Плакала ёлка (почти по реальным событиям)

Декабрь в тот год не баловал ни морозом, ни снегом. А 30-го, как на грех, вообще дождь зарядил.

За ужином собрались: бабуля (женщина необычайного характера и харизмы), дед, моя сестра Женька, я и наши дети.

— Ёлку так и не купили, — сухо произнесла наша (не побоюсь этого слова, Повелительница) и зыркнула так, что дед ломанулся мыть посуду, дети заковырялись в телефонах, а мы с сестрой не сговариваясь, хором выпалили:

— Очень вкусная рыба!

Осознав и приняв справедливый, так сказать, упрек, было решено: дождемся ночи, старшие уснут, и пойдём за ёлкой. Воровать, конечно. Купить и дурак может. Благо ёлочный базар был на площади за углом.

В 12:30 вышли, детей взяли. Взрослые должны учить хорошему, говорят, но… матерей не выбирают.

Перелезли через заграждение, заглянули в будку, охранник, узбек, спит себе. Выбрали самую большую.

— Полюбить так королеву, проиграть — так миллион, — прошептал сын и рявкнул:

— Бежим!

И мы побежали. Дождь озверел, гололёд был как на олимпийском катке, ёлка, сволочь, кололась и вырывалась. Бежали мы неровно, в соответствии с длиной ног и ростом. Женька моя плюхнулась в лужу, непотребно помянула Бабушкину дочь, и через соседний двор (надо ж следы замести) мы подлетели к дому.

У подъезда тёрся какой-то маргинальный тип, сестра обрадованно сказала:

— Фух, хоть дверь подержит.

— Дяденька, помогите, пожалуйста, — пискнула племяшка.

— Памагу, памагу, дисяити тищщь.

— Плакала наша ёлка, подумала я, но вслух сказала:

— Дорого.

И решительно сделала пол-шага к подъезду. Вообщем, наскребли мы по карманам 6 тысяч и решили всё миром.

— С Новым годом! — радостно брякнул сын вслед уходящему охраннику и зачем-то снял шапку.

— Ухи отморозишь, Жорик, — буркнула племянница, и мы потащили нашу многострадальную домой.

Открылась дверь. На пороге стояла бабуля в белой, невероятно-рюшчатой ночнушке. Для абсолютного образа Ангела-хранителя ей не хватало только крыльев за спиной.

— Идиёты, — констатировала она. Глянула на Женькины мокрые штаны и добавила:

— Обе. Две.

— Чёй-то две? — попытался восстановить справедливость кто-то из детей, но разумно смолк. Выглянул дед, фыркнул в бороду и через минуту вышел весь с ведром.

— Ставьте, текёт.

Мы поставили с невероятным облегчением и еле давя ржач.

— А пахнет-то как… — переваливаясь в сторону спальни, тихонько вздохнула наша Ангел, и мы дружно уверовали, что пирог на завтрак нам гарантирован.