Ночное
На исповедь к ночному фонарю
спешу опять.
Немодная религия.
По пробочке, по стопочке, по рю...
С ним выпиваю горьким забулдыгою
пустое одиночество своё.
До донышка, до донышка, до края...
Не лезет больше.
Битый грязный лёд
подошвой, не жалея, растираю.
Когда-то было лето?
Благодать.
Грозой июльской небо тяжелело,
реки несла неспешная вода
прохладой опожаренное тело.
Ломился ливень тёмною стеной:
вскипала туча роповкой огромной.
Бежали мы, промокшие, домой –
ведь так тепло и так надёжно дома...
Но холод улиц ближе оттого,
что нечего терять с пропащим годом,
давно, поддатый еженощный гость,
сражаясь не на равных с гололёдом,
на исповедь хожу, –
не сквер, а храм! –
за жизнь поговорить.
С креплёной белой
сидится проще.
Стопочки раздам
скамейке, урне…
Небо посветлело.
На дне бутылки недосыпа муть
и монологов тысячи в запасе...
Втащить бы неизвестному тому,
кто поутру фонарь-дружище гасит!
