Сказка о потерянном времени

Ермаков Алексей

Жил не так давно на свете

Сверхспособный мальчик Петя.

Жил как в сказке, как во сне –

В белокаменной Москве.

Пётр Зубов, третьеклассник,

Был не то, чтобы проказник,

Но, далёкий от похвал,

В школе слабо успевал,

Ну, не его призвание,

Видать, чистописание,

И видным теоретиком

Не стал по арифметике,

И были затруднения,

Простите, даже в пении.

При этом, как ни странно,

Совсем уж бесталанным

Петю называть нельзя,

Кое в чём, мои друзья,

От него был явный прок,

Где Пётр силы не берёг -

Он легко, без особого бремени,

Виртуозно игрался со временем.

Вопреки и не смотря

Он транжирил время зря

Так искусно, вдохновенно

И порой самозабвенно,

Что, друзья, без хвастовства

Было знаком мастерства.

Петя тратил однозначно

Своё время очень смачно,

Беззаботно, беззатратно

И, конечно, безвозвратно.

В этом деле непростом

Он был докой, образцом.

Он жонглировал минутой,

Скоротечно пресловутой,

Словно в шапито циркач,

Заставляя мчаться вскачь

Своё собственное время

По спирали на арене,

Чтобы как воды глоток

Утекло затем в песок.

Тех минут водоворот

Был как в шахматах цейтнот,

Если времени было немало,

Его всё равно не хватало.

У Петра, я сомненья развею,

Было главным слово «успею»,

Но, однако же, как ни старался,

Петя Зубов всегда ошибался,

Когда время планировал впредь.

Ухитрялось оно улететь

Как-то тихо, незаметно,

Если не сказать секретно.

Так что Петя, как ни гнал,

Никуда не поспевал.

Коли слушать Вам не лень,

Вот, к примеру, Петин день,

Довольно схематичный,

Но всё-таки типичный.

Ровно в семь у Петрухи подъём,

И будильник поёт соловьём,

Да только старается зря –

За окном ни свет ни заря,

Вот неймётся в такую-то рань.

Простирается Петина длань,

Чтоб будильник урезонить,

Не веля ему трезвонить.

И стальную погремушку

Быстро прячут под подушку,

Чтобы не вздумал взбрыкнуть,

Мол, самое время вздремнуть

Буквально минуток пяток.

Однако не дремлет Дружок -

Пёс лохматый не зевает,

За порядком наблюдает,

Он толкает нещадно кровать,

Не давая Петру почивать.

Больше спать уже не волен,

Петя очень недоволен,

Но недолго. Свесив ноги,

Прочь уходят все тревоги,

Раз не дозволено спать,

Время пришло помечтать.

К увещеваньям мамы глух,

Размечтался Петя вслух –

«Когда вырасту, видать,

Стану всё изобретать.

Чтоб не горбить свою спину,

Я создам шайтан-машину,

Будет кофе подавать

И ботинки шнуровать.

Это сколько же минут

Зря теперь не убегут.

Шнуровальный аппарат,

Кроме грамот и наград,

Первый приз возьмёт в Париже,

Или где-нибудь поближе,

Там мне премию вручат

За бесценный экспонат,

Тут уж я не утерплю –

Мотороллер прикуплю,

Крутанув на всю гашетку,

Я отправлюсь в кругосветку,

Как нетрудно догадаться,

По Америке кататься.

Чудной техникой владея,

Покатаю Бармалея,

А в саванне на ходу

Я охоту проведу,

Заарканив ловко в ней

Удивительных зверей –

Пару львов косматых,

Тигров полосатых,

Антилоп прыгучих,

Ну, и слонов до кучи,

Жирафа и мартышку

И белого, значит, мишку».

Пускай мечта сумбурна,

Придумано недурно.

Мама завтрак накрывает,

Грёзы сына прерывает –

«В облаках опять витаешь?

Петя, в школу опоздаешь!»

Возражать Петро не смеет,

Уверяет, что успеет.

Сразу выйдя за ворота,

Первая Петра забота –

Покормить возле кустов

Вездесущих воробьёв.

Чтоб леталось веселей,

Свистнуть стае голубей,

После этого подросток

Навещает перекрёсток,

Где отважный постовой

Машет палкой, сам не свой.

Помечтав среди дорог,

Что не хуже он бы смог,

Петя стопы направляет

К месту, где народ ныряет,

На Волхонке, то есть, там,

Где стоял когда-то Храм.

Строгий проведя осмотр,

Негодует мальчик Пётр,

Дескать, как несовершенны

Эти все пловцы-спортсмены,

Мол, предметом не владеют,

Прыгать в воду не умеют -

Вот он рекорды бы потряс,

Показав тут мастер-класс.

Позабыв, что шёл учиться,

Петя хочет прокатиться,

Взяв нарочно напрокат

У мальчишки самокат.

Как же хорошо на свете! -

Рассекает Зубов Петя

На советском самокате,

Не заботясь об утрате

Своих собственных минут.

Меня многие поймут,

Здесь минутка, там другая –

Незаметно исчезая,

Его время, как вода,

Испарялось навсегда.

И не знал беспечный школьник,

Что он раб уже, невольник,

Что, пока он прохлаждался,

В сети ловчие попался

Прямо в лапы лиходею,

Злому магу-чародею.

Кто, Вы спросите, в ответе

За несчастье с нашим Петей?

Всё узнать не торопитесь,

Поудобнее садитесь,

Наливайте чаю даже,

Обо всём сейчас расскажем.

С настроеньем или без

По тропинке через лес,

Осторожно, без одышки,

С серой папочкой подмышкой,

Шёл, подняв воротничок,

Очень странный старичок.

Одевался непривычно,

Как-то слишком эксцентрично -

На носу на поводке

Антикварное пенсне,

Пышный галстук бантиком

И шляпа с чёрным кантиком.

Кстати, шляпа канотье,

Словно из-под пресс-папье,

Старая, помятая,

Как жизнь его проклятая.

На нём, удобству вопреки,

Были древние портки

И, далеко не первачок,

Старомодный пиджачок,

Куцый, как в обноску,

И в серую полоску.

Облик тоже был изрядный,

Далеко незаурядный.

Нос, к примеру, выделялся,

Он изящно выгибался,

Аромат лесной вдохнув,

Словно грозный хищный клюв,

А крамольная кривая

Борода его седая

Зло топорщилась козлиной

Серой пыльной паутиной.

Среди всех его примет,

Дополняющих портрет,

Смело выделим, наверно,

Его голос характерный,

Слишком резкий и скрипучий,

Ну, а взгляд, как лёд, колючий.

Походя на сатаниста,

Он был копией артиста,

Нет, не Алена Делона,

А Сергея Мартинсона.

На пути его укромном

Дуб стоял с дуплом объёмным,

Старый хитро ухмыльнулся

И зачем-то оглянулся

В той лесной локации

В порядке конспирации,

Бородой своей тряхнул

И в дупло взял… и шагнул,

Попав через мгновение

В чужое измерение.

Дуб с дуплом был терминалом

И пространственным порталом.

С точки зрения науки,

Нуль-порталы – виадуки,

Типа кроличьей норы.

Через миг из той дыры

Наш старик с пенсне на носу

Очутился в волшебном лесу.

На всех, кто сюда попадал,

Этот лес только страх нагонял,

Вызывал агрессию

И вгонял в депрессию.

В том загадочном лесу,

Было страшно, как в грозу,

Атмосфера однозначно

Напрягала слишком мрачно,

Как на древнем капище

Иль церковном кладбище –

Деревья отнюдь не кудрявые,

А все почему-то корявые,

Грозили сучьями схватить

И тут же зверски придушить,

Коряги с трухлявыми пнями

Цеплялись своими корнями,

Ни листочка вокруг и, потом,

Тут пахло первозданным злом.

Наверно так, отметить надо,

Изображают круги ада.

И унылый загробный пейзаж

Дополнял выразительный страж -

Над тропинками развилин

Восседал лохматый филин.

«Ну, а ты что тут сидишь,

Лодырь, дом не сторожишь? –

Старик, осерчав, не шутил

И грозно пальцем погрозил, -

Ты, я вижу, обленился

И совсем от рук отбился,

Ну, пучеглазый, - птицу браня,

Воскликнул старик, - гляди у меня!»

Возле чёрного пруда

Приютилась навсегда

Мхом покрытая избушка,

В землю врывшись по макушку.

«Вот и дом, родная хата,

Малость, правда, тесновата.

И никто нас не встречает, -

Он опять слегка серчает, -

И ещё довольно странно –

Как-то тихо утром рано.

Нигде почтения не жди,

Спят бездельники, поди,

Делом заняты едва ли».

Но бездельники не спали.

Этим временем в избушке

Старичок и две старушки,

Как когда-то по старинке,

Сочиняли анонимки.

Анна, старая карга,

Была худа как кочерга,

Но, несмотря на субтильность,

Претендовала на стильность -

В строгом чёрном пиджаке

И с чёрной шляпкой на башке.

Чего не скажешь о второй,

Та отличалась полнотой

И одевалась не ярко -

Авдотья была как доярка.

Третий с ними старичок

Имел волос всего клочок,

Толстый справочник слюнявил

И комично шепелявил.

Андрюшка, вот же умора,

Похож на Вицина, актёра.

У старушек был бенефис,

Походили они на актрис,

Телегину Валентину

И Мурзаеву Ирину.

Анна, кстати, не скучала,

А по клавишам стучала,

Знатоки меня поймут,

На машинке «Ундервуд».

Ей Андрюшка-маргинал

Бодро тексты диктовал,

С книгой справочной сверяясь

И комично изощряясь.

Дескать, этот – симулянт,

Тот, как пить дать, спекулянт,

Проживает не по средствам,

Ну, а третий с малолетства

Свет не гасит ни в квартире,

Ни, особенно, в сортире.

Авдотья рядом языком

Конверты клеила молчком.

Анна, двинув каретку рукой,

Вдруг заявила: «Злобненький мой,

Что ты гонишь, прям не знаю.

Видишь? Я не поспеваю».

Вот, в избушку прошагал

Тот, кто филина ругал,

Недоверчивый и злой.

«Прокофь Прокофич, дорогой!» -

Андрюшка явно лебезил

Пред тем, кто тут руководил.

«Опять бездельем маетесь?

Вы чем тут занимаетесь?» -

Вновь прибывший от порога

Требует отчёта строго.

«На всех подряд строчим доносы -

Рапортует безволосый

Шепелявый подчинённый, -

Вот список лиц, запечатлённый

В книге, значит, телефонной,

Правда, только межрайонной,

И мы дошли пока, увы,

До буквы, значит, только «Зы»».

«Да кому они нужны,

Доносы ваши? Видно, вы

Совсем уж думать перестали.

От жизни, лодыри, отстали?!» –

Злой старик то ли спросил,

То ли шорох наводил.

«Ну-ка, дайте мне ответ,

За почти десяток лет

Что вы сделали такого,

Непотребного, лихого? –

И сказал в порыве ярости, -

Ни одной приличной гадости!

А ещё злые волшебники!

Дармоеды и нахлебники,

Вот вы кто! Баклуши бьёте,

А не вред в народ несёте, -

Злой и въедливый старик

Перешёл почти на крик,

Напоминая самодура, -

Не работа, а халтура!»

Всем стало сразу не до смеха,

Он папкой по столу заехал,

Подняв при этом тучи пыли.

Волшебники от страха взвыли -

«Так, ведь, старость, злобный наш, -

На пыльный глядя ералаш,

Анна робко возражала, -

Да я ж почти не отдыхала

В молодые свои годы,

Сея горе и невзгоды,

Не жалея своих сил,

Всё, как ты тогда просил,

И лихо на метле летала».

«Ещё скажи, что ты устала.

Где твоя былая хватка?

Молчала б лучше, тунеядка! –

Злой Прокофий глаз сощурил, -

А ты, Андрюшка? Как дежурил?

Есть реальная отдача?»

«Наша главная задача, –

Тот перечить не рискует

И подробно рапортует, -

Зависть возбуждать и жалость!

Ой, оговорился малость –

Жадность в людях возбуждать,

Это я хотел сказать»

«Ты, я вижу в лужу сел?

Ну, и как ты, преуспел?» -

Проша явно издевался.

«Я так, отец родной, старался,

Но выходит очень плохо, -

Не удержался он от вздоха

Весьма, заметим, артистично

И после продолжал трагично –

Да я из кожи вылезаю,

Но плохо, плохо возбуждаю.

Если зависть иногда

Возбудю не без труда,

То, чего греха таить,

Жадность трудно возбудить» -

Андрюшка погрустнел слегка,

Как вампир от чеснока,

Тут не ждать, увы, победы.

«Это что ж вы, дармоеды,

Не на покой ли собрались?» –

Разошёлся, ну держись,

Главный в шайке чародей.

Он, как сказочный Кащей,

Плотоядно усмехнулся

И к столу стремглав метнулся, -

Голубки мои, у вас

Не выйдет перейти в запас,

И придётся потрудиться»

«Боюсь, Прокофий, повториться,

Но годы наши, на минутку,

Сыграли с нами злую шутку,

Стали мы преклонные,

Сиречь предпенсионные» -

Анна чуть ли не стенала,

А Авдотья подпевала.

И Андрюшка тут же встрял

И на возраст попенял -

«Вот, ведь, значит, непростая

Неприятность-то какая» -

Как бы подтвердив всерьёз

Неутешительный прогноз.

«А годы мы свои вернём.

Час за часом, день за днём, -

Заявил вдруг чародей, -

Нет для нас судьбы милей,

Чем вечно жить без старости

И делать людям гадости».

И свечи вдруг затрепетали,

Его глаза огнём сверкали,

И пробирали до костей

И смысл вкрадчивых речей,

И безграничная на диво

Перед ними перспектива.

Пока огонь свечей дрожал,

Прокофий смело продолжал:

«Известно ли, злобные, вам,

Что к минутам и часам

Очень многие ребята,

Школяры и дошколята,

Относятся весьма беспечно,

Будто жизнь их бесконечна.

А, согласно законам природы,

Часы превращаются в годы».

«Так, как же годы нам вернуть?» –

Не улавливая суть,

Анна подскочила даже,

Вся дрожа в ажиотаже.

«Как вернём? Да очень просто, -

С оптимизмом Алконоста

Злой волшебник нехороший

Хлопнул радостно в ладоши, -

Это время нужно взять…

И себе его забрать».

«Да как же время можно взять?

Время, ведь, как бы сказать…

Мимолётно и чрезмерно,

Как-то слишком эфемерно, -

Андрюшка с этими словами

Стал размахивать руками,

Изображая эфемерность,

Мимолётность и чрезмерность, -

Время, ведь, не кошелёк».

«Тебе, Андрюшка, невдомёк,

Что время это неспроста

Не имеет вещества

Только для простых людей, -

Воскликнул старый чародей, -

А для нас, злых колдунов,

Давным-давно рецепт готов,

Как сакральным колдовством

Сделать время веществом.

Мой недоразвитый дружочек,

Время – как морской песочек,

Его лишь надо под шумок

Веничком смести в мешок,

Не забыв про заклинанье

Глупым детям на прощанье,

Так сказать, на посошок».

Прокофий бережно извлёк

Бумажку всю измятую,

Ту самую, заклятую,

И, мельком заглянув в астрал,

Как заговорщик прочитал: -

«Чигрики-мигрики,

Шаранды-баранды,

Что от вас ушло,

То к нам пришло».

«И, муки привычной вместо,

Из песка замесим тесто, -

Изобразил колдун овал,

И было видно, что не врал, -

Лепёшек пышных напечём,

На знатном маслице причём,

Каком-нибудь прованском,

Съедим их под шампанским

И, как ведомо халдеям,

В тот же вмиг помолодеем,

Вернув назад былую силу».

Анна вдруг переспросила: -

«А годы наши как же?

Они пойдут куда же?»

«Ты нашей старости насчёт?

Она к ребятам перейдёт,

Их сделав стариками.

Как бы обмен телами -

Им тлен, а нам расцвет,

Нам хорошо, а людям – вред» -

Закончил Проша пафосно,

И все заржали радостно.

Колдуны на медной ноте

Приготовились к охоте

На беспечных пионеров,

Взяв мешки больших размеров

И по отдельному венику

Их персональному пленнику.

В город, где мечты сбывались,

На попутке вмиг домчались.

Для Андрюшки же, наверно,

Та поездка вышла скверной -

Ему кто-то там тайком

Съездил по лбу «калбуком»,

Когда в кузов загружались.

По прибытии размялись

Бодрой утренней зарядкой,

Дюже для злодеев сладкой –

От души похулиганить,

Где-то что-то испоганить,

Шарик лопнуть, трубку срезать,

Шланг поливочный порезать.

Впрочем, гадить без помех

Получилось не у всех.

Взялся, было, лысый тать

Анонимки рассылать,

Только ящик аккуратно

Все их выплюнул обратно.

Затоварившись поганой

Злой энергией и маной,

Колдуны, чего скрывать,

Вышли время добывать.

Был у девочки Надежды

Интерес живой к одежде.

«Вот бы, - думала она

У витринного стекла, -

Стать почётным костюмером

И в костюме тёмно-сером,

Как на этом манекене,

Выступать на авансцене.

Чтоб всю жизнь костюмы мерить,

Надо лишь в себя поверить».

Бесконечные смотрины

В магазинах на витрины,

Думаю, меня поймут,

До добра не доведут.

И её задор девичий

Стали лёгкою добычей -

Анна, старая кошёлка,

Не раздумывая долго,

Очень шустро, как могла,

Впрок песочек намела

Из минут, навек пропавших.

Среди девочек, игравших

На бульваре в салочки,

На простой скакалочке

Ловко прыгала, скакала

И сама себе считала

Школьница Маруся.

«Сегодня обойдусь я

Без первого урока,

От диктантов мало прока.

Так же как от чтения,

Сплошные огорчения

От чистописания.

Уж лучше состязания

По прыжкам через скакалку,

Жалко очень… очень жалко, -

Думала девчонка Маша, -

Что родная школа наша

Игнорирует предмет,

Где мне равных просто нет».

И, пока она скакала,

Точно также жертвой стала -

Авдотья рядышком паслась,

И Маруся не спаслась,

В лапы к ведьме угодила,

А та свой шанс не упустила.

В новостройках во дворе

На потеху детворе

Пруд устроили занятный,

Неглубокий и опрятный.

Этим утром злополучным

В предприятии нескучном

Был задействован Василий –

В грозной битве двух флотилий

Он был лично средь морей

Капитаном кораблей,

Незатейливых бумажных.

И в составе абордажных

Он, войдя в безумный раж,

Брал фрегат на абордаж.

Но не ведал корабел,

Что попался на прицел

Шепелявому пирату.

Посетив в пруду регату,

Вор плешивый с четверенек,

Как ручной электровеник,

Вымел время всё у Васи

И подался восвояси.

В это время Зубов Петя

Был счастливей всех на свете –

По дороге лихо мчал

И врага не замечал.

И напрасно. Между тем,

Не замеченный никем,

Некто в шляпе канотье

Висел у Пети на хвосте,

Поспевая, что есть мочи,

И заклинание бормоча.

Вот добрались до реки,

Где простые рыбаки

Ловят ловко без затей

Полосатых окуней.

Пётр же, чего темнить,

Взялся рыбачка дразнить,

В воду камешки кидая,

От процесса отвлекая,

Или песенки поёт

И рыбачить не даёт.

А Прокофий, между делом,

Наполнял мешок умело,

Набивая до отказа.

Вот ведь, старая зараза,

Быстро время затоварил,

Что Петруха разбазарил.

Очень скоро чародеи

После славной одиссеи

Собрались в своей избушке,

Чтоб лепёшки иль ватрушки

По рецепту приготовить.

Чтобы зря не пустословить,

Главный в шайке кулинар

Оглашает циркуляр -

«На четыре полных мешка

Лить воды наверняка

Ровно двадцать кружек, -

И вопрошает у подружек, -

Ну что, Авдотья, лила?»

«Уж как не лить, не подвела» -

Авдотья Петровна ликует

И начальству рапортует.

«А времени сколько ушло?

Должно быть не меньше кило» -

Прокофий гирькой грянул

И на Андрюшку глянул.

«Время всё насыпали

И даже не просыпали, -

Рад Андрюшка услужить

И лояльность проявить,

И сказал ещё победней -

До секундочки последней!»

«Ну, ладно, ежели так,

Я знаю, ты хитрить мастак, -

Решил Прокофий похвалить

И продолжал руководить, -

Потом месить, изнемогая,

На сил упадок не взирая.

Месишь, Анна? Что вздыхаешь?

Отвечай, изнемогаешь?»

«Ох, батюшка, не знаю,

Но, кажись, изнемогаю, -

Анна в кадке шурудила,

Время, видимо, месила, -

Рук не чую, и, боюсь,

С ног уже почти валюсь»

«Ну, ладно, хватит причитать,

Пора к лепёшкам приступать, -

Ёрзал он на табурете,

Как гусар в кордебалете, -

Прованское масло стянули? –

Анна с Андрюшкой кивнули, -

Тогда, Авдотья, режь лепёшки!

Не пропасть должно ни крошки, -

Наставлял Прокофий сходку, -

Давай, Андрюшка, сковородку!»

Андрюшка вмиг из-под стола,

Натёртую до зеркала,

Достал большую сковородку.

«Проводим термообработку, -

Андрей Андреич объявил

И ту на примус водрузил, -

Чур, мне самая большая!»

На заслуги не взирая,

«Это почему же?» - словно

Взвилась коршуном Петровна.

Но Андрюшка не робеет,

Тоже вдруг орлёнком реет

И убеждённо пояснил –

«Так, я же масло-то стащил,

Жирное, прованское.

И где моё шампанское?»

«Тише, вы. А ну, заткнитесь!

Не то вообще всего лишитесь» -

На подчинённых попеняв,

Прокофий, в руки счёты взяв,

Строгий вёл контроль расхода,

Став похож на счетовода.

«К трём добавим семь минут –

Ровно десять набегут,

Трижды к ним возьмём по пять,

Будет ровно двадцать пять, -

Продолжал под нос бурчать

Да костяшками стучать

Главный в шайке просветитель

И идейный вдохновитель, -

Вот бесценная валюта!

И всего одна минута

Нас сделает, похоже,

На месяц помоложе.

Двенадцать краденных минут

Нас от старости спасут,

Если память мне не врёт,

На, представьте, целый год.

Вот она, друзья, какая,

Наука наша колдовская!

Ну, разве не поэтика

Такая арифметика?» –

Прокофий вдруг развеселился,

Словно чёрт в него вселился.

«Не иксы да игреки,

А чигрики и мигрики, -

Но в тот же миг стал очень строг

И каждого предостерёг, -

Лепёшек много, двадцать шесть,

Но только по две можно съесть,

Только по две, дармоеды!

Для уверенной победы

Мы молодость приобретём

И нужный возраст свой вернём»

Все дружно головой кивнули

И жадно руки потянули

К сковородке на пути

К вожделенной юности.

«Куда? А ну, отвяньте!

Брать по моей команде, -

Порыв Прокофий осадил, -

Пока вам руки не отбил»

«Правильно, долой обжорство!» -

С удивительным проворством

Руку запустив в кормушку,

Сказал пронырливый Андрюшка.

«А ну, полож назад лепёшку!» -

Осерчав не понарошку,

Властно приказал главарь, -

Ах, ничтожный ты свинарь!»

Но как бы тот не матерился,

Народ в натуре проявился

В своей естественной красе –

Как с цепи сорвавшись, все

Устремились к сковородке,

Как на море в утлой лодке

Измождённые гребцы,

От жажды словно мертвецы,

Устремляются к баклажке,

Но не с терпкой тёплой бражкой,

А с живительной простой

Пресной чистою водой.

«Авдотья, Анна! Вот же, черти,

Свою жадность поумерьте!

Да что ж такое, чёрт возьми,

Андрюшка, разум прояви!» –

Прокофий явно растерялся,

То, чего он опасался,

Тем не менее, случилось -

Чёрте что в избе творилось.

Грязно за столом ругаясь

И отчаянно толкаясь,

Колдуны до тошноты

Набивали себе рты.

«Да что же это, Боже мой,

Мне лепёшки ни одной

Самому не достаётся!

В бой вступить, видать, придётся» -

И Прокофий, что есть сил,

К насыщенью приступил.

Результат, нужно признать,

Не заставил себя ждать.

У плешивого Андрея,

Проходимца, прохиндея,

Вдруг волосики пробились,

Загустели, закудрились,

Ведь, не стоит забывать,

Он же первым начал жрать.

Но процесс омоложенья

Вдруг пошёл на удивленье

Не совсем чтобы вразнос,

Но скатился под откос.

И Андрюшка к сожаленью,

К своему недоуменью,

Угодив в петлю-воронку,

Превратился вдруг в мальчонку.

Для Прокофия процесс

Также вылился в регресс,

Тоже ровно в два этапа –

Вот у злобного сатрапа

Пропадает седина

И вместе с нею борода,

Походил его портрет

На мужчину средних лет.

Но потом и как-то сразу,

По волшебному приказу,

И неясно в чём загвоздка,

Превратился он в подростка.

И такой же результат –

К детству юному возврат,

Поджидал ошеломлённых

Двух старушек обречённых.

Пробрало их до печёнок

Превращение в девчонок.

Занимательное дело,

Кроме возраста и тела,

Странная метаморфоза,

Без лекарств и без наркоза,

С их одеждой приключилась,

Она тоже обратилась

Согласно экстерьера,

Став нужного размера.

«Ну как? Лепёшек всем досталось?

Тут ещё чуток осталось.

Не стесняйтесь, по заявке

Можно взять ещё добавки –

Был Прокофий беспощаден,

А сарказм его нагляден, -

Не я ли вас предупреждал

Про очень строгий ритуал

И сколько булок можно съесть?

И вот вам за обжорство месть –

Вместо зрелых нелюдей,

Превратились мы в детей,

Хорошо, хоть не в сопливых»

И от этих слов правдивых

Андрюшка вдруг заверещал

Как на границе нелегал,

Когда его с поличным

Застукал пограничник –

«Как детей!? Я не хочу!»

«Я, право дело, хохочу, -

Прокофий продолжал язвить

И на раны уксус лить, -

А они, что ли, хотят?

От тебя мозги кипят!

В том, что возраст маловат,

Ты, Андрюшка, виноват!

Это ты схватил лепёшку

И подставил нам подножку,

Если точным быть совсем,

Ты – источник всех проблем! –

Вышел Прошка из себя,

И, секунду погодя, -

Бей его, Авдотья, плёткой!

Или нашей сковородкой!»

Блестящую как зеркала,

Сковородку со стола

Авдотья бешено схватила

И чуть Андрюшку не прибила.

«Не смейте! А за клевету

Я привлеку вас всех к суду! –

Андрюшка громко заблажил

И ковшик с маслом прихватил,

Делая уклоны

В порядке обороны.

Авдотья, глядя в отраженье,

Замерла лишь на мгновенье,

Почти свалившись с табурета –

«Прошенька, да что же это?»

«Прошенька? – передразнил

Тот, кто всем руководил,

В сковородку быстро глянул

И с досадою отпрянул, -

Ну вот, кажись, и доигрались,

Чёрт возьми, допревращались…»

В эту самую минуту

Лоботрясу, баламуту

Петьке Зубову, видать,

Было весело кидать

Камешки в Москва-реку,

Досаждая рыбаку.

«Камнями всё бросаешься?

Смотри мне, доиграешься» -

Рыбак подростка пожурил

И даже пальцем погрозил.

И прогноз его удался,

Петя Зубов доигрался,

На глазах у рыбака

Превратившись в старика,

Отметим протокольно,

Вместе с формой школьной.

От того, кем Петя стал,

Рыбак чуть в воду не упал,

Завороженно глядел

И слегка остолбенел.

Петя Зубов без сомненья

Не заметил превращенья,

Внешний вид переменился,

Но задор не изменился,

Детство всё ещё играло,

Как ни в чём ни бывало.

«А меня Вам не поймать

И, конечно, не догнать» -

Петька Зубов танцевал

И кобылой гарцевал.

Маша прыгала, резвилась,

Но в бабусю превратилась,

Вместе с платьем и беретом,

И стремительно при этом.

Все девчата без следа

Разбежались кто куда,

Побросав свои скакалки –

Ведь, по сути, ёлки-палки,

Далеко не каждый день

Тень находит на плетень,

Можно испугать свободно

Колдовством кого угодно.

«Стойте, девочки, куда же?

Это очень странно даже,

Убежать и не проститься

Для подружек не годиться, -

Удивилась баба Маша, -

Где же солидарность ваша?

Впрочем, что тут горевать,

Можно и одной скакать»

Отвернувшись от витрины,

Где видны её морщины,

Надя так и не узнала,

Что седой старушкой стала.

И отметить надо всё же,

Стала Надя вдруг похожа

На миссис Хадсон внешностью.

С присущей безмятежностью

Она сказала - «Вот, досада,

Кажется, мне в школу надо»

Капитана жизнь морская

Штука очень непростая,

В штиль, к примеру, чтобы плыть,

Ветер нужно раздобыть.

Васю нечем упрекнуть,

В паруса он начал дуть

Так отчаянно, что сходу

Сам свалился прямо в воду,

От волшебного пинка

Превратившись в старика.

Трёх ребят пока оставим,

Всё внимание направим

На задорного Петра.

Вспомнив вдруг, что он с утра,

В школу, вроде, собирался,

Если он не ошибался,

То туда и заявился.

Первым делом, извинился,

Что слегка подзадержался,

Дескать, как бы ни старался,

Неотложные дела

Время жгут почти дотла.

Гардеробщица вязала

И словам Петра не вняла,

Но потом глаза скосила

И участливо спросила –

«Вам, дедушка, кого-то надо?

Я помочь была бы рада»

«Я Петя Зубов, третьеклассник!»

«Какой Вы, дедушка, проказник,

С утра навеселе, видать,

Домой идите лучше спать, -

Вахтёрша пожелала Пете, -

Я за порядок тут в ответе.

Здесь школа, это ясно Вам?»

Петро метнулся к зеркалам.

«Быть не может, просто бред!» -

В зеркале был старый дед

В такой же униформе,

Серой школьной форме.

Пиджачок был маловат,

Словно взятый напрокат,

Да и штаны те вопреки

Были слишком коротки.

«О, да я, наверно, сплю,

Пока себя не ущиплю, -

Рассудил логично он, -

Будет длиться странный сон,

А во сне, я не шучу,

Можно всё, что захочу, -

Петя ободрился

И развеселился, -

Сейчас к ребятам поднимусь

И вместе с ними посмеюсь»

Он по полу в башмаках

Заскользил, как на коньках,

Конькобежцу подражая

И на возраст не взирая,

Чем немало удивил

Того, кто мимо проходил.

Это был директор школы.

От увиденной крамолы

Тот слегка даже опешил.

Но Петро себя утешил –

Ничего с ним не случится,

Раз ему всё это снится.

Наконец, согласно срока,

Прозвенел звонок с урока,

Школьников сплошная масса

Стала выходить из класса,

Петя поудобней встал

И ровесников встречал.

«Здорово, Колька!» – крепко руку

Старому пожал он другу.

«Вам откуда, интересно,

Имя вдруг моё известно? -

Колька друга не узнал

И вопрос простой задал, -

Разве мы уже встречались?»

Все вокруг Петра собрались,

Знать желая, что за дед

И зачем он так одет.

«Мы встречались, и не раз,

И я в курсе всех проказ,

Что ты, Колька, учинил, -

Петя Зубов пояснил, -

Кроме прочего, ужа

И колючего ежа

Ты домой в своём портфеле

Приволок на той неделе»

«Я чудес видал едва ли,

Вы откуда всё прознали,

Всё никак я в толк не въеду?» -

Прицепился Колька к деду.

Свою тайну ребятне

О своём волшебном сне

Странный дедушка, видать,

Не стремился открывать.

Вместо этого склонился

И к Кольке снова обратился –

«А скажи-ка, Николай,

За что конкретно, нагоняй

Ты от папы получил?

И почему ты не ходил

В воскресение в кино,

Нам поведай заодно»

Колька головой поник,

Завели его в тупик

Неудобные вопросы.

А старик седоволосый

Сдал его, как стеклотару –

«Ты с сестрой устроил свару, -

Дети дружно засмеялись, -

Вы с ней по полу валялись.

А сказать, ей сколько лет? –

Тот башкой качнул в ответ,

А дед ответил за него, -

Да три годика всего»

Праздник у Петра удался,

И почти весь класс смеялся,

Только бедолаге Кольке

Было не смешно нисколько.

«Тебе, Кутяпина, к примеру,

Веселиться нужно в меру, -

Петя вдруг переключился, -

Я бы так не веселился.

Для веселья нет причины

И особенно – у Зины, -

Как под парусом, Петра

Понесло, - тебе вчера

Двойку жирную влепили»

Все вокруг загомонили,

Удивляясь деду - «Верно»,

И, что было характерно,

Точность данных не случайно

Подтверждала - нелегально

В классе окопался «крот».

Кто же этот доброхот,

Стало детям интересно.

«А мне всё про всех известно» -

Петя Зубов ликовал

И успех свой смаковал.

«Вот как? Ну, тогда скажите

И свой статус подтвердите -

Кто ещё со мной на пару

Притащил со школы пару?» –

Зина очень дальновидно

Задала вопрос ехидно.

Петя сразу потускнел

И местами покраснел,

Признаваться было страшно –

«Это, Зин, совсем неважно»

«Ага, в Ваших знаниях дыра! -

Дети всё-таки Петра

В нестыковке уличили, -

Зря себя Вы объявили

Знатоком всего на свете»

«Ну, допустим, Зубов Петя» -

Пете стало, очевидно,

Непривычно очень стыдно.

Тут уже не отвертеться,

Петя Зубов с малолетства

Врать, по сути, не умел,

В чём он точно преуспел –

Фантазировать, мечтать

И, конечно, сочинять.

Но, вот, врать в глаза – увольте.

«Объяснить всё вам позвольте, -

Начал Петя виновато, -

Мы во сне замысловатом…»

«Да что тут нужно объяснять?

Всем нам следует признать, -

Колька вклинился в беседу

И прервал нахально деда, -

Что на данный миг текущий

В классе самый отстающий -

Петька Зубов! Не секрет,

Ни один ему предмет

В школе толком не даётся.

Зубов, что-то мне сдаётся,

Вообще ребёнок трудный»

Экзорцизм терпеть прилюдный

Было также нелегко,

Как холодный душ Шарко.

«А ты, Колька, не боишься,

Что сегодня огорчишься? –

На Петра нахлынул гнев,

Он, на корточки присев,

Поравнялся с бывшим другом, -

Зубов Пётр к твоим услугам!

После слов твоих бесстыдных,

И поэтому обидных,

Он сопливому пижону,

Болтуну и пустозвону,

Этот день не истечёт,

А по шее надаёт»

«Мне? По шее? – Колька взвился

И изрядно возмутился, -

Да я его, я не пугаю,

Одной левой закопаю!»

«Ну, Колян, теперь держись!

Не простит, как ни молись,

Петя Зубов глупых слов»

Два дружка без тормозов,

Упираясь рукавами,

Как самбисты на татами,

Безответственно толкались

И, чуть было, не подрались,

Словно два горячих финна.

«А я знаю, - встряла Зина, -

С вероятностью большой

Кто Вы будете такой.

Вы, ведь, дедушка Петра,

Мне давно признать пора,

Пусть немного, только всё же

Друг на друга вы похожи»

«Вы, простите, Петин дед? –

Поддержать нейтралитет

Вышел к детям их учитель, -

Я Петра руководитель.

Почему он не был в школе?»

«У него возникли боли

От этой, как её? Ангины!

Переел вчера свинины, -

Петя с ходу заявил

И поспешно пояснил, -

Это вовсе не опасно

И почти что не заразно.

Беспокоиться не надо»

«Что же, я безмерно рада!

Хорошо, что Вы пришли

И мне время сберегли.

И родителей мне в школу

Как всегда, по протоколу

Не придётся вызывать.

Я хотела Вам сказать,

Без сомнения, Ваш внук,

Особенно среди наук,

На многое способный» -

Раздался смех беззлобный.

«Способный!» - Петя подтвердил

И смех в зародыше убил.

«В плане времени у Пети,

К сожалению, заметьте,

Засбоила дисциплина,

И не ясно, в чём причина?

Никогда не понимала -

Времени так вечно мало,

А он транжирит время зря,

На эту вечность несмотря»

«Марь Сергевна, обещаю,

Я подробности узнаю

И меры должные приму,

Волноваться ни к чему, -

Петя поспешил заверить, -

Можете мне смело верить»

«Спасибо. Не могли бы Вы

Мне совет подать взаймы?»

«Пожалуйста. Для педагога

У меня советов много, -

Готовность Петя проявил, -

Рад служить по мере сил»

«Как ребят мне научить

Время бережно хранить?

Не рассматривать, как бремя,

Своё собственное время

И ценить часы как дар»

Запыхтев как самовар,

Петя нежно, как супругу,

Марь Сергевну взяв за руку,

Выдал что-то вроде тоста –

«О, да это очень просто!

Надо детям, что юлить,

Часы наручные купить,

Причём, как можно подороже,

Словно знатному вельможе.

Допустим, Брайтлинг, Панерай -

Ценой как старенький трамвай,

Омега и Картье на смену

Будут в ту же с ними цену,

Ну, а Ролекс и Бланпа –

Это Вам не ерунда,

Раскошелиться придётся.

Если очень занеймётся,

То Зенит Пилот винтажный,

Вид имея эпатажный,

Ценой любого удивит

И в копеечку влетит.

Как мажорный лимузин,

Какой-нибудь Улисс Нардин,

А Ланге Зон или Бреге,

А также Одемар Пиге,

Будут малость подороже,

По цене они похожи

На какой-нибудь офшорный

Самолёт легкомоторный,

И, напоследок, логотип –

Золотой Патэк Филипп.

Этот брэнд, в конце концов,

Для серьёзных пацанов.

Если сравнивать всерьёз…

Магистральный паровоз

Или многоцелевой

Истребитель небольшой

Будут явно несомненной

Им заменой полноценной,

Отрицать это нельзя.

Таким образом, друзья,

Детям, чтоб часы ценить,

Цену нужно объявить!

Вот и всё, предельно ясно

И довольно безопасно»

Дружный хохот тут раздался,

И Петя громче всех смеялся,

Выдумке своей довольный.

«А старик-то, малахольный, -

Подумалось учителю

И знаний просветителю,

Но вслух лишь холодно сказала, –

От совета толку мало,

Не смотря на ожиданья.

В класс, ребята! До свиданья»

После школьной эпопеи

С фееричной ахинеей

Про бесценные часы,

Петя подкрутил усы

И решил не унывать,

А ещё чуток поспать.

«Да, конечно, вышло скверно,

Я сглупил неимоверно, -

Рефлексировал Петро, -

Так, ведь, сплю же всё равно»

Возле школы на скамейке,

Шурша газетною статейкой,

Грузный дедушка сидел.

«Вы, я вижу, не у дел, -

Обратился он к Петру, -

Да Вы садитесь. Поутру

Побеседуем немного.

Нет у нас пути другого,

Чем внучка со школы ждать,

Да былое вспоминать»

Петя головой кивал,

Мол, тоже годы вспоминал.

«Давно на пенсии, небось?

Вам кем работать довелось?» –

Дед задал вопрос невинный.

«Боюсь, что список будет длинный» -

Руками Петя повертел,

Мол, многим в жизни овладел.

«Понимаю, - дед гундосил, -

Поневоле поматросил?

А я был токарь на подряде

В шестом, как водится, разряде.

Сперва с семьёй в Сухуми жил»

Петя сразу заявил –

«Знаю, в Средней Азии»

«Да нет, милок, в Абхазии.

Потом уж жили в Ашхабаде

На двойном, считай, окладе» -

Дед зарплатой щеголял.

Петя снова ловко встрял –

«Да-да, конечно, на Кавказе»

«Теперь-то в Средней Азии, -

Дед усатый рассмеялся, -

Извините, не сдержался.

У Вас, хоть голова седа,

С географией беда,

Давно, видать, учились.

Так кем же Вы трудились?»

«Кто? Я? Так доктором я был,

Болезни разные лечил,

Всё больше, свинка, скарлатина,

Когда компресс из керосина

На шею ставить не ленился, -

Петя знаньями делился, -

Потом, ветрянка или корь,

Заразная такая хворь,

Когда приходится лежать –

Скукота, надо признать»

«По детским, стало быть, недугам?» -

С непонятным вдруг испугом

Поспешил дед отстраниться,

Боясь, как видно, заразиться.

«И взрослых тоже врачевал, -

Петя Зубов сочинял, -

От белой…как её? Горячки!»

Вынув «Беломора» пачку,

Дед собрался закурить -

«Вас папироской угостить?»

«Нет, ну что вы, не курил

Я ни разу, - отклонил

Петя дьявольское зелье,

Чуть краснея от смущенья, -

Впрочем, что греха таить,

Всегда хотелось покурить

Украдкой тайной самосада»

«Может, всё-таки не надо?» –

Дед назад начал сдавать.

«Когда-то надо начинать? -

Поднеся вплотную к носу

Дармовую папиросу,

Петя аромат вдохнул

И, чуть было, не чихнул, -

А то, ребята говорили,

В уборной давеча курили,

А мне, естественно, не дали

Потому, что не позвали»

Чиркнул дед своей трофейной

Зажигалкой юбилейной,

Зародив из-под кремня

Искры яркие огня.

Огонёк живой взметнулся,

Петя крепко затянулся

И отъехал, без сомненья,

В Навье царство на мгновенье,

Быстро вынырнув оттуда,

Прихватив излишек худа.

Безудержный кашель слёзный,

Словно бы туберкулёзный,

Деда явно напугал

И он быстренько сбежал,

Бросив бедного Петра.

Тут принесло директора

Школы Петиной начальной.

«Какой-то это ненормальный!» -

Усатый дед ему сказал

И пальцем Петю указал.

А Петя папироску кинул

И под скамейкой быстро сгинул,

Типа, что-то там искал,

Лишь живописно зад торчал

Из-под скамейки простодушно.

«Вам, дедушка, помочь не нужно?» -

Директор очень вежлив был.

Но Петя помощь отстранил -

«Нет, спасибо, я нашёл»

И директор прочь ушёл.

Избежав разоблаченья,

Было принято решение

Впредь судьбу не искушать,

И Петро пошёл гулять.

Петин пеший моцион

Пролегал через район,

Где велась по плану стройка.

Работяги очень бойко

Наседали на прораба -

«Слышь, Петрович, нам неслабо

График стройки поломали,

Показатели упали.

В самом деле, в чём загвоздка,

Блоки где и где извёстка?

Кто заплатит за простой

И за вечный долгострой?

Битый час стоять без дела

Нам, Петрович, надоело»

«Так Серёгу же в больницу

Повезли, ему в зеницу

Что-то острое попало,

А без крана стройка встала, -

Он рабочих огорчил, -

Я в контору позвонил,

Обещали с кондачка

Одного нам старичка

Подослать, как я просил»

Тут мимо Петя проходил.

«А вот и он идёт, кажись…

Мы Вас, папаша, заждались, -

Прораб Петра пошёл встречать, -

Как Вас, почтенный, величать?

Прошу прощения, Вы Дубов?»

«Вынужден поправить – Зубов»

«Я-то, ведь, на шумном фоне

Не расслышал в телефоне, -

Излучал Петрович радость, -

Если Вам ещё не в тягость,

Просим милости, на кран –

Подгорает встречный план»

Глаза у Пети округлились –

«Зачем ко мне Вы обратились?»

«Как же, мне про Вас сказали,

Что такого же едва ли

Мы отыщем машиниста

И, притом, специалиста,

Что в кранах поднаторел

И на них собаку съел»

«Это точно, мне не лень

Собирать их каждый день, -

Не страшась беды ничуть,

Петя вздумал прихвастнуть, -

У меня конструктор дома,

Так что, тема мне знакома,

Я великий комбинатор»

А прораб, как ретранслятор,

Новость сообщил рабочим –

«Он конструктор, между прочим!»

«Прошу, папаша, к рычагу!»

«На таком я не могу» -

Петя Зубов застеснялся,

Но Петрович упирался –

«Полно скромничать, папаша»

«Где не пропадала наша!

Возьму, да и попробую» -

Петя мысль особую

Водрузил на пьедестал

И на кран взбираться стал

Почти как обезьяна,

Хотя, не без изъяна –

Раз-другой он навернулся

И с десяток раз споткнулся.

В кабине Петя без трудов

Нашёл вдруг массу рычагов,

И огромные педали

Угрожающе торчали

Неприятности суля,

Ну, хоть, не было руля.

Вид кабины огорчал.

Петрович снизу прокричал,

Согласно ритуалу -

«Вира, - мол, - помалу!»

«Где тут вира, если б знать» -

Петя виру стал искать,

Нажимая всё подряд,

Рычагов толкая ряд.

И тут Петрович-филантроп,

Решив поправить ржавый строп,

Зачем-то на панель полез,

Причём, с инструкцией вразрез.

У результата был подвох -

Застав Петровича врасплох,

Панель, расправив паруса,

Вдруг резко взмыла в небеса,

Набирая высоту,

С прорабом, ясно, на борту.

Наконец-то, у Петра

Вира вышла на ура.

Полёт прораба будоражил

И, скажем так, обескуражил –

«Ты что, старик, совсем рехнулся!? –

Он в три погибели согнулся

И чуть с панели не слетел, -

Да ты, конструктор, очумел!

У меня же дома дети!

Майна, ради всех святых на свете! –

Петрович продолжал летать

И на стройку всю орать, -

Ой, спасите, упаду!

Гореть, старик, тебе в аду! –

Прораб истошно надрывался

И с жизнью мысленно прощался, -

Я покажу тебе, конструктор!» -

Он верещал как репродуктор.

Петрович, хоть и не просился,

Стремглав по воздуху носился,

Мешком повиснув на стропе,

Как Руслан на бороде

У всё того же Черномора.

А Петька Зубов, вот умора,

Как в танке, рычаги тягал

И, как спасти того, не знал.

Его потуги были тщетны,

А успехи незаметны,

И Петро, чего скрывать,

Решил по-тихому слинять,

Пока Петрович, не у дел,

Как куль беспомощно висел.

Причём, Петрович, как ни трясся,

Но всё-таки от смерти спасся,

Под ним, как раньше в старину,

Натянули как струну

Покрывало в виде тента

Или прочного брезента.

Петрович пот с лица смахнул

И на землю сиганул,

Где его, как и желали,

В брезент растянутый поймали.

От фиаско невесёлый,

Пётр шёл какой-то квёлый.

«Ничего я не умею,

Лишь одни проблемы сею, -

Петя скорбно признавал, -

Кому и что я доказал?»

Думая, как жизнь горька,

Он добрался до ларька.

За прилавком под навесом

Колдовала с разновесом

Очень милый продавец.

Надоедливый делец

К ней всё время приставал,

То есть, сетуя, пенял –

«Лиза, принимай товар,

Яблок спелых десять тар»

«Ты, Петрович, не зуди

И немного погоди.

Видишь? Я одна кручусь,

Через миг освобожусь, -

Лиза бойко отбивалась, -

Уж сколько с ними я ругалась,

Что неудобно мне одной.

Постойте, дедушка. Родной, -

Обратилась Лиза к Пете, -

Побудьте у ларька в пикете,

Отлучусь минут на пять,

Мне товар надо принять»

«Могу, конечно, постоять,

А фрукты можно продавать?» –

Откликнулся Петро радушно.

Лизавета благодушно

Разрешила торговать –

«Попробуйте, что зря стоять,

Вон, наглядный прейскурант»

И вот торговый дебютант,

Перепрыгнув, встал за стойкой –

«По сравнению со стройкой,

Тут уж я не оплошаю

И доверье оправдаю.

Мы, тем более, не зря

В середине сентября

Задачки щёлкали не раз,

И про яблоки, как раз» -

Рассуждал предприниматель.

А вот и первый покупатель,

Представительная дама –

«Взвесьте мне пол килограмма

Антоновки и грамм семьсот

Налива белого, в компот»

«Прежде, чем налив накинем,

Давайте быстренько прикинем, -

Петя принялся считать, -

Сколько с Вас мне нужно взять,

До копья включительно,

Хотя бы приблизительно»

«Опустим многословие,

Значит, так. Условие:

В магазин в Будёновке

Привезли антоновки

Семь ящиков и пять

Налива белого. Узнать,

Сколько нужно заплатить,

Если оптом нам купить

Тех семьсот, нет, полкило

И этих яблок два кило?

Делим ящик пополам…»

«Кто последний? Вы, мадам?» -

Прибыл новый обыватель,

Второй по счёту покупатель,

Немного толстокожий,

На Шпигеля похожий.

За ним, едва ли через миг,

Ещё один клиент возник,

Имевший к фруктам интерес

И с вешалкой наперевес.

Сколько надо выдать сдачи

В той про яблоки задаче,

Пете, логике согласно,

Виделось довольно ясно.

Не жалея ни о чём,

Нужно яблок весь объём

Разделять, не умножать,

На всех, пришедших покупать.

Но его изящный план

Имел существенный изъян -

Не мог Петро никак решить,

На сколько яблоки делить.

Очередь, как на дрожжах,

Росла буквально на глазах.

«Нельзя ль быстрее рассчитаться? -

Мадам вдруг стала раздражаться, -

Ускорить, так сказать, продажу?»

«Сейчас, сейчас, я всё налажу, -

Петя успокоил даму, -

Учинять не стоит драму,

Всё будет чётко, как в сберкассе.

Мальчик, ты не в третьем классе?

Умоляю не на шутку,

Дай решебник на минутку»

«Где же чёртова задача?» -

Надеясь всё же на удачу,

Учебник Петя не читал,

А лихорадочно листал.

«Да это просто ненормальный, -

Свой вердикт официальный

Подытожила мадам, -

Какой-то дикий стыд и срам,

Просто форменный скандал»

Шпигель возражать не стал –

«Это мы сейчас проверим

И, что следует, измерим»

И, достав фонендоскоп,

Повесил шляпу в гардероб.

«Спохватились поздновато, -

Взъерепенился предвзято

Очень недовольный Петей

Покупатель номер третий, -

А ну, Вас, к чёрту, в самом деле,

Вы хуже редьки надоели»

При этом, вешалку схватил

И, не простившись, упылил.

Вслед за ним во всю силёнку

Шпигель бросился вдогонку –

«Моя шляпа! Погодите!

Пальто и шляпу мне верните!»

Приняв товар в формате нетто,

Вернулась, к счастью, Лизавета,

Удивлённая слегка -

«Ну как идут у Вас дела?

Немного ж Вы наторговали»

«Мы, дедушка, от Вас устали, -

Заявила Пете прямо

Ворчавшая всё время дама, -

Хватит в продавца играть,

Не мешайте торговать»

Переживая неудачу

И порцию стыда в придачу,

Петя уходил, бедняга,

Как побитая дворняга,

И даже головой поник.

Какой-то там очередник

Петю гневно пристыдил –

«Бороду, - мол, - отрастил,

А ума, увы, не нажил»

Ничего себе, уважил.

Со всех сторон неслись упрёки

И даже скользкие намёки,

Что до слёз было обидно

И неприятно, очевидно.

Да, он малость облажался,

Так, ведь, для них же и старался.

Немного времени спустя,

У витрины проходя,

Петя глянул в отраженье -

Если корень невезенья

Заключался в бороде,

Почему бы по нужде

Эту бороду не сбрить,

Сразу станет легче жить.

«Бороду-то отрастил, -

Кого-то он передразнил, -

Да я возьму её и сбрею

И сразу, видно, поумнею»

Тем более, чего мудрить,

Не нужно далеко ходить -

За стеклом среди зеркал

Парикмахер колдовал.

Он как раз этим моментом

Занят был своим клиентом –

Пышной кисточкой шурша,

Мылил щёки не спеша.

«Я Вам, сержант, в открытую

По-доброму завидую,

У Вас, я вижу, - без затей

Ухмыльнулся брадобрей, -

Не работа, а малина –

Пока бреется щетина,

На посту стоит дублёр,

Разноцветный светофор»

«Скажешь тоже, - постовой

В пене белой и густой

Брадобрею отвечал, -

Я ещё не заступал».

Между тем, в просторном холле

У стройной вешалки в неволе

Пребывали очень строго

Атрибуты постового –

Головной его убор

И загадочный прибор

В чёрно-белую полоску.

Пока хозяину причёску

Виртуозно наводили

И щёки методично брили,

Его имущество без дела

Скромно в уголке висело.

Петя просто обомлел,

В голове его созрел

План настолько одиозный

И где-то даже грандиозный.

«Почему бы, что темнить,

На посту не порулить?» -

Опуская увертюру,

Пустился Петя в авантюру,

С вешалки фуражку сняв

И к перекрёстку убежав.

Как бы жезлом он махал,

Он ещё с утра мечтал,

Однако же, на том посту,

Говоря на чистоту,

Петя, палку ту вертящий,

Устроил хаос настоящий.

Постовой, отметим метко,

Главней, чем знаки и разметка,

Главней, чем даже светофор,

Имевший, к слову, триколор.

Все водители должны,

Если жизни им важны,

Выполнять довольно строго

Все приказы постового,

Только на него смотря.

Правды ради говоря,

Тех команд, как ни крути,

Ровным счётом, только три.

Однако Петя их не знал,

А правил вовсе не читал.

Его, без всякого сомненья,

На «бродвее» выступленье

Имело скверный результат.

Жезл, взятый напрокат,

В безответственных руках,

Между нами, в двух словах,

Чуть, было, бед не натворил.

Всё, что Петя нарулил –

Мечтам его наперекор,

Гигантский в городе затор.

Хорошо, хоть, пусть стихийно,

Всё прошло безаварийно.

Велогонщик, правда, гнал

И невольно пострадал.

Так, не надо было гнать,

Не пришлось бы и страдать.

Что кому-то въехал в зад,

Сам, по сути, виноват –

Чтобы нравилась езда,

Держи дистанцию всегда.

Петя же, создав аврал,

Предусмотрительно сбежал,

Рассудив довольно здраво,

Что будет слишком кучеряво

По шее в свалке получить,

Ведь, чего греха таить,

Даже пусть всё это сон,

Какой-то натуральный он –

Сплошной какой-то форс-мажор.

Заскочив к себе во двор,

Петя, в частности и в целом,

Убедился первым делом,

Что погони не видать.

Он был вынужден признать -

Сон, к несчастью, затянулся.

Петя Зубов встрепенулся –

«Пошалил я знатно, каюсь,

Но, силой воли, – просыпаюсь!»

Но как-то вяло прозвучало,

Либо воли было мало –

К удивлению его,

Не случилось ничего.

«Просыпаюсь, я сказал!» -

Сам себе он приказал.

И, Петя снова удивился,

Странный сон всё также длился.

Зародилась вдруг тревога,

Поразмышляв немного,

Петя, чтобы сон прогнать,

Стал за бороду тягать,

Отмечая недовольно,

Как же это было больно.

Вырвав с корнем клок волос,

Пётр вызвал реки слёз -

«Неужели я не сплю?

Я всё маме расскажу,

Мама!» - Петя зарыдал,

Чем изрядно напугал

Маму, что купила впрок

И несла яиц лоток.

«Дедушка, - она склонилась, -

Расскажите, что случилось?»

«Дедушка? Ну, Вы даёте!

Совсем меня не узнаёте?» -

Петя горестно вздохнул

И в глаза с тоской взглянул.

«Я Вас, кажется, узнала, -

Мама радость излучала, -

Вы наш новенький монтёр!

У меня к Вам разговор.

К нам в квартиру поднимитесь

И пробками, прошу, займитесь»

«Пробки?» - «Точно, на неделе

В третий раз уже сгорели»

«Да какой же я монтёр?» –

Петя рукавом утёр

На щеке слезу скупую.

Уныло глядя в мостовую,

И чтобы воду не толочь,

Он побрёл отсюда прочь.

«Куда же Вы? – спросила мама, -

К чему такая мелодрама,

Странно это всё, причём» -

Обескураженно плечом

Она монтёру вслед пожала.

«Родная мама не узнала» -

Петя снова чуть не плакал.

Пока он сам с собой балакал,

Его стремительно догнал

Тот, кто Петю всё ж признал.

«Дружок! Дружочек дорогой!

Дай обнять тебя, постой,

Как же ты меня узнал? –

Петя снова ликовал, -

Ну, теперь-то мы вдвоём

Нигде, поди, не пропадём!»

Петя шёл уже без слёз,

Потому что верный пёс

Рядом преданно трусил,

И это придавало сил.

И вот так, не без задора,

Эти двое вышли скоро

К берегу Москва-реки,

Который, врать мне не с руки,

Застыл в искусственном граните.

Будучи давно в зените,

Солнце пыжилось поведать,

Что давно пора обедать.

К счастью, возле парапета

По заданью горсовета

Разместился общепит –

Тележка, стало быть, стоит,

А в ней, Петру на загляденье,

Лежит горою угощенье –

Расстегаи и ватрушки,

Кулебяки и пампушки,

Пончики и кренделя,

Ну и конечно, ву-а-ля,

Закадычные дружки

Лицезрели пирожки

С золотистой корочкой,

Причём, отдельной горочкой.

Решив немного подкрепиться,

Неплохо бы определиться,

Ведь, пирожков буквально масса.

Петя обратился в кассу –

«Вы мне не растолкуете,

Чем, тётенька, торгуете?

Пирожки, к примеру, с чем?

Я один охотно съем»

«С мясом, луком и яйцом,

Эти с рисом, те с тунцом,

И с повидлом тоже есть,

И при том, прошу учесть,

С абрикосовым, клубничным,

И сливовым, и с черничным, -

Продавщица оживилась

И явно выпечкой гордилась, -

Предложить любой я рада»

«Да у Вас тут Эльдорадо!

Пирожковый рай как будто,

Очень, знаете ли, круто, -

Петя Зубов озадачился,

Но всё же обозначился,

Попросив нетерпеливо, –

Дайте мне со вкусом сливы»

Выбор Пети оценив

И острой вилкой подцепив,

Продавец тянуть не стала

И ловко пирожок достала,

Улыбнувшись Пете мило,

И при этом заявила -

«Пять копеек чистоганом»

Петя шарил по карманам,

Но в карманах было пусто.

Он покраснел довольно густо,

Мечты о пирожке развеял

И жалким голосом проблеял -

«Простите, тётенька, не надо, -

В его словах была досада, -

Я всё, как следует, обдумал

И, тётенька…я передумал»

Пете снова стало стыдно.

«Вам должно быть не солидно

Глупо так себя вести

И чушь подобную нести, -

Продавщица явно злилась,

А после вовсе распалилась, -

Где же уваженье Ваше,

Я Вам не тётенька, папаша,

Вы мне в дедушки годитесь,

Так что, лучше постыдитесь»

Петя снова погрустнел

И на край бордюра сел,

Чувствуя себя разбитым,

Неуклюжим и несытым.

Повторялся тот же случай,

Неизменно невезучий,

Негативный раз за разом.

Этот возраст как зараза,

Как назойливый полип

К Пете Зубову прилип,

Между нами говоря,

Дивидендов не суля.

В то же время Петин друг

Проявил сноровку вдруг,

Захватив красноречиво

В лапы инициативу.

Пёс лохматый осмелел

И демонстративно сел

Перед носом продавца,

Ловя удачу на живца.

«Ну, а ты чего сидишь

И в глаза мои глядишь? –

Продавщица не ругалась,

Просто пса понять пыталась.

Было видно, пёс стеснялся, -

Да ты никак проголодался

И не прочь коврижку съесть?

Ну, а деньги? Деньги есть?

Что мотаешь головой?

Ни копейки за душой?

Значит, заработать надо,

И будет ждать тебя награда»

Пёс Дружок был очень умным

И достаточно культурным,

Он к делу приступил буквально,

Где-то даже, театрально.

На лапы задние привстав

И мордочку свою задрав,

Он закружился, выгнув спину,

Изображая балерину.

Балансируя хвостом,

Он взад-вперёд ходил потом

Как изысканный жираф,

Или навзничь вдруг упав,

Он валялся словно конь

Под пасторальную гармонь

На лугу в густой осоке.

Продавщица была в шоке,

Причём, глубоком и культурном,

Потому в восторге бурном

Она хлопала в ладошки –

«Гонорар не меньше трёшки

Ты, мохнатый, заслужил,

Уж, удружил, так удружил.

Была я в цирке в воскресенье,

Но там такого представленья

Я, пожалуй, не видала,

И даже больше бы сказала –

Клянусь безгрешною душой,

Ты артист, мой друг, большой,

Без сомнения, заправский.

Сам, поверь мне, Станиславский

Был бы вынужден признать –

Дескать, «я не стану врать,

Только однозначно зверю

Я весьма охотно верю!»

Ну, а пока возьми, дружок,

Горячий вкусный пирожок»

Стоит ли, друзья, твердить

И лишний раз вам говорить,

Как был Петя рад Дружку

И дармовому пирожку –

«Дружок! Спасибо, дорогой,

Что делишься со мной едой,

Довольно скромное меню

Я искренне, друг мой, ценю, -

Он кусочек отломил

И собаку угостил, -

Пускай на вид мне много лет,

Но сбережений вовсе нет,

Боюсь, - добавил он устало, -

Пирожка нам будет мало.

Я, ведь, как на свете жил?

Пенсию не заслужил,

Этой пенсии, видать,

Как ушей, мне не видать –

Работал без дохода,

И то, всего три года,

С первого по третий класс, -

Ухо он Дружку потряс, -

Добавлю по секрету,

Испортил я анкету,

В школе был я очень плох,

А двоек – как у кошки блох»

Пирожок прибавил сил,

Петя на ноги вскочил –

«А знаешь, что? Пойду-ка я

За грань мирского бытия,

В какой-нибудь дремучий лес, -

Петя с парапета слез, -

Туда, где лишь одна тайга,

Где нет ни духа, ни следа.

Согнув дугой ивовый сук,

Сделаю эльфийский лук,

Стрелы остро заточу

И буду жить, как захочу,

Охотой и рыбалкой,

Подружусь с русалкой,

Ягод разных наберу,

Уж с голодухи не помру,

Наконец, в конце концов,

Насушу себе грибов»

Недалече, под Москвой,

Рос не то, чтобы густой,

Но вполне приличный лес.

Палку взяв наперевес,

Петя рыскал на скаку,

Силясь отыскать тайгу,

Где бы жил себе безбедно,

Растворясь почти бесследно.

Однако же в лесу отсталом

Следов пока было навалом –

Там бутылки, тут окурки,

Здесь безмозглые придурки

Отдыхали у костра,

От которого искра,

Между прочим, что юлить,

Но могла весь лес спалить.

«Может, дальше поискать?» -

Петя стал переживать, -

Скажем, у того дупла»

Сама судьба его вела

К нам известному дуплу,

Как к улью с сотами пчелу.

Верный пёс в дупло нырнул,

Словно в омут сиганул,

И Петра, что было сил,

За собою утащил.

Пролетев через портал,

Пётр оглядываться стал –

«Ничего себе лесок!

Ты куда нас приволок?

Не похоже на тайгу,

Как бы бабушку Ягу

Нам с тобой не повстречать, -

Петя стал было серчать, -

Впрочем, стоит осмотреться,

Вдруг, удастся обогреться

В той избе на курьих ножках»

От дупла вела дорожка,

Меж корявых пней петляя.

Петя шёл, вслух размышляя,

Что не худо попросить

Воды колодезной испить –

«А, может, и поесть дадут,

Если сразу не сожрут,

Она та ещё старушка»

И точно, есть в лесу избушка,

Правда, без куриных ног.

«А вот обещанный чертог,

Пошли, Дружок, нагрянем в гости,

Глядишь, попарим в бане кости»

У входа филин восседал,

Словно в замке феодал,

Страж жилища неизменный,

Пучеглазый, здоровенный,

Как на паперти монах,

Наводя на бесов страх.

Петя мимо проскользнув

И от расправы улизнув,

Очутился в мрачном доме,

Где двоих пришельцев кроме,

Было абсолютно пусто.

Стоял стойкий запах дуста,

Будто, будучи суров,

Кто-то выводил клопов.

Невесёлая картина -

Всюду пыль и паутина,

Балки в потолке просели.

На стене в избе висели

Антикварные часы.

Подкрутив опять усы,

Петя к ходикам шагнул

И пристально на них взглянул.

Их вид изрядно впечатлял

И глазами щеголял,

Глаза живые без труда

Ходили в такт туда-сюда,

Дизайн больших часов вполне

Говорил о старине,

А механизм был хитро сложен,

Хотя и малость не ухожен.

Под козырьком и на макушке

Виднелась дверца для кукушки.

Дверца резко распахнулась,

И птичка из часов рванулась,

Но всё же улетать не стала,

Что-то там её держало.

Кукушка время объявила

И тут же громко заявила,

Мол, умоляю – «пить хочу»

«Сейчас, сейчас, похлопочу, -

Петя птице удивился

И к собаке обратился, -

Ты смотри, Дружок, игрушка,

Деревянная кукушка,

А умеет говорить.

Её нужно напоить»

Зачерпнув воды в кадушке,

Петя напоил кукушку –

«Ах, ты, маленькая пташка,

Вот воды холодной чашка,

Ты, кукушка, не робей,

Сколько нужно, столько пей»

Осушив до дна бокальчик,

Та сказала – «добрый мальчик,

Я хотя и антикварна,

Но тебе я благодарна.

Ты, я вижу, удивлён,

Думая, что это сон?»

«Верно, - Петя встрепенулся, -

Сон мой что-то затянулся,

Но скажи мне для начала,

Как же ты меня узнала?»

«Я, как и ты, в беду попала,

А когда-то я летала,

Была кукушкою живой,

А не игрушкою резной,

Но злой колдун меня схватил

И в деревяшку превратил,

А, ведь, мог и обезглавить,

Но решил в часах оставить.

С ним ещё ведьмак Андрюша, -

Петя с придыханьем слушал, -

И две ведьмы на подхвате»

«Ну, а я с какой тут стати?» –

Петя озадачился.

«Поменьше бы дурачился,

Не попался бы в капкан,

Как под тапок таракан, -

Птичка Петю остудила

И, смягчившись, пояснила, -

Ты время тратил беззаботно

Каждый Божий день охотно?

За тобой колдун следил

И на этом подловил,

Изъяв для мессы атрибуты,

Твои бесценные минуты,

А ты при этом на века

Превратился в старика»

Петю новость оглушила,

И вдруг под ложечкой заныло,

Что он едва-едва дышал.

«Выходит, - Петя рассуждал, -

Я оглянуться не успел,

Как в одночасье постарел…»

«Но как я это не заметил?» -

Вслух спросил кукушку Петя.

«Люди время ценить не умеют

И незаметно при этом стареют» -

Кукушка вовсе не шутила.

«Благодарю, что пояснила…»

Петя призадумался.

«Считай, что я одумался, -

Он кукушке заявил, -

Теперь всегда по мере сил

Судьбу не буду я дразнить,

А время – бережно ценить»

Он с минуту постоял…

«Я много в жизни потерял,

Но как обратно всё вернуть?

Ведь, есть же безопасный путь?

Может, ты, кукушка, знаешь?»

«Как не знать! Коли желаешь,

Могу, конечно же, помочь

Тебе невзгоды превозмочь, -

Кукушка Петю окрылила, -

Я им десять! лет служила,

Два полных месяца и три!

Недели, чёрт их подери,

И ещё четыре дня,

И это вовсе не фигня,

А также целых шесть часов,

Нельзя их сбросить со счетов,

И полновесных семь! минут,

Пусть их живьём в аду сожрут,

И даже несколько секунд!

Я им таки устрою бунт,

Пусть головы мне не сносить,

За то, что не давали пить!

Хотя я много раз просила» -

Она зачем-то уточнила.

«Вот, ведь, какие гады! -

После яркой тирады

Петя подытожил, -

Десять лет на свете прожил,

Но зверств подобных не видал,

Чтоб кто-то без воды страдал.

Да будет революция!

Но мне нужна инструкция,

Желательно, детальная»

«Она, мой друг, банальная.

Видишь стрелку часовую?

Её обязан ты вручную

Три раза провернуть назад,

Вот и всё. Давай, камрад!»

«И это всё? Легко и просто?

А я-то думал, что погоста

Мне уже не избежать,

Не смею, впрочем, возражать» -

Петя к стрелке потянулся.

И только он её коснулся,

Как кукушка спохватилась –

«Тут кое-что ещё случилось…

Ты не один такой у магов

Превращённый бедолага.

В городе остался школьник,

Тоже колдунов невольник,

И там же две девчонки,

Две глупых чемпионки,

Своё время растерявших

И в старости застрявших.

Так что, если ты без них, -

Голос вкрадчиво притих, -

Эту стрелку провернёшь,

То молодость себе вернёшь,

Но эти трое, вот беда,

Не обратятся никогда»

«Да, боюсь, у нас проблемы,

Хьюстон, - не слезая с темы,

Петя грустно согласился

И от стрелок отстранился, -

Что же делать мне теперь?»

«Не избежать, увы, потерь, -

Птичка подтолкнула к сделке, -

Крути, давай, по кругу стрелки»

«Э, нет, кукушечка родная,

Тут в нашем деле запятая,

Так это дело не пойдёт,

Придётся отложить полёт» -

Вынося такой вердикт,

Он шёл как будто на конфликт.

Всё же стоит нам признать –

Пётр был… как бы сказать...

Пусть со временем небрежным,

Но кое в чём весьма прилежным,

На вид седым пенсионером,

Но душою пионером,

Пусть никчёмным, бесполезным,

Но порядочным и честным.

«Ох, негоже так нигде

Бросать кого-нибудь в беде.

Даже пусть она ничтожна, -

Думал он, - никак не можно

Глаза от горя отвести

И не попробовать спасти

Судьбой на дно влекомого,

Пусть даже незнакомого».

«Пусть колдуны меня съедят,

Но надо отыскать ребят, -

Объявил он план кукушке, -

Пока они ещё в ловушке»

«Ну, что сказать мне? Молодец!

Ты не тряпка, а боец, -

Птичка с гордостью сказала, -

Я тебя лишь проверяла.

А пока взгляни в окно,

Не идёт ли, часом, кто»

Он к окошку поспешил

И обстановку доложил –

«Там какие-то ребята,

Пацана два и девчата»

«Колдуны, клянусь иконой,

Своей собственной персоной,

Чтоб не спалить нам эту явку,

Прячьтесь поживей под лавку» -

Кукушка юркнула за дверцу.

Восприняв угрозу к сердцу,

Петя прятаться полез,

Времени было в обрез.

С топчана тулуп свисал,

То, что доктор прописал,

Далеко не пансион,

Но вполне надёжный схрон,

Правда малость не стерильный

И, вдобавок, очень пыльный.

Наконец, вошли злодеи,

Колдуны и чародеи,

На ходу, как партизаны,

Обсуждая свои планы

В виде разных подлых версий

По свершению диверсий.

«Первым делом, на площадке

Раздадим всем по рогатке,

Благо, на последних сборах

Мы запасли их целый ворох, -

Рогатки вывалив на стол,

Прошка лекцию прочёл,

Глядя словно вурдалак, -

Они всех кошек и собак

Из рогаток изувечат

Или же перекалечат,

Всех птиц в округе перебьют,

Попутно окна разобьют,

Затрепещет улица…»

«Ах, какой ты умница, -

Дуська планом восхитилась, -

Хочу, чтоб вдребезги разбилось

Буквально каждое окно»

«И фонари все заодно, -

Внёс Андрюшка предложенье,

Подчеркнув, - на загляденье,

План надёжный и простой»

«Верно, злобненький ты мой»

Прошка носом стал водить

И башкой своей крутить –

«Чем здесь пахнет, чёрт возьми?

Посторонними людьми?

Впрочем, видно показалось»

Но напряжение осталось.

«А вдруг пролезли тайно в дом

И спрятались под топчаном» -

Андрюшка, будучи не глуп,

На старый посмотрел тулуп,

Лежавший дохлым зверем.

«Давай-ка, мы проверим, -

Прошка к топчану подкрался

И за ухват старинный взялся,

Немного там пошурудив

И Петра чуть не прибив,

Он в угол инструмент швырнул

И с облегчением вздохнул, -

Кажется, всё обошлось,

Страхи ложные, небось»

«А я, признаться, на минутку

Испугался не на шутку, -

Прошка взялся за рогатку, -

Яйцо, расквашенное всмятку,

Уже обратно не собрать,

Но нам не стоит забывать,

Что обращённые ребята

Шанс имеют до заката

Молодость себе вернуть,

Если к нам отыщут путь.

С заклинаньем на устах

Стоит стрелки на часах

Трижды провернуть назад,

Не останется преград

Рассеять наше колдовство.

У них наступит торжество,

Они озолотятся

И снова обратятся…» -

Он сделал паузу на миг,

Как будто истину постиг.

«А как же мы?» – спросили хором

Колдуны у командора.

«А мы…исчезнем навсегда,

Вот, какая чехарда, -

Он развёл руками, -

Вот, что будет с нами»

Тут все затараторили

И вердикт оспорили –

«Да где им, Проша всё узнать?»

«И как друг друга разыскать?»

«Да как же можно догадаться, -

Андрюшка не желал уняться, -

Что стрелки нужно развернуть?»

«И, уж конечно, им отнюдь

Не постичь, внимание,

Наше заклинание –

Чигрики-мигрики, Шаранды-баранды»

«Без правильной команды

Засохнут все угодья

Даже в половодье»

Петя, лёжа под тахтой,

Был, понятно, не глухой,

Слову каждому внимал

И, что мог, запоминал.

Только пыли под завалом

Было больше, чем навалом,

Петя раз-другой вздохнул

И отчётливо чихнул.

«Желаю Вам здоровья

И пух у изголовья!» -

Андрюшка бодро пожелал.

«А я, Андрюшка, не чихал, -

Прошка возразил в ответ, -

Сам будь здоров, дармоед»

«Ошибка вышла, ибо

Я молчал, как рыба, -

Андрюшка отчитался, -

Чихать и не пытался»

«Авдотья, Анна, может, вы?»

«Помилуй, батюшка, увы,

Мы безусловно не чихали»

«Ослышаться я мог едва ли, -

Прошка потерял покой, -

Вряд ли это домовой.

Ой, не нравится мне это

В нашей опере либретто,

Посмотреть получше надо,

Чую, где-то тут засада»

В то же время, Зубов Петя,

Путь спасения наметя,

Явно волноваться стал.

Он лежать уже устал,

Было чрезвычайно тесно

И совсем не так чудесно,

И, при том, Петро смекнул,

Ветер жареный подул,

А приют вот-вот накроют,

И его сейчас раскроют.

Зазвенел в башке звонок.

Снова выручил Дружок.

С лаем выскочив стремглав

И злодеев напугав,

Он выпрыгнул затем в окно,

Что было, в сущности, умно.

С точки зренья тактики,

Не хватило практики

Магам замысел раскрыть.

Они собаку стали крыть

Последними словами

И все полезли сами

В то же самое окно.

Короче, немцы и кино.

«Ой, укусит!» - верещали

И расправу обещали

Ведьмы Анна и Авдотья.

«У, собачее отродье, -

Гнусно Прошка обзывался, -

Пронюхало?» – он вслед ругался,

И Андрюшка-зубоскал

В ругани не отставал,

Призывая в шею гнать.

Не любил собак, видать.

Избежав петли-удавки,

Петя вылез из-под лавки,

Тихо выскочил за дверь

Без чувствительных потерь,

Никем не обнаруженный.

Рогатками нагруженный,

Прошка злился от досады –

«Во избежание блокады,

Нам бы следует прикинуть,

Как избушку передвинуть

Куда-нибудь поглубже в лес.

Принёс же эту псину бес!

Обмозгуем на неделе,

А то совсем уж обнаглели,

Пронюхали сюда дорогу,

А пока запрём берлогу, -

Прошка проявил заботу, -

Ну, пора и на работу,

Ещё успеем, лежебоки,

На последние уроки»

Петя встретился с Дружком,

И они вдвоём бегом

В шумный город поспешили –

«Юности детей лишили,

Давай, отыщем тех ребят,

Им сейчас под шестьдесят,

Правда, стариков не счесть,

Но время до захода есть»

Петя думал на бегу –

«Мне это дело по плечу.

Если здраво рассуждать,

Колдунам было блуждать

Недосуг по всей столице,

Время тыря по крупице.

Несомненно, эти гады

Были старости не рады,

Кто одной ногой в могиле,

Вряд ли бодр, вряд ли в силе.

Им наверно нелегко

Отлучаться далеко.

Мы попались в их ловушки

Где-то рядом от избушки.

Нет, они паслись гурьбой

Где-то рядышком со мной,

В моём районе, так сказать,

Там и буду я искать»

Возле школы во дворе –

Не протолкнуться детворе,

Стояло солнце высоко,

На улице было тепло,

Где ж ещё на перемене

Находиться нашей смене?

Чтобы не выйти в тираж,

Прошка провёл инструктаж –

«Покажем наше мастерство

И демонизма торжество.

Если всё понятно вам,

Тогда, давайте по местам»

Школьник, толстый как тюлень,

По привычке, что ни день,

Приносил с собой в портфеле,

Его застёгивая еле,

Домашней выпечки запас.

И, понятно, в этот раз

Он себе не изменил

И к перекусу приступил,

В пирожок, как клещ, вцепившись.

Ну, а рядом примостившись,

Наблюдает злой волшебник.

Когда объявится нахлебник,

Не жаль ему своей карьеры,

Чтоб напакостить без меры.

«Вася, сорок восемь –

Половину просим» -

Одноклассник наседает.

Васю это не смущает,

Он всегда, как говориться,

С другом может поделиться.

Но Андрюшка вдруг встревает

И умело подстрекает –

«Раздавай, раздавай

Свой законный расстегай,

Оглянуться не успеешь,

С голодухи похудеешь»

Вася счёл, демарш по делу,

Телогрейка ближе к телу,

Особенно когда своя,

Так что он сказал, жуя -

«Нет, приятель, сорок один –

Ем, как водится, один»

Приятель с ним не согласился

И даже громко возмутился –

«Ну, и не надо, жадина-говядина»

«Да ты сам говядина,

На чужой каравай,

Рта, дружок, не разевай»

«Правильно, - Андрюшка взвился, -

Я однозначно убедился,

Что, хотя ты и не злобный,

Но ко многому способный,

Из тебя, пускай не волк,

Но, уверен, выйдет толк»

На перилах очень кучно

Воробьи сидели звучно,

Чирикая, не унимаясь

И никого не опасаясь.

И напрасно, между прочим.

«Давайте, парни, пощекочем

Пернатых из рогатки,

Вместо физзарядки, -

Прошка по приколу

Высказал крамолу, -

Сможешь в крайнего попасть,

Того отправив в медсанчасть?» –

Он обратился к пацану,

Рогатку протянув ему.

«Жа-а-лко» - получив заказ,

Ученик пошёл в отказ.

«Жаалко, - Прошка рот скривил

И школьника передразнил, -

Душа, как у зайчонка,

Ещё заплачь, девчонка!»

«Так можно ж окна рассадить, -

Пытался школьник возразить,

А если мне предъявят иск?»

«На то, приятель мой, и риск!

Так что ты в виду имей –

Риск только для смелых людей! -

Брать под контроль тщеславных,

Прошке не было равных, -

Могу добавить смело,

Риск - благородное дело» -

Он усилил хватку.

«Давай сюда рогатку,

Посмотрим, кто тут смелый» -

Ребёнок оголтелый

Из рогатки запулил

И первое стекло разбил.

«Отличный выстрел! Я значок

«Ворошиловский стрелок»

Тебе бы точно присудил, -

Прошка врал, что было сил, -

Ну, есть ещё желающий,

Смелый и дерзающий

Свою честь не уронить?»

«Есть, конечно, как не быть, -

Новый вышел испытатель, -

Дай-ка мне пальнуть, приятель,

Нам, татарам, всё равно» -

Бац – и всмятку второе окно.

Ну, а рядом на лужайке

К пацанам весёлой стайке

Анна ловко подобралась

И, как намечено, старалась,

Чтобы из-за вздора

Разгорелась ссора.

«Ты поставил мне подножку?» -

Ухватившись за одёжку,

Петушился ученик.

«Недостаточно улик, -

Как бывалый тёртый мент,

Отозвался оппонент, -

Я ничего не ставил»

Для борьбы без правил

Не хватало лишь искры.

Анна, выкатив шары,

В огонь плеснула масла,

Чтоб ссора не угасла –

«А я видела, как ставил!

Не сознавшись, он лукавил»

«Она видела! Ты лжец

И отъявленный подлец» -

Он обидчика толкнул,

Но тот и глазом не моргнул –

«Ты сам такой, и невзначай

Можешь получить на чай»

«Уж ты бы ёжика, нахал,

Голой попой не пугал!»

«Да ты, приятель, бредишь?

А за попу ты ответишь»

Слово за слово, ругаясь

И отчаянно толкаясь,

Два бойца схлестнулись в схватке,

Норовя дать по сопатке,

Но борьба преобладала.

Анна досконально знала –

Железо горячим куют,

Пора кричать, мол, «наших бьют!»

Набежали резервисты

И, вдобавок, пацифисты,

Одни усердно помогали,

Другие, в пику, разнимали,

Так что, и наши и ваши в пылу

Быстро создали кучу-малу.

Операция была хитра

И провернулась на ура.

Прошка довольным остался.

Петя Зубов ошивался

В окрестностях у дома,

Возле гастронома.

В этом месте проходном

Он в течении людском

Высматривал старушек.

Магазин игрушек

Был уместнее, наверно,

Но далёк зато чрезмерно.

Наконец, идёт с авоськой

Бабушка с довольной моськой,

Из-под шапочки - кудряшки.

Такая может без натяжки

Ученицей бывшей быть.

«А позвольте Вас спросить? –

Обратился робко Петя, -

Я, едва Вас заприметил,

Вдруг решил, что поневоле

Вы, учась в московской школе,

В одночасье постарели»

«Да Вы что, совсем сдурели?

И в своём ли Вы уме?» –

В шапочке из макраме,

Она пыталась суть схватить.

«Позвольте всё мне объяснить.

Скажу Вам честно напрямик,

Я такой же ученик,

Не шутник и не крамольник,

А вполне обычный школьник.

Дело в том, что я ленился

И сегодня превратился,

Однако есть одна метода,

Правда, только до захода,

Не пугаю Вас ничуть,

Как обратно всё вернуть.

Я, надеюсь, Вам понятно?» -

Он закончил деликатно.

«Мне понятно всё без слов, -

Потрясенье поборов,

Старушка вдруг заголосила

И за руку Петра схватила, -

Ах, ты старый сводник!

Я покажу тебе, негодник,

В какой я школе ученица,

Тебя заждалась психбольница!

Милиция! Я без нагана

Поймала в сети хулигана!» -

Она, блюстителей позвав,

Петра тащила за рукав.

Но Петя, вырвавшись, как мог

От бабки драпал со всех ног.

А та всё так же громко злилась

И в спину веником грозилась.

Дружок в ответ сердито лаял

И старушку тоже хаял.

Оказавшись не у дел,

Петя, морща лоб, присел.

«Ты прав, Дружок, как никогда,

Старуха та ещё беда,

И я, товарищ верный мой,

Конечно, полностью с тобой

Согласен, что таким путём

Никого мы не найдём,

И подход, чего темнить,

Нам в корне нужно изменить» -

Пётр Зубов бодро встал

И пса за холку потрепал.

«Давай-ка мы остепенимся

И вопросом зададимся –

Где теряют время дети?

Думаю, не на банкете,

Не в театре «Колизее»

И, уж конечно, не в музее.

Дети любят помечтать

И особенно – играть,

По себе я знаю это.

В качестве приоритета

И, может быть, догадки,

Давай, с тобой площадки

Мы игровые посетим

И мимоходом навестим

Места, где есть качели,

Песок и карусели»

В быстром рейде ввечеру

По соседнему двору,

Петя Зубов взял на мушку

Любопытную старушку.

Платьице нарядное,

Простое и опрятное,

Белое в горошек.

Не щадя ладошек,

Старушка козочкой скакала

И считалочки считала –

«Раз, два, три, четыре,

Шире круг, улыбки шире,

Три, четыре, раз, два –

Закружилась голова!»

А из влажного песочка,

Не без помощи совочка,

Очень ловко, от руки

Она лепила пирожки.

«Ну, приятель, не иначе

Вот и первая удача» -

Петя к другу обратился,

Однако пёс не согласился.

«Здравствуй, девочка! Ага!» –

Попутав явно берега,

Петя снова напортачил

И старушку озадачил.

«То есть, как это, простите?

Что этим Вы сказать хотите? –

Она стала возмущаться.

«Да хватит притворяться!

А ведерко? А совочек?

А в песочнице песочек? –

Петя не скрывал ухмылки, -

А как насчёт «Мурзилки»?» –

Детский в руки взяв журнал,

Он напросился на скандал.

Женщина вдруг резко встала

И «Мурзилку» отобрала –

«Я работаю в журнале,

На общественном начале,

Заведую отделом

И занимаюсь делом,

А Вы мне тут, простите,

Бессовестно хамите» -

Взглядом Петю припечатав,

Словно главаря пиратов,

Старушка гордо удалилась.

«Да, некрасиво получилось, -

Снова Петя скис, как щи, -

Теперь хоть ты, Дружок, ищи»

Ну, дважды пса просить не надо,

Одного хватило взгляда,

Чтобы выстроить маршрут,

Где их успех с удачей ждут.

Включив природный свой радар,

Он вывел Петю на бульвар,

Где девочки играют в салки

Или скачут на скакалке.

Энергичная старушка,

Как прыгучая лягушка,

Не отстать от всех старалась

И, уж конечно, выделялась.

К ней в пару Пётр заскочил

И первым делом уточнил,

Причём, без междометий, -

«Класс какой? Наверно, третий?»

«Верно, третий» - та смутилась

И немного удивилась,

Продолжая с ним скакать.

«Всё понятно. А как звать?» -

Он спросил бабусю.

«Морозова Маруся,

Что же всё-таки случилось?»

«Ты в старушку превратилась!

Это всё, что нужно знать.

Хватит без толку скакать,

Пора немного повзрослеть.

Не хочешь в лужу посмотреть? –

Он подвёл Марусю к луже, -

Открой глаза пошире, ну же!»

Маша в лужу поглядела

И, ужаснувшись, побелела, -

«Как же это? Что со мной?»

«Колдуны всему виной.

Признавайся для начала,

Время попусту теряла? –

Та, кивнув, во всём созналась, -

Вот, стало быть, и доигралась» -

Петя стал весьма детально

И почти документально

Толковать ей про избушку

И волшебную кукушку,

И про злое колдовство,

И про это, и про то,

И про прочих превращённых,

А, по сути, обречённых -

«Так что, хватить причитать,

Побежали их спасать»

И они уже втроём,

Испытав в душе подъём,

Отправились в разведку,

Взяв, впрочем, на заметку,

Что, орудуя локтями,

Шевелить надо поршнями.

Как Маша не стремилась,

Но вдруг остановилась -

«Глянь-ка, Петя, вон стоит

И на время не глядит

Будущий раскольник!»

На дороге явный школьник

Прохлаждался без причины

У сверкающей витрины.

«Ну, а ты что здесь торчишь

И только сам себе вредишь? –

Петя Зубов хлёстко

Наехал на подростка, -

Ты что, дружок, не знаешь,

Что время лишь теряешь?»

Школьник посмотрел на деда -

«Довольно странно слышать это.

Я, граждане, вас уверяю,

Ничего тут не теряю.

Я, и в этом нет крамолы,

Не спеша иду со школы.

Ну и выдался денёк! -

Удивился паренёк, -

То и дело, вскользь отмечу,

Мне везёт порой на встречи.

То, старушка повстречалась,

Что ещё не наигралась…»

«Постой, постой, как ты сказал?

Старушку странную видал?»

«Ну, да, вон там, за тем углом,

Играла в классики, причём…»

«Стоп, дружище, дуй домой!

Клянусь своею бородой, -

Петя ринулся вперёд, -

Нам несказанно везёт,

Как бы ни ховалась,

Ещё одна попалась!»

Прибежав во весь опор

В обозначенный им двор,

Смотрят – подперев кирпич,

Стоит новёхонький «Москвич»,

Опознанный Петей,

Как четыреста третий,

Весь отполированный

И как бы припаркованный.

И за этим «Москвичом»,

Не заботясь ни о чём,

Прыгала Старушка,

Та самая Надюшка,

Что мечтала стать, к примеру,

Эпатажным костюмером.

В школу так и не попав,

Она, асфальт разрисовав,

Причём, всё в том же голубом

Пальто, нелепом и смешном,

Играла в классики, смеясь

И никуда не торопясь.

«Девочка, тебя мы знаем

И поддержку обещаем, -

Петя с Машей подскочили

И разом с ней заговорили, -

Ты, ведь, ходишь в третий класс?

Признавайся! Это раз.

И стала жертвой колдовства,

Не пугайся, это два.

Ну, и в-третьих, надо знать,

Мы пришли тебя спасать»

«От какой такой напасти?

Может быть, у льва из пасти?» -

Надя силилась понять, -

Не хотите ли сказать,

Меня ждут потрясения,

А вы – отряд спасения?»

«Ты попала прямо в точку,

И, боюсь, что в одиночку

Нам с бедой не справится.

Вот так, моя красавица, -

Петя явно не шутил, -

Извини, что не спросил,

Как тебя, подружка, звать?»

«Надя. Я хочу узнать,

О чём вы тут толкуете?

Вы мне не расшифруете,

О какой беде тут речь

И как себя мне уберечь

От возможной гадости»

«Речь, Наденька, о старости.

Ты даже не заметила, -

Маруся ей ответила, -

Как состарилась, похоже»

«Да и мы, конечно, тоже, -

Петя Зубов подтвердил, -

В стариков нас превратил

Страшный маг и чародей.

В доказательство скорей

Поди-ка, Надя, вот сюда,

Сама увидишь без труда

Во что ты превратилась»

Она охотно подчинилась

И, машину обойдя,

Всего мгновение спустя,

Взглянула в заднее стекло.

До Нади, наконец, дошло,

Что вляпалась изрядно,

Смотрясь незаурядно.

Она, как водится, сначала

Себя, конечно, не узнала, -

«Мне кажется, по рылу

Я похожа на Тортиллу,

Ой, мне что-то поплохело»

«Так, граждане, в чём дело?» -

Подошёл водитель.

«Класс какой?» - «Любитель»

«А-а, не наш» - схватив девчат

Петя двинул на Арбат,

Там зевак всегда полно,

И четвёртого давно

Им пора бы разыскать.

Нам же следует признать,

Что хозяин «Москвича»

Был похож на силача

И объёмной статью, к слову,

Приближался к Моргунову,

Вид имел зажиточный,

А вес весьма избыточный.

«Что за ненормальные?

И шутки привокзальные» -

Он, ворча, в кабину сел,

И сразу же «Москвич» осел,

А покрышки хлопнули

И под весом лопнули.

«Чёрт! – Бывалый стал серчать, -

Перекачал, поди, опять»

Петин маленький отряд,

Продвигаясь на закат,

Подошёл к кинотеатру.

Там давали «Клеопатру»

На большом, видать, экране.

В малом зале горожане,

Всего полтинник заплатив,

Могли увидеть детектив

С мордобоем и шпионкой,

И вроде даже обнажёнкой.

«Тайна страшная» манила

И даже пеплум победила

Хотя бы тем, в какую кассу

Народную тянуло массу.

И оба фильма без затей

Крутили строго без детей.

Надя Машу теребила –

«Я на «тайну» бы сходила»

«Так, детей же не пускают!»

«А никто и не узнает.

Ты ж пойми, моя подружка,

Я старушка, ты старушка,

Прикрытие надёжно,

И нам теперь всё можно» -

Улыбнулась Надя,

На афишу глядя.

«Да вы что, офонарели? –

Петя сдерживался еле, -

Солнце катится за край,

А вам «тайну» подавай!

Тайна, надо понимать, -

Где четвёртого искать?»

Если б только мог он знать,

Что ему рукой подать

До прежде незнакомого

Старика искомого.

Смотрит Петя сквозь окно,

Дед намылился в кино,

Предъявляя свой билет –

«Мне уже шестнадцать лет,

Пусть я выгляжу не очень,

Но уже давно рабочий,

Вы зря смеётесь, уверяю!»

«Я Вас, папаша, поздравляю! -

Билетёрша под смешок

Оторвала корешок, -

Ладно, юноша, идите»

«А ну-ка, малость погодите, -

Петя потянул слегка

В школьной форме старика

За пиджак, потом за грудку, -

Отойдём-ка на минутку»

Понял Вася-мореход,

Не удался культпоход,

Может, даже будут бить.

И он слёзно стал просить –

«Дяденька, простите

И лучше отпустите

За невинную причуду,

А я больше так не буду!»

Ребята рассмеялись –

«Тебя мы заискались,

Чтобы тайной поделиться,

Придётся, правда, повториться»

И Петя стал ему бубнить

И в расточительстве винить

Своих минут бесценных,

И о часах настенных

Он в подробностях поведал –

«Понял? Бу-бу-БУ разведал,

Бу-бу-БУ-бу покажу»

«Дай, я тоже расскажу,

Бу-бу-БУ-бу ритуала, -

Маша яростно шептала,

Из-за шёпота до нас

Долетали части фраз,

Короткие отрывки

И слов иных обрывки, -

БУ-бу злое колдовство,

Бу-бу-БУ-бу воровство,

А ещё, бу-БУ настолько,

До захода БУ-бу только»

Вася был в прострации.

Бездна информации

Уйму поглощала сил,

И он опять заголосил.

Петя, в руки взяв процесс,

Потащил всех прямо в лес –

«Девчонки, не робеем,

Мы ещё успеем!»

И они по тротуару

Припустили по бульвару.

Лидировал, понятно, Петя,

За ним, в призёры явно метя,

Тянулись Надя с Машей,

И, наконец, в команде нашей

Замыкал забег Василий.

Держались бодро, без усилий,

Что было чисто зрительно

Довольно удивительно -

С виду, вроде старики,

Но проворны и легки,

Бегут, ничуть не отставая

От московского трамвая.

«Это что, кросс престарелых

Чемпионов угорелых?» –

Зрелище весьма немало

Пассажиров изумляло.

«Может, это эстафета

На призы оргкомитета?»

«Всего скорее, горсовета

До ближайшего буфета!»

«А я слышал, районо

Вводит нормы ГТО,

Сдавших ждёт об этом справка,

Ну, и к пенсии прибавка»

«Да, бегут они отлично,

От себя добавлю лично,

Я не смог бы так, конечно,

Получилось бы потешно,

Старички же, без сомненья,

Заслужили уваженье»

Этим же трамваем,

Куда, пока не знаем,

Ехали злодеи.

«Глянь-ка, по аллее

Мой бежит куда-то,

Морда бородата,

Ишь, как резво припустил!» -

Андрюшка всех оповестил.

«А, вон, моя, как конь, несётся,

Что-то, видимо, неймётся -

Анна тоже оживилась,

Однако тут же спохватилась, -

Куда бы вместе им бежать?»

«Да, уж конечно, не мечтать,

Сидя рядом под луной.

Вы подумайте башкой!

Да вы что, не осознали,

Олухи, что мы пропали? -

Прошка с места подскочил

И буквально пригвоздил, -

Это всё, ведь, не случайно –

Им открылась наша тайна!»

«Ой, мне дурно!» – от волненья

Анна присползла с сиденья.

«Дурно? Дурно будет, когда нас

Вдруг накроет медный таз,

И, пока всё не пропало,

Нам во что бы то ни стало,

Чтобы с жизнью не расстаться,

Нужно первыми добраться

В лес волшебный до избушки,

До часов и до кукушки.

Часы, упрятав в конопле,

Превратим своё шале

В неприступный гарнизон.

Кондуктор! Тормози вагон!»

Постаревшие ребята

Торопились до заката

В лес разведанный успеть,

Чтобы вновь помолодеть.

Колдуны, трамвай покинув

И сомнения отринув,

Почему-то посчитали,

На своих двоих едва ли

Сократят они отрыв,

Тем не менее, в прорыв

Храбро бросились вдогонку,

Не щадя свою силёнку.

Сил, однако, было мало

И на бег едва хватало,

Чародеи, как ни гнали,

Всё же явно отставали,

Словно поднимались в гору.

Лидеры, имея фору,

Умудрялись на пути

Массу дел себе найти –

Петя Зубов, например,

Взял уверенно барьер

Через севшую преграду,

Вася подошёл к снаряду

Нестандартно, на ходу

Прыгнув словно в чехарду.

Пнуть разок, я не шучу,

По футбольному мячу,

Дело чести для любого

Гражданина пожилого.

После двух подряд пенальти

Надя с Машей на асфальте

Классики прошли со счётом,

С ходу, быстро, с разворотом.

По дороге вверх и вниз

Поджидал ребят сюрприз,

Им какой-то доброхот

Предоставил от щедрот

Так любимое в стране

Эскимо по двадцать две.

Сладкий допинг малой дозой

Обеспечил их глюкозой

В этой гонке по спирали

И отвесной вертикали.

Петя, сделав дозаправку,

Сразу ощутил прибавку

В виде быстрых углеводов

Совершенно без расходов.

Свою порцию на марше

Получила также Маша,

Эскимо по эстафете

Передал ей Зубов Петя.

Надя тоже поневоле

Оказалась с ними в доле.

Васе, впрочем, с эскимо

Как всегда, не повезло,

И ему, как оказалось,

Только палочка досталась.

Колдунам же, как назло,

Бежалось что-то тяжело.

Они, конечно, обратились,

Но до конца не излечились -

Старость вовсе не простуда.

Содержимое сосуда

Можно в новый перелить,

Но состав не изменить,

Как бы гады не старались,

Но гнильём так и остались.

И, к тому же, у проказы

Не было фанатской базы,

А отсутствие поддержки –

Те же траты и издержки.

Эту истину в натуре

Испытать пришлось на шкуре

Малахольному Андрюшке.

Смотрит – в сквере на опушке

За сиреневым кустом

С неизменным пирогом

Нам знакомый паренёк,

Да, тот самый Василёк,

Как пельмень упитанный

И им перевоспитанный,

За погоней наблюдает

И пирог свой уминает.

Андрюшка жалобно взмолился –

«Я три дня почти постился,

Дай кусочек, умираю!»

«Я слов на ветер не бросаю,

Моё слово, как кремень, -

Возразил ему «пельмень», -

Сам же знаешь, сорок один –

Ем теперь всегда один»

«Тьфу ты, выучил балду,

На свою, причём, беду! -

Того от злости аж скрутило, -

Мне же мама говорила,

Чтоб в колодец не плевал,

И вот – заслуженный финал»

Вдруг в момент совсем неловкий

Надя просит газировки,

Словно кто-то ей нальёт,

И команда вся встаёт.

Вот тогда-то лиходеи,

О судьбе своей радея,

Несмотря на то, что сникли,

Беглецов почти настигли.

«Караул, ребята! Валим

Или миссию провалим, -

Петя был всегда на страже,

Как бы старшим в экипаже,

Он волшебников засёк

И пустился наутёк,

За собой всех увлекая, -

Наша цель передовая -

Резко, братцы, поднажать,

Не то проблем не избежать!»

Они, естественно, нажали

И к дорожной магистрали

Подскочили очень кстати,

Потому что в результате

Им удача улыбнулась,

И попутка подвернулась -

Бортовой грузовичок,

На котором старичок,

Две противные старушки

И пронырливый Андрюшка

Утром в город добирались,

Ну, когда ещё толкались,

И Андрюшке наяву

Кто-то, объявив войну,

По лбу «калбуком» заехал,

И он, поэтому, поехал,

Весь израненный, в кабине.

Вот, на этой же машине

Превращённые ребята,

Незадолго до заката,

Очень ловко после кросса

Ускользнули из-под носа

У коварных колдунов.

«Чёрт возьми, в конце концов

Мы себя ещё покажем,

Ну, а вас на хлеб намажем! -

Прошка, протабанив гонку

Кулаком грозил вдогонку, -

Так что, злобные, за мной!

Есть надёжный и простой

План у нас для перехвата,

Ещё успеем до заката»

Не теряя ни минутки,

Прошка устремился к будке –

«Позвонить нам срочно надо, -

Но и тут была засада,

Среди прочих средоточий,

Таксофон был нерабочий -

Кто-то подло срезал трубку, -

Чёрт! По этому обрубку

Никуда не позвонить!»

«Я могу всё прояснить,

Здесь мои были угодья, -

Подбоченилась Авдотья, -

Утром вместо физзарядки,

По твоей же разнарядке

Пакости и козни строя,

Я и вывела из строя

Злополучный телефон,

Нанеся тому урон,

Перерезав трубке горло.

Скажи спасибо, что не спёрла»

«Ты, Авдотья, идиотка,

По тебе рыдает плётка,

Но это мы ещё обсудим.

Как теперь звонить-то будем? -

Прошка вспыхнул как дракон,

Засадив трубу в газон, -

Новый таксофон искать

И время без толку терять?»

«Ты напрасно закипаешь,

Ведь и сам прекрасно знаешь,

Что случайно всё случилось, -

За Авдотью заступилась

Её древняя подружка, -

Будка – не в лесу избушка,

Их полно по всей столице,

Так что, стоит ли сердиться?

Вон, тем более одна

В двух шагах от нас видна»

Прошка злобно покосился,

Впрочем, спорить не решился.

Диск два раза крутанув

И ехидно подмигнув,

Он набрал, смеясь едва,

Всем известные ноль-два –

«Это скорая? Примите

Срочный вызов. Задержите

Очень буйных психбольных,

Четверых немолодых

Пациентов из дурдома

И носителей синдрома

Типовой шизофрении.

В результате амнезии

Они думают, заметьте,

Что они всего лишь дети.

Беглецы и две беглянки

Едут в кузове «буханки»

Вверх по Дачному шоссе

Прямо к лесополосе»

«Всё подробно записал,

Вам спасибо за сигнал,

Уважаемый прохожий, -

Врач, на Шпигеля похожий,

Вызвав «скорую» к подъезду

Приготовился к отъезду, -

Мы сейчас же выезжаем,

Примем меры, обещаем»

А, ведь, Петя его видел,

Когда очередь обидел

Затянувшейся торговлей,

Ну, а тот был занят ловлей

Шляпы, кем-то унесённой.

Возле будки застеклённой

Оказался «Моквичок».

Его хозяин, дурачок,

Дверь любезно распахнув

И умом своим блеснув,

Суетился у ларька,

Словно моль у огонька,

И, при этом, против правил,

Ключ в замке, осёл, оставил.

«Наконец, себя не пряча,

Нам сопутствует удача!

Неожиданный сюрприз… -

Прошка посмотрел на приз, -

Это наш последний шанс,

Залезайте в дилижанс»

Взяв «Москвич» на абордаж,

Прошка запустил форсаж

И рванул вперёд на каре,

Как в разделке на «Дакаре»

Следом стартовал Бывалый,

Вес имеющий немалый

И похожий, скажем снова,

На артиста Моргунова.

Между нами говоря,

На массивность не смотря,

Он немало удивил

Тем, как лихо припустил,

Показав физподготовку

И отменную сноровку.

Прошка гнал свой лимузин,

Как на Формуле 1,

Но Бывалый так скакал,

Что почти не отставал,

Умудрившись проявить

Удивительную прыть.

«Стойте! Люди, караул! –

Он кричал на весь аул, -

Хулиганы обокрали!

Среди бела дня угнали!

Мою машину легковую!

В лотерею вещевую

Честно выиграл «Москвич»! -

Разносился громкий клич, -

Люди! Граждане! Держите!

Умоляю! Помогите!

Среди бела дня! Ворьё!

Стойте же! Хулиганьё! -

Стал Бывалый уставать

И, понятно, отставать,

Поднимая тучи пыли, -

Эй, Вы там, в автомобиле!

Требую остановиться!»

Сколь верёвочке не виться,

Но её конец настал,

И Бывалый всё же встал.

Ненадолго. Ну, и чудо,

Словно бы из ниоткуда

Появился городской

Нам известный постовой

С улицы Доватора.

Сержанта, ликвидатора

Глупой шалости Петра

Поиграть в инспектора

И движеньем порулить,

Стоит возблагодарить

За то, что, стоя на посту,

Устраняет суету,

Проблемы разрешая

И людям помогая.

При сержанте был казённый,

И за ним же закреплённый,

Новенький мотоциклет,

На руле – стеклопакет,

На борту – мотоколяска,

Две канистры и запаска.

Доложившись по уставу

Об угонщиках в управу,

Маслюченко и усталый

Обокраденный Бывалый

Без проблемы завелись

И в погоню понеслись.

И, в итоге, в нашем ралли

Очень ярко выступали

Разношёрстные команды,

Как известные всем гранды,

Так и в гонках дебютанты,

А по сути - дилетанты.

Доктор Шпигель, мозгоправ,

Представлял родной минздрав,

И, согласно циркуляра,

Были с ним два санитара

Для поддержки и подхвата,

Очень крепкие ребята.

Эскулап грустил недолго,

Его профильная «Волга»,

Оглянуться не успела,

Как на хвост «буханке» села.

Третьим шёл с большим отрывом

Прошка на болиде сивом,

Как бы он педаль ни жал,

Всё же явно отставал.

«Москвич», конечно, о-го-го,

Но до «Волги» далеко.

С пассажиром на борту,

Замыкал пробег, к стыду,

Представитель местной власти.

Его конь блакитной масти

Проявил себя умело,

Наседая то и дело

На подростков в «Москвиче».

В состязательном ключе

Добрались они до леса,

Но, однако, из-за веса

Боливар вдруг надорвался

И в кювете оказался,

Однозначно подтвердив

Всем известный нарратив –

Посреди забот мирских

Увы, не вынести, двоих.

Совет, я думаю, полезный,

Даже если конь железный.

Отряхнувшись, постовой

Сразу встал обратно в строй,

Правда, в качестве бушмена.

Припадая на колено,

Он с напарником бубнящим

Продирался через чащу

И, достав стальной свисток,

Подавал порой гудок.

Прошке тоже не свезло,

Легковушку занесло,

И они к своей печали,

В куче гравия застряли,

Не доехав по итогу

До дупла совсем немного.

Расхлебянив настежь двери,

Колдуны как будто звери

Ломанулись по сигналу

К вожделенному порталу.

Под тревожную сирену

Шпигель прибыл на арену,

Где дубы росли делянкой,

Одновременно с «буханкой»,

Преградив Петру дорогу.

«Наконец-то, слава Богу,

Шанс представился спросить,

Не хочу Вас оскорбить,

Вы не школьники случайно?

Или, может, это тайна?» –

Доктор Шпигель улыбался.

Петя Зубов не скрывался –

«Были школьники, но нас

Превратили» - «И сейчас

Мы торопимся обратно» -

«Солнце, будь оно неладно,

Скоро сядет» - «И тогда

Нам конец наверняка» -

Вася бодро подытожил.

«Вот и хорошо. Ну, что же,

Это, граждане, бывает

И вам ничем не угрожает, -

Шпигель поспешил заверить, -

Я б хотел удостоверить

Факт редчайший для науки.

Дайте-ка мне ваши руки,

Я за пульсом послежу,

А вас почти не задержу»

«А не будет ли уколов

Из ужасных дыроколов?» -

Бабушки спросили хором.

«Нет, ну что Вы, - он с укором

Посмотрел на Надю с Машей, -

Для уверенности Вашей

Я могу пообещать

Пульс тактильно изучать

Совершенно безопасно,

Вы волнуетесь напрасно.

Передо мной не устоит

Даже доктор Айболит,

Мой учитель и сенсей»

«Ладно, меряйте скорей» -

Петя Зубов разрешил.

Доктор Шпигель поспешил,

Закатив глаза, считать,

Но не справился, видать,

Потому что не поверил,

Пульс опять перепроверил,

Наконец, он убедился

И в лице переменился –

«Этого не может быть!

Как феномен объяснить,

Я решительно не знаю,

Ничего не понимаю!

У них детский пульс в расцвете,

Это, в самом деле, дети!»

«Это для меня чрезмерно,

Я с ума схожу наверно

И хочу в стационар.

Эй, приятель, санитар!

Отнеси меня в карету,

Я в лечебницу поеду»

Дважды умолять не надо,

Началась тут клоунада,

Санитары, выгнув спину,

Тащат доктора в машину,

Как с картошкою мешок.

Сизый выпустив дымок,

«Волга» в город понеслась,

Только пыль столбом вилась.

«Это всё мне невдомёк, -

Сказал шофёр, - Ну, и денёк!»

И отчалила «буханка»

От причала, как лоханка.

«Так, девчонки, всё прошло,

Полезайте-ка в дупло,

А ты чего?» - «А я боюсь!» -

«Лезь, давай, Васёк, не трусь!» -

Петя друга запихнул

И сам в дупло за ним нырнул.

«Ну, и лес! Какой страшенный!»

«Потому, что он волшебный, –

Петя Зубов пояснил, -

Я тут местность изучил,

Так что, смело все за мной»

Вася закричал – «Постой!

У меня дрожат поджилки»

«Ты одной ногой в могилке,

А мне голову морочишь,

Оставайся, если хочешь,

Навсегда здесь стариком.

Ну, а вы – за мной бегом!

Тут совсем недалеко»

Добрались они легко

До избушки одичалой

Покосившейся и старой.

Да вот только у фасада

Поджидала их засада.

На двери дубовой впрок

Присобачен был замок,

Здоровенный, антикварный

И, сдаётся мне, амбарный.

«Вот же чёрт! Стоит защита,

И окно, поди, забито, -

Петя дверь толкнул плечом, -

Крепко заперто, причём.

Так, Дружок мой, как и прежде,

На тебя молюсь в надежде,

Друг лохматый, выручай,

Не то сгинем невзначай.

Вход в портал посторожи

И злодеев задержи!

А в закрытую избу

Надо лезть через трубу!»

Вдруг откликнулась кукушка -

«Через печку ты в избушку

Не пролезешь никогда»

«Ну, тогда совсем беда,

Что же делать, подскажи,

Мы застряли на межи»

«В дом проникнуть очень просто,

У волшебного форпоста

И замок магический,

Чисто риторический.

Управлять его засовом

Можно, Петя, только словом.

Чтоб сломать его печать,

Нужно фразу написать –

Делу время, потехе час»

«Вот спасибо, мы сейчас, -

Петя не сдержал улыбки, -

Всё напишем без ошибки, -

Он карманы осмотрел, -

Так, ребята, нужен мел»

«У меня как раз кусочек! -

И без лишних проволочек

Маша жестом менестреля

Мел достала из портфеля, -

Я дежурила на днях»

Они стали второпях

На двери писать про то,

Как бывает нелегко

День планировать подчас,

Когда есть всего лишь час.

Пёс к поставленной задаче

Подошёл с самоотдачей,

Выбрав тактику простую -

Обеспечил круговую

На тропинке оборону,

Развалившись по перрону,

Словно конь на мелководье.

«А, собачее отродье,

Сдохла!» – Прошка наклонился

И на выдумку купился.

А Дружок, роль отыграв

И всё верно рассчитав,

Только этого и ждал.

Пёс тянуть за хвост не стал,

Вдруг вскочив, он закружился

И в Прокофия вцепился.

Колдуны перепугались

И отпор дать не пытались,

Только верещали громко,

Сквернословя очень ёмко.

«Бей её, Прокофич, бей!

Или нет, совсем убей!» –

Дуська рядом мельтешила,

Но на помощь не спешила.

«Ты, Андрюшка, что стоишь

И как порося визжишь? -

Прошка на земле валялся

И, как мог, сопротивлялся,

Приказав потом крикливо, -

Заколдуй собаку живо!»

«А!? Сейчас собаку злую

Непременно заколдую, -

Он у дерева топтался

И усиленно старался, -

Я от страха, - он заныл, -

Заклинание забыл!»

«Ты бы лучше не орал,

А быстрее вспоминал,

А не то твою башку,

Как у куклы, оторву!»

От угрозы наказанья

Прояснилось вдруг сознанье –

«Вспомнил! – крикнул губошлёп, -

Тип-топ, Васька стоп!»

И Дружок вдруг охладел,

А потом закоченел.

«Что, проклятая ты псина,

Не усвоилась вакцина?» -

Прошка сплюнул, сам не свой,

Ядовитою слюной.

«Впечатляющий финал…

Сам-то что не колдовал?» -

Заключила Анна смело.

«Не твоё собачье дело! –

Прошка, как всегда, вспылил, -

Я, быть может, зоофил,

Не могу себя заставить

Животинку обезглавить»

Это был сарказм, конечно.

Просто он чистосердечно

Никогда бы не признался,

Что собак всегда боялся.

Все заклятия едва ли

Из башки повылетали,

Но внезапность нападенья

С ним сыграла, без сомненья,

Отвратительную шутку.

Растерявшись на минутку,

Он решил с собакой страшной

Поквитаться в рукопашной.

Написав простую фразу,

Петя вскрыл замок не сразу,

В дом проникнуть на авось

С ходу им не удалось.

В середине предложенья

Вдруг возникли затрудненья,

Оказалось, что в «потехе»

Можно сделать две огрехи.

Но, в итоге, постарались

И с ошибкой разобрались.

В доме, как заведено,

Было грязно и темно,

Пахло то ли огурцами,

То ли дохлыми клопами.

Петя, к ставням пробираясь

И об утварь спотыкаясь,

Налетел впотьмах на ларь –

«Керосиновый фонарь

Был бы очень даже кстати.

Тьма кромешная в квадрате -

Что-то вроде эликсира

Только лишь для Казимира»

Наконец-то на квартет

Из окна пролился свет,

Стало веселей в избушке –

«Ну, а вот часы с кукушкой,

Дни злодеев сочтены»

В дом ворвавшись, колдуны

Почему-то возмутились

И с Петром не согласились.

Завязалась потасовка.

Ловкость, скорость и сноровка

Отличали чародеев,

У ребят среди трофеев

Были сила, рост и вес.

Вася был тяжеловес

По сравненью с тем же Прошкой.

И такой же мелкой сошкой

По избе скакал Андрюшка.

Шла на равных заварушка,

На размеры несмотря.

«Подержи-ка главаря,

Чтобы он, как ни пытался,

Под ногами не болтался» -

Петя Зубов приказал

И к часам с кукушкой встал.

Прошке сразу стало ясно –

Всё не так уж и прекрасно,

Жизнь стремительно по склону

Подобралась к Рубикону,

За которым смотрит в вечность

Лишь пустая бесконечность.

И холодная при этом.

А Прокофий этим летом

Собирался, было, к морю,

Где хотел понежить вволю

Свои мощи на песочке,

Но в житейской заморочке

Отложить пришлось мечты

О сеансах теплоты.

Не сломив тероборону,

По известному закону

Рубежей не удержать

И, не то чтобы мечтать,

Даже сосуществовать

Не придётся с этим миром.

Вывернув сустав шарниром,

Он рванул, как реактивный,

На простор оперативный,

Глиняный горшок схватил

И с размаху запустил

Необычную гранату

Бородатому солдату

В голову прямой наводкой.

Но Василий сковородкой

Вдребезги снаряд разбил.

Петя стрелки прокрутил

На три полных оборота.

Прошка снова с разворота

Запустил большой горшок.

И опять его бросок

Был на редкость неудачен

И в полёте перехвачен.

Вася этот же сосуд,

Совершая самосуд,

Злыдню на башку надел.

Оказавшись не у дел,

Прошка выбыл из сраженья.

И на грани пораженья

Колдуны, как ни держались,

Еле-еле отбивались

От Маруси, что по целям

Здорово прошлась портфелем.

Петя, затаив дыханье,

Прочитал вслух заклинанье –

«Что от вас ушло,

То к нам пришло!»

Бой негласно прекратился.

«Я, ребята, превратился! –

Петя Зубов ликовал, -

Я не зря вас разыскал,

И у нас всё получилось,

А возмездие свершилось!»

Дети дружно наблюдали,

Как злодеи исчезали,

Растворяясь, словно дым.

Удивительно чудным

Оказалось, как горшок,

Вдруг оставшись одинок,

В воздухе слегка завис.

Устремившись после вниз

К своей собственной могиле,

В облачке из плотной пыли

Он разбился на куски.

Впрочем, как и все горшки,

Что решают по приколу

Сигануть навстречу к полу.

Пёс Дружок в лесу оттаял

И заливисто залаял.

Кто бы что ни говорил,

Он награду заслужил –

Кость копчёную сначала

И сосисок до отвала.

«Злые чары растворились,

Все счастливо обратились, -

Объявила вдруг кукушка,

И я больше не игрушка,

А такая же живая,

Деликатно не считая,

Что умею говорить»

«И хочу вас попросить

Вбить совет мой прочно в темя –

Не терять напрасно время,

Каждым мигом дорожить

И с минутами дружить,

Помнить твёрдо, что для нас

Ценен каждый добрый час,

Час в учёбе, час в труде,

Час в душевной доброте,

И тогда, друзья, они

Восхитительные дни

Нам подарят навсегда,

На недели и года,

Только так, за годом год

Каждый счастье обретёт»