Потрескивая, жглись внутри меня
сухие расщепленные поленья.
Она на корточках сидела у огня,
чуть разведя открытые колени.
 
Изгибы ног и строгое лицо
я озарял избыточным сияньем,
а женщина из пачки письмецо
одно другому вслед, как подаянье,
 
в мою швыряла пламенную пасть.
И ни строки тех писем не читая,
я в пепел обращал чужую страсть,
и плавилась во мне судьба чужая.