Якимович Марина

Марина Якимович (Марина): Виктория, я благодарю Вас за согласие участвовать в проекте «День одного автора» и дать интервью. Расскажите о своём «начале начал». Кто Ваши родители? Как прошло детство? В какой момент Вы начали творить? Кто оказался рядом? Кто Ваши «строгие ценители и судьи»?

 

Виктория Беркович (Виктория): В первую очередь, хотелось бы поблагодарить вас за приглашение на интервью. Я родилась в Ленинграде. Мама – преподаватель ВУЗа, папа – кадровый офицер. Почти всё моё детство прошло под знаком «Когда же папочка приедет?» Бабушка из семьи раввина, до 16-ти лет не знала ни слова по-русски, но, в результате, разговаривала на нём не хуже нас с Вами.) Дед родился и вырос в Ленинграде, блестяще играл на фортепиано и собирался поступать в консерваторию. Война помешала. А после войны было не до консерваторий. Семью кормить надо было. И он пошёл на завод. Работал до конца дней. Вставал в пять утра. А по выходным мы с ним ходили гулять в Летний сад и обязательно в Русский музей. Но в основном меня растила бабушка. Потому что отец служил, мама и дед работали. Летом, как все дети, я с ней выезжала на дачу. Своей не было - снимали. Она водила меня по росе, чтобы не косолапила, но это, в итоге, всё равно ничего не дало.)) Второго деда не помню. Его не стало, когда мне был год. Он был потомственным военным. Тоже родился и вырос здесь. Прошёл Гражданскую и Великую отечественную. На ней и потерял сына. Поэтому они с бабушкой рискнули… и так появился папа – поздний ребёнок. Бабушку помню хорошо, хотя мы с ними не жили. Потрясающей красоты женщина была.

Я пошла учиться в английскую школу. Училась легко и закончила её с медалью, но вот по поведению, помнится, даже один раз «неуд» в четверти получила. А первый стишок я написала лет в шесть. Он не сохранился, помню только, что там было про сон о слоне с розовым пятном. Маме понравилось. Она сама пишет. Она же – мой первый ценитель и критик в одном лице. Поэтому, когда из меня «попёрло» в седьмом классе, она меня очень поддержала в этом. Опусы мои, конечно, были жутко пафосные и мрачные, при этом: про Прометея, посвящение Высоцкому… хотя учительнице по литературе нравились.)) В общем, это тоже прошло. Снова стихотворчеством увлеклась где-то на втором курсе института. Вдруг опять начала писать, и где-то через пару лет из-под пера вышло то, что смогла, наконец, назвать стихотворением.

 

Марина: И с тех пор Вы пишете постоянно?

 

Виктория: Не совсем. Тогда для меня это было что-то вроде отдушины, способом сбросить негатив. Поэтому писалось только под плохое настроение. Соответственно, было это не регулярно, но меня устраивало. Были даже перерывы довольно длительные. Один такой период ненаписания ничего длился около семи лет. А вот постоянно писать я стала где-то года четыре назад. И с тех пор действительно не могу остановиться.))

Марина: Бросить не хотелось? Это же тяжело.

Виктория: Думаю, что больше всего этого хотелось бы моей семье. Поскольку мои мужчины уже ревнуют меня к моему «чёртову Поэмбуку», стихам и всему, что с ними связано. Хотя сын читает. Ему очень нравится. Он сам пишет, по крайней мере, пытается, для своего возраста пишет очень даже неплохо. Он занимается этим уже почти три года и вырос неимоверно. Сначала обижался на критику, но всё равно продолжал бегать ко мне советоваться. Многому научился. Я его поддерживаю, как когда-то меня моя мама. Знаю, что это очень важно и ценно.

 

Марина: Виктория, расскажите о том, как рождается Ваше стихотворение? Что появляется сначала?

 

Виктория: Да по-разному. Бывает, что пишется минут за пятнадцать, практически без правок. Просто записывается, как будто надиктовал кто-то свыше. Однажды сочинилось на ходу по дороге из магазина домой. И я всё боялась, что забуду его, пока до дома дойду. Прибежала, бросила сумки и к блокноту. Не раздеваясь. Домашние только пальцем у виска покрутили, но так - беззлобно - привыкли уже.)) Бывает, что это мучительно долгий процесс, который растягивается на несколько дней. Стих буквально собирается как пазл. Пишется частями, строчки какие-то крутятся в голове и так, и так, ищется вариант лучше. Однажды написала стих, в котором меня категорически не устраивали две строчки. Я всё никак не могла найти то, что мне было нужно. Отложила в ящик. И только через полгода они сами пришли ко мне и стали на место.)) Иногда требуется время, чтобы выносить идею, переспать с ней. И вот когда она уже зацепит, захватит, оформится, тогда можно приступать. Причём могу начать писать с любого места. Часто приходят последние строчки, а остальное надстраивается к ним. В общем… нормальный творческий процесс.))

 

Марина: Откуда берутся темы? Что Вас волнует больше всего? Какая тема поднимается Вами чаще?

 

Виктория: Темы разные. Пишу и философскую, и гражданскую лирику, любовную – редко, не люблю. Просто эту тему я предпочитаю сохранять в рамках личного пространства. Ну, это как целоваться на людях. Тем более, что тема – избитая настолько, насколько популярная - без меня обойдутся. А мне и душевного стриптиза хватает. Я много пишу о том, что меня беспокоит, о том, что я думаю, о проблеме самосознания и самопознания, мироощущения, и о понимании себя в этом мире. Это очень всё откровенные вещи. Но я люблю такое. Чистую пейзажную не пишу. Немногие вообще могут писать качественную пейзажную лирику, чтобы это было настоящей глубокой поэзией без привязки к чему-либо, но при этом не просто милой зарисовкой. Много пишу о Петербурге. Он – один из главных моих и любимых персонажей. Но всё равно, это всегда какие-то размышления о чём-то. Рефлексия на фоне… можно и так назвать.

 

Марина: А что для Вас Петербург вообще? Какое место он занимает в Вашей жизни.

 

Виктория: О, это вообще отдельная линия жизни. Город, который всегда со мной. Настолько в него вросла корнями, иногда кажется, что у нас с ним общая кровеносная система. Наверное, нигде бы не смогла больше жить, несмотря на осточертевший климат. Кто-то считает его городом-вампиром, что он вытягивает энергию из своих жителей, поэтому они такие бледные и вялые. Отчасти это правда. Тянет, ещё как. А мы с восторгом законченных мазохистов ему это позволяем и даже получаем удовольствие. Но это только отчасти так. Он и отдаёт. Люблю гулять по его набережным поздней весной, когда уже достаточно тепло. Гранитные парапеты нагреваются под солнышком, и если положить ладони на них, то почувствуешь, как в тебя оттуда идёт ток и наполняет тебя силой. А ещё он всё же чертовски красив. И нетороплив. А это как раз для меня. Вечно куда-то опаздываю, но у нас это, в принципе, нормально.))

 

Марина: Виктория, меня восхищает Ваша плодовитость. Вы творите по принципу «ни дня без строчки» или есть другая причина, которая генерирует этот стихонаплыв?

 

Виктория: Нет, принципа такого нет. Просто торкает какой-то внутренний бес: «Надо срочно написать об этом!» Сажусь и пишу. Много участвую в конкурсах на «Поэмбуке». Если тема интересная - не пройду мимо. Хотя, конечно, реал вносит коррективы. Везде не успеешь, да и не нужно это. А ещё мы дружим с Ирой Кабачковой. И вот есть у нас такое хобби - время от времени устраивать переписку в стихах – получается этакий поэтический батл. Тему задаёт первое стихотворение, далее пишется на него ответ, потом ответ на этот ответ и так далее. Как диалог в стихах. Пишется быстро, как в обычном диалоге, потому что форма – это всего лишь форма, а содержание ты как бы уже знаешь.)) Мы так можем несколько дней подряд переписываться. Чаще всего это так и остаётся в виде «эксов», иногда становится самостоятельными произведениями. Но мы никогда не ограничиваемся просто четверостишиями. Это полноценные по размеру и содержанию стихи, чаще на философскую тему - в три, четыре, пять катренов. Нам нравится. И это очень стимулирует работу мозга и руку набивает. Главное договориться и выбрать время. Когда не такая сильная загрузка.))

 

Марина: Много ли из написанного «уходит в брак»?

 

Виктория: Бывает. В принципе, почти всё, что у меня написано до 2016-го - там. Иногда какие-то заготовки лежат по полгода, а потом из них что-то рождается. Или не рождается.)) Я иногда выкладываю что-то с отметкой «из мусорной корзины». Народ не верит. Но я рефлектор ещё тот. И достаточно требовательна к себе. Если считаю, что чушь – вряд ли кто-то меня в этом переубедит. Хотя, одна такая «чушь» недавно умудрилась взять приз симпатий парижского литературного альманаха «Глаголъ». И это стало для меня откровением.)

Марина: Вам доводилось жалеть о публикациях? Бывало ли желание изъять, чтобы изменить или дополнить?

Виктория: Да. Я всё время расту. И вижу этот рост. И то, что написано было ещё пару лет назад и казалось шедевром, сегодня для меня – практически проба пера. А оно уже участвовало в сборниках. И мне немножко стыдно за то, что там напечатаны не самые лучшие мои стихи.

 

Марина: Виктория, Ваш читатель, он какой?

 

Виктория: Прежде всего, мой читатель умный. Я всегда пишу так, чтобы было над чем подумать, поразмышлять, всегда оставляю некий люфт для собственных домыслов. Люблю интертекст и активно его использую. Главное – чтобы он считывался.

 

Марина: Виктория, я хочу спросить Вас о лексике. Вы поэт, Вы несёте русский язык. И, говоря о русском языке, невозможно обойти тему инвективной и обсценной лексики. Разделяете ли Вы мнение, что к этому можно и стоит прибегать в целях достижения достоверности образа?

 

Виктория: Ну, я использую.)) Меня ещё за это никто анафеме не предал.) Но я считаю, что это оправдано только тогда, когда идеально и гармонично встраивается в текст и служит усилением, а не наоборот. Просто иногда замена такой лексики на суррогатный приличный вариант смотрится абсолютно неестественно. В целях достоверности образа… да обязательно. Смешно и нелепо, когда недоразвитый бычок, простая торговка или асоциальный элемент разговаривают, как профессора лингвистики.

 

Марина: Скажите, Вы только поэт? Не было ли попыток попробовать себя в прозе? Если «да», то расскажите о них.

 

Виктория: О, с прозой у меня сложные отношения. Я классический лентяй. Для меня слишкоммногабуков - антистимул)). Я вообще, считаю, что писать качественную прозу намного сложнее, чем качественные стихи. Пробовала себя в малых формах. С одной миниатюрой даже выиграла какой-то конкурс. Но на серьёзные, масштабные вещи не замахиваюсь. Знаю, что не допишу просто. А вот эссе я писать люблю. Рассуждалки на тему – это наше всё.)

 

Марина: У Вас бывает ощущение пресыщенности поэзией? Случается такое, что хочется бросить?

 

Виктория: Бывает. Идёт период, когда много пишется, а потом наступает пустота. Ни мысли в голове, ни строчки. Называю такое состояние «неписун». Выдавливать из себя что-то бессмысленно, в этом случае. Надо просто взять перерыв, пройдёт.

 

Марина: Виктория, Вы, как всякий человек, бываете в разном настроении. Это отражается на творчестве? И какое настроение продуктивнее?

 

Виктория: О, да! Ещё как. Самым продуктивным состоянием всегда был депрессняк… махровый. И ещё злость. Здоровая такая. Если меня хорошенько разозлить - никому мало не покажется.)) Нападает такое состояние куража, когда непременно нужно высказаться. А поскольку я человек мирный, никому морду бить не пойду (а промолчать – никак), выдаю в рифму всё, что имею на эту тему сказать. Правда, не совсем. Писать о мелком неинтересно. Перевожу в другую плоскость – про мироустройство, про человеческое, про нравственные ценности, про себя и моё отношение к какому-то вопросу из числа главных, просто в рефлексивное, но с каким-то философским подтекстом. Часть этого считаю удачным. Не всё.))

 

Марина: Что в стихосложении для Вас страшнее, замусоленная тема, избитая рифма, клишированный образ, надоевший штамп или неоправданный пафос?

 

Виктория: Да всё из этого плохо. Хотя, неизбитых тем всё равно уже практически не осталось. И если написано хорошо и с неожиданного ракурса, то почему нет. Бывает, что вроде неумелый стих, а вдруг шикарная строчка или метафора, какой-то удачный образ и всё… уже считаю, что с текстом можно и нужно работать. А бывает, что вроде и крепенько написано, а нет в нём ничего, ну совсем. Пустой. Хотя, конечно, когда замусоленные тема и рифмы зацементированы избитыми штампами и щедро приправлены пафосом – это

хуже всего. Как правило, это соединяется в одном месте. И происходит это по одной причине – нежелании читать. Потому что, для того, чтобы хорошо писать, надо много хорошего читать. А у нас народ думает, что достаточно уметь рифмовать. А этого, увы, мало.

 

Марина: Бытует мнение, что художник должен быть голодным. Ваше суждение?

 

Виктория: Я бы сказала не так. У него обязательно должно что-то где-то болеть. Не физически. В душе. Иначе - никак.

 

Марина: Как Вы думаете, чем меряется успех? Количеством изданных сборников? Узнаваемостью?

 

Виктория: Ну, точно не количеством изданных сборников. Особенно сейчас. Когда заплатил – и живи спокойно. Количество же от этого не переходит в качество. Узнаваемостью? Наверное. Хотя нередко для этого нужно просто быть активнее, чем писать выдающиеся стихи. Ну, пожалуй, наличием каких-то серьёзных литературных премий. Приглашениями в толстые литературные журналы с подборками своих стихов. Хотя, тоже всё относительно. И зачастую – это большая лотерея. Но других способов пока не придумано.) Но в целом я не знаю, я как-то не думала об этом.

 

Марина: Виктория, давайте поговорим о псевдониме. Сначала в целом. Что такое псевдоним для автора? Зачем он нужен? Считаете ли Вы, что через псевдоним автор тоже себя выражает? Что псевдоним для Вас? И почему он такой?

 

Виктория: Классный вопрос.)) Конечно, псевдоним характеризует автора, некоторым образом, может сказать о его предпочтениях, увлечениях, к примеру или о месте проживания. Это один тип. Второй – производные всяческие от имени фамилии и иже с ним. Третий – самый неинформативный, зато может быть оригинальным. Но в любом случае, это защита, некая попытка сохранения личного пространства недоступным для постороннего вмешательства. Не считаю, что это плохо. Это нормально. Для мен мой псевдоним – удобство с одной стороны и память с другой. Мне его папа подарил. Как-то зашёл у нас с ним разговор про ники, клички школьные и прочее. Он мне и рассказал, что в военном училище у него была кличка Барклай. С лёгкой руки преподавателя по военной тактике. Папа ему блестяще урок ответил, тот проникся и сказал: »Ну ты прям Барклай-де-Толли». И прижилось. Правда в сокращённом варианте, но прижилось. Да и фамилии созвучно. В общем до конца учёбы так сокурсники его и называли. А мне так это история понравилась, Сказала, что классная кличка и сама от такой не отказалась бы. «Дарю» - сказал отец. А потом уже через много лет зарегистрировавшись на одном околотворческом ресурсе, вспомнила об этом разговоре. Так появилась Barklai. И когда на ПБ регистрировалась в окошко с ником сразу вбила его. Но что-то пошло не так. Не там галочку поставила и высветилась под реальным именем. Пока разобралась уже как-то все узнали меня под настоящим именем. Ну и не стала менять. Потом включила частью имени, чтобы народ привык. Меня и так устраивало, но… ввели новшество, автонабор имени при ответном комментарии. И мне не понравилось, что меня по фамилии называют. А по имени… тут Викторий так много, что ещё большая бы путаница была. И я оставила только ник.

Долгая история вышла.)))

 

Марина: А теперь, если Вы не против, поговорим о лично Вас. Как Вы сами оцениваете себя? Вы человек сложный? Вы коммуникабельны?

 

Виктория: Не против. Я - человек сложный. И я – коммуникабельна.)) Парадоксально, но так. Я говорю, что думаю, часто резко, но стараюсь объективно. И стараюсь при этом не обижать зря людей. Но это нелегко даётся. Юношеский максимализм с возрастом никуда не делся. Просто к нему добавился опыт. Я как-то умудряюсь прекрасно общаться с людьми, которые друг друга терпеть не могут. Но это никак не влияет на мои с ними отношения. И я, и они об этом знают, и всех это устраивает. Конечно, когда просто имеет место быть несовпадение характеров, взглядов, биополей и т.д. Если я убеждаюсь в человеческой несостоятельности кого-либо, общение уже невозможно. Я достаточно противоречивый товарищ. С одной стороны, хорошо вписываюсь в компанию и достаточно общительна. С другой - люблю побыть одна. И характер у меня – не сахар. И как только меня муж терпит?! Хотя у него характер не лучше.))

 

Марина: Я знаю, что у Вас совершенно необыкновенные, просто фантастические отношения с сыном. В предынтервью Вы сказали: «Он - моя гордость!» Расскажите о нём, расскажите о том, как Вам удалось так замечательно выстроить отношения с подростком. Вы мудрая, а потому счастливая мама? Делитесь рецептом!

 

 

Виктория: О да. Это – самый мой удачный проект.) Не знаю, насколько я мудрая мама, но я с самого начала старалась разговаривать с ним как со взрослым человеком. Не сюсюкая и не делая скидок на возраст. Если ему было что-то непонятно, он спрашивал, и я объясняла. А он оказался весьма любознательным ребёнком. В результате, к семи годам у него был лексикон вполне взрослого человека и даже богаче. Он вообще с детства одержим был новыми знаниями. Всё ему было интересно. Смотрел передачи какие-то развивающие про то и про это. Игры какие-то придумывал. По пути куда-нибудь мы играли в «угадай что», в «города», в «слова», в «наводящий вопрос» и тому подобное. Закачал в телефон в своё время игрушку, при помощи которой выучил все страны, их столицы и флаги. При этом он залюбленный и заласканный ребёнок, всеми, кто его окружает, в том числе и мамой. Но критику никто не отменял. Наказания с обязательными объяснениями за что, и почему так делать не надо – тоже. В общем, с папой у него большая мужская дружба с общими увлечениями и совместным времяпровождением (оба рыбаки, грибники, метатели ножичков и игроки в бильярд), а мама – самая любимая (пока), с ней можно подурачиться, посоветоваться, просто о чём-то поболтать, поделиться сокровенным, поискать утешения и прочее. Он классный парень, умный, начитанный, с отличным чувством юмора, ласковый, добрый. Всем поможет, никогда не откажет. Не зазнайка. Поэтому в классе его уважают, и то, что он почти отличник, олимпионик, любимец учителей, никого не раздражает. Но над этим пришлось работать, в том числе и мне. Хорошо, что он вовремя пришёл ко мне за советом, а я сумела дать правильный.

 

Марина: А что для Вас дружба? Каким качеством обладают все Ваши друзья непременно? Что Вы цените в дружбе больше всего?

 

Виктория: Дружба – это слишком сильное чувство, чтобы им разбрасываться. Друзей не может быть много. Это люди, с которыми связаны те или иные вехи твоей жизни, и о которых ты знаешь всё. И они о тебе всё знают. И ты можешь многое им простить. Больше, чем прочим. Кто-то из детства, со школьных времён или с институтских. Некоторые появились недавно. Это всё интересные люди. С ними нескучно, есть о чём поговорить. Главное качество – быть на одной волне. Понимать друг друга с полуслова. Если такое случается совпадение – это счастье. Ну, и… подлецов среди них, конечно же, нет)

 

Марина: К каким слабостям или порокам в людях Вы снисходительны? И, наоборот, на какой недостаток в человеке Вам трудно закрыть глаза?

 

Виктория: Зависть и подлость. А ещё жадность. Это то, что меня отталкивает. Я не люблю глупость, но вполне снисходительна к людям не семи пядей во лбу. Они не виноваты. Но общаться с ними мне не очень интересно. Могу простить некоторую категоричность и грубоватость в общении, если знаю при этом, что внутри это прекрасной души человек.)

 

Марина: А какое достоинство в человеке Вас привлекает? Что сразу же располагает Вас к нему?

 

Виктория: Ум. Я преклоняюсь перед умными людьми. В мужчине для меня – это вообще самое волнительное место. Чувство юмора. Очень люблю людей с хорошим чувством юмора. Талант. Привлекает неимоверно. Это на первый взгляд. А потом уже… может оттолкнуть желчность, например, и высокомерие. Не люблю таких людей. Эти качества могут свести на нет всю привлекательность от первых.

 

Марина: Но Вы знаете, Виктория, как показывает мой опыт, такие качества, как ум и талант, очень часто соседствуют с высокомерием. И только редкий человек, зная о своей «интересности» и привлекательности может удержаться от сознания собственной исключительности и превосходства. На мой взгляд, это такая же редкость, как гениальность. Прокомментируйте.

 

Виктория: Это вообще редкость. Меня выбешивают люди, которые пренебрежительно относятся к другим, не имея на то никаких оснований, в равной степени как и те, которые эти основания имеют. Это всё вне разряда человеческих отношений, ИМХО. И я не считаю, что гению позволительно всё. Даже, если восхищаешься их талантом, это те, кого предпочитаешь любить на расстоянии.

 

Марина: Ваш идеальный день… Он какой?

 

Виктория: Это зависит от времени года, места пребывания и настроения. Я ночная птица, поэтому для меня важно выспаться утром. Днём спать не могу. Бывают форс-мажоры, когда несколько дней - интенсивные занятия. Плюс ещё какой-то проект и срочно надо переделать рабочие программы и фонды оценочных средств. Режим в эти дни аховый. Ночи с компом в обнимку, и беготня днём. Поэтому после этого могу до полусуток проспать. И счастье, если меня при этом не трогают. Здорово, если мои мужики ужин помогут сделать, и окажется, что у сына все уроки уже сделаны. Или это пятница, и можно их пока не делать, а всем втроём посмотреть какой-нибудь фильм, лёжа на одном диване. Идеальное завершение дня.)) А летом. Если на даче, то всем вместе выбраться в лес или в поход, а вечером - мангал и песни под гитару. Тоже неплохо. Люблю топить печку и смотреть на огонь. Часами могу так сидеть. Состояние полного счастья. Так что всё по обстоятельствам.

 

Марина: Какую литературу Вы читаете? К каким книгам возвращаетесь? Бывало ли, что какая-нибудь книга «переворачивала» Вас? Какая книга приводила Вас в восторг, и Вы советовали друзьям и близким её прочесть?

 

Виктория: Разную. Люблю Сартра, он велик. Пьесы – это действительно пища для ума. Там всё так неоднозначно. Один «Дьявол и Господь Бог» чего стоит. Гоголя люблю и Чехова. Ремарка очень люблю ещё со школы. Недавно перечитывала «Возвращение» и «Ночь в Лиссабоне». Там есть над чем подумать. Да много любимых писателей, Моэм, Чехов, Гоголь, Достоевский, Ремарк, Стругацкие, Булгаков, Куприн, Саган, Гранин, Рубина - всех не перечислить. Люблю качественную фантастику. Не побрезгую хорошим детективом. Поэзию тоже читаю. Любимые Маяковский и Саша Чёрный. И Мандельштам, конечно. А вообще интересно иногда открывать для себя что-то новое. Наткнуться, к примеру, на Василия Капниста зависнуть над его «Случайными мыслями из опыта жизни» - сборников коротких, в основном в одно четверостишие, советов/наблюдений 250-летней давности, но не потерявших остроты и актуальности и ещё успеть удивиться тому, что в голове внезапно всплыл Игорь Губерман.))

ну вот, к примеру:

 

Коль глупость сделаешь, советую признаться, Но чтобы кой-как оправдаться, Не говори: «Я думал…» Всяк Подумает, что ты – не наобум дурак.

 

Или:

Когда ни загляну в мирской я маскарад, Святошин кажется мне всех страшней наряд.

К слову, Пушкин родился примерно спустя 25 лет после того, как Капнист уже начал публиковаться.

 

Марина: Вы преподаёте, значит плотно контачите с молодыми. Какое оно сегодня – «племя молодое незнакомое»? Чем они хуже, и самое главное, чем они лучше нас?

 

Виктория: Они, к сожалению, мало знают, с точки зрения общетеоретических знаний. Мало знают о русской культуре. Да и о мировой – тоже. Они, в большинстве своём невежественны ужасно, но это не их вина. Раньше школа отвечала за культурный уровень детей, и все дети, независимо от социального статуса, были равны в своём праве получить необходимые знания для того, чтобы считаться культурными людьми. После того, как среднее образование в стране прошло несколько этапов вивисекции… в общем, кому повезло с родителями, тому повезло. И это печально, конечно. Но они не глупые, нет. Просто малограмотные. Зато они мобильнее, целеустремлённее. Они ориентированы на результат. Они точно знают, что хотят, и что надо делать. Они гораздо самостоятельнее, чем мы. Они общительнее, менее зажатые. Они тупят, когда не знают, но быстро соображают, когда надо. Главное их заинтересовать, увлечь, и тогда они могут выдать совершенно неожиданные результаты. В любое другое время они просто ленятся думать. Я борюсь с этим как могу. Мне важно заставить их начать шевелить мозгами. Зубрил я не люблю. Люблю сообразительных. Для меня двоечник, который весь семестр учился через пень-колоду, но словивший азарт во время деловой игры и выдавший блестящую креативную идею, ценнее девочки-зубрилы, которая весь семестр ходила на занятия, выполняла все задания, набрала кучу баллов, но так и не научилась думать самостоятельно и продолжает тупить там, где ей предоставлена полная свобода творчества.

 

Марина: Если Вам чуждо суеверие, то, пожалуйста, расскажите о своих планах на будущее. Что, по Вашему убеждению, нужно успеть сделать обязательно.

 

Виктория: Эх, планов много, и лени – тоже. Нужно добить монографию и наконец-то засесть за докторскую. Получить звание. Выпустить сборник собственных стихов. Это всё в разделе срочно.) Побывать во многих местах. Мечтаю попутешествовать. Столько всего хочется увидеть. Надо заняться своим здоровьем, наконец. Выучить ещё один язык, а лучше два. В намерениях добить французский и начать изучать китайский. Это уже из разряда мечт. Ну, и поставить на ноги сына. Это – главное.

 

Марина: Ну и последний вопрос. Скажите, Вы счастливы?

 

Виктория: Всегда есть к чему стремиться. Чувство неудовлетворённости – главный двигатель… всего. А абсолютно счастливы – только сумасшедшие. Но вечное нытьё – тоже тупик. У меня любимая семья, прекрасный сын, мама (дай бог ей здоровья и долгих лет), интересная работа, возможность творческой реализации, друзья, с которыми интересно общаться. Да, можно сказать, что я счастливый человек.

Мне в этом плане очень понравился монолог героя Камиля Ларина из фильма «О чём говорят мужчины. Продолжение». Недавно посмотрела с удовольствием. Я вообще люблю этих ребят из «Квартета И». А фильм чудный, очень умный и ностальгический. Так вот монолог этот был как раз о счастье. И я думаю, что это прекрасный текст для аутотренинга:

«Мне стало стыдно перед самим собой. Что я вот сейчас выйду, сяду в свою дорогую машину, поеду в свою большую квартиру, и буду жить свою очень неплохую жизнь со своим вечно недовольным лицом. А чем это я так недоволен? Что мне мешает радоваться жизни? А, это собственно жизнь, приучила нас бояться, что в любой момент может случиться какая-то гадость. Вот я к этому заранее и готовлюсь. А ведь хорошее тоже происходит! И не так уж редко! Но мы его почему-то не замечаем. Так, принимаем к сведению, и продолжаем ждать плохого. В итоге эта вечная готовность к плохому не дает нам радоваться хорошему. Привычка быть несчастным. Нет, несчастливым. Вредная привычка. Стыдно быть несчастливым. Пора бросать!»

 

Марина: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое нам время.

 

Виктория: А Вам спасибо большое за интересные вопросы и за предоставленную возможность дать на них ответы.

 

Интервью опубликовано 20 марта 2020