Dr.Aeditumus

Гряди и виждь. (Сотница первая. Дневник. 29.10.2004 – 12.04.2005)

 

2. Живая Вечность не изменяется именно в силу того, что Она живёт. «Живу Азъ, глаголетъ Адонаи Господь. (Иезекииль, 18:3; 33:11)». Она проста, поэтому цельна; и Она едина, потому что другого, кроме Неё, ничего нет. А время, или временность, изменчиво, потому что умирает, т.е. истлевает. Поэтому временность множественно многообразна, и изменение мiра означает повышение степени его множественности, ибо многообразие беспрестанно разделяется само в себе.

 

Мiр – это не столько космос, мiроздание, неодушевлённое естество, сколько душа, человек в одеянии космической материи (или материального космоса), но падший мiр - это страсти*. «Бог есть Свет, и нет в Нём никакой тьмы, 1Ин.1:5». «И Светъ во тме светится, и тма Его не объятъ. Иже по мне грядый, предо мною бысть: яко первее мене бе. Сей бе искони к Богу. Вся Темъ быша, и безъ Него ничтоже бысть, еже бысть. Въ Томъ животъ бе, и животъ бе светъ человекомъ. И от исполнения Его мы вси прияхомъ и благодать возблагодать, Ин.1:1-16». Что это? Это Бытие. Онтологическая структура. И естество человека, еже есть благодать, дар жизни, приятый тварью в начале. И замысел Божий, еже есть домостроение спасения падшего Адама и усыновление обоженной твари, еже есть благодать возблагодать: свобода, действующая над законом (животворная свобода любви, превосходящая законы бытия и существования, – благие и необходимые законы, полагающие пределы удаления созданных существ от их Живого Истока). Вот и вся философия: бытие и естество. А вот и гносис: «Всякий любящий рождён от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь, …и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем. …любовь от Бога. И мы познали любовь, которую имеет Бог к нам. Будем любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас, …это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его, …а заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мiр Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него. И кто сохраняет Заповеди Его, тот пребывает в Нем и Он в том. Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога. А что Он пребывает в нас, узнаём по духу, который Он дал нам: будем любить друг друга. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Не любите мiра, ни того, что в мiре: кто любит мiр, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мiре: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мiра сего. И мiр проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает во век, 1Ин. Гл.1-4».

 

Вот метафизика греха и экзистенциализм спасения в своей интенциональности. Вот неизменность динамики Вечной Любви: Любовь нисходит в мiр, ниспосылаемая Богом в Сыне Его Иисусе, и всякий, приявший «семя Его», рождается Любовью к Жизни. [Человек-получатель] Изливающий сию божественную Любовь в мiр не познал Бога, ибо любовь к мiру есть вражда против Бога (Рим.8:7). Но возлюбивший Бога в брате своем вливается в кругооборот Вечного Потока Любви, Света, Жизни и Блаженства, и Ведения, и Бессмертия, и Всемогущества Божия. Вот энтропия (кенозис) Сына в твари и эктропия (полнота, плерома) твари в Сыне. Вот Бытие Благодати и Благодать Бытия. Аминь.

 

 

3. 30.12.2004. В молитве Господней, которую Евангелисты приводят, не соблюдая формального, буквенного единообразия текстов, Писание ясно даёт нам уразуметь, что молитва есть дух, а не магическая формула. Молитва есть личное слово, обращённое к совершенному духовному Существу, Богу Триипостасному. «Бог есть Дух: и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине, Ин.4:24». (См. преп. Макарий Великий. Беседа 33:1,2.) Вот образ богообщения, которому нас научает Сам Бог, Сама Истина. В молитве, выраженной действием тела (поклон) или души (слово), или в безмолвии и молчании плоти и души изливаемой в чистом устремлении духовной любви, истинно только это последнее. То, что в слове и деле, это всё форма, скорлупа, а то, что в духе, это суть, это ядро молитвы, это истина, перебрасывающая для души, вожделевающей Бога, мост из времени в Вечность. И именно поэтому нет нужды вносить какие-либо изменения в молитвенные тексты, которыми соединяли себя с Богом пятьдесят поколений наших предков. До тех пор, пока человек не укоренится в Вечности, он – не личность. Личность – достояние [подверженного изменениям] существа, запечатленное духом божественной неизменности, а мы, [текущие по каскадам дихотомии бесконечно ветвящегося русла временного существования падших тварей], до смерти остаёмся лицами тлеющих индивидов. Духовные тексты рождены синергией Св. Духа и святой личности, и это вечно неизменные мосты, дарованные нам ради нашего приближения к Божеству. В тлеющем мiре [падших существ] тлеет всё, ибо грех человека разрушил онтологическую связь естества с Источником Жизни. Тлеет и слово человеческое. Это уже не целый сосуд, а черепки, [грубо склеенные осыпающимися остатками исконных смыслов], и дюжина слов современного «литературного языка» не сможет вместить той духовной полноты (или полноты Духа), которую вмещало единое слово древних песнопевцев, ибо надлежало бы уподобиться им в целомудрии души (сотворившем их божественными органами и сосудами благодати), дабы изречь подобное их слову моление, славословие, благодарение, преизобильное благодатью Святаго Духа. А тот ныне здравствующий святой, которому по силам петь «едиными усты» с древними и прежними, никогда не дерзнёт внести семя тления нового слова в духовный рай сладости богомудрых словоизлияний, которыми благословил нас Бог из недр освященных Им поколений наших отцов.

-----------------------

*) «Блажен, кто удалился от мира и от тьмы его, и внимает себе одному»… Отшельничество есть прежде всего внутренний исход или отшествие от мира. Это есть прежде всего внутренняя установка души («обнажиться и выйти из мира»). И мир есть тоже некая внутренняя реальность. «С умозрительной точки зрения мир есть имя собирательное, охватывающее все то, что называется страстью» (τά πάθη). Мир слагается из страстей, как из своих составных элементов. «Страсти суть части преемственного течения мира, и где прекращаются страсти, там мир останавливается в своем преемстве… Где страсти прекращают свое течение, там мир умирает…» Ибо человек выходит из связей мира… «Короче сказать, мир есть плотское устроение и мудрование плоти». И выход из мира есть прежде всего новая установка ума. Мир есть рассеянность и рассеяние, течение страстей. И отречение от мира есть сосредоточенность, собирание и собранность, крепость и твердость, или постоянство души. «Страсти есть нечто придаточное», вторичное, — душа по природе своей бесстрастна, и уже вовлекается в кружение страстей, сама себя в них вводит; и тогда «бывает уже вне своего естества». Страсть есть новое исступление, выпадение души из своего «первобытного чина». Тогда душа вовлекается в мир… И может выйти из него. Это есть для нее возвращение к себе, — и освобождение «от законов» (т. е. от необходимости мира)… Покаяние и есть этот постоянный исход, изменение образа мысли (μετανоία), новая установка ума или мысли.

(Протоиерей (Флоровский) Георгий Васильевич > Византийские Отцы V-VIII веков)