Xana

Проведя более двух лет в состоянии некого анабиоза, живя от курса до курса анксиолитиков, замедляющих как тело, так и мыслительные процессы, я была ни живая ни мертвая и пребывала в перманентном состоянии какого-то фантасмагорического сна. Идя за руку с постоянным желанием раствориться в простынях своей кровати, избавлявшей меня от вечной усталости и телесной слабости, я практически забыла, что значит жить в реальности, а не в своей голове.

Лиминальная фаза. Не сразу, но я приняла решение самостоятельно бороться со своими состояниями подавленности и тревожности, ипохондрии и агрессии без участия пилюль и врачей; я поняла, как же много я упустила за то время, пока пыталась убежать от себя.

Оглядываясь назад, я всегда думаю о том, как бы мне хотелось помочь себе, озлобленной школьнице 16-17 лет, бывшей орудием собственного уничтожения, считавшей единственным своим другом свою собаку и привыкшей справляться с непринятием и непониманием, порождающими затяжные состояния подавленности, радикальными способами, например, с помощью членовредительства.

Проводя часы, дни, недели, занимаясь саморефлексией, я наконец пришла к пониманию того, что осознанность, самопонимание и внутренняя работа, направленная на принятие себя - это важная часть достижения гармонии с собой, даже если вся жизнь наполнена состояниями нестабильности, которые тем не менее могут быть поэтичными, очаровательными, рождающими желание созидать.

Бывают дни, когда любая мелочь, например, тремор рук с утра, выводит меня из себя. И тогда десятки имманентных мотыльков, снующих в области солнечного сплетения, разбиваются на тысячи осколков, царапающих нутро, вздрогнувшее от внезапно нахлынувшей печали. И все, что видится взору, будь то черви, копошащиеся в грязи после ледяного дождя, листья деревьев, окутанные запахом сырости, кладбище, простирающееся на километры за моим окном, и даже солнце, освещающее заплёванную Землю: все незначительное и грандиозное, маленькое и гигантское, близкое и далекое, все то, что моментами для меня наполняется таинственным шармом, становится обителью горечи и громко рыдающей тоски. Взгляд на шелк алых лепестков тюльпана, хрупкие коробочки физалиса, на умирающие бутоны розы, на весь мир, дышащий и наполненный метаморфозами, вводит меня в состояние меланхолии. Все представляется настолько эфемерным и в то же время невероятно печальным, что хочется лечь на колючую, мокрую от дождя траву и ждать до тех пор, пока она не поглотит меня, не прорастет через каждый сантиметр моего тела, сжимая его все крепче и крепче, утягивая вниз.

Я каждый раз напоминаю себе, что только подумав об этом, допустив минутное послабление и отдавшись в цепкие руки апатии, я вряд ли смогу выбраться из ее оков.

Постижение мира через призму меланхолии и всеобъемлющего холода, принятие горечи и печали как неотъемлемой части экзистенции, поиск чего-то сакрального, глубоко спрятанного в паутинах душевных мук, осознание того, что в мире нет ничего бессмысленного, вновь приводит меня к экзальтационному восприятию действительности. И тогда каждый вздох уже не отдаётся болью где-то глубоко в груди, а мир из тяжёлой, осязаемой и гнетущей среды, превращается в нечто светлое, наполненное легкостью, гармонией и необъяснимой магнетической красотой. Трепещущие на ветру листья плакучей ивы, раскрывающиеся и увядающие бутоны цветов, небесная гладь, которую разрезают тонкие и воздушные волокна бесчисленных перистых облачков, лица людей, представлявшиеся мне ранее одной массой, начинают обретать индивидуальные черты - все вызывает неописуемый восторг. Я хожу по улицам, смотрю на людей, на небо, на природу, на движения и трансформации, пребывая в состоянии приподнятой оживленности с оттенками восторга и радости.

Но потом все повторяется. Я живу, бросаясь в цепкие лапы нестабильности и играя диаметрально противоположные роли, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год.

"Ты странная" - мне так часто в жизни говорили эту фразу, что я уже сбилась со счета. В чем же моя странность? В том, что я мыслю не так, как другие, чувствую по-другому?

Я знаю, что никто и никогда не будет меня понимать так, как понимаю себя я сама. Люди, близкие и не очень, уходили и будут уходить, но я не буду одинока, пока у меня есть возможность творить и ощущать, что я живу, не находясь в состоянии эмоциональной депривации.

Таблетки, алкоголь, наркотики есть не что иное, как орудие эскапизма, способ убежать от реальности. Гораздо приятнее принять действительность во всем ее многообразии, жить и творить, обнажая в творчестве контрастные чувства, а не существовать с постоянной мыслью в голове: "Когда же все закончится?"