Ночное

На исповедь к ночному фонарю

спешу опять.

Немодная религия.

По пробочке, по стопочке, по рю...

С ним выпиваю горьким забулдыгою

пустое одиночество своё.

До донышка, до донышка, до края...

 

Не лезет больше.

 

Битый грязный лёд

подошвой, не жалея, растираю.

 

Когда-то было лето?

Благодать.

Грозой июльской небо тяжелело,

реки несла неспешная вода

прохладой опожаренное тело.

Ломился ливень тёмною стеной:

вскипала туча роповкой огромной.

Бежали мы, промокшие, домой –

ведь так тепло и так надёжно дома...

 

Но холод улиц ближе оттого,

что нечего терять с пропащим годом,

давно, поддатый еженощный гость,

сражаясь не на равных с гололёдом,

на исповедь хожу, –

не сквер, а храм! –

за жизнь поговорить.

С креплёной белой

сидится проще.

Стопочки раздам

скамейке, урне…

 

 

Небо посветлело.

 

На дне бутылки недосыпа муть

и монологов тысячи в запасе...

 

Втащить бы неизвестному тому,

кто поутру фонарь-дружище гасит!