Dr.Aeditumus

На полях дневника Чарльза Буковски

 

3. "Смерть большинства людей — обман. Попросту больше нечему умирать". Механизмы выходят из строя, изношенная деталь заменяется идентичной. И всё возвращается на круги своя. Законы механики к личности не апеллируют и личностями не оперируют. «Писательство — это когда я достаю смерть из своего левого кармана, швыряю ее в стену и ловлю на отскоке».

4. "Кем я был сначала тем я и стал". Очень по православному. Прямо символ и исповедание личностной религии.

5. "После того как прочитал что-то приличное не стоит искать еще. Лучше написать самому. … Основное влияние на меня теперь оказываю я сам. … На самом деле судья написанному только один — сам писатель". Мы все такие разные и, увы, все такие одинаковые. Невозможно ни сказать, ни подумать ничего нового.

6. Порок – ядерный реактор. Пока питаешь свою страсть её предметом, бодр и весел. А в остальное время ты разбитый и вялый, больной и ни на что не способный. И ядовито-мрачный, ропщущий на всё и на вся. И безнадежно унылый, и тайно или явно призывающий смерть и погибель на себя и на всю вселенную. Но стоит замаячить на горизонте хотя бы смутной тени соблазна для твоих страстишек, и ты как охотничий пёс делаешь стойку. Где сонливость, где недомогание, где немощь и безразличие? Знать не знаю, это не про меня. Я готов к действию, я раздуваю ноздри и бью копытом. В блестящих глазах интерес к жизни. Но ведь ты жаловался, что они слезятся и слипаются, мутная пелена застилает взгляд, на веках зуд и жжение, будто песком насыпано. Разве? Не припоминаю, наверное, что-то было, но всё уже прошло. А как же боль в спине, ломота в плечах и коленях и аритмия, и одышка? Нет, нет, всё в порядке, слава Богу, отпустило. И очертя голову, бросаюсь в море порока, предаюсь бессмысленным, хуже, пагубным удовольствиям. Отупляющим, истощающим, разрушительным. А на утро я – старая, больная развалина, ноющая, стенающая и в стотысячный раз дающая себе клятвенное обещание отринуть наваждения страстей, взять себя в руки, вернуться на стезю праведности, исполнения правил и обетов. Увы, свежо предание, да верится с трудом. А по правде, вообще не верится, ибо день приходит, и день уходит, а злохудожная моя душа и ныне там, где кормит её брашнами греха и поит приворотным зельем порока закадычный враг, лукаво и неумолимо влачащий свои безвольные жертвы в мрачную бездну несущественности и неутолимой муки. Доколе?