Pasteurella, Anonymous - «По бережку гуляя как-то» (Porquieira)

По бережку гулял я как-то…
Чего там только не найдёшь.
И встретил парочку в контакте,
По бережку гуляя как-то.
 
Она и Он… позор де-факто:
«Уж видно замуж невтерпёж» -
По бережку гулял я как-то…
Чего там только не найдёшь.
 
Anonymous - «По бережку гуляя как-то» (Porquieira)
 
— I —
 
Mentre per una ribiera
sols anava, deportan,
vi de luenh gaya porquiera,
un tropel de porcz gardan;
sopdamen per una rega
aniey vas liey d'un garatg.
Et hac son cor fer e lag,
escur e negre cum pegua;
grossa fo coma tonela,
et hac cascuna mamela
tan gran que semblet Engleza.
Yeu, que la vi malsabeza
cazec mi tota la brassa.
 
Anonymous, Porquieira, 569.029, XII *)
 
 
— I —
 
Гулял однажды я по бережку.
Один. Бесцельно задницу тревожил…
Свинарку встретил развесёлую в соку
И стадо хряков толстокожих.
Я тут же к ней направился стремглав
По пару вспаханного поля –
Уродину приветствием изволить,
Чернее смоли и раздутую в боках.
Бочонки красовались на груди
И две кадушки отвисали сзади –
Как англичанка, правды ради,
Вид омерзительный до тошноты;
И я естественно опешил.
 
Anonymous, Porquieira, 569.029, XII
Ритмический строй: ABAB CDDC EE FF G
 
Так начинается самая «грязная» из всех дошедших до наших дней пасторалей. В данном случае представляется уместным привести смысл всех её строф, не беря на себя труда представить его в стихотворной форме:
 
— II —
 
Ela 'stec coma fadassa,
et yeu disshi·l: "Na corteza,
bela res e gent apreza,
digatz me si n'etz priucela".
En est mieg, jos sa gonela,
se grata fortmen e brega
lo sieu corcegas mal fag:
si·l pans no fos del gannag,
paregra·l tota la plega!
E respondet entertan,
am boaral votz grociera:
"Hom per que·m vas enujan?
Sec, de par Dieu, ta cariera!".
 
 
II. Она тупо оставалась на том же месте, и я обратился к ней: «Милостивая госпожа, красивая и учтивая, скажите мне, девица ли вы?». Она в это время под юбкой расчёсывала энергично своё рыхлое тело и, если бы там не было края юбки, то вся её бездонная щель была бы видна! Затем она, не взглянув, ответила лошадиным голосом: «Мужик (чувак), что тебе надо? Потеряйся, ради Бога!»
 
 
— III —
 
"Toza, fi·m ieu, plazentiera,
per vos hai trag gran afan,
per que·us prec que volontiera
me digatz so que·us deman".
"Senher, per fugir a brega,
e per gandir a mal plag,
mas que no·m sia retrag,
dir vos o vuelh, sol que·m lega:
maritz ni 'spos no·m capdela,
ni lunh temps planca ni cela
no fuy d'ome, ni sosmeza".
"Huey seretz, toza, repreza,
quar yeu say be qui·us abrassa".
 
III. «Милочка», - продолжил я, "Я много настрадался ради тебя (от твоего образа), и поэтому хочу, чтобы Вы ответили мне сами, о том, о чем я спрашивал». "Сеньор, чтобы избежать ссоры и спора, в чём нет моей вины, я отвечу Вам как умею: ни мужчина, ни супруг мной не правят; ни разу не была я в подчинении у мужчины, не разделяла с ним стол или седло». "Сегодня, девочка, я тебя поймаю с поличным, так как я хорошо знаю того, кто тебя тискает».
 
— IV —
 
"Del boyer no·n blasmatz, lassa!
Quar jos terra fora meza,
gran temps ha, mas la gayeza
de lui. Tan be caramela,
m'esgauzish e·m renovela!
Non es jorn qu'ab mi no bega
a pot de barril, a rag,
e ses lunh avol assag,
qu'entre nos ges no s'emplega".
"Porquiera, segon semblan,
vos l'amatz d'amor entiera?"
"O, yeu, mais que porcz aglan,
ni cauls trueja porceliera!"
 
 
IV. «Не вините за скотника меня, бедняжку! Без него я давно бы сгинула с этой земли, без его жизнерадостности! Он так прекрасно обходится со своей флейтой, что только радует меня и обновляет, вселяя бодрость. Дня не проходит, чтобы он не испил до дна бочку в свою глотку, не причиняя мне никакого безобразия. Между нами ничего такого не происходит». «Получается, что Вы, свинарка, любите его идеальной любовью?». «О, да, сильнее, чем поросёнок любит жёлуди или настоящая свиноматка!»
 
— V —
 
"Sor, tant etz bela parliera
que totz m'anatz traforan.
Prec vos qu'en cela falguiera
anem amdos deportan,
ans que mos languimens crega".
"Senher, no crey d'aquest mag
me vejatz en aquel trag!
Mal boissi fai qui·s nofega!"
"Quar pauc val, fi·m ieu, sor bela,
fivelos senes fivela,
valha·m le vostra franqueza".
"Far me faretz gran fadeza,
bels senher, quar vos am massa".
 
 
V. «Сестричка, ты так замечательно говоришь, что наполняешь меня любовью к тебя. Ты уже распалила мою любовь настолько, что я готов отправится вон к тем зарослям папоротника, чтобы развлечь её до того, как она ещё больше разгорится». «Сеньор, я не верю в волшебство этого напитка [слов], а если поверю, то придётся испить горькую чашу». «Так как вышивка без люверсов мало что стоит, то пусть твоё доброе сердце поможет мне в этом». «Вы толкаете меня сеньор к большому безумию, но я уже в Вас по уши влюблена».
 
 
— VI —
 
Soptamen ab mi·s la passa
qu'a pauc no·m fe gran fereza.
"Sor, pus tant sabetz de preza,
anem tendre la trapela
la jos en l'erba noela".
Las faudas se reversega
per miels anar ses empag,
e menam de jos un fag,
et aqui tost ela·s plega.
"De la part, fi·m ieu, denan,
etz, toza, trop prezentiera,
per que no·m veyretz d'ogan
passar per vostra naviera".
 
VI. Когда она зашла так далеко, я решил увеличить свой натиск. «Сестричка, раз ты так хорошо всё ловишь налету, давай угодим в ловушку там на свежей травке, на лугу». И вот она подбирает подол юбки и ведёт меня под тенистый бук, и там устраивается поудобней. «Ты спереди необыкновенно, даже слишком, привлекательна. Давай осуществим стыковку в другом порту так, словно ты меня не видела в этом году?».
 
— VII —
 
"Quar me vezetz solaciera,
senher, vos pessatz engan;
e vuelh mais que lams me fiera
qu'ieu falhimen fes tan gran".
Son cami pren e tezega;
va's en ab son gonel frag:
ampla fo que semblet mag!
Mas al pas d'un riu lenega,
tan prozamen s'en capdela,
que tal colp de la maysselha
det qu'es aqui s'es esteza.
Yeu que vi la gran apteza,
laysshe li tota la plassa.
 
VII. «Раз я такая игривая, то сеньор начал думать о непристойностях? Да пусть лучше меня поразит молния, но я не погрязну в таких грехах». Она встаёт и убегает в потёртой юбке; выглядит как шкаф. А перейдя ручей, вдруг поскальзывается и грохает сверху, умело выставляя низ. Увидев такое проворство и сноровку, я поспешил оставить эти места [в разочаровании].
 
 
— VIII —
 
Flors Humils, no si deslassa
de vos purtatz ni beleza,
e quar etz flors de nobleza,
me dicta·l cor e·m martela
qu'es fols qui de vos s'apela.
 
 
VIII. Скромный цветок, чистота – это и есть ваша красота, а не распущенность. Ты – и есть цветок благородства, а моё сердце мне говорит, что тот, кто этого не понимает – тот просто круглый дурак.
 
Насколько эта пастораль «грязная» и непристойная – судить читателю. Ничего особенно хитрого в ней нет. Но есть несколько моментов, на которые хотелось бы обратить внимание.
 
Фетиш девственности. С этого и начинает свой диалог с «незнакомкой» достопочтенный сеньор. Он задаёт прямой вопрос, но молодая сеньорита не желает с ним говорить и советует убираться куда подальше. Нет, такие советы не охлаждают настойчивость сеньора, и он добивается от девушки очень уклончивого ответа. Оказывается, что он давно знает эту особу и знает с кем она проводит вечера. И встреча эта никак уже не могла быть случайной. Девушка признаётся, что её друг умело управляется со своей флейтой. Текст звучит двусмысленно, но сеньор делает для себя вывод, что о первозданной чистоте думать не приходится.
 
Раз так, то почему бы не пойти во все тяжкие, почему не бросить вызов церковным и нравственным запретам того времени? Молодая особа, «покорённая» вежливой речью и вниманием сеньора охотно включается в игру и готова быть по-женски благосклонной. Она сама находит место и располагается со всем удобством для себя. Но в голове сеньора совсем другие мысли о способах их первой близости. Он предлагает ей то, что бросает вызов её стыдливости и устоям. Игра завершилась, не начавшись… Она убегает. И тут происходит нечто особенное.
 
Девушка переходит ручей, возвращаясь к своему стаду свиней, но ноги её скользят по молодой траве, и она падает сверху вниз, выставляя, как напоказ, то место, о котором и мечтал благочестивый сеньор. Нарочно это было сделано или случайно? Возможно, и нарочно. Сеньор желал удовольствия для себя и совсем не позаботился о желании самой молодой особы, пусть даже такой некрасивой и безобразной в телесных формах.
 
Всё, что оставалось делать сеньору это морализировать над ситуацией, что он и сделал. Он увидел в ней чистоту, характер, строгость в рамках дозволенного.
 
Эта пастораль, безусловно, являлась вызовом нарастающему церковному диктату, который запрещал любые намёки эротического характера в публичной литературе. Вероятно, именно по этой причине она и осталась анонимной. Второй вызов брошен самим поэтам: они пишут о возвышенном, любят утончённых особ, не замечают тех, кто не вписывается в идеалы чистоты и красоты. Поэтому негритянка, весёлая толстуха из самого низа (свинопаска), собственно и даёт урок нравственности высокому сеньору, и синьор удаляется с мыслями о ней, о чистоте, о прекрасном. И эта история вряд ли завершилась на неполной восьмой строфе.
 
Почему возникают подозрения об авторстве Маркабрю? Его стиль, его бунтарство. И не только. Тяга к нечётному числу строчек в строфах. Тяга высмеивать истинные намерения сеньоров, когда они «поедают» глазами женщину, изображая обожание. Другие были просто не способны на такую смелость и дерзость. И сам факт, что пасторель «Mentre per una ribiera» [Porquieira] дошла до наших дней через девять веков говорит о том, что она была произведена в большом количестве копий без искажений. Кто, как не бедный рыцарь Маркабрю, мог позаботится о своих детищах. Этому он уделял особое внимание. Большинство его произведений в конце имели подпись: «Так рассказал Маркабрю». И жанр пасторали теперь совсем уже не кажется лёгким и безопасным.