Андрей Мансветов

Всё происходит как всегда. Обиженные авторы костерят некомпетентность судьи. Ну, конечно, как же иначе. Наступил медведь младенчику лапой на голову, лишив слуха, зрения и разумения, а убогий, вместо того, чтобы сидеть в уголочке да скорбеть о своей печальной судьбе, в судьи пролез, и ну бесчинствовать, хорошие стихи охаивать.

Сказать, что так не бывает... Бывает, и ещё как. Причём, резоны иных арбитров порой трудновычисляемы, если не знать инсайдерской информации. А ещё вкусовщина, а ещё вера в некие правила (иногда почти религиозная). Всё бывает. Собственно, и проходит тоже всё, как знал Соломон.

А что остаётся в сухом остатке (по крайней мере, для меня лично) сейчас попытаюсь рассказать.

1. Главная, хотя и не всегда осознаваемая обида автора-участника конкурса - когда судья не видит, подлец такой, заложенный автором глубинный смысл. Да, это обидно, ведь смысл-то заложен. Другое дело, что очевидные для автора логические связки всегда (как минимум, часто) изобилуют пропущенными звеньями, и эта невербалика остаётся за пределами читательского восприятия. В итоге, когда автору хочется/приходится объяснять что-то, после того, как в тексте поставлена точка, предельно высока вероятность, что стих не состоялся. Гении - исключение. Им удаётся вполслова, в один мазок рассказать больше, чем нам грешным в большом аннотированном собрании сочинений.

2. Магия идеи. Тут обид много, но у всех них есть общее место. Автор говорит ПРАВИЛЬНЫЕ ВЕЩИ, мысли глубокие высказывает, а член жюри ему - плохо, мол. Что плохо? А то плохо, что читатель/слушатель, слушая/читая аксиому не совершает никакой работы души или ума. Он просто отмечает, да, так и есть. Само собой, есть шанс напасть на девственного читателя, либо читателя с сознанием на уровне рефлексов собачек Павлова (загорелась лампочка - хорошо, не загорелась - плохо). Но в любом случае, аксиоматические стихи, это даже не позапрошлый век поэзии. Это первый и последний век религии. Когда Иисус сказал "Не убий", это было откровением. Это было словом о том, что бывает альтернатива для решения проблем.

Когда это же говорит современный автор, читатель сначала вспоминает про Иисуса, потом думает, что идея конечно здравая, но не работает в историческом аспекте, и всё. Личной вовлечённости не происходит. Потому мы и ищем новые/другие/запоминающиеся слова. Мне вот, лично, Веничка, вспоминается, с его "Люди, не убивайте друг друга, мне это неприятно".

 

Продолжение следует.