Афера Марио

АФЕРА МАРИО

 

трагикомедия

Действующие лица

 

Марио – драматург, преподаватель литературы

Марк – друг Марио

Роберт – доктор-травматолог, друг Марио

Елена – жена Марио

Офелия – сестра Елены

Гаго – муж Офелии

Филипп – ректор университета

Амалия – возлюбленная Марио, дочь ректора

Кьяра – секретарша Филиппа

 

Действие происходит в одном из южных городов.

 

ПРОЛОГ.

Квартира Елены. Слышны голоса.

 

Голос Роберта. Ладно, давайте вначале положим гроб на стол.

Звук падения.

Да, что вы творите?

Голос Марка (смеется). Не переживай так сильно, он все равно покойник.

Голос Роберт (тоже смеется). Как жил на вулкане, так и из жизни не может уйти спокойно.

Роберт, Марк, скрипач появляются на сцене. Роберт отсчитывает две купюры и протягивает скрипачу. Скрипач не берет деньги и качает головой. Роберт смотрит в сторону Марка, тот достает еще денег, и они расплачиваются. Скрипач уходит. На сцене появляется автор, делает движение рукой, выгоняя со сцены Роберта и Марка.

Автор. Все истории совершаются, и еще будут совершаться с их нескончаемым числом вариаций, и благо, если мы будем сторонними наблюдателями, и боже нас упаси (!) стать ее непосредственными участниками, ибо для одного из нас финал может оказаться… (указывает рукой в сторону). Там гроб с телом драматурга. Пусть это вымысел, пусть это бред моего больного воображения, но наша история – это история любви. В любви мы постигаем счастье, в той мере, в которой непостижимы границы дозволенного, возводя в категорию смысла. В любви мы возвышаемся до пределов безумного и невозможного, мы страдаем и становимся одержимы, мы опускаемся до низменного и ничтожного, в любви мы гении злодейства!

Наша история началась неделей ранее.

Автор уходит со сцены.

 

АКТ I

СЦЕНА I

Университет. Марио проносится по коридору университета, спотыкается, падает и не замечает, как навстречу идет Амалия. Марио резко вскакивает и, еще не выпрямившись, продолжает бежать, сбивая Амалию с ног. Марио, не заметив своей оплошности, кричит на ходу и сбегает.

Марио. Эй, красотка! Шевели своей попой!

Амалия, упав, уронила учебники и кричит вслед Марио.

Амалия. Сексист, урод и грубиян! Да, я б в гробу тебя видала!

Амалия, собрав учебники, и, прихрамывая, уходит.

 

Ректор университета Филипп идет к своему кабинету, за ним следует его секретарша Кьяра.

 

Филипп (держится за щеку и стонет). Ну, что ты идешь за мной, желая угодить?

Кьяра (сочувственно). Больно?

Филипп. А ты как думаешь? Руки бы оторвать этому дантисту.

Филипп садится за стол. Кьяра движется в направлении выхода и сталкивается с Марио.

Марио. Простите, я немного опоздал.

Кьяра (строгим голосом). Не думайте, что можете завоевать доверие ректора при таком несерьезном отношении. (Марио расплывается в улыбке). И не надо мне так мило улыбаться, распушив свой павлиний хвост. Знаем, плавали. Здесь профессионализмом доказывают, а не вздохами. (Смягчившись). Иди быстрее, но предупреждаю, он в бешенстве.

Кьяра уходит. Марио подходит к столу ректора. Филипп, погруженный в чтение, сидит за столом и, не поднимая головы, указывает Марио сесть. Тот садится, «в окне появляется ворона» слышно, как каркает ворона. Марио гримасничает и делает жесты, прогоняющие ворону.

Филипп. Да, я смотрю, ты у нас полон талантов. Знаешь язык ворон?

Марио (вздрогнув). Да, это я так, прогнать хотел, чувствую, беду накличет.

Филипп. Больше, чем ты сам, никто не накличет. Сколько обошел учебных заведений, прежде чем появиться здесь?

Марио (пытаясь посчитать на пальцах). Не помню. Да, вообще-то мой друг вас очень даже хвалил.

Филипп (смеется). Вот только без этой наглой лести, тебе не к лицу. Кстати, меня вообще удивляет, что ты так долго продержался в старом университете.

Марио (заискивающе улыбаясь). Ну, исключительно благодаря моей покладистости и умению... (Начинает гримасничать, шевеля губами). Впрочем, мне кажется, я вам подойду.

Филипп. Напомни, как звали жену ректора университета, откуда тебя выгнали?

Марио. А вы не могли бы смягчить свой взгляд? (Марио запинается, но смотрит в упор).

Филипп (расплывается в улыбке). Так лучше?

Марио. Ладно, забудьте, я хотел сказать, ничто не повлияет на мою профессиональную деятельность.

Филипп. Страсть, как люблю послушать чужие истории.

Марио. Вы о какой истории?

Филипп. Не прикидывайся. Кстати, ты знал, что твой бывший работодатель гей?

Марио. Что, простите? (Филипп смотрит на Марио грозно). Это я к тому, правильно ли я расслышал?

Филипп. Не раздражай меня. И так день не ладится. С утра неудачный поход к дантисту, а еще по рекомендации.

Марио (встает, ректор смотрит снизу вверх, очки которого сползли к кончику носа). Я, конечно, слышал, что это что-то вызывающее в обществе неоднозначное отношение: неумолимое неприятие противников, и чрезмерно откровенное навязывание сторонниками идеи о собственной уникальности…

Филипп. Сядь, голова начинает кружиться.

Марио вновь садится, оглядевшись по сторонам, наклонился вперед, в сторону ректора. Филипп открывает рот, чтобы вставить реплику, но Марио его опережает.

Марио (переходя на шепот). Это, по сути, нарциссическое расстройство личности; когда-то отвергаемое обществом, но ставшее обычным явлением под веянием извращенной моды, возведенное в ранг «религии».

Филипп. Ты остановишься, наконец?

Марио. Но я как бы пытаюсь впечатлить вас.

Филипп встает, снимает пиджак и вешает на спинку стула.

Филипп. Уф, как жарко!? Кьяра! (Входит Кьяра). Что там с кондиционером? Работать совсем невозможно! (Кьяра, пожимая плечами, уходит. Филипп обращается к Марио). Ты, что гомофоб?

Марио (заерзал на стуле и разводит руки в стороны). Я?

Филипп. Ладно, расслабься, между нами говоря, я и сам их на дух не переношу!

Марио. Вы меня своими вопросами ставите в тупик, а я бы не хотел омрачить о себе впечатление.

Филипп (смеется, захлебываясь). Омрачить впечатление? (Делает строгое, серьезное лицо). Твоя репутация тебя опережает!

Марио. Нет, не помогаете своим убийственным взглядом.

Филипп. Да, забудь ты, просто хотел тебя спровоцировать. Значит так, слушай меня внимательно, Дон Жуан…

Марио. Простите, но меня зовут Марио.

Филипп. Да, знаю, читать умею. (Смотрит исподлобья недоверчиво). Но знаешь, в чем твое отличие от других писателей?

Марио. Спасибо, конечно, за лестное определение.

Филипп. Все стремятся к славе, и у кого-то получается, у кого-то не очень. (Начинает посмеиваться). Но ты умудрился прославиться в литературных кругах не умением сдерживать свой орган плодородия.

Марио. Это все происки моих завистников!

Филипп. Да, кто бы спорил?! (Начинает смеяться до слез). Твой старый работодатель, тот ректор, чью жену ты совратил, обзвонил все учебные заведения и предупредил, чтобы тебя не брали на работу.

Марио (пытаясь вставить слово). Да, все совсем не так…

Филипп (машет рукой). Помолчи. И то, правда, что только трое знали: ты, ректор и его жена, а теперь весь город. Тебе, конечно, повезло, что я терпеть не могу этого напыщенного индюка. (Гримаса брезгливости изобразилась на лице, его передернуло). Кстати, ты так и не сказал, как зовут эту молодую жену? (Сморщил лицо в желании вспомнить имя и защелкал пальцами). Клара что ли?

Марио. Шарлотта! Но, поверьте, я тут ни при чем…

Филипп. Хватит оправдываться! Если был бы ни при чем, откуда знаешь, как ее звать? (Марио хочет что-то вставить, ректор его останавливает). Молчи, распутник! Пародия на Казанову!

Марио. Вот не хотел бы, чтобы за мной закрепилась такая репутация.

Филипп. Раньше надо было думать! Тебе еще повезло, что нашей преподавательнице приспичило в конце года уйти в декретный отпуск, будто время не могла рассчитать.

Марио. Так вы меня принимаете?

Филипп. Не так быстро. Я дам тебе самый отвратительный курс по древнеримской литературе.

Марио. Но я даже латыни не знаю.

Филипп. А мне что за печаль?! И ты в своем положении торговаться смеешь? Но самое главное, на этом курсе учится моя дочь, Амалия. Я туда определил ее в наказание за непослушание. (Выдыхает воздух из легких).

Марио. Да, нелегко бывает с детьми.

Филипп. Но тебе это неведомо, своих ведь нет. Так вот, тронешь (делает паузу и пристально смотрит на Марио, тот съежился), женишься! А не женишься, я тебя кастрирую. Все понял? (Смеется). Ну, тебе точно понадобится удача! (Марио в знак согласия машет головой). Вы приняты!

Произнося слова, ставит свою резолюцию под заявлением Марио. Марио вытянул шею, заглядывая через голову Филиппа, чтобы зрительно убедиться.

Марио. Спасибо, спасибо вам большое, вот увидите, я вас не подведу, вы не пожалеете. Хотя время не подвластно над нами, и никому не ведомо, что нас ожидает в будущем.

Филипп. Что ты сейчас сказал?

Марио. Нет, ничего такого. Еще раз спасибо!

Марио, настойчивый в своей благодарности, приподнимаясь с кресла, роняет свой портфель, но, желая поправить ситуацию, при этом, не опуская протянутую правую руку, успевает подставить ногу и подкинуть портфель кверху, но вместо того, чтобы поймать, запускает на стол к ректору. Филипп ловит портфель двумя руками. Но, оказавшись на некоторое время на одной ноге, Марио теряет равновесие, и, падая, пытается ухватиться за рабочий стол ректора правой рукой. Что, же мне так не везет?!

Марио сносит со стола его содержимое: какие-то папки, личные дела, канцелярские товары и рамку с семейным портретом. При падении ударяется головой об стол.

Филипп (дрожащей нижней губой, язвительным и хрипящим голосом). С вами все в порядке, или пора вызывать неотложную медицинскую помощь?

Марио. Ой, как больно! Воды!

 

СЦЕНА II

Филипп держит в руках портфель Марио, направляется к выходу.

Филипп. Кьяра!

Марио резко вскакивает на ноги и, прихрамывая, идет в сторону выхода. В дверях появляется Кьяра.

Марио (с глупым выражением улыбки). Не стоит беспокоиться, я в полном порядке, и даже себе ничего не повредил. Я могу здесь прибраться, если не возражаете.

Филипп (отрицательно качая головой). Еще как возражаю! (Набирая воздух в легкие). Надеюсь, ваше появление у нас не станет началом апокалипсиса.

Марио. Что вы, со мной вы только приобретете, ведь я хорошо соображаю, в студенческие годы у меня был один из высоких IQ среди, среди...

Заметив взгляд Филиппа, Марио умолкает, потом вдруг что-то вспомнив, обращается к Филиппу.

Не могли бы вы мне выдать небольшой аванс, а то я совсем поиздержался.

Филипп. Уйди с глаз моих пока я не передумал.

Марио. По взгляду понял, что это уже чересчур. Ладно, забудьте, вы этого не слышали.

Филипп выдавливает Марио из кабинета его же собственным портфелем, Марио улыбаясь, пытается обнять ректора, но получает в руки портфель. Марио уходит. Филипп и Кьяра провожают его взглядом.

Филипп. Как думаешь, Кьяра, я сделал большую ошибку, что взял этого весельчака на работу?

Кьяра. Ну, кажется, он не из робкого десятка, и продержится дольше, чем вы думаете.

Филипп. Даю ему одну неделю, что не устоит перед чарами Амалии, она прожует и выплюнет, разбив ему сердце.

Кьяра. Не боитесь, что он ей разобьет сердце? Хотя, что я такое говорю, мне кажется, что он староват для нее.

Филипп. Э, нет, я его предостерег от необдуманных действий, что повлекут за собой непоправимые последствия. Ну, как принимаешь условия пари?

Кьяра. Филипп, бросьте, все пустое, вы еще не потеряли интерес к подобным экзерсисам? Это же клише со вкусом банального. Ведь условия неравные.

Филипп. Да, ты утомила своими поучениями. В чем проблема?

Кьяра. В том, что Амалия способна творить все, что угодно, а он ограничен в своих действиях.

Филипп. Но у него преимущество преподавателя, перед которым трепещут студенты.

Кьяра. Пытаетесь меня завести, чтобы я приняла этот вызов? (Смотрит на ректора). И почему я рождена такой слабохарактерной и безвольной, что поддаюсь на глупые провокации? Что на кону?

Филипп. Проигравший – ведет в ресторан.

Кьяра. Хорошо. В одном уверена точно, скучно не будет. Как зуб?

Филипп (возмущенно). Вот надо было тебе мне об этом напоминать?! Я уже почти забыл.

Кьяра (съежившись). Ой, простите мне такую оплошность, я не со зла. (Скривила губы в улыбке). Пойдемте, я вам приготовлю полоскание для рта.

Филипп. Все, что угодно, чтобы эта боль несносная прошла.

Уходят.

 

СЦЕНА III

Амалия входит в пустую аудиторию и садится в левом углу. Через несколько секунд появляется Марио, не заметив Амалию, подходит к кафедре, достает из портфеля распятие Христа, что-то шепчет про себя, закрыв глаза, после чего прячет распятие в кармане пиджака.

Марио (театрально с пафосом). А я подумал, что окажусь в логове хищников, где становишься легкой добычей при любом неверном шаге. (Разводит руки в стороны). И вот я – перед вами, кто должен завоевать ваше доверие, зажечь огонь в сердцах и поразить умы своими знаниями, а вы начинаете меня оценивать, уподобившись истинным натуралистам, рассматривая меня под микроскопом, как амебу, распластанную на предметном стекле. Легкие перешептывания и ироничные ухмылки, открытые рты и мигающие от недоумения глаза. Самцы-конкуренты, готовые вступить со мной в состязание за право обладать своими «самками», и студентки, то есть «самки», которые уже сняли с меня одежду и просканировали все мое тело. В воздухе запахи извращенных умов. (Принюхивается по сторонам). Но не так все страшно. Вряд ли вы хотите «сорвать с неба звезду»?!

И вы – трусливые животные, сбежали, поджав хвосты, не дождавшись своего дрессировщика. Не дав мне насладиться триумфом. (Машет рукой). Но, что я знаю? Не уверенный ни в чем, ни в своих профессиональных способностях, ни в знаниях житейской мудрости. (Вновь разводит руки в стороны, кланяясь).

Амалия (громко аплодируя). Браво! (Свистит).

Марио (в испуге, жестикулируя руками). Как это нагло, дерзко и вопиюще!

Амалия. Эй, помягче, не терплю грубых мужчин. Мало того, что опоздал на пятнадцать минут, еще и нападаешь!? Устроил тут светопреставление.

Марио. Простите, просто вы меня напугали.

Амалия. Ладно, я девушка добрая, может, и прощу, если скажешь, что такое секретное спрятал?

Марио. Простите, еще раз, но не заметил в каком месте мы перешли на «ты».

Амалия. А вот, когда накричал на меня, с этого момента лишился права обращения на «вы».

Марио. Ну, сколько повторять, прости?

Амалия. А ты не повторяй, а то меня уже тошнит.

Марио. Ой! Женщин тошнит в двух случаях, во время беременности, и когда не соизмеряют количество алкоголя.

Амалия. Надо же, в нашем стаде появился просто знаток по женской части.

Марио. Ладно, хватит препираться. Раз уж вы здесь, начнем наше занятие.

Амалия. Что, для меня одной? Вау! Какая честь! Или показываешь, что спрятал, или уйду. (Встает и приближается к Марио).

Марио (выставляя правую руку вперед). Да, какие проблемы, милости просим!

Амалия. А вот не уйду! Ну-ка, дай посмотреть!

Марио перегораживает путь.

Марио. Ни за что! Это личная вещь.

Амалия приблизилась к Марио. Марио хочет увернуться, но неловко касается Амалии.

Амалия (дает слегка пощечину). Наглец! Ты посмел меня ощупать! (Марио в страхе отступает). Вот так бы сразу! (Марио достает распятие из кармана, Амалия от удивления начинает дико смеяться). Да, ты, я погляжу, ревностный христианин!

Марио. Да, тише. Услышат ведь. Напрасен твой сарказм. Благодаря именно этому амулету меня сегодня взяли на работу.

Амалия. Ну, расскажи, а то я вижу, как тебя распирает, чтобы поделиться этой сплетней.

Марио. Ваш ректор – просто находка для писателя! Я от радости, что он принял меня работу, неудачно встав с кресла, оступился и снес ему со стола содержимое.

Амалия. Признайся, что ты это сделал специально.

Марио. Нет, поверь. Я даже ударился так, что дикий вопль застрял внутри меня.

Амалия (смеется). Что ударился, в это несложно поверить.

Марио. Да, что ты меня все время перебиваешь? О чем я?

Амалия (отрицательно мотает головой). На работу преподавателя взяли склеротика. Ты на вопле споткнулся!

Марио. Точно! Все было настолько быстро, что я не мог правильно оценить свои действия. У меня даже инстинктивно дернулась рука, как если бы я обжегся.

Амалия. Ну, понятно. А ты какую больше предпочитаешь, левую, или правую?

Марио (смеется). Нет же, слушай. Даже, если бы я разнес ректору весь его кабинет, он все равно должен быть мне благодарен, что я спас рамку семейного портрета.

Амалия. Не вижу ничего смешного. Осчастливил, что хоть семейный портрет оставил в покое.

Амалия пинает Марио ногой.

Марио (возмущенно). Эй, что за дела?

Амалия. Прости, нервный тик, иногда случается. Продолжай.

Марио. Видела бы ты его перекошенное лицо с набухшими венами на шее!? Он весь покрылся испариной.

Амалия. Как же ты все заметил, если ударился головой?

Марио. Да, уверяю, хорошо, что я находился на том безопасном расстоянии от него, иначе он забрызгал бы меня своей слюной. У меня самого на языке вертелась непристойная брань, но я улыбался, выдавливая из себя вежливость.

Амалия (улыбалась с перекошенным лицом). Что еще расскажешь?

Марио. Да, больше нечего. Мысленно одаривая друг друга эпитетами, и без особого желания броситься во взаимные объятия, мы обменялись прощальными наклонами головы.

Амалия. Точно, все?

Марио. Кстати, я уверен, он спит со своей секретаршей.

Амалия. Нет, это исключено!

Марио. Почему же? Милая мордашка, смотрит на него с восхищением, ловя каждое слово.

Амалия дает Марио очередную пощечину.

А это за что?

Амалия. Чтоб не смел, осквернять имя моего папы!

Марио. Ой, промашка вышла, так ты – та самая Амалия?

Амалия. Откуда ты знаешь мое имя? Папа разболтал? Ах, вот оно, он дал тебе какие-то указания на счет меня?

Марио. Верно, держаться от тебя подальше.

Амалия. И ты будешь следовать его правилам?

Марио. Еще бы! Не хотелось бы, испытать на себе всю прелесть когтей разозлившейся кошки. Я знаю этот взгляд: глаза хищницы, улыбка дьявола. Так что я пойду.

Амалия перекрывает дорогу Марио и вновь бьет его.

Марио. А это за что? У тебя уже входит в привычку бить меня.

Амалия Это за то, что сбил меня с ног, назвал «красоткой», и еще добавил, чтобы я шевелила одним местом.

Марио (корчась от боли). Так это была ты? Я же хотел сделать тебе комплимент, что касается того самого места.

Амалия вновь замахивается, но Марио успевает поймать ее руку и начинает сжимать.

Амалия (обиженно, напуская слезу). Отпусти, больно же. Что за манеры? Где тебя учили, как обращаться с девушкой?

Марио. Ладно, прости!

Марио и Амалия стали смотреть друг на друга. Амалия смутилась и отвела взгляд в сторону.

Амалия. Хочешь, я помогу тебе через меня выстроить мостик к моему папе?

Марио. Нет, конечно, слишком высока будет плата.

Амалия (освобождая дорогу Марио). Но не очень-то и хотелось.

 

СЦЕНА IV

Марио выглядывает за дверь и резко закрывает.

Марио (переходя на шепот). Там твой папа, быстро садись, его бы я не хотел гневить.

Амалия занимает место за столом.

Амалия (тоже переходя на шепот с хрипом). И что ты ему скажешь, почему нет студентов?

Марио показывает жестом руки, чтобы Амалия замолчала. Ректор и Кьяра входят в аудиторию.

Марио (взмахнув руки вверх и в стороны). «Nox perdet amantes, e quibus illa fuit longa dignissima vita; nostra nocens anima est. ego te, miseranda, peremi».

Амалия с недоумением, хлопая глазами, попеременно смотрит на Марио и на дверь и вертит рукой у головы.

Амалия (высовывает язык и потом сквозь зубы). Не делай из меня тупоголовую девицу, своими познаниями латыни, тем более что заранее подготовился.

Марио (строго посмотрев на Амалию). «Ночь уничтожит двух влюбленных, из которых она была достойна долгой жизни. Моя душа виновата, ведь я погубил тебя, бедняжка». Что это вам напоминает?

Филипп с порога кричит с самодовольной улыбкой.

Филипп. Так это же Шекспир «Ромео и Джульетта»!

Марио и Амалия смотрят на ректора.

Марио (в испуге, запинаясь). Не совсем, но очень похоже. Это история «Пирама и Фисбы» из Овидия. «Любовь ко мне убила тебя!» – воскликнула она.

Ректор обводит взглядом аудиторию и меняется в лице.

Филипп (возмущенно). Где носит этих бестолковых студентов? (Обращается к Амалии). Амалия, ты что-нибудь об этом знаешь?

Амалия, сжавшись в комок, отрицательно машет головой.

Я не позволю превращать мой добропорядочный университет в логово распутства!

Кьяра. Филипп, вам нельзя так нервничать, не то зубная боль вернется. Привыкните к мысли, что у нас учатся дети состоявшихся, зажиточных семей,

Филипп. И что?

Кьяра. То, что они готовят свое потомство для реального мира, вот дети и занимаются всем, кроме самой учебы. (Смеется).

Марио (иронично хмыкнув). Веяние моды, папочки и мамочки, изнемогая в злобном хвастовстве, вертят в руках дипломы своих отпрысков перед носами знакомых и друзей, как доказательство, что их детеныш превзошел природу.

Филипп сначала строго посмотрел на Кьяру, что та сразу приняла серьезное выражение лица, потом на Марио, который, сконфузившись, отвел свой взгляд.

Филипп. Послушай, Марио, ты ничего не перепутал? Это курс по Древнему Риму, а не по Шекспиру.

Марио (запинаясь). Ну, я так и сказал, это древнеримский поэт, Овидий.

Филипп. Я понял, не поправляй меня и сотри высокомерие со своего лица, разбрасываясь латинскими выражениями.

Амалия (смеется). Может, это единственное, что он запомнил.

Марио посмотрел на Амалию, прищурив глаза.

Филипп (уставившись на Марио). Марио, что это сейчас было? (Марио пожимает непонимающе плечами). Ты как-то странно посмотрел на мою дочь.

Амалия расплылась в одобрительной улыбке.

Амалия. Папа, тебе не кажется, что ты срываешь лекцию?

Филипп (строго). Сколько раз тебе говорил, не называй меня папа в университете. (Смягчившись). Может, пообедаем вместе, дочь моя?

Амалия. Нет, у тебя есть своя компания.

Амалия указывает глазами в сторону Кьяры. Кьяра делает безучастный вид. Филипп, недовольный, поворачивается спиной, чтобы уйти, и не видит, как Амалия двумя пальцами правой руки делает жест, напоминающий, что она следит за Кьярой. Кьяра, возмущенно задирает голову кверху. Они уходят.

 

СЦЕНА V

Марио сел за стол и обхватил голову руками.

Марио (облегченно вздыхая). Пытает судьба, как на войне, и беды тяну я жизни земной.

Амалия подходит и садится на стол, запуская руку в волосы Марио.

Амалия. Какое отчаяние в голосе, как если бы все беды мира взвалились на твои плечи одновременно.

Марио. Издеваешься!?

Амалия. Ну, пожалей себя, несчастный ты наш. А я слезу пущу, склонившись над тобой. (Встрепенувшись). Да, у тебя лысина на макушке головы.

Марио (хватаясь за голову и отстраняясь, смотрит исподлобья). Я знаю, что ты делаешь. Хочешь сплести сеть паутины, в которую я попаду.

Амалия. Послушай, писатель, женщины не любят бесхребетных мужчин. А, подожди, подожди, это такая своеобразная тактика, через жалость вызвать у нее интерес.

Марио. Что ты себе позволяешь? И вообще, тебе со мной не может быть интересно, если у меня лысина на голове. Девушкам в твоем возрасте больше нравятся те, что с татуировками и горой мышц, с ними куда веселей. Жаль.

Амалия (впадая в откровенный смех). Жаль, что не подхожу? (Презрительно с возмущением). Боишься, что не дотяну до тебя?

Марио. Ой, что я вижу, вспышка гнева. Дочь, достойная своего отца!

Амалия (слегка бьет журналом по голове Марио). Говорила же тебе, не трогай моего папу. Но согласна, тебе больше подойдут женщины в другой возрастной категории, те, что постарше.

Марио. Ну, это уже чересчур! А кто сказал, что я ищу кого-то? Села на стол, нагло развесив ноги.

Амалия. Признайся, что я для тебя неодолимая вершина, куда проще с «девушкой для тайных встреч»?!

Марио. Девушка для тайных встреч – это скучно, а вот необычная девушка, которая могла бы меня поразить, – это, увы?!

Амалия. Может быть, тогда тебе нужна гейша?

Марио. О, как пошло!

Дают звонок окончания лекций. Марио резко встает и бежит к дверям.

Амалия (не оборачиваясь). Мы еще не закончили.

Марио уходит, Амалия, немного помедлив, тоже выходит из аудитории.

 

АКТ II

СЦЕНА I

Столовая университета. Марк подходит к столу с подносом, наполненной едой и садится, появляется Марио тоже с подносом, на котором лишь кофе и круассан.

Марио (присаживаясь за стол к Марку). Не возражаете?

Марк. Не делай вид, что мы не знакомы. Я так полагаю, тебя взяли на работу. Радуйся, недолго ты бродил по улицам, потому что все-таки еще существуют такие учебные заведения…

Марио. Какие?

Марк. Хотел бы я подобрать слова, чтобы не задеть ничье больное самолюбие.

Марио. Что замолчал? Ничего не приходит на ум?

Марк. Наверное, сказывается моя языковая ограниченность, и почему я не пошел преподавать историю?!

Марио (с перекошенной улыбкой). Да, что ты ходишь вокруг, да около, это не университет вовсе, а «помойное ведро».

Марк (машет рукой). Брось! Сними с себя фальшивую маску сноба. И то хорошо, что тебе не пришлось для этого переезжать в какой-то захудалый провинциальный городок.

Марио. Я бы тогда точно завял, как брошенное растение.

Марк. Зато можно возвеличиться среди тех, кого природа обошла стороной.

Марио. Но ведь они настолько могут быть ограниченны, что вряд ли оценят мое превосходство над ними.

Марк. Меня, например, такое положение вещей вполне устраивает.

Марио. Ну, не знаю, сколько я здесь продержусь, хотя мысленно успокаиваю себя в поисках оправдания своего нынешнего состояния.

Марк (с саркастической ухмылкой). А не надо было заводить интрижку с женой ректора. Рассказывай, как все было, весь город сплетничает, а твой друг и не ведает.

Марио. Марк, не строй из себя святошу.

Марк. Как долго длился роман?

Марио. Ты о чем? Не было никакого романа, одна случайная связь под действием алкоголя.

Марк (заливаясь смехом). И в чем же ты оплошал?

Марио. Смотри, не подавись от злорадства. Я дал ей номер своего телефона. И да, позвонила, но, узнав, что она жена ректора, я ей отказал. Вот и отомстила.

Марк (прерывисто захрюкал от удовольствия еще не произнесенной фразы). Бывает!? И почему все случается с тобой?

Марио. Да, видимо, на мне проклятие!

Марк. Правда, и здесь тебе не повезло, на твоем курсе учится дочь ректора.

Марио. Ректор меня уже предупредил о последствиях. Да, но какой-то он скользкий.

Марк. Ну, все-таки, не лишним будет напомнить, ведь я за тебя поручился. Лучше скажи, каковы первые впечатления.

Марио. Впечатления?! Ощущение, что я где-то в далеком будущем с их космическими конструкциями, и будто пропустил нашествие инопланетян.

Марк (смеется). Я надеюсь, ты не приехал на своей старой развалине? (Марио покачал головой и оскалился). Ах, ты приехал. Ну, ты же понимаешь, что погорячился.

Марио (оправдываясь). Ну, чтобы не привлекать ничьих любопытных глаз, мне пришлось искать стоянку на противоположной стороне улицы. Знаешь, есть ощущение пропасти между мной и тем, что называется современный мир.

Марк. Первый день на работе, а уже впадаешь в отчаяние. Кстати, чем тебе ректор не угодил?

Марио. Чувствую какой-то подвох в том, что он взял меня на работу.

Марк. Ну, хотя бы все прошло пристойно? (Марио сомнительно посмотрел на Марка). Только не говори, что успел испортить первое впечатление о себе?!

Марио (неуверенно). Да, все в порядке!

Марк. Сам виноват, что оказался в этом богом проклятом месте. (Начинает смеяться). Это же, как надо не дружить с головой?!

Марио. Да, перестань кряхтеть, как курица на насесте.

Марк. Но, если посмотреть с другой стороны, материал для книги обеспечен. И вот еще что, раз у тебя нет обручального кольца, все будут думать, что ты не женат, (смеется) и начнется охота за твоим «скальпом».

Марио. Ты о чем?

Марк. Здесь женщин больше, чем мужчин, и мужчины пользуются большим спросом.

Марк осторожно осмотрелся по сторонам.

Марио. Звучит, как бред навязчивых мыслей.

Марк. Здесь принимаются ставки, когда чей-либо роман, ставший достоянием общественности, будет доведен до скандала.

Марио. Что же ты не предупредил меня заранее, что в этом заведении собралось сообщество сплетников?

Марк. Но какое сообщество? Здесь сплетни стали воплощением искусства.

Марио. Боже, что меня ждет?

Марк (пренебрежительно машет рукой). Думаю, сегодня будут сделаны ставки на то, сколько ты здесь продержишься. (Марк резко перешел на шепот). Ты же понимаешь, о чем я?

Марио (с легкой ухмылкой, кивая головой). И сколько ты на меня поставишь? Но ты ведь знаешь, мне не везет с женщинами, мне кажется, я их пугаю.

Марк смотрит на Марио исподлобья, таинственно озираясь по сторонам.

Марк. Здесь даже паршивой овце везет. Может, твой кризис связан с неуверенностью в отношениях с женщинами!?

Марио. Слушай, психоаналитик, я не у тебя на сеансе.

Марк. Ну, легкий роман с какой-нибудь женщиной пойдет тебе на пользу.

Марио. Ты можешь найти для себя женщину, но это не означает, что она будет той самой.

Марк. Не слышал этого выражения.

Марио. Марк, кажется, у тебя что-то застряло между зубами, а нижняя губа запачкана майонезом. И уже от этого я на грани потери аппетита, медленно погружаясь в состояние полусна.

Марк (вытираясь салфеткой). Ладно, умолкаю. Нашел способ уйти от больной темы.

В столовой появилась Амалия и направила свой взгляд в сторону Марио. Марио изменился в лице. Марк кивнул в сторону Амалии.

Молода, красива, симпатизирует! Но это дочь ректора.

Марио. Согласен – бредовая идея. Меня даже перекосило от одной лишь мысли.

Марк. Но почему бы и нет?! Может, она станет для тебя Музой, пусть мимолетной, но потрясенный, ты испытаешь необходимый всплеск, что позволит тебе, наконец, дописать роман.

Марио. Это полное безрассудство.

Марк. Перестань ныть! Да, она тебе явно нравится!

Марио поперхнулся и стал откашливаться.

А теперь еще и покраснел.

Марио. Да, пожалуй, Марк, в этом обществе сплетников ты сам превращаешься в законченного кретина, я всего лишь подавился.

Марк. Брось, кому ты это рассказываешь?! А еще ты оправдываешься, что является верным признаком плохо скрываемой симпатии. (Дали звонок). Надо бежать, а еще успеть сделать ставку.

Марк торопливо уходит, бросив взгляд в сторону Амалии.

 

СЦЕНА II

Марио следит, как Амалия с подносом приближается к его столу и присаживается.

Амалия. Можно? А что я спрашиваю, место общественное, конечно, можно. (Заглядывает в тарелку Марио). Что ешь? Что так скудно? Давай, я поделюсь с тобой? (Не дожидаясь ответа, откладывает в тарелку Марио картофель).

Марио. Ты же понимаешь, что за нами наблюдают!?

Амалия. И что? Мы не совершаем ничего предосудительного. (Откусывает сэндвич, запивает какао, произносит, еще не прожевав). Ну, что писатель, снимем номер в отеле и попьем кофе в постели!?

Марио силой надавил на круассан, джем разлетелся по столу, на пол, другая половина круассана выпала изо рта.

Марио (кашляя). Сначала ты проявляешь бестактность и присаживаешься…

Амалия (перебивает Марио). Вот неправда, я спросила.

Марио. Но не получила с моей стороны одобрения. А потом делаешь непристойные предложения. Нельзя же так. Я чуть не поперхнулся.

Амалия. Да, от чего же? Что разволновался? Ты пытаешься нас изобразить вместе? Ой, что-то мне нехорошо. Дай мне успокоиться. (Правой рукой размахивает перед собой, имитируя движения веера).

Марио. Как не разволноваться, когда девушка такое предлагает.

Амалия. А что ты так вспотел?

Марио. От такой жары и закипеть можно. Считаешь, если ты дочь ректора, то тебе все дозволено?

Амалия. А вдруг это любовь, которую ищу, ведь никогда не знаешь, где ударит молния. А, может, просто изучаю. А зачем тебе об этом знать, хочешь меня соблазнить?

Марио. Точно. Ладно, не морочь мне голову. (Делает паузу). Глупее ситуации я просто себе не представляю. Ведь я женат.

Амалия (смеется). Ах, прости, просто кольца нет на пальце. Интересно, как жена тебя выносит?

Марио (гримасничая). Не утомляй меня вопросами, что наводят тоску.

Амалия. О чем же у тебя можно спрашивать? Ну-ка, просвети меня своими познаниями по части женщин.

Марио. Нет никаких познаний. И мне не нравится твой язвительный тон.

Амалия. Не отстану, пока не удовлетворишь мое любопытство. Какой ты видишь женщину своим извращенным умом?

Марио (качает головой). Не успокоишься ведь?

Амалия. Нет!

Марио. Ну, конечно, у женщины должны быть мозги, чтобы мне не было скучно, чувство юмора, чтобы мне не было с ней грустно и утомительно. (Резко наклонившись вперед, что Амалия отпрянула, и, перейдя на шепот). И она не должна быть занудой, чтобы мой мозг не поразил неизлечимый недуг.

Амалия. Замечательно, а теперь представь, что ты – это я, и скажи, зачем все это мне сказал? (Амалия сделала глубокий выдох, вскинув руки куда-то в небо). Должны, должны. Нытик, не знающий, как с этим бороться, и ждешь, "как карта ляжет".

Марио и Амалия смотрят друг на друга в упор, сверля друг друга взглядами.

Марио. Я просто в восторге от твоих умозаключений! И как, по-твоему, сейчас «ложится карта»?

Амалия. Твои перспективы катастрофически тают на глазах.

Марио. Какое облегчение!? Сегодня явно не мой день, и месяц этот, пожалуй, тоже явно не мой.

Амалия. Да, ты сделай что-нибудь! Выругайся, в конце концов! И то будет легче. (Игриво-кокетливо). Болезнь мужчин, страдающих манией, что жизнь удалась, и все можно купить.

Марио. Не стоит так переживать за меня. И будь осторожна в «игре», что может обрести облик реальности, приводящей к катастрофе чувственных коллизий.

Амалия. Я скажу тебе так, я безумно красива, но недоступна (мне так говорят) и напускаю на себя туман загадочности. Ты же понимаешь, загадочная женщина всегда притягивает.

Марио (с иронией, процедив сквозь зубы, но сдержанно и вежливо). Лишь одной красотой меня не купить. (После недолгой паузы). Ты всегда получаешь, что хочешь?

Амалия. Я по жизни возьму то, что мне нужно, так или иначе. Ты мне что-то хочешь предложить?

Марио. Помнится, это ты предлагала встретиться!?

Амалия. И то верно, но не надо строить предположения, блуждая в своих фантазиях. Хотя, ничто в этой жизни не происходит бессмысленно, и на все воля Божья.

Марио. Нет, не поверю твоим обманчивым вздохам.

Амалия (исподлобья наблюдая за Марио). В университете меня все обходят стороной, зная, что я дочь ректора. Я ведь – молодая девушка, а папа заслоняет меня от любых отношений, отгораживая от внешнего мира.

Амалия стала забирать картофель из тарелки Марио.

Марио. Твой томный взгляд и скромно припущенные ресницы никак не введут меня в заблуждение.

Амалия выставила грудь вперед и стала тяжело дышать.

Амалия. Что ты там говорил про отношения?!

Марио. Переигрываешь! Давай просто поговорим по душам, или как?

Амалия. Для того чтобы просто поговорить по душам, у меня друзья есть, так что нет.

Марио. Ну, да, ты права, мужчинам, как правило, только женщина-друг не нужна.

Амалия. Вот именно, пытаясь вызвать интерес к себе у женщины, вам самим хочется продолжения.

Марио. А вы, женщины… (Марио запнулся).

Амалия (ехидно улыбаясь). Писатель исчерпал свой словарный запас? (С придыханием). Взглянув в мои глаза, что ты можешь сказать обо мне?

Амалия изобразила влюбленное выражение лица. Марио хочет встать.

Куда это ты собрался, писатель?

Марио. Я полагаю, пошутили и хватит.

Амалия. Ты почти уговорил меня на свидание, а теперь сбегаешь?

Марио. Скажи, что ты несерьезно?

Амалия. Очень даже серьезно. И, если мы не встретимся, тебе грозит стать рекордсменом по самому короткому пребыванию в университете.

Марио. Ладно, но только одна встреча, и это не свидание, и обещаешь, что перестанешь заниматься дешевым шантажом.

Марио передает свой смартфон Амалии.

Напиши свой номер телефона, я позвоню.

Амалия, опережая Марио, уходит первой, Марио вслед за ней.

 

СЦЕНА III

Марио сталкивается с Филиппом. Оба смотрят друг на друга с подозрением. Марио уходит. Филипп, заметив Амалию, идет к ней.

Филипп. Как тебе новый преподаватель?

Амалия. Побрить, причесать, поперчить…

Филипп. Что?

Амалия. Ой, прости, увлеклась.

Филипп. Он к тебе не приставал? Или ты к нему?

Амалия (огрызнувшись). Очень смешно! Кстати, кто составлял расписание занятий?

Филипп. Моя секретарша, Кьяра.

Амалия. И как я не подумала об этом? Так вот, папочка, мне совсем неудобно такое расписание. Ты же хочешь, чтобы твоя дочь выглядела лучше всех?

Филипп. Конечно!

Амалия. Тогда ты должен понимать, что за месяц кто кого отравил в Древнем Риме запомнить невозможно.

Филипп. Не пугай меня! Это курс не по истории, а по литературе.

Амалия. За все годы выпусков из университета назови хотя бы одного, кто мог легко цитировать Вергилия?

Филипп. Смеешься надо мной?

Амалия. Нисколько. Представь, что в день вручения дипломов твоя дочь выйдет на сцену и…

Филипп. Хорошо, угомонись! Ты меня уже убедила.

Амалия. Вот и скажи своему новому преподавателю, дать мне дополнительные уроки в вечернее время.

Филипп. Амалия, это идет полностью вразрез с принципами, которые я насаждаю.

Амалия. Поэтому тебя все боятся, что насаждаешь. А так завоюешь славу либералиста.

Филипп. Ты хотела сказать, либерала?

Амалия. Папа, не умничай

Филипп (смеется, показывая пальцем в сторону выхода). Мне как-то не хотелось лишний раз сталкиваться с Марио.

Амалия. У тебя есть выбор?

Филипп (поморщившись). Хорошо. Но не вздумай соблазнять его, иначе мне придется его уволить.

Амалия. Папочка, как ты мог такое подумать о своей дочери?

Филипп (пригрозив пальцем). Я тебя знаю!

Амалия. Пойду, предупрежу нерадивого преподавателя.

Амалия сбегает.

Филипп. Амалия!

Филипп быстрым шагом уходит.

 

СЦЕНА IV

Марио входит в аудиторию, следом вбегает Амалия.

 

Амалия. Марио, вот ты где?! Ты меня избегаешь?

Марио. Мы же пять минут, как расстались.

Амалия (язвительно улыбнувшись). Еще чего, расстались. Как можно расстаться, у нас еще свидания не было? Но я поняла, ты не собирался роман со мной крутить, так что все нормально, ничего не было, чтобы пропало!

Марио. Конечно, пропало то, что могло быть.

Амалия. А приручаются те, кто этого хочет. Привыкай к мысли, что все только начинается.

Марио. Послушай…

Амалия (перебивая). Нет, ты послушай. Папа распорядился, чтобы ты дал мне несколько дополнительных занятий.

Марио. Но…

Амалия. Что но? Не веришь, можешь сам спросить. Но лучше не раздражать его сегодня, у него зуб болит.

Марио. И когда надо приступать?

Амалия. Встречаемся сегодня вечером. Только вот, я подумала, на голодный желудок мой мозг отказывается воспринимать любую информацию.

Марио. В чем проблема? Поешь.

Амалия. Ну, конечно, только мы это сделаем вместе. Рядом с моим домом есть итальянский ресторан.

Марио хотел что-то сказать, но Амалия, резко развернувшись, вышла из аудитории. Марио с недовольным выражением лица вслед за ней.

 

АКТ III

СЦЕНА I

Голос автора. В то же самое время в квартире Елены и Марио.

Елена ходит по квартире.

 

Елена. Чувствует мое сердце, Марио мне изменяет.

Выходит из комнаты и возвращается с пиджаком Марио. Проверяет все карманы и принюхивается к пиджаку.

Никаких следов, что намекало бы на женщину. Ни следов от помады, ни волосинки. Она что, совсем не линяет?

Еще раз внимательно рассматривает пиджак. Находит длинный волос.

А вот нашла! Блондинка!

Подходит к зеркалу и сравнивает с волосами своей головы.

Похож на мой.

Звонок в дверь. Бросив пиджак на диван, Елена идет открывать. Там ее сестра, Офелия.

Офелия. Ну, здравствуй, сестренка!

Офелия проходит в комнату. Елена сморщила нос.

Елена. Как настроение?

Офелия. И ты спрашиваешь? Потеряв аппетит, я теряю в весе, одним словом, таю на глазах.

Елена смерила взглядом Офелию.

Елена. Заметно. Всю Европу объездила?

Офелия. Еще нет. Мы с Гаго только вчера вернулись.

Елена. Почему такая несправедливость? Ты ведь петь не умеешь.

Офелия. Я умею находить общий язык с людьми.

Елена. Как? В постели дорого отеля?

Офелия. Между прочим, у меня радостная новость! Мне дали главную роль в опере.

Елена. Я рада за тебя. Как?

Офелия. Что как?

Елена. Только не говори, что тебе не пришлось раздвинуть ноги перед режиссером.

Офелия. А ты не полагала, что я могу своим талантом добиться результата?

Елена. Вот только перестань кудахтать. Ты нисколько не талантливее меня.

Офелия. А как твои дела в опере?

Елена. Сама будто не знаешь!? Сплетни, склоки, списки.

Офелия. Какие еще списки?

Елена. Кто сколько раз переспал с художественным руководителем, чтобы получить роль.

Офелия. Что тебя расстраивает? На какой ты позиции?

Елена. А сама как думаешь? Мне сама мысль противна, оказаться с режиссером в постели.

Офелия. Представляешь, мне сегодня ошибочно определили возраст в двадцать два года.

Елена. Ну, тебе же это понравилось!?

Офелия. Да, мне все равно как-то, мне еще не пятьдесят, чтобы радоваться, что мне сбросили лет пять.

Елена. Ты какая-то раздраженная!?

Офелия. Меня стало все раздражать. А пианистка в театре вовсе меня ненавидит.

Елена. Надеюсь, с Гаго отношения в порядке?!

Офелия. Еще одна беда моей жизни. Целыми днями красуется перед зеркалом, будто не баритон, а какой-то тенор.

Елена. Как все быстро меняется в этой жизни. Еще недавно ты была от него без ума.

Офелия. Одиночество – неоспоримый довод, чтобы прыгнуть в постель даже к идиоту.

Елена. Но, кажется, ничто не предвещало в вашем союзе такого финала.

Офелия. То простуда, то прострация, то обожрется так, что диарея на целый день.

Елена. Хоть и смешно, но у всех нас бывают тяжелые дни.

Офелия. И что? Меня, зачем впутывать? Я, как нянька, всякий раз должна готовить ему какой-нибудь развлекательный номер.

Елена. Такова женская участь.

Офелия. Вот еще!? А кто будет поддерживать мой творческий тонус? Кстати, я проголодалась.

Елена. Возьми пирожных, но все, конечно, не съедай. Мой Марио не в меру сладкоежка.

Офелия. Как можно такое обо мне подумать, ведь я диету соблюдаю.

Елена, наклонив голову набок, рассматривает нижнюю часть туловища Офелии.

Елена. Оно и видно.

Офелия. Я за неделю раздалась лишь на килограмм, ну, на два.

Елена. А по тебе – все десять!

Офелия. Пожалуй, съем пирожное (задумавшись) одно. Но обещаю, что всю неделю буду голодать.

Елена. Ты утомила! Надеюсь, ты не собираешься обсуждать свои гастрономические пристрастия?!

Офелия. Нет! Но боюсь, что исхудаю.

Офелия резко вскакивает с дивана, выходит из комнаты, возвращается с пирожными и начинает интенсивно есть.

Елена. Из женщин тех ты, что думают сначала, что поесть, потом, отчаянно вздыхая, терзаются, ну, как при этом похудеть.

Кусок торта выпадает изо рта Офелии.

Офелия. Боже! Какая я неуклюжая.

Елена (закатив глаза кверху) Вытри рот, ты измазалась в креме.

Офелия. В последнее время у меня один и тот же навязчивый сон.

Елена. Ты у нас еще с детства была впечатлительной. Говори уже.

Офелия. Со мной в постели лежит мужчина. Лица не вижу. Целует так, что вспоминать грешно.

Елена. Быстрее уже!

Офелия. Не торопи меня. И тут вонзаются мне в шею зубы.

Елена. Может, ты пропустишь подробности, а то как-то неловко получается.

Офелия. Нет подробностей! Я просыпаюсь в холодном поту.

Елена. Конечно, безутешной.

Офелия. А рядом Гаго и храпит. Так и хочется его придушить.

Елена. Похоже, ему стоит перебраться в отдельную спальню.

Офелия. Смеешься надо мной?

Елена. Доешь пирожные, пар напряжения спадет!

Офелия. А как у тебя с Марио?

Елена. Полная идиллия. И вытри рот, ты измазалась в креме.

 

СЦЕНА II

В квартиру входит Марио. Елена вскакивает, подходит к Марио, помогает ему снять пиджак, и начинает обнюхивать.

Марио (с недоумением). Ты что делаешь?

Елена. Да, как-то подозрительно, что сбежал рано утром, когда я еще спала.

Марио (увидев Офелию). Офелия! Какая неожиданность! Ты давно вернулась из Европы?

Офелия (прищурив глаза). Сегодня утром.

Марио. И сразу к любимой сестре?

Офелия. Куда же еще? Вроде как единственная!

Марио. И она у тебя просто чудо!

Елена. Хватит трепать языком. Пойду, приготовлю что-нибудь поесть.

Елена уходит. Марио садится на противоположной стороне от Офелии дивана. Офелия придвигается к Марио.

Марио. Офелия, ты что творишь? Елена в любую минуту может войти.

Офелия. А я, между прочим, была в тебя влюблена.

Марио. Просвети мой несовершенный разум, как я мог догадаться, что в меня ты была влюблена.

Офелия. По вздохам чувственным.

Марио. Почему же ты сразу не призналась?

Офелия. Ну, думала, что, в конце концов, ты сам догадаешься.

Марио. Я только и видел прищур твоих кокетливых глаз и улыбку мегеры.

Офелия. Ты все-таки, муж моей сестры, не могла же я разрушать ваше счастье.

Марио. Перестань! Лишь мимолетная интрижка под действием алкоголя.

Офелия. Мне всегда было интересно, куда тебя заведут твои необузданные желания.

Марио. Ну, не преувеличивай!

Офелия. Что, если мы вернем картины из прошлого? Ведь согласись, что между нами была страсть

Марио. Все, что осталось в прошлом, нужно закрыть плотно на замок и выбросить ключ.

Офелия. Кстати, тебе удалось покорить драматургический Олимп?

Офелия приблизилась и положила руку на грудь Марио. Марио резко отстранился.

Марио. Только не трогай больную тему. И сядь подальше, не то Елена что-нибудь заподозрит.

Офелия. Ну, что тебе стоит? Давай сегодня. Еще хотя бы раз.

Марио вскакивает.

Марио. Пожалуй, я пойду.

Офелия. Я поделилась с тобой такими откровениями, а ты, раздразнив меня, сбегаешь!

Марио. Никак не можешь угомониться?

Марио, сложив в сумку рукопись, сбегает.

Офелия. Ты – ужасный мужчина! Ты не представляешь, на что способна женщина, когда уязвлено ее самолюбие!? Ты сгоришь в Аду, Марио.

Офелия идет на кухню к Елене.

 

СЦЕНА III

Идет мелкий дождь. Амалия, заметив издали Марио, на высоких каблуках с трудом волоча ноги от опьянения, стремительно направляется в его сторону, приняв агрессивно-враждебный вид.

 

Амалия (прикусив губу, сквозь зубы). Ты опоздал!

Марио (в недоумении). Амалия? Когда ты успела так напиться, ты кажешься пьяней вина?

Амалия. А что мне оставалось делать? Я выглядела глупо, привлекая к себе жалостливые взоры окружающих, вот и скрашивала одиночество, опустошив бутылку красного шардоне.

У Амалии слегка подвернулась нога, и она свалилась на Марио, пытаясь справиться с приступом икоты.

Марио. Прости, что опоздал. Столько событий за день, что душу всполошили.

Амалия. Кажется, вино ударило мне в голову, и она вращается.

Марио. Да, и язык заплетается.

Амалия. Только не отпускай мою руку, иначе распластаюсь на земле.

Марио (смотрит на Амалию, но разговаривает сам с собой). Все, не видать мне должности преподавателя. Молва взорвет эту тихую гавань, репутация подмочена, досадно и стыдно.

Амалия. А я тебе такое эссе написала в своих мыслях, а ожидание все стерло из памяти. Там было про мою душу, чувства и… (Амалия икает) – не помню, может быть, про тебя, Боже, уже не повторю. Ты меня не слушаешь. Что так озираешься вокруг?

Марио. Есть, конечно, некоторая неловкость картины, потому что в голове разные мысли, что могут себе нафантазировать окружающие?!

Амалия (издает грудной смех). И что дальше, в этом есть что-то зазорное? Я просто не могу понять, либо ты себе это придумал, либо это какая-то уже паранойя.

Марио. Тебе легко говорить, в твоем возрасте. Когда приближаешься к сорока, начинается паранойя. Но прости, если дал тебе, хоть малейший повод, строить какие-либо иллюзии на счет нас.

Амалия (икнув, выдохнула в лицо Марио). Ты утомил. Ввиду моего ретроградного интеллекта ты вписываешься в мой "возраст комфорта".

Марио. Да, я тебе в папы гожусь!

Амалия (смеется, хрюкая). Мой папа постарше будет!

Марио. Да, уж, слава Богу! Но ты не сильно рискуешь, в отличие от меня.

Амалия. Надо же, как ты терзаешься за свою репутацию, но я не какая-нибудь распущенная девка, которой все равно.

Марио. Извини, если обидел тебя. Ты же не дуешься?!

Амалия (с трудом выговаривая слова). На что? А-а, так это ты насчет того, что мой интеллект ушел не далеко от обезьяны!

Марио. Перестань, я так не считал. (Берет Амалию под руку). И у тебя есть два варианта: либо простить меня, и я провожу тебя, не омрачая вечер случайно возникшими бредовыми фантазиями, либо отправить меня куда подальше.

Амалия (икает и запинается). Да, я и так знала про эти два варианта, спасибо, что ты мне рассказал. Думал, что я сама не догадаюсь до этого? (Шатаясь из стороны в сторону и опираясь на Марио). Интеллект обезьяны, и до такого дойти может.

Марио. Пойдем, я провожу тебя домой.

Амалия (звонко смеясь). Все-таки тебе удалось споить невинную девушку, не прикладывая усилий, ведь ты виновник того, что я пьяна. Но что ты будешь делать, если я сбегу?

Марио (вздыхая, смотрит на небо). Буду с грустным выражением лица провожать взглядом стремительно исчезающий женский силуэт, чтобы потом в разделе «Воспоминания» запечатлеть эту картину.

Амалия. Ну, я право и не знаю, чего-то как-то грустно. Как же тогда я буду тешить свое женское самолюбие?!

Марио. Так ты не обиделась на меня?

Амалия. С чего бы это? Я разве дала повод...

Марио. Уже то, что ты есть, это повод.

Амалия. Оригинальный ответ! Уже поверила, раскраснелась, растаяла. Обернул в свою пользу! (Резко останавливается). Что-то мне не хорошо, а можно вопрос, куда мы идем?

Марио. Насколько, мне помнится, я провожаю тебя домой.

Амалия. Я надеюсь, что ты не какой-нибудь там извращенец и не будешь ничего подобного предлагать? Я за то, чтобы обговаривать правила на берегу. Чтобы не получилось потом никаких недоразумений.

Марио. О, Боже, дай мне силы выдержать это испытание! Ну, вот заладила.

Амалия (ее захлестнула икота). Ты же точно не из тех, который узнает адреса своих жертв? Лучше все обсудить на берегу, прежде чем прыгать в воду. Зачем мне это нужно, приключения на свою жопу? Ах, прости, я уже от этого слова могу упасть в обморок.

Марио. Упасть в обморок – более чем вероятно, но по другой причине. Но не напрягай сильно голову, сосредоточенно сдвигая брови к средней линии, из-за этого могут появиться морщины.

Амалия. Морщины? Что за бред ты несешь? Тебе неведомо, что блондинок на ночь пугать нельзя?! Или ты все-таки – охотник на блондинок? (Она икнула, споткнулась, наступила на ногу Марио и, покраснела, стыдливо опуская глаза). Хочу задать тебе вопрос: «А ты слишком шумный в любви? Я про охи и вздохи?»

Марио. Так, начинается. Надеюсь, ты будешь сдержана в своем любопытстве. Можно я вежливо уклонюсь от ответа?

Амалия. Я жду ответа, я хочу его знать. (Настойчиво). Да, дай ответ!

Марио (громко и вызывающе смеется). Тебя интересуют подробности в мельчайших деталях?

Амалия (моргая глазами). На что это ты намекаешь? Я благовоспитанная девушка и в здравом уме, чтобы спрашивать подобные вещи у мужчины!

Марио. Не капризничай, как маленький ребенок!

Амалия. Я и есть еще ребенок, просто слишком много мне Господь Бог дал, а я с этим не справляюсь, а ты мог бы не вредничать, и признаться, что от удовольствия можешь издать стон.

Марио. У тебя алкогольное помутнение рассудка, отсюда эротические фантазии на ночь?! Вдруг ты будешь плохо спать?!

Амалия (смеется). Ну, какой же ты глупый!? Я была о тебе лучшего мнения. Да, я как-нибудь с этим справлюсь. Обещаю, что не расскажу папе про наши щекочущие душу темы.

Марио. Опять начинаешь шантажировать?

Амалия (вдруг делая серьезное выражение лица). Знаешь, я поняла, ты из тех типов мужчин, кто не любит быть в проигрыше, и ты ловко, в силу своих знаний, вгоняешь собеседника в роль жертвы, это не по-мужски.

Марио. Вот же угодил в бездну.

Амалию клонит ко сну, она облокотилась на Марио.

Только не засни, иначе мы свалимся у какого-нибудь деревца, и на утро нас окружат любопытствующие зеваки.

 

Амалия (будто очнувшись). А бездна – это я? Ты забыл, я девушка, у меня физиологические капризы и легковозбудимая душа, вот и все. Все остальное – это еще твоя гордыня.

Марио. Да, что за напасть такая, при любом удобном случае ссылаться на женскую физиологию. Давай выберем более доверительный тон... душевный!

Амалия. Мой тон такой, как я себя чувствую на данный момент, все остальное – твои фантазии, это лишь твое восприятие тона, либо твое понимание самой картины.

Марио. Ну, да, с кем не бывает, всего лишь немного перебрала с алкоголем.

Амалия. Можешь гадать сколько угодно на счет меня. Доказывать и оправдываться не в моем амплуа.

Марио. У меня не то настроение, чтобы строить догадки.

Амалия (остановившись). Посмотри на выражение моих глаз, и тебе все станет ясно.

Марио. Ха-ха, не верю подкупающим глазам, не верю женщинам красивым!

Амалия. Пусть я пьяна, но сейчас я вижу, что ты прячешься в своем внутреннем мире, выстроенным тобою самим, и не впускаешь в него никого. Что молчишь?

Марио (пожав плечами). Хватит меня атаковать! Я думаю над твоими словами. Ты смогла меня озадачить своими мыслительными конструкциями.

Амалия. И мои мыслительные конструкции для тебя неприемлемы? Ты считаешь по-другому?

Марио. Нет, дело не в этом, и не важно, что я могу считать иначе, но я не обещал тебе чувственных откровений.

Амалия. Я же говорю, что ты неискренен. Может, на какое-то время забудешь, что я твоя студентка? О, Боже, и тянет меня в омут! Кажется, меня сейчас стошнит?!

Марио и Амалия остановились. Амалия наклонилась, Марио морщится

Марио. Но, благо, что мы пришли. Перенесем наши занятия на завтра.

Амалия. Скажи, ты меня хочешь?

Марио. Успокойся!

Амалия. Не успокоюсь, пока не признаешься! Хотя с тобой, мне кажется, как на краю пропасти, куда можно слететь в любое мгновение.

Марио пытается обнять Амалию.

Амалия (отстраняясь). Ты что творишь? Хочешь меня, тогда женись.

Амалия обняла Марио и, поцеловав, убежала, Марио уходит в противоположную сторону.

 

СЦЕНА IV

Марк и Роберт входят в квартиру Марка, садятся за стол и начинают выпивать. Звонок в дверь.

 

Марк. Кажется, звонят в дверь.

Роберт. Ну, и пусть звонят. Сгинь, проклятие небес!

Звонок повторяется настойчиво.

Марк. Может, это Марио?

Роберт идет открывать дверь. Марио, перевозбужденный, врывается в комнату, наливает себе и залпом опустошает стакан.

Марио. Друзья! Свершилось то, чего я больше всего боялся. Я влюбился!

Роберт. Кажется, я это уже слышал трижды за последний год.

Марио. То было все несерьезно.

Роберт. Только вот каждый раз все заканчивалось расставанием.

Марк (смеется). А потом нытьем, что над ним нависло проклятие.

Марк. Но как тебе удалось скрывать от твоих близких друзей свою влюбленность?

Марио. А чего вы думаете, что я на прошлой неделе отказался идти с вами в караоке-бар.

Марк. Но ты немного и потерял. Я до сих пор злюсь на Роберта, что дал себя уговорить.

Роберт. Перестань, было же весело.

Марк. Конечно, слушать опьяневших до неузнаваемости идиотов, которые со сцены забрызгали меня слюной?

Роберт. И потому ты закатил истерику официанту? Мол, почему этот коротышка не предупредил про стоимость коктейля.

Марк. Молчал бы. Через три дня ты меня уговорил пойти в бордель, где голые девицы трясли перед моим носом своими грудями.

Марио (скорчив лицо). Пошло до тошноты.

Роберт. У меня в этот день была тяжелая восьмичасовая операция. Зато воспоминания на всю оставшуюся жизнь.

Марк. Этот кошмар мне теперь по ночам снится. Кстати, Марио ты и туда не пришел.

Марио. Хватит вам! Вы меня вообще слушаете?

Роберт. Ладно, рассказывай уже, трясет от любопытства.

Марио. Я встретил любовь всей своей жизни.

Роберт (хриплым голосом). Звучит так, как если бы беда непоправимая стряслась.

Марк. Мне кажется, Марио, тебе пора записаться ко мне на прием.

Роберт. Я тоже возражать не буду.

Марио. Что мне делать?

Марк. Ты меня удивляешь. Так переспи с ней. Легче станет.

Марио. Она подпустила к себе лишь слегка, потом оттолкнула.

Роберт. Отнесись к этому философски. У каждого из нас бывает фиаско.

Марио. Вы меня слушаете?

Марк. Она тебя просто дразнит, и, в конце концов, сдастся.

Марио. Она сказала: «Хочешь меня, женись!»

Роберт (смотрит на Марка). Он это серьезно?

Марк. Ты уже женат на Елене.

Марио. Я с ней разведусь.

Роберт. Что-то я плохо соображаю. Зачем тебе разводиться? Вы же, как любите друг друга?!

Марио. Любил когда-то, но все прошло, исчезло, растворилось.

Роберт. Меня всегда удивляло, как Марио со своим извращенным чувством юмора мог сочинять пьесы.

Марк. Он, конечно, шутит.

Роберт. Его шутка из тех, что войдет в тройку призеров из списка неудачных.

Марио. Этого я боялся больше всего, что ты все поднимете на смех.

Роберт. Расслабься, не проявляй так бурно эмоции.

Марк (начинает громко смеяться). Может, ты просто хочешь, чтобы мы тебя отговорили?

Марио. Вы вообще в курсе, что есть такое слово, любовь называется?

Роберт. Да, кажется, он искренен.

Марк. Но что за спешка?

Марио. И медлить тоже ни к чему!

Роберт (пожимая плечами). Романтическое безумие мужчин, находящихся в плену собственных иллюзий.

Марио. Меня ничто не пугает. (Смеясь). Разве что, немного пылкость ее натуры.

Марк. Брак – это коллизия с переплетением человеческих судеб, приводящая к катастрофе неразрешимых конфликтов.

Марио. Любовь поможет справиться со всеми превратностями судьбы.

Роберт. Взгляни на мир глазами трезвого человека.

Марк. Это драма, в которую ты, втянувшись добровольно и самостоятельно, подпишешь себе, своей же рукой приговор.

Марио. Нельзя прожить жизнь, ничем не жертвуя.

Роберт. Любовь – страдания, боль и смерть приносит.

Марио. Не лучше ли вкусить плоды любви и умереть, чем в жалкой жизни прозябать?!

Роберт. Нет, блаженство смерти останется в мечтах! (Направляя взгляд кверху, и разводя руки в стороны). Ты пронесешь свой крест, взойдя на Голгофу, как мученик.

Марио. Хватит! Амалия мне предначертана судьбой.

Роберт. Ее зовут Амалия?

Марк. Твое решение несокрушимо?

Марио. Нет силы той, что способна меня остановить!

Марк (с пафосом). Мне жаль тебя, ничтожное творение природы!

Марио. Что делать мне? Елена ни за что не даст согласия на развод.

Роберт. Предложи ей денег.

Марио. Вы издеваетесь?!

Роберт. От нас чего ты хочешь?

Марио. Жду помощи, конечно, от друзей.

Марк. С чего нам помогать тебе? Для помощи такой должна быть веская причина.

Марио достает из портфеля бутылку виски.

Марио. Может, это поможет?

Марк берет бутылку в свои руки и рассматривает ее.

Роберт. Ни за что не поверю, что ты мог потратиться на астрономически дорогой напиток.

Марио (качая головой извиняющимся видом). На самом деле, папа Амалии так меня подкупает.

Роберт. Можно подробнее, а то сразу суть не уловить.

Марио. Папа Амалии принудил меня, чтобы я ходил к ней домой на дополнительные занятия.

Марк. И кто же папа Амалии?

Марио. Ректор университета.

Роберт. Можно сказать, папа бросил свою дочь в пасть дракону.

Марк. Он в курсе ваших отношений?

Марио. Он мне пригрозил увольнением, если я коснусь Амалии.

Марк. Ума не приложу, как тебе выпутываться из этой ситуации?

Марио. Доверьтесь мне!

Роберт. В последний раз, когда это случилось, мы проснулись в чужой квартире с какими-то голыми девицами.

Марио подходит к своим друзьям, обнимает их и что-то шепчет.

Марк. Это самое невероятное из всего того, что я слышал в своей жизни.

Друзья все вместе выходят из квартиры Марка.

 

СЦЕНА V

Амалия появляется в комнате. Звонок в дверь. Амалия открывает дверь. Увидев Луку, виснет у него на шее.

 

Марио (освобождаясь от объятий Амалии). Ты одна?

Амалия. Будто ты не видишь?!

Марио оглядывается по сторонам.

Марио. Кто автор данного творения?

Амалия. Вообще-то я девочка способная.

Марио (изобразив изумление на лице). Вот как? Удивительно, обычно женщины любят разные яркие краски, приводящие к перенасыщению.

Амалия. Ты – неисправимый сексист!

Марио. Хотел спросить: чья идея была по поводу частных уроков?

Амалия (хитро улыбаясь). Ума не приложу!

Марио. Ты можешь мне объяснить, что сегодня утром ты устроила?

Амалия. Не понимаю, о чем ты.

Марио. Не понимаешь?! Ты превратила мою лекцию в буффонаду.

Амалия. Всего лишь раз, ну, может два…

Марио. Конечно, срывая аплодисменты с играющей улыбкой на лице.

Амалия. Всего лишь женский взгляд на природу вещей.

Марио. От этого взгляда волосы на голове зашевелились.

Амалия. И только? Да, если хочешь, это было почти как признание в любви.

Марио. Такое признание?! Реакция публики была неописуема.

Амалия. А не надо было меня совершенно игнорировать, будто мы с тобой не целовались.

Марио встает на одно колено и достает кольцо.

Не вздумай, ведь я поверить могу.

Марио. Амалия, выходи за меня замуж, я хочу провести с тобой весь остаток своей жизни.

Амалия. Да, и сколько тебе осталось?

Марио. Ну, ведь этого никто не знает.

Амалия. И ты предлагаешь жить мне в состоянии этого незнания?

Марио (выдавив саркастический смех). Думаю, мне будет все равно.

Амалия (перебивая Луку). Ах, тебе все равно? Вот оно – проявление мужского эгоизма! Вас совсем не заботят чувства женщин.

Марио встает и делает шаг в сторону дверей.

Амалия. Лицемер! Делаешь мне предложение, а сам еще женат.

Марио. Я разведусь! Лишь потерпи два дня.

Амалия. Ну, можешь повторить попытку.

Только Марио хочет встать на колено, как Амалия останавливает его.

А вдруг ты от меня устанешь, и тебе скучно со мной будет общаться?

Марио. Что ты сейчас вытворяешь?

Амалия. Признаюсь, продлеваю удовольствие. Ведь этого больше никогда не будет.

Марио. Никак не можешь угомониться? У тебя паника?

Амалия. Нет у меня никакой паники. А ты простишь меня, что я была два дня назад пьяна и несла какую-то чушь?

Марио. За что простить? Что в тот момент я понял, что озарение сошло с небес…

Амалия. Все, сил нет ждать. Быстрее делай мне предложение.

Марио хочет встать на колено, Амалия кричит:

Да, я согласна, надевай!

Марио. Ты не дала мне произнести те самые слова.

Амалия. Я и так знаю, что ты скажешь.

Марио. Постигший горе, познает радость!

Амалия. Что ты сейчас сказал?

Марио. Забудь!

Марио надел кольцо на палец Амалии, и они, обнявшись, вместе уходят.

 

АКТ IV

СЦЕНА I

Университет. Кабинет ректора университета – Филиппа. Входит Филипп, за ним следом его дочь Амалия.

 

Амалия. Папа, что я вновь натворила, что ты меня вызвал?

Филипп. Скажи мне, как складываются твои дела на кафедре у Арама?

Амалия (показывая вращением кисти руки). Ну, могло быть и лучше, он мне пригрозил, что, если я еще раз самовольно уеду в Италию, он со мной распрощается.

Филипп. Это он явно погорячился! Забыл, наверное, как я его бездарного сына вытягивал за уши?!

Амалия. Да, он и сам какая-то пародия на мужчину. Все еще детские глаза, не соответствующие возрасту, и чуть приоткрытый рот, указывающий на явную одышку. Сдается мне, что слабоват он на голову.

Филипп. Не соглашусь с тобой, он один из лучших преподавателей университета. (Сделав паузу и подумав). Ну, после меня, конечно.

Амалия (с саркастическим смехом). Кто бы сомневался.

Филипп. Дочь моя! Мне нужно сообщить тебе одну весть.

Амалия. Только не говори, что твоя секретарша забеременела.

Филипп. Какой же у тебя острый язык!? С чего вдруг такие мысли?

Амалия. Да, это же самое банальное, что приходит на ум!

Филипп. Ты лучше присядь.

Амалия. Я и так сижу. Что-то сердце затрепетало. Что ты мне хочешь сообщить?

Филипп. Тут такое дело, мне позвонила жена твоего преподавателя, Луки.

Амалия. Какая еще жена? Ах, ну, да.

Филипп. Только возьми себя в руки.

Амалия (с насмешкой). Жена! Она – его проклятие! И просто б…

Филипп. Дочка, как тебе не стыдно при папе?

Амалия. Прости, вот возьми сам и подбери слова для женщины, что постоянно изводила Луку своими истериками.

Филипп. Ну, странная женщина!

Амалия. Это ты странный, а она…

Филипп (кричит). Амалия!

Амалия (смотрит исподлобья). Да, я его убить готова!

Филипп. Ты опоздала. Твой Марио, кажется, умер.

Амалия (вскакивая со стула). Ты шутишь? С чего ему умирать?

Филипп (жалостливо смотря на Амалию). Это трудно представить, но Елена, кажется, ее так зовут?

Амалия. Ну, говори уже.

Филипп. В общем, она говорила по телефону как-то невнятно, рыдая и причитая… Ну, что у нее совсем нет денег на похороны Луки и с трудом хватит денег, чтобы его сожгли.

Амалия. Я же правильно ее назвала!

Филипп. Успокойся, Амалия!

Амалия вновь присаживается на стул, положив кисть правой руки себе на левую грудь.

Амалия. Не могу! Скорби сердца моего умножились. Ведь он был такой, ну, такой…

Амалия начинает плакать и сквозь слезы, дрожащим голосом. Филипп встает, подходит к Амалии и прижимает ее голову к себе.

Он умер незаслуженно.

Филипп. Прими это, как свершившийся акт роковой Фортуны.

Амалия. Как он умер?

Филипп. Не знаю.

Амалия (сквозь слезы). В моей душе сейчас смятение. Жизнь – несправедлива! (Вытирая слезы). Надо написать некролог.

Филипп. Ты же знаешь, я не умею и на похороны не хожу.

Амалия. А как же некролог на декана по философии?

Филипп. Ну, я это из мести, мысленно представив, что он умер.

Амалия. Некролог я напишу сама, а на похороны ты обязан пойти, как ректор университета.

Филипп. Амалия, у тебя такой неразборчивый почерк, что могу лишнего наговорить, домысливая твои записи.

Амалия. Я буду стараться. Все-таки забавный был Марио.

Филипп. Знаешь, Амалия, каждый человек должен понимать, как вовремя остановиться в погоне за призраками.

Амалия (вдруг начинает смеяться). Он, еще не зная, что ты мой отец, стал сплетничать о тебе, в точности описывая твой портрет.

Филипп. И что он тебе говорил?

Амалия. Что, когда ты говоришь, то брызжешь слюной.

Филипп. Вот и неправда!

Амалия. Кстати, это он раскрыл мне глаза на твой роман с секретаршей.

Филипп следом за Амалией тоже начинает смеяться.

Филипп. Болтун! А знаешь, мы с моей секретаршей даже на него заключали пари.

Амалия. Так у вас еще и пари было?

Филипп. Ну, мы всегда заключаем пари. И да, пора признаться, мы с моей (запнувшись), ну, сама понимаешь…

Амалия берет со стола салфетку и бросает в Филиппа.

Амалия. Ну, папа, и какие ты слова найдешь в свое оправдание?

Филипп. К сожалению, время уходит, и я не молодею.

Амалия. Знаешь?

Филипп. Хватит, Амалия! Сейчас ты разрыдаешься. Иди, пиши свой некролог.

Амалия, всхлипывая, встает и уходит. Филипп, тяжело вздыхая, вслед за ней.

 

СЦЕНА II

Квартира Елены. Слышны голоса.

 

Голос Роберта. Ладно, давайте вначале положим гроб на стол.

Звук падения.

Да, что вы творите? Скрипач, ты с утра напился? У тебя руки дрожат.

Голос Марка (смеется). Не переживай так сильно, он все равно покойник.

Голос Роберт (тоже смеется). Как жил на вулкане, так и из жизни не может уйти спокойно.

Роберт, Марк, скрипач появляются на сцене. Роберт отсчитывает две купюры и протягивает скрипачу. Скрипач не берет деньги и качает головой. Роберт смотрит в сторону Марка, тот достает еще денег, и они расплачиваются.

Марк (обращая взгляд в сторону гроба). Тебе не кажется, что Марио как-то неправильно лежит в гробу?

Роберт (махнув рукой). Лежит себе и пусть лежит. Не трогай его.

Марк (выглядывает в соседнюю комнату). Там так много людей, и есть незнакомые мне лица.

Роберт. И как ты это можешь объяснить, откуда столько народа?

Марк (почесав на затылке). Не знаю, Марио, кажется, кроме нас вообще ни с кем не общался, за исключением, женщин.

Роберт. Как ты думаешь, на твои похороны много народа придет?

Марк. У меня такая ненормальная семья, что точно устроят пышные похороны с симфоническим оркестром.

Роберт. Все равно не могу понять, кто эти люди?!

Марк. Еще бы, всех потянуло на дармовую еду.

Роберт. А что уже еду принесли?

Марк. Конечно! Как-то Елена быстро организовала похороны.

Роберт. А чего мы, как два олуха, стоим здесь и не собираем пожертвования на похороны?

Марк. Ты опоздал, Елена резво собирает деньги, и, думаю, достаточно наживется.

Роберт. Считаешь, она на этом собирается нажиться?

Марк. Не сомневаюсь! Я знаю этот тип женщин!

Роберт. Но это как-то несправедливо, ведь это мы взяли на себя все расходы.

Марк. Смирись, все-таки – наш друг, и это последнее, что мы можем для него сделать.

Роберт (смеется). Ты сейчас серьезно?

Марк. Прости, забылся. Может, пойдем, поедим, не то я на голодный желудок совсем размяк и плохо соображаю.

Роберт. Ты в своем уме?

Марк. Да, я, действительно, голоден, что в этом постыдного?

Роберт. Мы не можем вместе уйти, кто-то должен все время оставаться с Марио.

Марк. Ах, ты об этом. Хорошо, но я первый.

Роберт. Иди уже. Сколько знаю тебя, ты всегда был падок на еду. Только быстрее, на нас груз ответственности.

Марк собирается уходить.

 

СЦЕНА III

Марк, уходя, сталкивается с Еленой

.

Марк. Прими, безутешная вдова, еще раз мои соболезнования.

Елена. Спасибо, Марк, ты всегда был чутким, в отличие от некоторых.

Марк уходит. Елена косо смотря на Роберта, Елена проходит на середину комнаты.

Роберт, ты не мог бы тоже оставить меня наедине с Марио, я хочу одна предаться своему горю без посторонних свидетелей.

Роберт. Какой же я посторонний?!

Елена. И все-таки?!

Роберт. Нет, Елена, вдруг у тебя случится сердечный приступ, а так я буду рядом.

Елена. Приступ? С чего он должен случиться, вроде, как на сердце не жаловалась.

Роберт (разводит руками). Ну, всякое бывает.

Елена. Прибереги лживые убеждения для своих пациенток. Они, я слышала, к тебе в день десятками ходят.

Роберт. И что, ко мне и мужчины ходят, ведь я травматолог, а не гинеколог.

Елена (пренебрежительно). И женщинам от того невероятно повезло. Не то, вводя их в наркоз, они бы все свои тайны тебе выдавали.

Роберт. Что ты такое несешь? Для начала, они мне и без наркоза все рассказывают. И потом ты должна была слышать про врачебную тайну.

Елена. Как же ты нагло лжешь! Да, вы, доктора, в конкурсе с отъявленными сплетницами займете первое место, и еще за вами репутация циников и ловеласов, не то, что мой Марио. (Указав рукой в сторону гроба, всхлипнула).

Роберт (возмущенно). Да, конечно, твой Марио! Он у меня двух женщин из-под носа увел, прочитав им свои сонеты, от чего они сразу размякли.

Елена. Что? (Переходит на крик). Это все твое дурное влияние, как же я была наивна! (Направляется в сторону гроба). Да, я его сейчас кастрирую.

Роберт подбегает и успевает схватить ее сзади. Прибегает Марк, не успевший прожевать пищу.

Марк (хрипит с набитым ртом). Остынь, женщина!

Елена. Отпустите! Хорошо, все, успокоилась. (Тяжело дышит). Почему вы его принесли сюда, а не оставили в морге?

Роберт. Морг переполнен мертвецами.

Елена. Надо было сжечь его в крематории, ведь у меня нет денег на похороны.

Роберт. Послушай, женщина, это не по-христиански. И мы берем на себя все расходы на похороны.

Елена. Да, вы уже говорили. Но, может, вы еще покроете мои кредиты, которые я набрала без ведома Марио?!

Роберт. Хорошо, мы поможем тебе, но сейчас тебе лучше уйти.

Елена. Почему вы меня выгоняете из моей же квартиры.

Роберт. Нет, просто мы беспокоимся о тебе, чтобы горе преждевременно не убило тебя.

Елена. Вот еще! Что вы такое говорите? С чего оно должно меня убить?

Роберт. Надо полагать, ты его сильно любила?! Ваша любовь была для нас примером, что вызывала неподдельную зависть.

Елена. Зависть? То, как выглядит снаружи, не всегда соответствует истине. Вы не представляете, как мне с Марио тяжело было жить и выносить его ужасный характер. А теперь еще узнаю, что он мне все время изменял. Разворачивается и хочет вновь подойти к гробу, но Марк перегораживает ей путь.

Марк. Мы, конечно, сожалеем о твоей утрате.

Елена. Вы мне расскажете, как он умер?

Марк. Такое встречается в жизни, когда человек теряет веру.

Роберт. Жаль, что нас рядом не было с ним.

Елена. Что бы вы сделали?

Роберт. Конечно, отговорили бы от самоубийства.

Елена (принюхивается). Вам не кажется, что мертвец стал издавать зловонные запахи?

Роберт. Нет, с чего ты взяла? Мы только что из морга, и его там хорошо обработали.

Елена (прижимая нос). Странно, мне кажется, от ног воняет по-настоящему. И все-таки, я схожу за формалином.

Елена спешно уходит.

Марк. Роберт, ты можешь мне объяснить, что здесь случилось? Тебя никогда нельзя было оставлять наедине с Еленой. Вы всегда ругались.

Роберт. Да, так! Слово за слово, а потом стала причитать, мой Марио, мой Марио! Само воплощение верности и святости! Не хватало, чтобы сказала, что девственник! Вот я и выдал его, как он бегал по чужим курятникам.

Марк. И тебе не стыдно, никакого уважения к мертвецу. То есть я хотел сказать, к другу.

Роберт. Ну, да, прости, погорячился, с языка слетело.

Марк. Мне кажется, добром все не кончится. Тут еще и сестра Елены пришла с мужем.

Роберт. Вот как? Я никогда ее не видел.

Марк. Тебе невероятно повезло.

Роберт. Что с ней не так?

Марк. Поет в опере, но стерва редкостная!

Начинает захлебываться в истерическом смехе.

Роберт. Что с тобой? Ты сейчас взорвешься.

Марк. Кажется, Марио ее когда-то поимел.

Роберт. Вот же ловелас! И здесь наследил.

Уходят со сцены.

 

СЦЕНА IV

В квартире появляются Филипп и Амалия. Амалия в черном облегающем платье с низким декольте, на голове шляпка с вуалью.

 

Филипп. Амалия, и зачем ты меня сюда привела? Ты была с ним знакома лишь один семестр, но печалишься так, будто мир потерял великого мудреца.

Амалия. Может, в суете земной, сделав мудрость частью своей тайны, он унес ее с собой, и потому нам неведомо, был ли он мудр.

Филипп. Но в памяти человеческой остаются лишь те, кто сделал жизнь свою примером праведности.

Амалия. Когда-нибудь мы последуем за ним, и потому мы здесь, чтобы пройти вместе с ним этот путь.

Филипп. Хочешь сказать, кто преисполнен желания познать «лабиринт неизвестности», должен увидеть ту единственную дорогу, ведущую в небытие.

Амалия. Да! И прольем мы слезы, но предназначаться они будут для нас.

Филипп. Пожалуй, ты сама мудрее Марио.

Амалия со слезами на глазах передает своему отцу лист бумаги с текстом некролога. Филипп пробежался глазами по тексту.

Ты серьезно? И вот это я должен читать?

Амалия. Да, папа! Какой же ты – сухарь! Это меньшее, что можешь сделать для Марио, провожая его в последний путь.

Филипп складывает лист с текстом и кладет в карман пиджака.

Филипп. Что-то мне не по себе. Живот скрутило, пульс участился, воздуха не хватает и, кажется, сейчас у меня будет приступ кашля.

Амалия. Это все проделки твоей секретарши, которая включает кондиционер, вот ты и простудился.

Филипп. Опять ты вспомнила про секретаршу. Амалия, ты же не ревнуешь?

Амалия. Еще как ревную, она теперь полностью занимает все твое внимание, и ты забываешь про свою дочь.

Филипп. Перестань, она никогда не заменит мою любимую дочь.

Амалия (посмотрев исподлобья). Единственную!

Филипп. В горле пересохло. Мне надо выпить.

Филипп и Амалия уходят.

 

СЦЕНА V

Роберт и Марк возвращаются.

 

Марк. Как бы нам не переиграть в этой непростой ситуации. И у меня такое чувство, что наша афера обречена на провал.

Роберт. Ты пугаешь меня, Марк, и что-то я сам переволновался.

Марк. Ты уверен, что мы правильно поступаем?

Роберт. Не вводи меня в сомнения, что сделано, то сделано.

Входят Елена, Филипп, Амалия, Офелия и Гаго.

Марк. Да, что за проходной двор здесь устраивают?

Гаго. Как-то невежливо с вашей стороны. Мы пришли проститься с покойником.

Офелия смотрит пристально на Роберта, тот недоуменно отводит взгляд.

Филипп. Амалия, ты не знаешь…

Амалия. Знаю, поищи в кармане пиджака.

Филипп (вытаскивает из кармана пиджака конверт и лист бумаги, который разворачивает). Меня тут дочь попросила написать заранее несколько добрых слов в адрес Марио.

Амалия. Папа, имей совесть, это я написала текст.

Филипп (косо посмотрев на Амалию). Хотя я не был очень близок с Марио, но за то непродолжительное время, что нам довелось быть вместе, он произвел на меня неизгладимое впечатление, как человека жизнерадостного. (Закашлял и посмотрел на Амалию). И особенно, на мою дочь, которая после новости о смерти Марио впала в депрессию.

Амалия. Папа, там еще написано: «Писателя, чье имя, к сожалению, вспоминают после смерти».

Филипп. Да! Конечно, Марио – новый сотрудник, и обычно мы помогаем работникам, кто посвятил свою жизнь университету, но, учитывая особые обстоятельства, и по настоянию моей дочери – Амалии, (покосившись вновь на Амалию) мы сочли необходимым выделить из фонда университета средства на мероприятия, связанные с...

Елена (вытирая слезу). И я благодарна вам за это.

Филипп. Марио мог бы занять достойное место на стене среди портретов умерших писателей. И мы хотели повесить портрет Марио у нас в университете, но Марио был настолько скромен, что даже не фотографировался.

Амалия (упираясь в плечо своего отца, начинает тихо плакать). Там еще написано: «Черные свинцовые тучи заволокли сердца сотрудников университета, и огненный шар скорби охватил воображение разума».

Филипп. Ну, это уж чересчур!

Амалия (пиная ногой Филиппа). Читай дальше.

Филипп (читает по бумаге). Марио был неумолим и безжалостен к несправедливостям, творящимся в мире, преисполненный полной ненависти ко лжи и лицемерию. Он готов был принести себя в жертву ради высшего блага.

Филипп остановился, слеза скатилась по щеке, Амалия успокаивающе похлопала его по груди.

(На ухо Амалии). Сам не верю, что я это читаю. (Продолжает читать). Марио не создавал кумиров, и тем более, не терпел никакие авторитеты, его бескомпромиссность, зачастую, оборачивалась ему во вред. Он обладал удивительным даром восхищать всех вокруг пламенем своей любви.

Филипп окончательно растрогался и прослезился, Амалия, обняв, стала утешать отца.

Простите!

Роберт (видя, что Марк навернулся слезами). Ну, а ты чего тут развел «страсти по Марио»?

Марк. Я предположить не мог, что у нашего друга столько достоинств.

Роберт. У тебя, думаю, не меньше, вот только дождись своей очереди оказаться на смертном одре, и ты услышишь, как потрясенные случившимся и охваченные горечью сцены, скажут, что ты – самая удачная выдумка природы.

Марк. Спасибо тебе, родной, за теплые слова.

Роберт. Давай, прогони их отсюда, скажи, что покойнику пора остаться наедине с Богом.

Марк вежливо выставляет всех из комнаты.

 

СЦЕНА VI

Появляется Амалия и направляется в сторону Марио. Следом идет Елена, но остается в дверях и подозрительно наблюдает.

Марк. Смотри, надо полагать, это та самая студентка.

Роберт. Умеет Марио выбирать женщин.

Марк. Кстати, на ней платье больше подходит для театра.

Роберт (раскашлялся). Да, не может быть, в таком виде? У нее грудь, кажется, слегка прикрыта.

Марк. Если Марио узнает, что ты засматривался на грудь его девушки, он жизнь твою превратит в ад.

Роберт. А что она так откровенно демонстрирует ее?

Марк. Но ты лишь взором можешь наслаждаться.

Роберт. Глупее сцены не могу себе представить.

Марк. Будь серьезен, иначе нас примут за двух насмешников, не уважающих память мертвеца, и, чего доброго, выгонят, но мы не можем оставить нашего друга в такой беде.

Роберт. Да, я сейчас разрыдаюсь.

Марк. Подошла. Тебе не кажется, что это сцена из Ромео и Джульетты!?

Роберт. Кажется. Здесь она должна произнести: «Я – причина твоей гибели!»

Марк. Поверить не могу, что участвую в этом фарсе.

Роберт. Она, что плачет? Ой, наклонилась! Да, она грудью своей сейчас Марио разбудит!

Марк. Только не это! Сейчас случится что-то ужасное.

Елена. А это еще кто такая, что смеет слезы проливать над моим Марио?

Роберт. Я так полагаю, студентка Марио, дочь ректора.

Елена. Студентка значит!? Распутница бесстыжая, постеснялась бы.

Амалия (всхлипнув). Не смей указывать, чего мне стесняться, курица!

Елена (злобно). Это ты мне? Не потерплю!

Елена, задыхаясь от возмущения, набрасывается на Амалию. Амалия хватает Елену за волосы, та пытается сделать то же самое. Роберт и Марк начинают осторожно разнимать дерущихся.

Амалия. Ты убила его!

Елена. Он сам решил уйти из жизни. Его к этому никто не принуждал. Но тебе-то что за печаль?

Елену и Амалию удалось разнять.

Амалия. Ты сделала его несчастным. А мы хотели сбежать вместе.

Елена. Ах, какие пикантные подробности раскрываются.

Роберт. Марк, уведи Елену отсюда.

Марк начинает уводить Елену.

Елена. Хватит тискать меня за грудь! Я сама уйду.

Елена, опустив голову, уходит.

Марк. Никогда не думал, что с женщиной так тяжело совладать!?

Амалия вновь идет к гробу с Марио.

Голос Амалии. Я ненавижу тебя, я ненавижу себя за то, что влюбилась в тебя безумно. Мне страшно. Моя скорбь продлится навечно, и душе не найти покоя. Я мечтала прожить с тобой до глубокой старости, и терпеть твое монотонное ворчание.

Роберт и Марк слушают стенания Амалии потупившими взглядами.

Роберт. Хватит причитать, будто Марио уже...

Марк, строго посмотрев на Роберта, прикрывает ему рот, не давая договорить. Амалия возвращается на сцену.

Амалия. Моя нить жизни оборвалась вместе с тобой. Бог, за что ты поступил так со мной, что я тебе сделала? Ответь мне! Дай мне какой-нибудь знак.

Амалия поднимает голову кверху, разводя руки в стороны. На сцене появляется Марио, притягивает к себе Амалию и целует. Через мгновение Амалия приходит в себя и издает вопль безумия.

А-а-а!

Марк встает возле дверей и выглядывает в коридор. Марио хватает Амалию, прикрывая ей рот.

Марк. Что будет, что будет? А я говорил, это плохая идея. Придумали себе бредовых фантазий! Меня ждет камера с проститутками и сутенерами.

Амалия кусает за руку Марио. Марио вскрикивает от боли.

Марио. Ай, больно!

Роберт. Тише! Сейчас сбегутся страждущие.

Марио. Свет моих очей, услада губ моих, я вполне здоров, я тебе все объясню.

Амалия, будто очнувшись, начинает бить Марио. Он пытается ее удержать, но получает сильный удар в лицо. Марио отступает. Амалия, только не по лицу, роль еще не доиграна.

Амалия. Я тебя сейчас сама убью!

Марио. Так ты мне врала, что хотела прожить со мной до старости?

Амалия. Я сейчас всем расскажу, что ты просто прикидываешься мертвецом!

Марио (хриплым голосом). Этого нельзя допустить! (Крепко хватая Амалию в свои объятия, одной рукой удерживая рот). Я держу ее, Роберт, быстрее неси снотворное!

Роберт берет шприц с препаратом и делает укол Амалии в шею, она слабеет и падает на руки Марио. Марио склонился над ней.

О, как ты прекрасна! Прости, но это единственный путь нашего спасения.

Марк. И что теперь? Ну, заткнули на какое-то время женщине рот.

Роберт. Марио, отнеси Амалию в шкаф.

Марио. Она там не задохнется?

Роберт. Нет, оставим дверцу приоткрытой.

Марио относит на руках Амалию и укладывает в шкаф.

Ты понимаешь, что все испортил, ты чего поднялся? Грудь Амалии возбудила тебя, или жалость решил проявить к ее слезам?

Марио (тихо). Я писать хочу!

Марк (разводит руками). Эй, Роберт, как ты не учел такую мелочь? И что теперь делать?

Роберт. Неужели ты не можешь потерпеть еще немного времени, пока эти зеваки (показывает рукой в сторону) не уйдут?

Марио (мотает отрицательно головой). Сил уже нет! Еще одна минута, и я устрою фонтан…

Марк (обращается к Роберту). Ну, же, умник, придумай что-нибудь.

Роберт. Марк, следи за входной дверью, Марио, давай в окно, но только быстро.

Марио встает спиной к зрительному и залу и писает в окно, оттуда доносится визг возмущения.

Ну, все, полезай в гроб!

Марио (качает головой). Нет! Это плохой знак. Я боюсь, а вдруг, действительно, умру? Елена меня, живого, хотела кремировать. Может, Амалия права, надо всем рассказать, что моя невинная афера?

Роберт. Как это? Нет! Ты из ума выжил? А ну, полезай, иначе я тебя сам затолкаю! Ты сам взвалил на нас ответственность за твою судьбу.

Марк. Роберт, я поймаю его, у тебя еще есть снотворное?

Роберт. Сколько угодно!

Марк поймал Марио, пока они боролись, сзади к Марио подошел Роберт и сделал укол в шею, тот, все еще сопротивляясь, теряет силы и начинает падать.

Не дай ему упасть. Давай, засунем его обратно в гроб.

Марк и Роберт уводят спящего Марио со сцены, потом возвращаются.

Марк. Не понимаю, чего они не уходят? Все-таки, гнев божий обрушится на мою голову!

 

АКТ V

СЦЕНА I

Влетает Гаго с мокрой головой, издавая дикие, нечленораздельные звуки.

 

Гаго. Отсюда кто-то писал!

Роберт. Это невозможно!

Марк. Не хочешь же ты сказать, что покойник очнулся и написал тебе на голову.

Роберт. И что ты возмущаешься, видимо, ты – избранный, что тебя коснулась с небес сошедшая водица.

Гаго. Вы не понимаете, я должен избегать стрессовых ситуаций.

Марк. При нашем образе жизни это практически исключено.

Гаго. Я должен беречь свой баритон. А завтра вечером я исполняю роль Мандарина из Турандот.

 

Марк (выпроваживая Гаго). Я пойду выпью, иначе мне не совладать со своей нервной системой.

Роберт. Я смотрю, ты зачастил, чревоугодник, а у меня во рту еще не было ни одной капли, так что, принеси и для меня.

Марк (хватая брезгливо Гаго). Пойдем отсюда!

Марк уходит, уводя Гаго.

 

СЦЕНА II

Появляется Офелия и огладывается по сторонам.

 

Офелия. Вы здесь один?

Роберт. Нет, с покойником.

Офелия. Вы же доктор, верно?

Роберт. Ну, вроде как!?

Офелия. Знаете, доктор, кажется, мне ваша помощь не помешает. По ночам я плохо сплю.

Роберт. Ну, сегодня я тоже не могу похвастать здоровым сном.

Офелия. Вы – совсем другое дело! Работа у вас такая.

Роберт. Лечить бессонницу – не мой профиль.

Офелия. Хуже другое! Мне все время кажется, что кто-то прокрадывается в мою спальню и бесцеремонно укладывается рядом со мной.

Роберт. Простите, как бы деликатно сказать, это не моя стезя. Это больше по части бездельников-психоаналитиков, которые наживаются на женских переживаниях.

Офелия. Нет, вы доктор, и обязаны выслушать меня и оказать помощь хрупкой женщине.

Офелия начинает плакать.

Роберт. Вот только не надо этих истерик и обливаний душем в виде слез.

Офелия. Я понимаю, что время и место не подходящие, но…

Роберт. Ладно, пара секунд у меня все-таки найдется для женщины с хрупкой и расшатанной психикой.

Офелия (всхлипывая и трясясь). Что ж, воспользуюсь вашей беспредельной добротой.

Роберт (расплываясь в улыбке). Вы преувеличиваете.

Офелия. Я прошу вас помочь мне.

Роберт. Думаю, ваши симптомы относятся к состояниям невротического порядка на почве неудовлетворенной половой жизни.

Офелия. Какой жизни? У меня и нормальной жизни нет, а вы говорите о половой.

Роберт. Так заведите себе нормального любовника.

Офелия. Да, и с этим не повезло. Любовник в гробу.

Роберт. То есть?

Офелия. Не важно. А я беспокоилась, что вы не предложите.

Офелия сморкается в платок и смотрит исподлобья на доктора.

Роберт. Что не предложу?

Офелия. Вы сами только что сделали мне откровенный намек, предложив себя.

Роберт (наигранно возмущаясь). Знаешь что, милая, ты все неправильно поняла.

Офелия. Вот мы и перешли на «ты». Однако, доктор, какой ты быстрый. У нас, что даже свидания не будет? А, впрочем, нам ни к чему наследство из прошлого века.

Роберт. Все, забудь, что я сказал! Это была необдуманная глупость!

Офелия. Ну, почему? Это был самый дельный совет, что я слышала от докторов. А обошла я их от стоматолога до гинеколога. Они вообще какие-то извращенцы: один сказал – открой рот, другой – раздвинь ноги.

Роберт. Нет, это уже не лезет ни в какие ворота.

Офелия. Доктор, перестань набивать себе цену. Вот же я глупая, я все поняла!

Роберт. Что именно?

Офелия. Что твой профессиональный долг и общественное положение не позволяет тебе первому сделать шаг навстречу нашей любви, отчаянной и возвышенной.

Роберт. Да, это просто какой-то вынос мозга.

Офелия. Не слышала такого выражения. Но даже знать не хочу, что оно означает.

Приблизившись к Роберту и протянув свою руку.

Возьми мою руку, посмотри, какая она холодная. Ты можешь ее согреть?

Офелия резко хватает руку Роберта и прикладывает к своей груди. Роберт пытается отдернуть руку, но Офелия крепко ее держит.

Роберт. Послушай, не все так плохо.

Офелия. Нет, это ты послушай, как сильно бьется мое сердце, как я горю в огне.

Роберт. Может, ты с утра много кофе выпила?

Офелия. Знаешь, доктор, я не такая, как все женщины, которые любят ушами. Тебе не придется разбрасываться передо мной комплиментами, изощряться в красноречии, применяя разнообразные формы сравнений, эпитетов и метафор, чтобы...

Роберт. Ощущение, что участвую в каком-то фарсе.

Офелия. Но почему ты не можешь быть моим человеком? Что нужно мужчине?

Роберт. Потому что я серьезно отношусь ко многим вещам в жизни и руководствуюсь тем, что случайных встреч не бывает.

Офелия. Вот именно, и не знаешь где и когда встретишь единорога.

Роберт. Женщина, у вас со зрением проблемы?

Офелия. Какой же непонятливый мужчина?! Это образно! Но точно, это у тебя проблемы с памятью.

Роберт. Почему?

Офелия. Я-то тебя сразу узнала, а ты меня не вспомнил.

Роберт внимательно рассматривает Офелию с ног до головы.

Роберт (пожимая плечами). Судорожно пытаюсь напрячь память. Нет, ничего не говори!

Офелия. Склеротик! Но наша встреча – это, наверное, божье провидение.

Роберт. Я бы не был так уверен.

Офелия (напуская туман в голосе). Какая же у тебя короткая память, Робби!

Роберт. Что за фамильярность?!

Офелия. Ты, что, действительно, не узнаешь меня?

Роберт. А должен?

Офелия. Нахал! И сколько же девственниц со сломанной ногой было в твоей жизни, что так легко можно забыть?

Роберт (внимательно присмотревшись). О, Боже, Офелия! Столько лет, и что ты здесь делаешь и при таких обстоятельствах?

Офелия. Пришла сестру поддержать в ее горе.

Роберт. Надо же! Так ты сестра Елены?!

Офелия. Слышала я, что у тебя брак не удался!?

Роберт. Злорадствуешь? Какое счастье, что мы расстались.

Офелия. Ладно, прости. Знаешь, я всегда любила тебя, хотя ты разбил мне сердце.

Офелия, расстегивая на груди пуговицы кофты, резко приспустила ворот, да, так, что полностью оголила часть своего тела до плеча, приблизилась вплотную к Роберту.

Так и вижу направление твоего раздевающего взгляда и выражение глаз, которые рассматривают каждую деталь моего тела.

Роберт. Ты что творишь?

Офелия. Давай, здесь, пока никого нет.

Начинает расстегивать замок на брюках Роберта.

Роберт. Ты с ума сошла? Имей уважение к покойнику!

Офелия. Да, перестань, не будь ханжой, Марио не возражал бы.

Офелия морщится, что у нее не получается расстегнуть замок.

И с каких пор ты такой стойкий к женским ласкам?

Роберт. Немедленно прекрати, чудовище!

Офелия. Сейчас закричу, что ты на меня напал.

Голос Гаго.

Гаго. Офелия, ты где, я тебя потерял.

Офелия (быстро поправляя одежду). Да, что ж мне так не везет? Придумай что-нибудь быстрее, ведь он на тебя тоже набросится. Здесь негде спрятаться.

Роберт. Что делать, что делать? Все придумал, залезай в гроб к Марио.

Офелия. Да, ты в своем уме? Все доктора такие извращенцы?

Роберт. У тебя есть лучше предложение? Или ты хочешь, чтобы твой ненормальный муж застал нас в таком виде возле мертвеца. Все, быстрее залезай.

Офелия (крестится). Боже, спаси меня, как я боюсь!

Роберт. С каких пор ты стала креститься, ты вроде как…

Роберт разводит руками, потом уводит Офелию и возвращается.

 

СЦЕНА III

Входит Гаго. Роберт плачет.

 

Гаго. Вы плачете? Соболезную вам по поводу смерти вашего друга.

Роберт (всхлипывая и утирая слезу). Вы уже просохли?

Гаго. Что? Да. А знаете, говорят, волосы на голове иногда нужно мыть мочой.

Роберт (навзрыд). Если бы я только знал, что меня ждет от самоубийства друга…

Гаго. Могу я чем-нибудь помочь?

Роберт (со слезами на глазах). Нет, оставьте меня.

Гаго. Да, в такие минуты мужчинам тоже свойственно проливать слезы. Не стесняйтесь своих чувств, излейте душу. Давайте и я вместе с вами.

Роберт (рыдая). Нет, не хочу, уйдите, он вам никто, а это мой друг.

Роберт не договаривает фразу, закрывая лицо руками.

Гаго. Тут вы неправы, мы оба женаты на родных сестер, и можно сказать, родственники. (Встает на колени и начинает плакать). И кроме того – молочные братья, так, что он мне даже ближе, чем вам.

Роберт (резко прекращая плач). То есть?

Гаго. Я должен вам признаться. Моя Офелия изменяла мне с покойным.

Роберт (сморкаясь). Да, что вы говорите!? Вот же аферист!

Гаго. Брат, такая нелепая смерть! Лучше б ты умер достойно, как мужчина, от руки обманутого мужа. (Утирая слезу). Надо было кастрировать этого драматурга.

Роберт. Ну, ему теперь и не отомстить за твою поруганную честь.

Слышен стон.

Гаго. Что это было, я слышал стон?

Роберт (начинает стонать). Нет, это был я, больше не в силах сдержать свою ярость. (Кричит). Уйдите, прошу! Марк! Где тебя носит, скоро ты сдохнешь от обжорства.

Прибегает Марк с бутылкой водки.

Уведи его отсюда! Я больше не могу сдерживать свое горе!

Марк подходит к Гаго и начинает силой выталкивать из комнаты.

Гаго. Такое неподдельное проявление чувств! Впервые, вижу, чтоб так рыдали по своему другу. Марк, а ты, похоже, более стойкий. Ну, конечно, ты – этот, ну, как тебя там, целитель человеческих душ.

Марк. Иди уже, от греха подальше!

Гаго. Марк, а ты справишься с Робертом, он точно головой тронулся.

Марк. Поверь, я смогу его успокоить.

Гаго уходит, но, став совершенно серьезным, резко разворачивается, направляясь в сторону гроба.

Роберт (перегораживая дорогу). Ты куда это идешь?

Гаго (расплываясь в зловещей улыбке). Откройте крышку гроба. Хочу насладиться покоем усопшего.

Роберт. Что слышу я? Как это гадко и цинично!

Гаго. Задача облегчилась, как нельзя лучше. Я должен был еще при жизни наказать Марио, что соблазнил мою жену.

Марк. Но может быть, твоя жена не слишком противилась.

Гаго. Обманом затащил Офелию в постель. Мошенник, вор! Я не прощу!

Наконец, Марку удается выдворить Гаго, возвращается и передает бутылку Роберту.

 

СЦЕНА IV

Из гроба дикий вопль Офелии, она в страхе появляется на сцене.

 

Марк. Да, что здесь происходит?

Роберт. Не спрашивай, не сейчас.

Марк. Нет, я хочу знать.

Роберт. Ошибки молодости!

Марк. Не надо было по молодости совершать глупости, чтобы призраки прошлого не преследовали.

Роберт (утирая слезы и, облегченно вздохнув). Ну, что стряслось, ты же не умерла, побыв с мертвецом меньше десяти минут?!

Роберт начинает пить из горла бутыли. Офелия задыхается, не может произнести ни одного слова. Начинает жестикулировать руками, и пальцем показывает на Марио. Глаза, ошалевшие, навыкат. Выхватывает бутыль из рук Роберта и тоже пьет.

Марк. Говори уже, законченная нимфоманка!

Офелия не может преодолеть шок и показывает средним пальцем правой руки сначала на Марио, потом резко вверх. Марк и Роберт переглянулись.

Я все равно ничего не понял.

Офелия. У мертвеца орган вскочил на меня!

Роберт. Да, перестань ты. Тебе по жизни везде мерещатся фаллосы.

Марк. С этим что-то надо делать. Роберт, держи ее.

Роберт отнимает бутылку из рук Офелии и заламывает ей руки, тем временем Марк трясущимися руками наполняет шприц со «снотворным».

Офелия. Помогите!

Роберт затыкает рот Офелии, она сопротивляется и кусает его.

Роберт. Ах, ты – стерва! (Обращается к Марку). Ты можешь быстрее, эта девица на редкость сильная, еще немного и я останусь без пальцев.

Марк подбегает и делает укол в шею Офелии, но Офелия резко бьет Марка ногой, потом из себя вынимает шприц и хочет вонзить его в Марка, он успевает схватить руку. Через несколько секунд Офелия слабеет. Марк и Роберт тащат Офелию вдвоем по полу и затаскивают в шкаф к Амалии.

Роберт (облегченно вздохнув). Кажется, справились?!

Марк. Посадят, посадят, нас точно посадят, зачем я ввязался в эту авантюру? Какой позор, моя семья – на нее падет вечное клеймо позора, и уже никогда не отмыться. Я был проклят, когда родился!

Роберт. Хватит скулить, как сучка йоркширского терьера. Давай подумаем, как выйти из этой безнадежной ситуации.

Марк. Как, как? Нет, это происходит не со мной. Сколько законов мы нарушили? Не сосчитать.

Роберт. Дай подумать, ты сбиваешь меня с мыслей, и я не могу сосредоточиться. Вот, придумал! Мы скажем, что он сам себя уколол, чтобы притвориться мертвым.

Марк (смотрит на Роберта). Ты что такое говоришь, ты в своем уме?

Роберт. Что не так?

Марк. А потом он сам заказал гроб, лег в него, и прилетел чудесным образом.

Роберт (продолжает пить из горла бутыли). Ну, почти все было именно таким образом.

Марк. Ты забыл, что есть свидетель – скрипач?

Роберт. Кого ты называешь свидетелем, бездомного скрипача, да, он уже ничего не помнит. Алкоголь начисто промыл ему рассудок. Никто не поверит.

Марк. Нет, все хуже, чем ты думаешь.

Роберт. Попробуем еще раз прокрутить сценарий. То, что он себя уколол – это неоспоримый факт, согласен?

Марк. Пока все гладко.

Роберт. Мы, действительно, решили, что он умер, и, как его ближайшие друзья, взяли на себя тяжкую ношу по организации похорон.

Марк. А, как ты объяснишь следователю, что воспротивился желанию вдовы по кремации мертвеца?

Роберт. Так же, как и этой бестолковой вдове, что это противоречило бы христианским традициям. Мы, легковерные, сами оказались жертвами зловещего замысла Марио.

Марк. А Марио скажет, что все было совсем не так.

Роберт. И зачем это ему?

Марк. Да, с того, что, мне кажется, побыв какое-то время мертвецом, и, пролежав неподвижно в гробу, он тронулся головой.

Роберт. Кто из нас мозгоправ? Вот и займешься им.

Марк. Это у вас, хирургов, все быстро, разрезал и зашил. И больной, либо мертв, либо жив. А у меня все иначе, это длительные многочасовые беседы, не всегда приводящие к положительному результату.

Роберт. Это ты мне будешь рассказывать? Да, вам положительный результат ни к чему, денег не заработаете. Дай мне твоих психованных пациентов и посмотри, как я их быстро приведу в чувство.

Марк. Ну-ка, просвети мою затуманенную голову, каким это образом, наглый пустослов.

Роберт. Интересно, как ты себя поведешь, если я тебя привяжу к операционному столу и покажу инструменты?

Марк. Садист, все хирурги – скрытые мучители и вампиры.

Роберт. Да, не кричи ты так, мертвеца разбудишь.

Марк. Нет, все хуже, чем ты думаешь.

Роберт (громко). Предложи что-нибудь лучше.

Появляется Марио.

Марио. Эй, неудачники, я все слышу? Я еле сдерживал себя, чтобы не разрыдаться от смеха.

Марк. Роберт, что ты вколол Марио?

Марио. А ты, Роберт, тоже хорош, как тебе в голову пришло засунуть ко мне в гроб Офелию?

Роберт. Кажется, я перепутал снотворное с витамином.

Слышны звуки из соседней комнаты.

Ложись обратно в гроб!

Марио мгновенно убегает, чтобы лечь в гроб.

 

СЦЕНА V

В комнату врываются Елена, Гаго, Филипп.

Елена. Какие-то странные вопли шли из этой комнаты.

Гаго. Кто-нибудь скажет мне, где моя жена?

Филипп. Что мне твоя жена!? Моя Амалия впала в такую депрессию, что я боюсь, как бы она не последовала за Марио.

Елена. Все! Пора выносить гроб, сил моих больше нет, терпеть мертвеца в своем доме.

Марк (перепуганный). Женщина, куда ты так торопишься? Мы же договорились, что мы с Робертом, как близкие друзья, сами все сделаем. Тебе даже не нужно будет присутствовать при захоронении Марио.

Елена. Нет, я хочу видеть своими глазами, как его закопают, потому что навязчивая мысль в моей голове, что этот обманщик все еще живой.

Гаго. А что это вы себе такое возомнили, хоронить вдвоем? Как-то совсем не по-человечески. Как вы смеете лишать права законной супруге пролить слезу и попрощаться в последний раз.

Елена (злобно посмотрев на Роберта). Спасибо, Гаго! Уж, не знаю, что тебя связывало с Марио, но, мне кажется, ты здесь самый благородный человек.

Злобно посмотрела на Марка и Роберта.

Роберт (смеется). Конечно, благородный, ну, прямо, как олень.

Елена. Я и не сомневаюсь, что этот поганец заслужил Божьей кары. Скажи, Гаго, как он тебе насолил?

Гаго (пуская слезу и обнимая Елену). Да, в общем-то, дело прошлое, конечно, жаль, что ему сошло это с рук, но я прощаю его. Утешься, вдова!

Елена (отталкивая Гаго). Ты, что это меня лапаешь при мертвом муже, бесстыдник! А еще похвалила!?

Гаго. Я подумал, раз уж мы близки, и поражены общим несчастьем…

Елена. Что значит, «близки»?

Гаго. Что общее несчастье неверности супругов сближает нас.

Роберт (с перекошенным лицом). Да, признайся, наконец, легче станет. Расскажи, как Офелия наставила тебе рога с Марио.

Елена разводит руки в стороны, раскрыв нижнюю челюсть.

Марк. Роберт, немедленно перестань, не видишь, как зверь от тяжести голову склонил.

Гаго кипит злобой и всхлипывает. Елена подходит к Гаго и обнимает, не прижимаясь.

Елена. Бедняжка, и ты от Марио пострадал. (Отталкивает). Фу, из твоего рта разит помойкой! Ты когда в последний раз был у дантиста? И где твоя бесстыдница-жена?

Гаго. Ума не приложу, она все время была со мной.

Дверца шкафа открывается, и оттуда вываливаются Амалия и Офелия с расстегнутой кофтой. Роберт и Марк перепуганы.

Амалия (пинает Офелию и встает). Извращенка!

Офелия хочет наброситься на Амалию, но Гаго подбегает к ней и удерживает. Филипп подходит и обнимает Амалию.

Гаго (Офелии). Что на этот раз, тебя потянуло на женщин?

Офелия. С кем, с этой пуританкой? Да, все не так, как ты себе это представил, вон мой искуситель.

Офелия показывает на Роберта, тот прячется за спиной Марка.

Марк. Ну, конечно, вот только мне не хватало разгребать чужие сексуальные похождения.

Гаго. Что он с тобой сделал?

Роберт. Я тут ни при чем, это она набросилась на меня, в желании напомнить про былые времена.

Гаго. Это уже выше моих сил! Когда ты успела?

Офелия. Да, расслабься ты, он был у меня до тебя. Я же тебе рассказывала, что в молодости ногу сломала, хотя я и сейчас молода. Вот я ему и позволила со скуки утешать себя, когда проводила время в одиночестве. А сейчас я не знаю, что эти двое сделали со мной. (Показывает на Марка и Роберта). Кажется, они мне что-то вкололи.

Гаго. Сначала Марио, потом Роберт, эй, Марк, не хочешь с моей женой покувыркаться?

Елена «сверлит взглядом» Офелию. Офелия, зло посмотрев на Роберта, что-то невнятно бормочет и опускает глаза в пол. Елена гневно смотрит на Офелию.

Офелия. Елена, только обещай, что ты меня не убьешь. Мы же родные сестры!

Роберт. Да, уж настолько родные, что совратила Марио.

Елена. Сестренка, что такого ужасного ты натворила, за что тебя следовало бы убить?

Офелия. Нет, обещай.

Елена. Да, конечно! Я тебя так люблю, что прощала тебе все гадости.

Офелия. Это случилось, когда Гаго уехал на длительные гастроли, вот я и соскучилась по мужской руке.

Елена (замахиваясь на Офелию). По какой еще руке?

Офелия. Я не то хотела сказать. Но ты же меня поняла?!

Елена (задыхаясь). Ты совратила моего Марио? Тварь, бесстыжая! Да, я зашью тебе вагину! Все тебе не хватает. Тебя в детстве, наверное, подменили.

Елена замахивается на Офелию. Офелия, вздрогнув, отскакивает назад.

Офелия. Поверь, я случайно коснулась руки Марио, и сразу вспыхнула. А Марио воспользовался моей слабостью.

Елена набрасывается на Офелию, та падает на пол, на колени, обхватив голову руками.

Только не сильно, мне завтра петь в опере. Ты же обещала простить.

Елена хватает за волосы Офелию.

Больно, отпусти. Я даже не помню, как оказалась с ним в одной постели.

Роберт. Изображает из себя раскаявшуюся грешницу, нимфоманка ненасытная!

Офелия (хриплым голосом). Ком подкатывает к горлу, задыхаюсь.

Елена падает на колени возле Офелии и обнимает ее.

Елена. Успокойся, родная! Что я натворила? Прости! Принесите воды!

Роберт приносит стакан воды и передает Офелии. Офелия начинает пить, стуча зубами об стакан. Елена поднимает Офелию с пола и ведет к дивану, чтобы усадить. Елена крепко обнимает Офелию.

Офелия. Да, отпусти, ты же меня задушишь.

Елена. Но неужели везде надо гадить, тем более, своей родной сестре.

Офелия. Мне что, вновь встать на колени, чтобы ты простила? Я же сейчас с тобой, в трудную минуту.

Елена (с презрением смотря на Офелию). Дрянь лицемерная, а еще сестра!? Тебе место – в бордели, а не в опере!

Амалия. И как тебе Марио в постели?

Елена набрасывается на Амалию. Роберт пытается их разнять.

Елена. Опять ты?

Филипп. Успокойтесь, женщины! Амалия!

Амалия (вырвавшись из рук Елены и надрываясь от смеха). Эй, Офелия, а умение выворачиваться из неловких ситуаций – этому где-то учат?

Офелия начинает ныть и пускать слезу.

Офелия. Елена, почему ты позволяешь в своем доме кому-то оскорблять меня?

Елена (презрительно). Это, наверное, очередная студентка Марио. (Обращаясь к Офелии). И хватит проливать слезы, я тебя уже простила.

Амалия. Ну, почему бы не продемонстрировать сценическое мастерство!?

Елена (зло посмотрев на Амалию и обнимая Офелию). Нет, ты ни в чем не виновата. Какой же ужас! Ай, что я говорю, ты всегда была позором семьи! Но ничего, твой обидчик заслуженно понес наказание.

Амалия (вновь заливаясь смехом). Хватит! Меня тошнит от всех вас! (Обращается к Офелии). Я знаю, почему они усыпили тебя.

Все смотрят на Амалию, как она выходит и возвращается с заспанным Марио. Амалия начинает хлестать Марио по щекам.

Марио. Остановись, наконец, больно же!

Марио обнимает Амалию и прижимает к себе, та не перестает колотить его по груди. Елена хочет упасть в обморок, Марк и Роберт удерживают ее от падения и усаживают на стул. Филипп стоит с невозмутимым выражением лица. Офелию охватывает истерический смех. Гаго падает на колени и начинает креститься, не переставая.

Гаго. Матерь Божья! Сохрани меня от лукавого! Мертвый воскрес чудесным образом!

Офелия. Да, перестань причитать, нет никакого чуда, они нас одурачили! Мошенники!

Амалия (Елене). Воровка, университетские деньги верни.

Гаго. Но, если так, за что я заплатил? Эй, Елена, судя по всему никаких денег на похороны не нужно. Возвращай деньги.

Елена. Нет, ни за что! И не подумаю! Еще не вечер!

 

Филипп (обращаясь к Амалии). Смотри, Амалия, а ты еще недовольна своим отцом. Вот он – реквием по бесстыдству! Самое дно человеческих пороков! Ты, Марио – уволен!

Амалия. Но папа!

Филипп. Нет, Амалия, я не могу доверить твое обучение этому мошеннику!

Амалия (смеется). А мне даже понравилось, ты же сам про него говорил – весельчак! Уволишь, я от тебя сбегу, не смотря на свою дочернюю любовь.

Филипп. Он тебя околдовал, почему ты его защищаешь?

Амалия. Я защищаю любовь!

Марио. Спасибо, Амалия. Кстати, некролог тебе удался, но можно было добавить больше пафоса.

Амалия. В следующий раз учту пожелания, когда ты по-настоящему умрешь.

Марио. Филипп, у вашей дочери есть писательский талант.

Филипп (гордо подняв голову). Не удивительно! Ведь она пошла в меня. Но не вводи меня в заблуждение.

Амалия (улыбаясь). Папа, будь осторожен! Иначе и тебе достанется.

Марио. Все. Успокойтесь!

Все одновременно замолчали.

Что-то я проголодался! Что если я, по случаю своего скорейшего воскрешения, приглашу вас на празднование этого события?! Ведь что-нибудь осталось от ваших поминок?

 

Елена и Гаго посмотрели друг на друга.

Елена (хрипя голосом). Гаго, убей его!

Гаго. Что ты говоришь? При одной этой мысли меня бросает в дрожь.

Филипп. Не могу поверить, женщина, ты произносишь ужасные вещи. Жизнь человека – это самое ценное, святое и неприкосновенное! Ты пренебрегаешь мерой человеческих ценностей, попирая всякую мораль.

Марио. Марк, Роберт, теперь вы мне верите, что эта фурия скорее убила бы меня, чем дала развод.

Марк и Роберт молчат в ужасе.

Амалия. Вот, папа, а я тебе говорила, что она – тварь аморальная!

Елена. Гаго, не слушай их!

Гаго. Вот возьми сама и убей, чтобы мне не пришлось искать примирение со своей совестью. «Праведный не мстит за себя, он уповает на Бога и передает ему это право отмщения».

Елена. Никчемный слюнтяй! Женщина, от которой ты был без ума, и боготворил ее, посвятив всего себя, ответила тебе предательством. А с этим ты готов смириться?

Гаго. Да, какая же ты мудрая женщина!

Марио. Простите, то ли я еще не проснулся, или от усталости, но не с первого раза суть улавливаю. Они сейчас это серьезно обсуждают?

Амалия (прижимаясь к Марио, неподдельно смеется). Кажется, да, дорогой! (Гладит Марио по голове). Но ты это заслужил.

Марио. Да, она его подстрекает, хочет сделать это чужими руками.

Амалия (обращаясь к Филиппу). Папа, ты же не будешь смотреть, как совершается злодейство?

Елена. Чтобы всем было ясно, насколько я серьезна. Гаго, отомсти! Тем более, что нельзя убить мертвеца, а я расправлюсь с этой разлучницей, Амалией.

Амалия. Почему же ты не хочешь наказать Офелию? Она спала с Марио.

Елена. Офелия – всего лишь распутница!

Амалия (испуганно). Она же шутит?!

Марио. Нет, нисколько! Импульсы, посылаемые извне, указывают на то, что эти двое готовы к реализации своего безумного замысла.

Амалия. Спасибо утешил. Ненавижу тебя! Но что нам делать, Марио, этот монстр вдвое больше тебя, а твоя химера растерзает меня в одно мгновение?

Марио берет за руку Амалия и глазами ищет путь к бегству.

Офелия и Елена (скандируют). Покарать, месть, месть!

Елена. Я убью тебя, драматург. И станцую на крышке твоего гроба.

Офелия. Гаго, это Роберт и Марио меня совратили. Будь мужчиной, отомсти за мою поруганную честь, сбрось рога с пьедестала!

Гаго. Да, я жажду мести!

 

Офелия прыгает на Роберта сзади, Марк прыгает на Гаго, Амалия и Марио, взявшись за руки, хотят сбежать. Филипп пытается удержать свою дочь, но она вырывается из его рук. Гаго, у которого на спине висит Марк, и Елена пытаются догнать Амалию и Марио.

Появляется скрипач, снимает с себя грязную одежду и преображается в женщину. Берет скрипку и исполняет «Palladio» Карла Дженкинса. Вдали появляется свет. Марио и Амалия прыгают в него. Преследователи не могут преодолеть этот барьер.

Занавес.