Холодное лето

Доминика ещё не знает, что ночью за ней придут,

поэтому впрок варит фляки и режет в салат лебеду,

разливает по чашкам несладкий чай – сахара просто нет.

Вспоминает божественный вкус допотопных конфет –

неразгрызаемых серых подушечек и лимонноного монпансье,

/«а всё-таки время было не худшее, счастливы были все…»/

Доминика страдает – мечтает замуж за писаря Михаила.

Целый год. По любви неземной.

«Без любви человеку постыло.

Как бревно –

хоть целый век проживи – всё равно умрешь пустоцветом.

Эх, чёрт возьми, какое холодное нынче выдалось лето…» –

думает Доминика и кутается в пуховый платок,

как когда-то в бархатное манто.

 

Доминика не знает, что они придут, заглушив за углом мотор,

и она успеет всего лишь, выглянув между штор,

удивлённо воскликнуть: «Дзивне… Матка бозка, за что?»

Никто ей ещё не сказал, что Ксюха о них узнала,

и у Мишки теперь ни дня без драки или скандала,

расходилась Ксюха, что леший,

разбросала мужнины вещи,

волю дала рукам,

отвесив пару затрещин, процедила мрачно – по теме:

«Не успокоишься – сдам.

Оба будете там…» –

и, хищно сощурив глаза, ткнула пальцем в оконную темень,

где тускло качалась звезда.

 

Михаил Доминику любил, но хотел быть не зэком, а писарем,

а очередь на его место – из местных и присланных –

такая, что всегда тесно,

да и начальника он боялся пуще, чем чёрта лысого.

И пошел Михаил куда надо, сообщил кому надо что надо,

мол, не зря появилась она здесь – дама в заморских нарядах.

Написал заявление… имярек…

мол, было прозрение, есть подозрение,

а он семейный – порядочный человек...

А потом всю субботу пил, от стыда и горя сгорая,

уснул в лебеде под утро между яблоней и сараем,

не зная, уже в аду, или в дороге к раю.

 

Ксюха втащила мужа в дом,

спасая семью от позора,

отмыла, обзывая блудливым котом,

напомнила, что завтра в контору.

И Мишка смиренно, безропотно,

полез под одеяло, Ксюхиным плоским задом согретое,

сетуя, что жизнь бренна, а любовь хлопотна.

Всё вокруг матюкая,

сплюнул с досады, прямо о тумбочку затушил папиросу:

«Холодное, чёрт возьми, нынче выдалось лето – смурное и росное.

Гори она синим пламенем – жизнь такая…»