Светлаков Лев

Чтобы заработать на жизнь, Агафонов работал шлифовальщиком, рабочим сцены, электриком, радистом… Параллельно участвовал в художественной самодеятельности. По рекомендации знаменитого В.В. Меркурьева посещал курсы Ленинградского института театра, музыки и кино, участвовал в сборных эстрадных концертах. Работал в Алтайской филармонии и Русском театре Вильнюса, пел в ресторане «Астория» в Ленинграде (здесь его слушателем стал президент Франции Шарль де Голль, находившийся с визитом в СССР), под псевдонимом Ковач выступал в цыганском ансамбле с исполнением таборных песен, позднее снялся в эпизодических ролях в двух кинофильмах – «Личной безопасности не гарантирую» и «Путина». Стоило ему взять в руки гитару, как вокруг собиралась толпа. В подъезде дома Валерия Борисовича собирались почитатели его таланта и слушали импровизированные концерты. Кто слышал Агафонова хотя бы раз, уже никогда не мог забыть этот чарующий, уносящий в прошлое, дивный голос. Везде собирались десятки людей, чтобы услышать изумительного исполнителя русских романсов, коих насчитывалось в его репертуаре великое множество: от Глинки и Варламова до Зубова и Прозоровского. «Вот мы ехали в автобусе, он мог сказать: «Все, больше из этого автобуса никто не выйдет». Расчехлял гитару — и начинал петь. И пока он не переставал — ни один человек из автобуса не выходил. Все хватались за поручни — и слушали его…» - вспоминал друг Валерия Борисовича Николай Афоничев.

Елена Бахметьева в своей статье «Рыцарь романса» писала: «Бытовой романс, несмотря на кажущуюся простоту, не так уж доступен для исполнения. Он не терпит форсирования звука, не звучит под оркестр, теряет непосредственность на большой сцене, а в эстрадном исполнении часто становится пошлым, так как ему противопоказан малейший нажим или показ. Валерию Агафонову удалось избежать этих рифов. Романс в его исполнении оставался всегда интимным, задушевным, не выступлением и не представлением, хотя это и драма в миниатюре. И слушая голос Валерия Агафонова, воспринимаешь романс как конкретную жизненную ситуацию - счастливую или трагичную, но всегда очень значительную. Стало уже бесспорным мнение об эталонной трактовке Валерием Агафоновым русского романса. Бережно передавал артист литературный и музыкальный тексты, дороги были для него малейшее движение души, тончайшие оттенки чувства. И возникает вопрос: как человек, не имеющий ни литературного, ни музыкального, ни вообще среднего образования мог создать шедевры исполнительского искусства? Говорят, он был талантлив. Борис Алмазов в том же «Невском времени» в статье под названием «Так ярко, так мучительно» пишет: «Более одаренного человека, чем Валерий Агафонов, я не встречал!» Да, бесспорно, Валерий Агафонов был щедро одарен природой: он пел, сочинял музыку к стихам, писал стихи, отлично рисовал, писал маслом, лепил, был прекрасным чтецом и рассказчиком, отлично играл в шахматы, превосходно плавал, но самое главное - его реакция на искусство и жизнь, особенно искусство, была безупречной. И все же, помимо дара, нужна школа. И она была. Валерий Агафонов был профессионалом, а не талантливым дилетантом». («Вильнюс», № 7, 1992)

При всём этом попасть в официальную систему не было никакой возможности. Не потому, что Валерий Борисович представлял для неё угрозу, а из-за собственного душевного склада его самого. Николай Афоничев рассказывал: «Он не понимал, что такое производственная дисциплина. У него было огромное чувство ответственности — в том случае, если дело касалось искусства. Чтобы кому-то петь, он мог вставать, бежать ночью куда угодно, в любую мастерскую, садиться на самолет, лететь в Днепропетровск, где у него были слушатели! Но если дело касалось отбывания повинности, административной принудиловки — то ему на это было совершенно наплевать. Он не боялся наказаний, его не интересовали записи в трудовой книжке. У него были люди, которых он любил, — и все. (…) Агафонова просто не замечали. Для профессиональных музыкантов он был дилетант. У него не было ни диплома, ни каких-то других официальных бумаг, которые открывают двери... И вообще он не мог работать ни в какой официальной организации. Он не понимал, почему он должен ходить к кассе за зарплатой, почему он должен вообще где-то «числиться» — ведь он работает с утра до вечера, работает для людей, поет! Ему трудно было это объяснить».

Агафонов не вписывался в систему. Как не вписывался и поэт Юрий Борисов, творческий союз с которым стал важной вехой в жизни Валерия Борисовича.