, злодеев, анти-героев и так далее, как не имеет смысла, так и не представляется возможным в целом, по причине отсутствия достаточного количества открытых действий между ними, поэтической формой сборника, которая наряду с его краткостью, не позволяет автору достаточно раскрыть всех персонажей рассказа в открытом поле, продемонстрировав их с разных сторон. Вместо этого, автор концентрирует внимание читателя на мыслях каждого из персонажей. Но ценность мыслей и переживаний каждого может оказаться совершено ничтожной, столкнув их всех лицом к лицу; в действии!

 

Жителей панельки и картонных солдат объединяет одно - печаль: от вынужденной роли заложников обстоятельств, от навязчивого провоцирования бессмысленного для воинствующих сторон конфликта.

Персонажей не волнует, что «победитель не получает ничего». В глубинах сознания, они осознают эту тщетность. Главного героя беспокоит достаточно парадоксальный для привычной литературы пессимистичный вопрос: «а вдруг станет хуже?». Героя не волнуют перемены к лучшему. Его волнует, не станет ли все ещё хуже в случае перемен. Дерзкая критика действующей власти, непоколебимая уверенность в необходимости кардинальных перемен, субъективная негативная оценка действительности, возведённая в объективный абсолют, разбиваются о стенку. Всё это, обёрнутое в глазурь эмоциональности, со временем тая, обнажает вопрос, что прячется в начинке - «а не станет ли хуже?». Да, победитель не получает ничего, как говорил Эрнест Хемингуэй. Но победа может сделать хуже. Победа может создать беду! Стало быть, если при достижении цели отчетливого результата не получит никто, а достижение цели само по себе может быть деструктивным, то возможно, единственный правильный выбор в хаотичности реальности - оставаться Безучастным ко всем факторам, влияющим на жизнь, пустив все на самотёк? Ни один из них не способен повлиять на историю, и ход движения настоящего. Ведь в конце концов, «рупор окажется бумажным».

Смена правителя? Но на кого? С кого спрашивать гарантии того, что «новый лидер нас не обманет»? Что новый лидер станет именно созидателем удовлетворительной для всех системы, а не превратится в очередного раба коррумпированных механизмов? Победа сама по себе не приносит ничего. Победа - полпути. На развалинах пути к победе, победитель должен возводить новое. В таком случае:

Путь к победе становится безрассудной игрой.

Победа - страхом; подсознательным, но недостижимым.

Победитель - гипотетической фигурой, однозначно! определенно разрушительной для текущего строя, и не менее определенно - не созидательной машиной для времени и общества, нуждающихся в переменах.

Победа создаёт проблемы.

 

Финал сборника тяжело назвать закрытым в перипетии и слиянии всех противоборствующих сил под один собирательный образ. За исключением некоторых текстов, как таковых действий между персонажами в сюжете сборника не происходит: вместо этого большее внимание уделяется описательной характеристики их мыслей, идей. При определенной доработке «Безучастным» может стать отличной визитной карточкой, небольшим «бестиарием» в кавычках, задающим образы ключевых персонажей для вселенной поэмы «Ничей». Однако образ «людей с накрахмаленными воротничками» освещается слабо, при относительной ширине потенциальной возможности раскрытия. Это может быть связано с численной ограниченностью данной категории людей, рассматривая которых лучше в рамках конкретной личности, на конкретной ситуации. Обезличенный подход анализа сквозь собирательный образ в данном случае подходит меньше. Таким образом, главным антагонистом сборника выступают «накрахмаленные вороты», когда протагонисты в качестве «граждан, готовых к переменам/писателя-агитатора/картонных солдатов» либо являются прямыми жертвами их произвола, либо потенциальными.

В качестве эпилога, было бы снова уделено авторской речи место, выступили бы следующие слова:

 

«За лживой правдой прыгнув,

Сбросили мы в бездну счастье.

Скинуть! Жаждем! Фатум! Прытью!

Каждый стал бы Безучастным...»

 

«Безучастным» - достойный концептуальный труд, наносящий удар по актуальным проблемам современности, раскрывая в каждом из политико-противоборствующих субъектов внутреннюю человечность. Являясь открытым полем для интерпретаций, сборник в общих чертах отражает актуальную социальную проблематику, не прибегая к освещению каких-то конкретных действий или событий, а оставляя персонажей в состоянии стазиса, раскрывая их безучастными, оставляя внутреннюю метафизику каждого статичной.

Но при этом «Безучастным» - жертва авторского эксперимента «одной ночи», нуждающийся в доработках по всем аспектам: технической корректировки силлабо-тоники, стилистического оформления отдельных работ в общий вихрь взаимосвязей, лексической работы над образами.

 

«Безучастным» - не тот труд, который нужно читать. Это тот труд, который нужно знать. «Безучастным» - это то, что мы видим на улицах. «Безучастным» - это, отчасти, мы сами.

 

Спасибо всем за прослушивание. Любая поддержка, критика, пожелания, советы, идеи любезно приветствуются. Именно вы, дорогие слушатели, формируете Нексус Подкаст. До новых встреч.

 

Аутро

Хм, ученик и учитель - ассоциативный ряд мгновенно из самых дальних полок воспоминаний достаёт не самые лучшие эмоции при такой паре субъектов. Разумеется, мы вспоминаем настырного, навязчивого, занудного учителя, что заставлял нас в школе что-то там решать у доски, рассказывать наизусть стихи, рисовать карандашами картинки. Да. Не лучшие воспоминания. Но мы же ценители литературы, искатели глубинных смыслов в экзистенциальных пещерах несчастных душ. А что если учителем станет друг, спутник, что раскроет тайны мироздания? Да, учителем может оказаться «картонный солдат» в то время, как учеником будет «человек с накрахмаленным воротом». Кто знает, насколько парадоксально существо загробного мира по ту сторону. И даже душу дьяволу не понадобиться продавать. Но ведь познание элементов судьбы не может быть бесплатным?

О каких десяти элементах судьбы хотел нам поведать Давид Аванесян, в какую цену обойдётся их познание, есть ли на них скидки в пятерочки, можно ли купить инструкцию по ним за бонусы Спасибо от СберБанка - обсудим в следующий раз.