Пояснение к переводу "Ворона"

Как известно, первый перевод знаменитого стихотворения Э.А.По «Ворон» на русский язык выполнен Андреевским в 1878 году. С тех пор возникло множество вариантов перевода, от академических и образцовых до вольных пересказов сюжета. Из них, по-моему, по точности всех превосходит перевод Брюсова, по красоте и ритмичности перевод Зенкевича, также необычен и романтичен перевод Аминова.

Изучив работы Брюсова, Бальмонта, Зенкевича, Голя, Бетаки и Аминова и черпая из них вдохновение, я создал этот перевод. К сожалению, не все существующие переводы мною прочитаны, может быть, есть и другие варианты, более интересные, чем вышеуказанные. Тем не менее, осмелюсь предположить, что по некоторым критериям мой перевод оригинален.

Первое -это выбор перевода рефрена «Nevermore», являющегося концептом стихотворения. Конечно, наиболее точный перевод этого слова: «Впредь (больше) никогда» был уже многократно использован переводчиками. Однако, как это подчеркивается в одной из строф стихотворения, важно то, что Ворон знал лишь одно слово, вокруг этого важнейшего слова и построено все стихотворение.

Остальные варианты перевода рефрена не передают его точный смысл, следовательно, немного искажают первоначальную силу оригинала. Но вариант Бетаки «Не вернуть» звучит наиболее близко слову «Nevermore» и особенно удачен ввиду присутствия там каркающего «р».

Чтобы не повторить рефрены предыдущих переводов, я начал искать новые, свежие варианты. Первыми на ум пришли такие «звучные» и «эмоционально сильные» варианты, как «Горюй теперь» или «Теперь всё». Но я от них быстро избавился, в том числе из-за наличия в них двух слов или из-за малочисленности рифм к слову «теперь». Очень привлекательным и торжественным казалось окончание –ар, но тут не то, что рифм, даже и рефрена не нашлось.

Но вдруг я обратил внимание на вторую основную особенность стихотворения, которая должна была быть сохранена при переводе и свои поиски направил в одно русло. Вернее, на окончание единой сквозной рифмы –о с ударением. Этой особенностью, по моему личному впечатлению, является обращение героя к умершей возлюбленной в темноте, а то шепотом: «Lenore!». Не известно, какое из слов «Lenore» и «Nevermore» Эдгар По «подогнал» к другому, как рифму, но я считаю, важно и в переводе сохранить имя возлюбленной так же в конце строки в положенном месте. А раз уж так, то в русском переводе придется найти такой перевод рефрена «Nevermore», чтобы рифмовался с транслитерацией имени «Lenore». Ленор, Линор, Ленора – все эти варианты правильны и красивы, но остаются только те, которые имеют ударение на последнем слоге. Я воссоздал данное имя на русском языке по-своему: Лено. Раз некоторые переводчики используют вместо перевода рефрена его оригинальное звучание или написание: «Nevermore», Нэвермор, то я думаю, можно и со словом «Lenore» себе позволить такую вольность.

В английском произношении именно так звучит «Lenore», со вздыханием и страхом протягивается звук «о», являясь действенным моментом стихотворения. Поэтому мною было первоначально выбрано слово «вранье» на место рефрена, хотя по смыслу оно очень далеко отходит от «больше никогда». Но этот вариант мне приглянулся из-за лаконичности, наличия в нем звука «р» , созвучия со словом «вран-ворон», а также из-за большой эмоциональной окраски, звучащей как обвинение и приговор. И действительно, до определенного места в стихотворении, когда герой начинает задавать птице намеренно вопросы о своем горе и о Леноре, слово «вранье» как ничто другое вписывалось в картину идеально. Однако дальше его использование начинает сильно искажать замысел автора, это вообще невозможно и семантически – пришлось бы изменить все оставшиеся строфы «под вранье».

Таким образом, я остановился на варианте «Не дано», хотя оно состоит из двух слов, но «не» всего лишь частица, тем самым, вся фраза звучит как одно нераздельное слово.

К слову, единая сквозная рифма рифма на –о используется в переводах Голя и Аминова, а у последнего фраза «не дано» употреблена в предпоследней строчке стихотворения.

Касательно каркающего звука «р»: оно было бы необходимым атрибутом рефрена, если бы речь шла о попугае с его выразительным произношением «рррр». Или если бы в стихотворении звучало просто бессмысленное карканье ворона, а не его связная речь. Однако, в произношении слова «Nevermore» звук «р» невыразителен, исходя из особенностей английского произношения (как и в Америке, так и в Британии). К тому же, как уже упоминалось выше, здесь вероятнее всего основной акцент делается на тяжелое, протяжное «ооо» со вздыханием и сожалением, получается этакое «Нэвамоооо…». Думаю, выбор «Не дано» в роль рефрена годится, если его произносить с легким ударением на не-: «Нé данооо…».

Теперь об основном – о переводе самого стихотворения.

Наверно не стоит повторять, что автор создал произведение, отличающееся музыкальностью, художественной выразительностью и мистической атмосферой. Опираясь на ключевую особенность английского языка, а именно, на короткие слова (исконно германские), он смог вместить большой объем информации в довольно тесные рамки восьмистопного хорея. Наверно, самыми трудными местами для перевода являются дополнения к внутренним рифмам предыдущей строки, встречающиеся в середине второй и четвертой строки большинства строф (например, «remember-December-ember»). Но и там, где третья рифма не использована, По «компенсирует» эту легкость внесением такого стилистического приема, как аллитерация, характерной еще для древнеанглийской поэзии. Кроме того, по мере углубления в стихотворение слова и смыслы, используемые автором, усложняются, достигая кульминации к 13-й строфе, над разгадкой которой я работал дольше всего.

Я в своем переводе решил использовать в основном короткие слова, в некоторых местах вынужденно обратившись к старорусским вариантам слов (вран-ворон, глава-голова). Глагольные рифмы и такие слова, как «мученье, упоенье» я старался не употреблять. Но главное, я широко применил аллитерацию и во многих местах выбрал созвучные (но не обязательно совпадающие по смыслу) с оригинальным вариантом слова, причем не только в рифмах.

Например, «On this Home by Horror haunted» мною переведено как «В доме Деймосом давимый», morrow-borrow-sorrow: зори-хвори-горе, thrilled me-filled me: с силой стылой; а такие комбинации, как «давно-дивно-дремно, Серафим-серебро» я придумал сам – в оригинале, в соответствующих местах они отсутствуют.

Предупреждая критику, хочу отметить, что с точки зрения лингвистики или литературной ценности мой перевод уступает не только классическим работам, но и переводам современников. Однако, атмосферу и силу оригинала, я уверен, он передает.