Рагнар Серебряный Волк

22 декабря. Третья статья «Смены», посвященная событиям в «Юбилейном». На этот раз материал как бы редакционный, без подписи. О фашизме уже речи нет, зато соответствующим образом анализируются тексты и манера поведения; если отбросить в сторону современные фразеологические обороты, то статья будто бы в аккурат написана несколько лет назад, в эпоху официальной безгласности.

В эти же дни проводится заседание обкома КПСС, материалы публикуются в «Ленинградской правде». Многим начинает казаться, что это — запрет на рок, из Москвы встревоженно звонит Липницкий, но до запрещения дело не доходит, хотя в постановлении немало сказано об определенных ограничениях. Сказано немало и неконкретно, а уж шустрые чиновники тут как тут, довольно потирают руки — «сейчас мы вас начнем запрещать». Мощный облом на телевидении, изрядно кастрируется давно записанная новогодняя программа, «летит» несколько передач. АЛИСУ на полгода отстраняют от концертной деятельности. В газете об этом ни слова, в силу вступают неофициальные последствия постановления, воплощенные в виде «рекомендаций» Ленконцерту и облсовпрофу.

Наступает январь. Предварительное дознание продолжается, прокуратуре приходится рассматривать три исковых заявления и теперь уже свидетелей, показывающих, что действия милиции в тот вечер были не совсем ангельскими, выслушивают, а их показания приобщают к «делу». Позиция кинчевских недоброжелателей ослабляется, но не настолько, чтобы они вышли из игры. В конце месяца Костю вызывают куда нужно, беседуют, допрашивают, развлекают очными ставками, показывают психиатору (на всякий случай), берут подписку о невыезде и предъявляют обвинение по статье 206, часть 2 (особо дерзкое хулиганство). Потом отпускают до суда. Он заключает соглашение с адвокатом, теперь все мы будем ждать, когда наступит позорный судный день.

Вот такая история. Можно было бы вспомнить массу подробностей, например, как в декабре Кинчеву пришлось поехать в Москву — Анну срочно положили на сохранение, у еще не родившегося ребенка обнаружилась сердечная недостаточность. Как при таких обстоятельствах кто-то там продолжает говорить про особо дерзкое хулиганство?

Единственное, что утешает в этой ситуации, — в самом конце января Анна Голубева все-таки родила сына!

Вот уже несколько месяцев тянется эта скверная раскладка, и все это время меня не покидает ощущение, будто кто-то специально, с помощью неведомых злых сил, соединил, подтасовал одно к другому, переплел между собой обстоятельства «дела». И я не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что так и было на самом деле.

Сегодня довольно много можно услышать или прочесть в прогрессивных периодических изданиях о чудесах демократии, да вот печально, что они мало обнаружимы в реальной повседневной жизни. Повсюду — половинчатость, полупрогрессивность, казенный радикализм. И пусть есть немало положительных изменений, все живое до той поры живо, пока развивается дальше. Когда же ощутимо существует предел, жирная черта, выйти за которую невозможно, то что толку говорить об изменениях и прогрессе. Поэтому «дело» Кинчева мне представляется не случайностью, а, увы, закономерностью.

Как ни странно, раньше такого быть не могло, жизнь была более тупой, более грубой и… более честной. Все конфликты были обнажены, и надо было быть полным кретином, чтобы их не замечать. Раньше АЛИСУ просто не пустили бы на сцену Дворца спорта — и все, накаких проблем, подобных сегодняшним. Теперь — вроде бы пускают, вроде бы можно. И вот мы видим, чем это «можно» оборачивается. И так почти во всем, Гребенщиков все-таки выбрался в Штаты, но с каким трудом! Понадобились сложные ходы, чтобы преодолеть саботаж Министерства культуры.

Повсюду открываются рок-клубы; проводятся фестивали — наряду с этим по стране циркулируют негласные постановления «не запрещать и не разрешать особо». Кто дает жизнь этим постановлениям, как они совмещаются с общей установкой на демократизацию всего?

Странная жизнь, где-то между небом и землей. Выпущена пластинка АЛИСЫ, а саму группу запретили на полгода. В «Московском комсомольце» АЛИСА попадает на верхние строчки «топа», а ленинградская «Смена» в своем «топе» про АЛИСУ вообще не упоминает, а потом еще и оговаривает, что об этой группе мы не говорим, потому что ее на полгода запретил Совет рок-клуба. Вы поняли теперь, кто у нас в Ленинграде запрещает рок? Дурацкий фильм «Взломщик», получивший почему-то несколько призов, после крутого прокатывания как бы временно запрещается. Фильм Алексея Учителя «РОК» — первый полноценный фильм о рок-музыке и о музыкантах, несмотря на хорошие отзывы, покуда еще не допущен до массового зрителя. Вот оно, знамение времени: не запрещен, но и не допущен. Между тем нам продолжают рассказывать о фильмах, пролежавших миллион лет на полках и только теперь реабилитированных.

С легкой руки трех известных писателей на поверхность общественного сознания, как дерьмо из проруби, всплывают псевдонаучные антироковые материалы. В повестке дня «гениальный» тезис — воздействие рока равнозначно воздействию наркотиков. Уверяю вас, найдется масса чиновников, которые сумеют у себя «на местах» (а где нет этих мест?!) использовать эти материальчики в виде директивных. В то же время в Москве планируется международный фестиваль «Рок против наркотиков». Восхитительный, дремучий абсурд, гоголевщина, миргородчина в чистом виде. В Свердловске проводится конференция рок-клубов, учреждается Всесоюзная рок-федерация, а в Донецке, Харькове и Ростове рок-клубы подвергаются жесточайшей травле и не могут нормально работать. Прижимают не только рок-музыку. В четвертом номере «Огонька» за 1988 год было опубликовано интервью с Валерием Фокиным. Известный режиссер рассказывает о работе Союза театральных деятелей, образованном в прошлом году. Факты им приведенные — убийственны, получается, что СТД действует только на бумаге. Да, что бы ни говорили, чиновничество пока еще почти повсеместно контролирует ситуацию. Принимаемые ими меры, полумеры и четвертьмеры являются не просто чьим-то частичным произволом, но санкционированным не то сверху, не то сбоку антидемократическим издевательством над множеством людей. Рок не нуждается в заповеднике с дюжими егерями на границе. Мы не хотим жить в заповеднике. Мы имеем на это право.

P.S. Похоже, что судного дня не будет. Внезапно, по инициативе прокуратуры, поступило предложение взять Константина Панфилова на поруки. Следователь — дама приходит в рок-клуб и на импровизированном собрании излагает суть дела. В самом деле, они взаправду предлагают взять Костю на поруки; его вина для них очевидна, однако не менее очевидными являются и скверная организация концерта, и милицейское бесчинство на служебном входе, и соответствующая реакция Константина на эти события. Кроме того, в пользу Кинчева говорят многочисленные характеристики — с места проживания, с места работы, из различных творческих организаций. Следователь считает, что Костя достаточно много прочувствовал за это время, и, учитывая множество прочих факторов, готова ходатайствовать о приостановлении дела. Она неглупая женщина, это факт. Ничего не зная про АЛИСУ, она тем не менее смогла разобраться в ситуации довольно неплохо; вначале, напомню, дела шли довольно-таки туго. Без сомнения, свою роль сыграли два момента, которые вступили бы в силу, если бы Кинчев был осужден. Это реакция многочисленных поклонников АЛИСЫ (демонстрация 1978 года на Дворцовой площади была бы забыта навсегда!) и реакция «из-за бугра», где про АЛИСУ кое-что известно.

Собрание проголосовало «за», и Костю взяли на «поруки». Теперь рок-клуб несет за него ответственность в течение года. Следователь сказала так же, что действия газеты «Смена», допустившей публикацию непроверенных фактов, будут квалифицированны в каких-то там инстанциях как недопустимые. «Смене» будет предложено принести свои извинения за «непредумышленную» клевету. Я лично убежден, что эта клевета умышленная, и пусть неглупая дама — следователь повела себя в высшей степени разумно и по совести, все равно, всей этой позорной и дурацкой истории могло просто не быть!

Но она была. По железной логике следователя, в каждом эпизоде дела происходили события, определявшие дальнейшее развитие. Все правильно, причины имеют следствие. Но для следователя важны факты и только потом уже всякие там психологические нюансы… Мне тоже важны факты, однако я по-прежнему вижу в их нагромождении не случайность, а ужасно унылую закономерность.

Эта история была. Она есть, и она долго будет вонять рядом с нами. На месте Кинчева может оказаться любой, а умных, справедливых следователей, я думаю, на всех не хватит. Эй, ты там…

Заключительный аккорд к «Делу Кинчева»

В начале октября, незадолго до очередного «планового» заседания суда газета «Смена» в одной из своих статей публично извинилась перед Кинчевым. Вероятно, шаг сей был вызван абсолютно безнадежным положением газеты и полным отсутствием надежд на победу в процессе. Как бы то ни было, а создан прецедент, заслуживающий войти в нашу рок-историю, как первый пример победы рок-музыкантов над некогда безнаказанной прессой…

 

Анатолий ГУНИЦКИЙ, 24 сентября 1988 года.

 

ex-pressa ру