Голева-Мурычина Татьяна

...Фаина Раневская попала в Ташкент вместе с семьей Павлы Вульф, а Ахматова попала в этот город благодаря Лидии Чуковской, которая взяла на себя все хлопоты по перевозке уже немолодой поэтессы из Чистополя (Татарстан) в "хлебный город".

«В первый раз, придя к ней в Ташкенте, я застала ее сидящей на кровати.

В комнате было холодно, на стене следы сырости.

– Я истоплю вам печку.

– У меня нет дров.

– Я их украду.

– Если вам это удастся – будет мило.

Большой каменный саксаул не влезал в печку, я стала просить на улице незнакомых людей разрубить эту глыбу. Нашелся добрый человек, столяр или плотник, у него за спиной висел ящик с топором и молотком. Пришлось сознаться, что за работу мне нечем платить. «А мне и не надо денег, вам будет тепло, и я рад за вас буду, а деньги что? Деньги – это еще не все». Я скинула пальто, положила в него краденое добро и вбежала к Анне Андреевне». А я сейчас встретила Платона Каратаева». У нее оказалась картошка, мы ее сварили и съели» - воспоминания Ф. Раневской первой встрече в Ташкенте.

 

Ахматова часто навещала свою подругу в доме семьи Вульф - они собирались в одной комнате и долго читали стихи. Эрзац-внук Раневской вспоминал о ташкентском периоде:

 

"Когда указывали на Анну Андреевну и просили сказать кто это, я отвечал: «Мировая тетя». Раневской нравился мой ответ, в нем она видела силу моего младенческого интеллекта и в Ташкенте называла Ахматову «мировая тетя». А еще Фаина Георгиевна называла Ахматову «Рабби» и ласково «Раббенька» – за мудрость; я отчетливо помню приглушенную, нежную интонацию ее низкого голоса: «Раббе, скажите…».(c)