Аделла (Д.Воронина)

Психика поэта одарённого "Божьим даром", поэта "от природы", отличается, конечно, от нормальной. Она более чем обычная склонна к автогенерации, автоколебаниям.

 

Специалистам по радиоэлектронике и вообще технарям этот термин хорошо знаком — на принципе обратной связи построены генераторы радиопередатчиков, электрические звонки, в компьютерах полно таких процессов, что объективно что программно, и вообще очень многое из современной техники так устроено. Обычным же людям можно привести в пример качели — ребёнок раскачивается на них потому что переносит свой центр тяжести в нужных местах, каждый раз добавляя к колебанию импульс — и к слову, если перестарается то рискует сделать полный оборот и/или свалиться.

 

Психика поэта, её органическая основа, мозг, склонна к такой раскачке, это качели которые качаются сами по себе. Как механизм часов, который сам всё время подкачивает маятник. Без каких либо сознательных усилий их обладателя.

 

Колебательные процессы есть в каком угодно вычислительном устройстве, мозге тоже. Поэтическая психика более зациклена на себя чем в среднем. Каждая мысль — каждого человека — порождает ассоциативное эхо, но в норме громкость его намного слабее основного сигнала, оно заметно мало. Мысль же стихотворца порождает эхо слышимое им почти так же громко как она сама, а иногда и громче.

 

Такие типичные для европейской поэзии приёмы как рифма и аллитерация обусловлены, вместо как случайностью, тем как устроен человек органически. Сначала люди слышат повторение и подобие — это просто гало основной мысли, побочные токи текущие по ближайшим нервным связям, как молния вся окружена разрядами поменьше — только потом стремятся его формально выразить или получить его формальное выражение. Одни чтобы избавиться от излишнего резонанса, потратив его избыточную энергию на что-то, другие, напротив, чтобы раскачать слишком тугие мозги, в которых мысль почти единична и потому почти бесплодна.

 

Если речь о стихе то речь в первую очередь о слове, об имеющих отношение к нему областях мозга, височных; говоря общо, творческие люди в принципе склонны пребывать в резонансном состоянии, и у художника, к примеру, точно таким же образом сами по себе выскакивают визуальные ассоциации затылочной области. В поэзии восточной, китайской, японской, значение имеет, вместо буквальной речевой, символическая образная ассоциация лобных областей — в теории китайский поэт должен был бы иметь голову выпуклую спереди, тогда как европейский по бокам; однако, поскольку степень резонанса обусловлена особенностями устройства отдельной клетки мозга, нейрона, которое для всего мозга практически одинаково, при отсутствии локальных повреждений того или иного свойства талантливый человек, как говорится, оказывается талантлив во всём.

 

Говоря конкретнее, когда, к примеру, Пастернак пишет в стихотворении "Тишина" про ручей, то имеет место быть, вместо как метафора, буквальное описание. Борис Леонидович действительно слышит в звуке воды почти голос, почти слово. Так воспринимает монотонный и случайный шум его психика. Сам звук случаен, но психическое эхо его нет, а поэт слышит и эхо тоже. И обычный человек слышит, иначе это стихотворение мало бы кого тронуло. Но — гораздо тише, а хочет больше, и это есть материальный источник существования литератора.

 

Из резонансности закономерно, однако, следует ряд проблем разной степени серьёзности. Мнительность, склонность "накручивать себя", а так же и "заводиться" на ровном месте, превращая мелочь в основание для серьёзного конфликта, эгоцентризм, выморочный идеализм — весь букет побочных творчеству негативных качеств это логические следствия сильной обратной связи. То есть в быту настоящий поэт достаточно труден.

 

Более того, его состояние погранично — от говорящего почти по-человечески ручья всего пара шагов до голосов в голове без объективных оснований совсем. И оно имеет тенденцию к движению за эту границу в результате дальнейшей раскачки психики профессиональной деятельностью. Хрестоматийное "не дай мне Бог сойти с ума" А.С. Пушкина, вместо кокетства, или логики типа "я зарабатываю мозгами, что бы я делал без них" — интуитивное осознание того чем грозит творцу его профессия.

 

И ещё одна, может быть менее очевидная, сложность: трудности в познании действительно нового, пребывающего за рамками опыта. Эхо-то своё, оно повторяет только то что в своём опыте есть. Когда "говорит" ручей то проблемы нет — на деле он молчит. Когда говорит другой человек, обладающий другим опытом, другой речью, другой образной символикой — поэт намного скорее поймёт его превратно чем обыватель, намного вероятнее домыслит своё собственное чем осознает иное — тем вероятнее чем более нужно осознавать. То же самое и о познании объективных закономерностей мира: учёный из творца обычно слабоватый. Запрос науки — находить то что мало ожидаешь найти, а потому способность обходиться без предрассудков, которых у поэта, хоть и оригинальных, предостаточно.

 

Есть, кстати, вполне объективный, научный, критерий, мера которой можно определить насколько он опирается на дар, а насколько его творчество является результатом сознательных усилий. Это — поэтический перевод. Чем больше отсебятины в нём, в сравнении с другими переводами того же самого произведения сделанными в то же время, тем более творчество движимо органикой. Чем перевод точнее тем в большей степени стихотворение это результат вычислений — и встретить такое чем дальше тем вероятнее.

 

В мире который с каждым днём всё более и более нужно познавать, всё более разнообразном, требующем от человека, по всей видимости, выхода за рамки человеческого в биологическом смысле, прирождённые творцы — вымирающий вид. Практически наверняка можно сказать что средний житель палеолита имел на порядки более поэтическое отношение к жизни чем средний наш современник. И люди, конечно, хотели бы возвращения к тому состоянию, скорее набитому собой чем разнообразием, как более лёгкому для психики — поэтому они и покупают поэзию — но объективной возможности возврата в тот первобытный рай где ручьи на самом деле говорили, конечно, нет. Иррациональное, к которому относится и обусловленное природой творчество, постепенно уходит под воду.

 

Автор статьи © Виктор Славутинский, психолог