Жизнь поэта. Книга 1-я. прод.10. стр. 201-250.

Это не ПОЭМА, а РОМАН. А скорее - ПОЭТИЧЕСКИЙ РОМАН или РОМАНТИЧЕСКАЯ ПОЭМА из 11 книг. 12-я пишется. Лучший роман современности о любви.

смазываешь одно и то же место в форме. Давай быстрее

зальём оставшиеся формы и пойдём домой.

-Мы уйдём, а нам подвезут бетон. Будет - задница.

Иди, узнай, на сколько форм они заготовили, или до-

говорись, чтобы не готовили. Норму мы уже давно

выполнили. Задел у нас есть, торопиться некуда.

Виктор помог подкатить по рельсам бадью, с не-

большим количеством бетона, на две маленьких формы.

Мы быстро забросали бетон в них, провибрировали, за-

гладили, поставили монтажные петли и, талью постави-

ли формы в пропарочную камеру. Закрыли крышкой,

включили пар и пошли домой.

Сегодня – среда. Комсомольско-молодёжный вечер.

Четыре раза в неделю, в актовом зале техникума,

проводятся мероприятия: в субботу и воскресенье –

танцы, в среду бал, а в пятницу - смотр художественной

самодеятельности одной из групп.

В пятницу, субботу и в воскресенье, в зале много

посторонних, не студентов. В среду посторонних не пус-

кают. Дежурная группа, натирает паркетный пол в зале

до блеска. Вечером выключают люстры и включают

два боковых светильника, создавая полумрак. Эстрад-

ный оркестр играет модные современные мелодии.

Женька выделывает трюки на аккордеоне. В зале стано-

вится очень уютно и хорошо. В перерывах – развлека-

тельные игры.

Вечером пытался зайти за Людмилой, но меня не

впустили в комнату. Девчонки гладились, красились,

готовясь к предстоящему веселью.

Даю себе слово: сегодня всё сказать ей. Хватит му-

читься. А что я ей скажу? Скажу: «Знаешь, Людочка, - я

тебя люблю! Нет, очень сильно люблю!» А она ответит:

«Знаю, ну и что ж? А я тебя – нет!»

Лучше скажу ей: «Люда, давай свяжем наши судьбы

на всю жизнь!» А она ответит, как однажды сказала,

201

разговаривая с девчонками, где я присутствовал: - «За-

муж попасть – лишь бы замужем не пропасть!»

В общем, я не знаю, что я скажу? Но я – скажу!

Вот и она с девчонками заходит в зал.

Только начинается танец и я, боясь, что её сейчас уве-

дут у меня из под носа, быстро подхожу и приглашаю

на танец.

Мы медленно танцуем. Легонько привлекаю её к се-

бе, она поддаётся. В плотной толпе, где ничего не вид-

но, нежно глажу её талию. Она не сопротивляется.

В висках бешено пульсирует кровь.

-Люд, невольно шепчу я, - давай выйдем, погуляем в

сквере.

-Сразу уходить неудобно. Давай, станцуем ещё пару

танцев. Ты выйдешь, а я за тобой. Никто не подумает,

что мы ушли вместе. Жди меня в начале аллеи. Я приду

минут через десять.

Только потом, рассуждая сам с собой, анализируя

этот эпизод, я понял, что она подстраховывалась. Но

почему? Или она боялась того, что в группе скажут:

«Всё-таки он её укротил!» Или не хотела, чтобы знал

Вадим,которого сегодня не было.

Нет, она не пришла, через десять минут. И ни через –

час. Она появилась через вечность. Потому, что те

десять или пятнадцать минут, которые я её ждал,

показались мне вечностью. Её силуэт сразу начал

отправлять мне биотоки и моё сердце выпрыгивало из

груди.

-Ты не замёрз? Дрожишь!

-Если честно, то волнуюсь.

-А ты всегда волнуешься, когда идёшь на свидание, к

девушке?

-Я не хожу на свидание к девушкам.

-Почему?

-Ты знаешь почему! Потому, что у меня её нет!

202

От волнения я сильнее стал дрожать.

Она взяла меня за руку.

-Рука горячая. Значит сердце холодное, улыбаясь,

произнесла она избитую фразу.

-Моё сердце при виде тебя, всегда горит пожаром.

- Посмотрим, посмотрим, будет оно гореть вон на

той аллее, где нет освещения – она сама подсказала

путь, куда нам надо направиться.

Дойдя до тёмной части аллеи, я её обнял.

-Людочка, я…

-Ничего не говори! Она обняла меня за шею, приник-

ла к моим губам и прижалась ко мне.

Мы целовались ошалело. Сбылись мои платоничес-

кие мечты. Я целовал ей губы, мочки ушей, шею, её

прелестный носик, горящие в темноте глаза, каштано-

вые волосы, руки, самую верхнюю часть впадинки меж-

ду грудей, но руки мои были словно привязаны. Ниже

её грудей они боялись опуститься. Боялись потрогать её

круглую попочку, боялись дотронуться до бёдер, потому

что извилины моего мозга считали её не простой смерт-

ной, как все, а богиней, которой чужды земные радости,

а только высшие – божеские, платонические и поэтому,

эти чёртовы извилины не давали рукам команды, глади-

ть и ласкать её всю.

«Женщина, как плод: яблоко или груша. Не тро-

гай его, пока он не созрел. А когда он созреет, под-

ставь ладони и он сам упадёт в них» - пришли на па-

мять слова Зины. Но оказывается она, мне сказала толь-

ко одну часть, умолчав о второй, о которой я узнал мно-

го позднее. «А если ты не станешь, сразу есть, созрев-

ший плод, упавший в твои подставленные ладони и

оставишь его на потом, его съедят другие».

Прошло минут сорок. Она, возбуждённая, разгорячён-

ная, обессиленная, слегка отстранив меня, прошептала:

-Пойдём, я дома приведу себя в порядок.

203

Мне, может быть был дан ещё один намёк, который я

не уловил.

Мужчины, порой глупы, а юноши тем более.

Дойдя до светлой части аллеи, она сказала:

-Ты иди, а я подойду потом.

Куда идти она не уточнила, а я, глупый баран,

под впечатлением произошедшего, не пошёл к обще-

житию, а свернул в здание техникума, подумав, что

должен встретится с ней в актовом зале.

А может быть я сделал именно то, что она имела в

виду. Тайна навсегда осталась с ней. Пока ждал – сочи-

нил два стихотворения. Одно от имени женщины:

Запахи душистой розы

И волнуют и зовут,

Пчёлы носятся, стрекозы,

Осы тоже там снуют.

В парке я. Жду с нетерпеньем,

Не спеша, ко мне идёшь

Я горю. Я вся в волнении,

Меня за руку берёшь.

Мы по парку долго ходим,

Все аллеи обошли,

Уголок в тени находим,

Поцелуи в ход пошли.

Я твои глаза целую,

Их не видела давно,

Я от близости ликую,

Счастье снова мне дано.

Мы во власти сладострастья,

Нега в плен уже взяла,

Отдалили - все ненастья,

Все - забросили дела.

Мы с тобою, милый, рядом

Вместе нам так хорошо!

Эх, бы жизнь пройти парадом

И прожить лет сто ещё!

204

Только быстро мы стареем,

Вянут тело и душа,

Мы друг друга не жалеем,

Не жалеем ни шиша!

* * *

Небо в море - окунулось

И слилось голубизною,

Снова к нам любовь вернулась,

Снова рядом мы с тобою.

Солнце ярко сверху светит,

Дарит нам тепло и ласку,

Жизнь - чудесная на свете!

Жизнь - похожая на сказку!

Тучи чёрные - уплыли.

Прочь с дороги мрак, ненастье!

Мы с тобою - в ссоре были...

Обрели мы снова счастье.

Нам цветы глаза ласкают,

Нет на свете их милее,

Ветры - нежно обдувают,

Солнце нежит их, лелеет.

А небо в море - окунулось

И слилось голубизною,

Снова к нам любовь вернулась,

Снова рядом мы с тобою.

* * *

Прождал я напрасно. Она так и не пришла. Почему?

Для меня тоже осталось загадкой.

На следующий день, в четверг, все окружающие ка-

зались такими весёлыми, красивыми, улыбающимися.

Это видимо потому, что моя радость лилась через край

и я хотел наделить ею всех подряд.

С окружающих перевожу взгляд на Люду, вижу её и

ничего больше, но не подхожу, чтобы не смущать.

Пусть говорят философы, что каждый влюблённый

глубоко убеждён, что предмет его любви – самый прек-

205

расный из всех, какие только встречаются на свете. Я с

ними согласен: Моя Люда, моя любовь – лучше,

прекраснее всех, всех, всех, всех.

Не знаю, что у Люды происходит внутри, но внешне

она спокойна, как всегда. И, похоже, так же равнодушна

ко мне.

А может, она хороший психолог? Даже больше. Пси-

холог-дрессировщик. Кнут и пряник. Пряник и кнут.

Значит, меня вчера кормили пряником, а сегодня пока-

зывают кнут, чтобы я вставал на лапки перед публикой.

Это плод моих фантазий. «Поживём – увидим».

Этим ранним утром, впервые, после долгого пере-

рыва, взялся за гантели. После зарядки, пробежал нес-

колько кругов по аллеям сквера, на минуту остановив-

шись там, где вчера был самым счастливым на свете.

Хотя были первые дни октября, было немного прох-

ладно. Дул северный ветер.

Радостное настроение не покидало меня. Я был весь

во власти чего-то светлого, хорошего, прекрасного, име-

нуемого любовью.

Любовь делает человека краше и чище, заставляет

любящего тянутся до уровня любимого, или хотя бы

немного приблизиться к нему.

В восемь мы собрались в небольшой комнате «наряд-

ной», чтобы получить задание на текущий день.

Я пришёл минут на двадцать раньше. Мне не сидело-

сь на месте. Энергия бурлила во мне. Хотелось что-то де-

лать.

К восьми собрались все. Людмила пришла в числе по-

следних. Видимо, только встала с теплой постели, а по-

ка шла, ветерок забирался ей под куртку, и она ёжилась

от холода.

Я старался узнать по её лицу о настроении, но оно бы-

ло непроницаемо.

Работы сегодня не было. Не подвезли цемент. Всех

поставили на уборку территории, затем рано отпустили.

206

После обеда зашёл к Людмиле. Там сидел Вадим. Я

очень удивился, увидев его в той одежде, в которой он

приходил на работу, до переодевания в спецовку. Нас

отпустили часа три назад. Странно! Неужели он ещё не

уходил домой и всё это время просидел здесь?

Через некоторое время я ушёл, не придавая значения

его визиту. Ведь я уже был уверен, что она будет моей.

Вечером, около семи, когда уже стемнело, я пошёл к

ней. В качестве предлога, взял учебник Аллы, валявший-

ся несколько дней. Прошедшее свидание – не выходило

из головы. Хотелось продолжения этого волшебства.

Я постучался и вошёл.

Сцена, происшедшая в этот миг, в которой мне приш-

лось сыграть роль шута, запомнилась мне до мельчай-

ших подробностей.

Вадим, в великолепном плаще стального цвета, в

модной шляпе, в ботинках последней моды, помогал

одевать Людмиле демисезонное пальто.

Я растерялся. В голове помутнело. Затем мгновенно

пришло просветление. Словно мне кто-то подсказал:

-Если ты уйдёшь сразу, ничего не сказав, будет смеш-

но. Если они выйдут из комнаты первыми, а ты оста-

нешься, то окажешься в глупом положении.

Превозмогая всё то, гадкое, что творится в душе, я,

улыбаясь, говорю:

-Людочка, вот учебник Аллы. Передай ей! - я отдаю

книгу и уже без рабской почтительности смотрю ей в

глаза. В них смятение. Она отворачивается и говорит

Нелле:

-Неля, положи учебник на стол.

Я, молча, разворачиваюсь и ухожу.

Пустота, заполнившая всего меня, парализовала ум.

Я инстинктивно побрёл в сквер, туда, на то самое место,

куда вчера приходили мы. Покой воцарился в душе. Ум

отключился.

207

В сквере было пустынно. Последняя осеняя, гроза

проходила где-то стороной. Грома не было слышно, но

молния ярко сверкнула и озарила блеском горизонт.

Как будто из ниоткуда пришли строчки.

Она пришла с Зарёй туманною

И подарила мне Зарю,

Любовь несла в себе обманную,

С Зарёй и с ней в любви сгорю!

Через некоторое время я услышал шаги и увидел си-

луэты влюблённой парочки, остановившейся недалеко

от меня. Ночь была тёмной, но я узнал их. Его – по шля-

пе, её - по светлому пальто. Это были они: Вадим и

Люда. О чем они говорили, я не разобрал. Меня они не

видели, а если и видели мой силуэт, то не предполагали,

что я мог оказаться здесь.

Разговор затих. Я напряг зрение. Парень наклонился

и хотел поцеловать девушку. Шляпа свалилась с его го-

ловы и покатилась под напором ветра.

-Вот, чёрт! - громко сказал Вадим, догоняя шляпу.

-Догонишь сам? Или помочь? – тоже громко, хохоча,

сказала Люда.

-Уже поймал. Птичка-шляпа в моих руках.

Теперь все мои сомнения отпали.

Он вернулся, положил шляпу рядом на скамейку,

вновь наклонился и стал целовать Люду.

Мне, на какую то долю секунды показалось, что сей-

час она начнёт сопротивляться, оттолкнёт его и даст ему

по физиономии, по его самодовольной роже. Увы! Это-

го не произошло. Наоборот, она, кажется положила ему

руки на плечи, так же, как она это сделала тогда.

-Любопытно – думал я – какое странное совпадение?!

Вчера вот здесь, на этом самом месте я был самым счаст-

ивым человеком на свете. Она дарила себя и целый мир в

придачу. Сегодня здесь же я становлюсь свидетелем её

измены. Вчера она подняла меня на апогей счастья, се-

208

годня низвергла в пропасть. Какай чёрт – низвергла?

Швырнула! Швырнула! Ткнула лицом в грязь! – злость

закипала во мне. Мразь! Дрянь! Сволочь! Как я мог

идеализировать это ничтожество?

Я чувствовал себя дворняжкой, побитой любимым

хозяином из-за прихоти. Ярость настолько душила ме-

ня, что я переставал владеть собой. Боясь сотворить не

поправимое я встал и направился в противоположную

им сторону сквера, удаляясь всё дальше и дальше.

Выхожу из сквера и иду в общежитие. Откуда-то до-

носится итальянская песня «Санта-Лючия».

-«Санта» на итальянском языке, кажется «святая», а

«Лючия, Лючия» - думаю я, - что же обозначает слово

«Лючия»? - Люция, Люда, Людмила. Святая Людмила.

Святая Людмила!

Хм, Святая Людмила! Ха, ха! Святая дрянь!

В комнате, открываю первую попавшуюся книгу.

Она сразу открывается на странице, где закладка – вы-

сохший каштановый лист, который сорвала Люда и

держала в своих руках. Я хранил его, как предмет, к ко-

торому она прикасалась.

Взяв его, двумя пальцами, как ядовитую змею, бро-

сил под ноги и стал топтать.

-Капцов, ты что, охренел! Что с тобой?

-Много будешь знать, быстро состаришься!

Валерка молчит. Не вмешивается.

Зачем я обидел Витю? Он же прекрасный парень.

Чтобы как то сгладить свою вину, говорю:

-Вить, подай, пожалуйста, вон ту книгу.

Он подаёт «Капитал», Маркса, которая входит в спи-

сок книг по предмету - «Истрия КПСС».

Открываю наугад страницу и начинаю читать:

…»Если ты любишь не вызывая взаимности, т. е.,

если твоя любовь, как любовь не порождает ответной

любви, если ты своим жизненным проявлением в качес-

тве любящего человека не делаешь себя человеком лю-

209

бимым, то твоя любовь бессильна, и она – несчастье»…

Значит я – несчастлив. – бросаю книгу и выхожу.

В вестибюле – диван. Сажусь на край. Кошка, спав-

шая на другом конце, встаёт и залезает на колени. Руки

зарываются в её тёплую мягкую шерсть. Начинаю гла-

дить по спине и бокам. Кошке приятно. Она начинает

мурлыкать, поднимая и опуская голову.

-Кошка, как она любит ласку?! Женщина тоже, как

кошка. Кто же это сказал? Кажется Шолохов в «Тихом

доне». …»Женщина, как кошка, кто приласкает, к тому

и ластится»…

-Кошка! Значит ты тоже, как Люда?! Убирайся, дря-

нь! – швыряю кошку на пол и встаю.

-Куда пойти? К старым приятелям с улицы!? В это

общество алкоголиков и шпаны? В пристанище поддон-

ков? Нет, нет и нет! Туда я не пойду! Пойти и напиться?

Не стоит. Алкоголь ещё сильнее разворотит душу. Чего

доброго, пьяным захочется идти выяснять отношения.

С кем? С Вадимом? Он причём? С Людой? Смешно!

Она пошлёт меня к черту и будет права. Кто я ей? Муж?

Она же не принадлежит мне. Да и не вещь. Человек. По-

думаешь, целовались? Ну и что ж. Иди, ложись спать!

Я захожу в комнату и ложусь спать.

Виктор делает из картона макет растворо-бетоного

узла. Валера помогает ему.

Сон не идёт. Начинаю считать: - Раз, два, три…сорок

восемь. – Ничтожество! А может она любит его? Тогда

всё равно дрянь! Дрянь, дрянь, за то, что изменяла

ему со мной.

-Чтобы успокоиться надо начать сочинять, а затем

и сон придёт: - говорю я себе и начинаю сочинять:

День прошёл туманом серым,

Весь растаял и пропал,

Я узнал об этом - первым,

Самому себе - наврал.

210

День - прошёл? Их будет - много!

Не волнуйся, не горюй!

Жизнь - как длинная дорога,

На судьбу свою - наплюй!

На диване, как котяра,

Целый день - плашмя лежи,

Кот по лени - тебе пара,

Ты ему, дружок - скажи!

Пиво пей, пока - не старый,

Под гитару - песни пой,

Струны - плачут и гитара

Заглушит - душевный вой.

Дни проходят - все туманом,

Впереди - уж мало их,

Не теши себя - обманом!

Коротка - жизнь, как и стих!

* * *

Вот и всё! Меня парализовала,

Выходка безумная твоя,

Ты свою судьбу с другим связала,

От меня нисколько не тая.

Ты ушла с другим. Нет, убежала!

Вслед тебе лишь грустно посмотрел,

Корчилась душа моя, страдала

И хотела, чтоб не озверел.

А к чему звереть? Ведь Солнце светит

И хохочет пьяная Луна,

И играют на песочке дети,

Плещется под берегом волна

Ты ушла, но мир - не изменился...

Грусть проходит и тоска пройдёт!

Да, когда-то я в тебя влюбился,

Но любовь - похмельем вся уйдёт!

* * *

С последними строчками сладко засыпаю.

211

……………………………………………………

Поезд равномерно стучит колёсами. Все спят.

Зина приносит два стакана чая, в подстаканниках.

-Не обожгись! Кипяток! Только из титана.

-Я уже обжёгся. Второй раз не страшно.

-Да, выбрось ты её из головы! Нам же с тобой

сейчас хорошо!

-Не обижайся, Зин, но с ней мне лучше. Я её

люблю.

-Она же ушла к другому.

-Ну, и пусть! Всё равно я её люблю! Почему ты,

тогда не сказала мне вторую часть фразы:

«Женщина, как плод: яблоко или груша. Не тро-

гай его, пока он не созрел. А когда он созреет, подста-

вь ладони и он сам упадёт в них». «А если ты не ста-

нешь, сразу есть, созревший плод, упавший в твои

подставленные ладони и оставишь его на потом, его

съедят другие».

-Я хотела сказать на обратном пути. Я тебя ждала.

Приготовила свечи. Купила хорошего вина, торт, цветы,

ананас. Я намазала своё тело ароматными маслами

и хотела подарить тебе лучшую ночь любви. Но ты уехал

на другом поезде. Вино выпил другой. Свечи задул другой.

Сочный плод ананаса достался другому. Ароматом моего

тела наслаждался другой. Незабываемая ночь любви

была его. Женщины – взрывчатые вещества. И всегда не

предсказуемы. От них в любой момент можно ожидать

всего. Особенно они озлоблены тогда, когда не удовлет-

ворены, когда не получают высшего наслаждения в плот-

ской любви – оргазма. Тогда они способны на всё!

Тогда они готовы уничтожить весь мир. А с кавалерами,

даже на месть. Ты не пошёл тогда к ней в общежитие,

когда она жаждала интимной близости и этим сильно оби-

дел её. Она впала в ярость. И она решила отомстить.

Бойся женщин, которые не умеют прощать невинные глупос-

ти!

А женщин у тебя будет много. Поверь мне. Не торопись

жениться. Тщательно выбирай свою вторую половинку!

212

…………………………………………………………….

Заиграл аккордеон. Женька так будил нас. Если про-

сыпался первым.

Утром прихожу в «нарядную» позже всех. Задание

всеми получено.

-Почему опаздываешь, Капцов?

-Объясню позже.

Мастер уже выдал всем задания и делает последние

указания.

Я сижу у самой двери и стараюсь с серьёзным видом

слушать мастера.

Вдруг чувствую на себе чей-то пристальный взгляд.

Как под гипнозом, поворачиваю голову и встречаюсь

взглядом с Людмилой.

Санта-Людмила, вспоминаю я песню и улыбка неволь-

но появляется у меня. Она, видимо, думает, что это я ей

улыбаюсь, и тоже улыбается в ответ. Похоже, старается

по моему лицу определить, что творится у меня в душе.

Ничего у Вас не выйдет «санта-дрянь»! Вы превращаете

мою жизнь в игру. Вы играете со мной. Вы заставляете

меня играть и я постараюсь стать хорошим актёром. Да,

я -страдаю! Но Вам не увидеть страдания, на моём лице.

Вадим что-то тихо говорит Марату и тот улыбается.

Смейтесь, смейтесь, коллеги! Теперь Ваша очередь

смеяться. Я - проиграл в споре! Если бы только в споре?

Я проиграл в любви!

Когда все уходят, подхожу к мастеру.

-Алексей Иванович, отпустите меня на неделю. Вчера

вызывал отец по междугородке, сильно болеет мать. От-

пустите меня на неделю! А я потом отработаю.

-Где ты живёшь?

-В Грузии. Возле Батуми.

-Хорошие места. Был там. Далеко. За неделю не уло-

жишься. Пиши заявление на десять дней. С выходными

получиться две недели. Приедешь, будешь работать в

213

две смены. С вашей и параллельной группой.

Мысль куда-нибудь скрыться с её глаз, возникла ещё

утром, но как её осуществить, не знал. И вот в «наряд-

ной», пришло неожиданное решение. Врать нехорошо,

но когда нет возможности сказать правду, приходится

врать.

Нахожу Колю, старосту группы, говорю ему, что мас-

тер по заявлению отпустил меня на пару недель и еду

к брату домой.

Брату говорю, что досрочно сдал практику и буду сво-

боден аж две недели.

У него большая личная библиотека,более тысячи книг

и я с головой зарываюсь в них.

* * *

Чтение отвлекает, но и надоедает. Я лежу в маленькой

уютной комнатке, где кроме стола, двух стульев и про-

стой железной кровати – ничего нет. Мне всегда отводят

эту комнату, когда я приезжаю к брату.

Лира забыла меня. Или, ненавидя – бросила. Рифмы,

которые она вдыхала в меня своими поцелуями – иссяк-

ли. Я уже давно ничего не сочинял. Да, я и не стремился.

Все мысли, то радостные, то грустные – отнимала Она,

моя любовь - Людмила. «Санта-Людмила».

Но Лира – снизошла. И вот она тут.

-Ты грустишь, мой мальчик? Торопись жить и пи-

сать! Время быстро летит. Его скорость быстрее,

214

чем скорость всех птиц, вместе взятых. Ты уже дав-

но не пишешь. Ты открыл рот, целуя Люду, и выпу-

стил всё вдохновение, которое я в тебя вложила. Ты

- обеднел! Потеряв девушку, ты ничего не теряешь!

Потеряв вдохновение, ты теряешь - всё! У меня мно-

го вдохновения, но оно предназначено не только тебе.

Я не могу тратить его только на тебя! Образумься!

Мне жаль тебя! И только, благодаря этому я ещё раз

волью в тебя вдохновение. Но только раз! А дальше

пиши сам.

Её губы вонзились в мои, и что-то лёгкое, аморф-

ное, заструилось мне в душу. Через мгновение из ду-

ши помчались, полетели строчки, которые я едва

успевал записывать:

Ты Луной ко мне спустилась,

Ты Луной ко мне пришла,

Светом лунным вся светилась,

В темноте меня нашла.

Преградила мне дорогу,

Встала Светом в Темноте,

О тебя сломал бы ногу,

Но - поразился красоте…

Ты была, как Ночь красива,

Ты была, как День – ярка!

Ты – прекрасна всем на диво,

Ведь пришла издалека.

215

Космос сбросил ночью лунной,

Космос дань мне предложил,

Девой страстной, девой юной,

Все цвета в неё вложил:

Главный – матовый, желанный,

Лунный выплеск – серебра,

Звёздный, дробный барабанный,

Словно Ева - из ребра.

Словно грешница из ада,

Что б со Змеем согрешить,

Уходи, молю! Не надо!

Не хочу тебя любить!

Всё равно ты опустилась

И ко мне пришла опять,

Вся мимозой распустилась,

Так хочу тебя обнять

И вдыхать твой запах нежный,

Весь букетный аромат,

Слушать шум волны прибрежной,

Целовать тебя – стократ,

* * *

-Когда рождаются стихи, обо всём забываешь. Не

правда ли дружок? Только муки творчества оста-

ются, но они не приносят боль и страдания. Ты сог-

ласен, мой мальчик? Они приносят радость. Ты ви-

дишь своими глазами плоды своего труда. А когда

твой труд оценят другие, тогда радость переходит

в блаженство, сравнимое с любовью, на высшей её ста-

дии – оргазмом. Ты уже подрос, малыш. Этот стих,

пока не совершенен, но уже хорош. Поработай ещё

над ним.

Лира снова подарила мне свой крепкий поцелуй

вдохновения.

Жизни блеск - не увядает,

Жизнь всегда вперёд идёт:

Когда снег весною тает,

216

И сирень когда цветёт,

Когда тучи хмуро ходят,

Когда тают облака,

Когда нас любовь находит,

Мчится к нам - издалека,

Когда море волны гонит,

На песок швыряет их,

Когда нас любовь догонит,

Даст нам радость - на двоих.

Мы ж любовь, как пыль сметаем,

Мы любовь - не бережём,

Потеряв любовь - рыдаем,

Иль от радости мы ржём,

А любовь - она капризна!

А любовь - она нежна!

Иногда любовь - Отчизна!

Иногда - кусок говна!

Если я, порой, влюбляюсь,

Если я весной влюблён,

Сам себе я удивляюсь:

-То похмелье - или сон???

Мне с сосны кричит сорока:

-Дурень! Ты любовь проспишь!

Ты - бездельник, лежебока,

Камбалою что лежишь?

Головой в песок зарылся,

Ты на небо посмотри!

Орион ночной уж скрылся,

Уж пожар горит - Зари!

А Заря - недолговечна,

Как заблудшая любовь,

И она, дружок, беспечна -

Будешь спать - остынет кровь!

Для любви - откройте двери!

Пусть любовь заходит к вам!

217

Любят люди все и звери...

Ведь любовь - большой бедлам!!!

* * *

Я включил, маленький радиоприёмничек, стоявший

на подоконнике и оттуда полилась песня:

…«Вдыхая розы аромат,

Тенистый вспоминаю сад»…

-Почему бы тебе не написать песню? То, что у

тебя нет музыкального слуха, я знаю. Я имею

ввиду – текст песни. Ты видишь, я пришла с ар-

фой.

-Но у меня, Лира, не получится!

-Не, ной! Получится! Или ты вымаливаешь ещё один

мой поцелуй? Нет! На сегодня хватит. Напря-

гись и сочиняй! Твои - слова. Моя – музыка.

Я начал сочинять:

Ты сбежала розовым туманом,

Радугой цветною уплыла,

Значит - вся любовь была обманом!

Значит - ложью вся любовь была!

Но я любил тебя, родная!

Но я любил! Люблю, люблю!

Не умер, но живу, страдая,

Сжимая зубы, не воплю!

На заре, с зарёю, ты умчалась,

Мне, оставив - на цветах росу,

Ты без слов со мною распрощалась,

Унося с собой свою красу.

Но я любил тебя, родная!

Но я любил! Люблю, люблю!

Не умер, но живу, страдая,

Сжимая зубы, не воплю!

Придёт заря с рассветом ранним,

Тебя она - не принесёт!

А я - твоей любовью раним,

218

С зарёю унесусь в полёт...

Я так любил тебя, родная!

Ещё по-прежнему люблю!

И от любви такой сгорая,

Вернись когда-нибудь - молю!

* * *

-Видишь, получилось. Для первого раза – норма-

льно! Ты заслужил третий и последний поцелуй. В

нём много вдохновения. Его хватит тебе надолго –

Лира прижалась к моим губам и долго не отпускала их.

Поцелуй получился, как затяжной прыжок с пара-

рашютом. - Садись! Я спою тебе песню, которую мы

сочинили вместе. -Мы уселись рядышком и она начала

исполнять новую песню. Голос у Лиры – прекрасный.

Прошло три дня. Я отъедался на домашних харчах,

иногда брат, за ужином наливал рюмку, другую во-

дочки или коньячка, смотрел передачи по маленькому,

телевизору, с выпуклой линзой, беседовал с братом о

разном.

-Почему ты никуда не ходишь? Днём и вечерами

торчишь дома?!

Не мог же я ему объяснить всего.

Осень сходила с ума. Она надела своё жёлтое, выши-

тое золотом платье, с вкраплёнными рубинами клёна и

красными бусами рябины, подкрасив зелёными изумру-

дами елей и сосен.

219

При виде такой красоты нельзя было не писать. Лира

не простила бы.

Вернулась Осень златоглавая,

Рябина кистями горит,

Луна, по небу важно плавая,

Мне сверху тихо говорит:

Давай мы в полночь снова встретимся,

Сольёмся душами, мой друг,

В Космическом строю отметимся

И совершим полёта круг.

Луна лучами сверху сыпала,

Своё дарила серебро,

Мне жемчуг под ноги рассыпала,

Куда девать это добро?

А Осень дождиком заплакала,

Меня не хочет отпускать,

Да на пруду лягушка квакала,

Давай опять меня ругать.

Я, всеми чувствами расстроенный,

На листья жёлтые глядел,

И на любовь с Луной настроенный,

Девчонку, дурень - проглядел.

Она прошла Весной чарующей,

Туманом розовым прошла,

Порывом огненным, бушующим,

К другому, видимо ушла.

Пусть плачет Осень златоглавая,

Пусть Ветер листья в гневе рвёт,

Луна, по небу пьяно плавая,

Меня в любовники зовёт.

Я, криком журавлиным раненый,

Под небо захочу взлететь,

Как дуб грозой взбешённой сваленный,

Мне б осенью не умереть…

* * *

220

Лира, пролетающим журавлём, крикнула мне сверху:

-Молодец! Напиши об Осени! Пока Зима, белой

шубой ещё не накрыла всю эту красоту. А я, слушая

песни журавлей, полетела в тёплые края. Не уны-

вай! Я тебя не брошу, вернусь. Пиши…

И я написал:

Дала берёза - золота охапку,

Рубины подарил прекрасный клён,

Богатство это всё собрал я в шапку

И счастьем был безмерно напоён.

Ах, Осень, Осень – как же ты богата,

Подарки людям с чувством раздаёшь,

Идёт Зима, но ты не виновата,

Она придёт, и тихо ты умрёшь.

Проказник ветер всю тебя разденет,

Весь твой покров, с беспечностью – сорвёт,

С Зимой холодной он тебе изменит

И узы дружбы нагло разорвёт.

Спеши поплакать, лей дождём ты слёзы,

А обниматься с ветром – не спеши!

Не жди со страхом – гадкие морозы,

Крадутся ночью робко что, в тиши.

221

Надолго сохраню твои подарки,

В гербариях навечно сохраню,

И пусть они зимой не так уж ярки…

Что ты уйдёшь – тебя я не виню.

* * *

В конце моих осенних, незапланированных каникул,

в выходные дни, брат взял меня с собой на охоту. Я не

охотник, но с удовольствием поехал, радуясь смене об-

становки.

Приехали на небольшое озеро. Стоял туман. Охотни-

ки разбежались по намеченным точкам. Я остался один

в машине. Ружья у меня не было, да я и не умел и не хо-

тел стрелять. Я достал из кармана своё грозное оружие –

карандаш и блокнот и, сливаясь с туманом, стал писа-

ть о нём:

Где туманы синие кочуют?

Мне, признаться - вправду невдомёк!

Но здесь, у нас, на озере - ночуют,

Как приходит их, осенний срок.

Прячут они плачущую иву,

Чтобы скрыть её постыдных слёз,

Прячут уже вспаханную ниву,

И в лесочке пьяненьких берёз,

А берёзам ветер наливает,

Чтоб потом, по пьянке их раздеть,

Их душевно ветер обнимает

И они готовы с ним запеть.

А о чём поют, никто не знает,

То ли, правда, в песнях, толь – обман?

Но туман он хитрый, понимает,

И от речки к ним спешит туман.

Где туманы синие кочуют?

Мне, признаться - вправду невдомёк!

Но здесь, у нас, на озере - ночуют,

Как приходит их, осенний срок.

222

Туман потихоньку рассеивался, и вокруг появлялась

непередаваемая, неописуемая красота. Я вышел из ма-

шины и стал бродить по берегу озера. Найдя неболь-

шую за'водь, где течения и ряби почти не было, решил

в ней порыбачить. Вернулся к машине, взял удочку и

наживку устроился в уютном месте. Иногда поклёвы-

вал мелкий карасик. Солнце уже взошло.

Вдруг сверху на воду упала тень. Я поднял голову и

увидел совсем рядом, белоснежного красавца лебедя,

садящегося на воду. Кто это был – самец или самка, не

знаю. И почему один – тоже. Обычно лебеди живут па-

рами. Я долго любовался им. В голове рождался стих:

Белый лебедь в заводь приземлился,

Белый лебедь крылья опустил,

Ангелом он с неба вдруг спустился,

Словно в светлом небе загрустил.

А я в заводи один сидел, рыбачил,

К Богу в гости вовсе не спешил,

Ведь на тризну денег не «заначил»

И ещё имею много сил.

А Белый лебедь по воде всё кружит

И ко мне тихонечко плывёт,

Я боюсь, с Душой моей подружит

И её на небо заберёт.

Но я к Богу не хочу. Мне - рано.

На Земле – сплошная благодать,

Встанешь на заре, коль - утром рано,

Хочется росинки выпивать.

А кругом поют, щебечут птицы,

И солист проказник – соловей,

По ночам весной ему не спится,

И поёт подруге он своей.

А Белый лебедь одинок, печален,

В жизни не сложилось у него,

Бросила подруга на «причале»,

223

Иль друзья покинули его.

А белый лебедь на пруду несчастен

И, как я, бедняга – одинок,

Я б ему помог, но я не властен,

Чтобы стать счастливым – нужен срок.

* * *

-Браво, браво! – шептала мне Лира, появившись

из под воды русалкой и рукоплескавшая мне.

-Хорошее стихотворение, но ты сделал в нём оши-

бку. Соловьи осенью не поют.

-А кто узнает, когда я писал это стихотворение,

если я сам не расскажу.

-Ты прав! – сказала Лира. Пусть думают, что ты

писал его весной.

Две недели прошли быстро. Я посвежел, похорошел,

отошёв от волнений и переживаний. Муки творчест-

ва переносятся легче, чем муки люби.

* * *

Я пришёл в общежитие, когда все были на работе.

Бросив чемоданчик, пошёл к ребятам.

Работа шла полным ходом. Пропарочные камеры, в

которых железобетонные изделия набирают прочность,

были заполнены до отказа. Из отверстий просачивался

пар.

Недолго пробыв, возле растворного узла, пошли с

224

Виктором в арматурный цех. Было приподнятое настро-

ение. Стоял солнечный осенний день.

Все собрались возле одного из станков, и я стал рас-

сказывать о том, как провёл этих пару недель дома,

вспоминая некоторые эпизоды из летних каникул.

Люда тоже задала пару вопросов, и я ответил на них

совершенно спокойно, без всякого волнения, словно

между нами ничего не происходило.

На следующий день вышел на работу. Отработав

первую смену, остался во вторую. После двухсменной

работы сильно устал и рано лёг спать.

Работа всецело захватила меня. В ней находил удов-

летворение. Она отвлекала от посторонних мыслей.

С Людой на работе старался не соприкасаться. Толь-

ко по необходимости. Вне работы избегал те места, где

присутствовала она, хотя постоянно думал о ней, ког-

да не был занят. Зуд моего любовного пыла вроде бы

немного уменьшился, но по-прежнему жёг мою душу.

Однажды на работе, во время небольшого перерыва,

когда я работал в смене со своей группой, она подошла

ко мне.

Я заканчивал читать книгу, взятую у брата.

Положив свою руку на мою, она тихонько сказала:

-Ванечька,- так она меня никогда не называла - зане-

си, пожалуйста, Аллин учебник, ей надо сдавать в биб-

лиотеку.

-Людочка, я же отдал учебник тебе в руки, когда…-

я чуть не ляпнул, когда вы с Вадимом пошли целовать-

ся, но вовремя опомнился и продолжил…- накануне

своего отъезда домой.

-Да, да, вспомнила. Тебя последнее время нигде не

видно, кроме, как на работе.

-Труд облагораживает человека. А ещё: я сильно ус-

таю, работая по две смены подряд, - всё это говорю, не

отрывая глаз от книги, а мне так хочется заглянуть ей в

225

глаза.

Не выдержав пытки, поднимаю голову и встречаюсь

с ней взглядом. В её глазах нет обычной дьявольской

гордости, надменности и лживости, в них: грусть, тоска,

а может и мольба,

-И ещё у меня хорошие книжки, - добавляю я – приве-

зённые от брата. Я заезжал к нему после приезда из до-

ма,

-А что за книгу ты читаешь?

-«По ком звонит колокол. Эрнест Хемингуэй». Хоро-

шая книга. В предисловии к ней автор написал замеча-

тельную фразу:

«Не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол. Он

звонит по Тебе».

-Хорошая книга?

-Мне понравилась.

-Дашь почитать?

-Конечно, дам. Вот только дочитаю. К вечеру закон-

чу.

Вечером понёс ей книгу. Долго колебался, нести са-

мому или передать через кого-то, но её грустные глаза,

которые видел сегодня – решили всё.

Когда подходил к подъезду, из него вышли девчон-

ки из её комнаты. Как хорошо! Она – одна. А вдруг там

Вадим? Нет, не пойду! Зачем портить себе настроение?

Но она, же просила книгу. Зайду, отдам с порога и сразу

же уйду.

Поднялся на второй этаж. Сердце от волнения, сту-

чало так, что его стук, казалось, слышен на весь этаж.

Ещё минуту поколебался, постучал и толкнул дверь.

Люда сидела на кровати. За спиной у неё подушка.

Колени она подогнула под самый подбородок, как та

девушка, сидевшая на пляже, когда я с трудом выплыл

из бушевавшего моря.

Перед ней на столе лежала открытая книга.

Люда встала, одёрнула халат и машинально попра-

226

вила причёску.

-Ой, а я никого и не ждала. Проходи! Хочешь чаю?

Я сейчас поставлю чайник.

- Нет спасибо. Я на минутку. Только отдать тебе

книгу, - я посмотрел на часы.

-Торопишься на свидание? – её глаза тревожно заб-

лестели.

-Нет. Скоро должен заехать брат.

-Посиди пять минут. Я всё-таки напою тебя чаем с

оладушками. Сегодня пекла их сама.

-Брат не любит ждать и будет злиться.

-А ты не злишься на меня за тот случай?

-За какой случай?

-Когда мы с Вадимом ходили в кино. Шёл хороший

фильм. Он купил билеты и пригласил меня.

Она смотрела мне в глаза и нагло врала. Зачем ты

это делаешь? Санта-Людмила. Лучше бы ты никогда

не начинала говорить на эту тему, было бы лучше. Я

уже давно простил тебя. Но ты ещё раз причиняешь

мне боль своей ложью.

-Людочка, если бы ты пошла с Вадимом, или с кем

то другим не в кино, а в сквер целоваться, - при этих

словах щёки её вспыхнули, - я не имею, никакого пра-

ва злиться на тебя. Всё это - мелочи жизни. А сейчас я

пойду! Брат уже, наверно подъехал. Спасибо за пред-

ложенное угощение!

Я отдал ей книгу, повернулся и вышел.

* * *

После полуторамесячной производственной практи-

ки в стенах родного техникума, нас в конце октября,

послали на преддипломную практику, на заводы строй-

индустрии Донецкой области. Часть группы осталась

на домостроительном комбинате города Енакиево, ча-

сть попала в Макеевку, часть в Донецк. Когда, назвали

Новогорловку, Алла вскочила и выкрикнула:

227

-Можно нас с Людой? Это же совсем близко от наше-

го дома.

-И меня - поднявшись, сказала Лора, Я тоже оттуда.

-Туда требуется четыре человека, - сказал зав. отде-

лением Петухов. Нужно ещё одного.

Я сидел сзади безучастно и читал книгу.

Валя Шестакова, то ли со злобой, а скорее с иронией,

громко сказала с места.

-Включите Капцова. Он тоже вроде оттуда.

Все засмеялись, а мне стало невыносимо стыдно. Но я

съел этот кусок дерьма, молча. Ведь все знали, как

я страдал по Людмиле.

-Капцова, так Капцова – сказал Петухов и включил

меня в тот список.

Поселили меня в общежитие химкомбината, которо-

му принадлежал полигон, где мы проходили практику.

С Людой отношения у нас были дружеские, рабочие.

После работы, они с Аллой уезжали домой на автобусе,

а я шёл в общежитие.

Надвигался праздник 7 ноября. День Октябрьской

Революции.

-Ты где будешь отмечать праздник? – спросила, как-

то Люда, когда мы обедали в столовой.

-В общежитии. Или поеду к брату.

-Люд, а давай мы его возьмём с нами. Ты не против?

-Нет! Давай! Если он согласится.

-Соглашайся, Капцов! Мы с Людой одноклассницы.

На праздник решили собраться классом. Правда, согла-

сились не все. Десять человек. У меня дома. Родители

гуляют у друзей. Ну, как?

-Девчонки, как-то неудобно! Вы там будете все свои,

а я совершенно посторонний.

-Ерунда! Мы же с Людкой тебе не посторонние! Сог-

лашайся и гони деньги! Мы скидываемся по пять руб-

лей.

228

-Уговорили! – я достал пять рублей и отдал Ларисе.

* * *

Сбор назначен на три. После демонстрации. Уже

двадцать минут четвёртого, а ещё не все пришли. Лора

волнуется и делает последние приготовления. Люда и

ещё одна девочка ей помогают. Другие девочки зани-

маются своими туалетами. Парни вышли покурить.

Я не курю. Как поступил в техникум, курил месяцев

восемь. Но, во первых - курево мне не нравилось, а во

вторых, когда начал курить, стало побаливать в правом

боку, под лопаткой. Давала знать болезнь, подхвачен-

ная мной в детстве из-за сырости и плохого питания.

Я смотрю на Люду; она великолепна. У неё та же

копна на голове, которая так мне нравится и которая

так идёт ей. Она в светлом костюме. На ней жёлтые

туфли на шпильках. Люда – лучше всех. Не потому,

что я в неё влюблён. Я слышал, как один из парней,

глядя на неё, сказал другому: «Людка сегодня, наверня-

ка, будет королевой бала».

Наконец являются остальные: две девушки и парень.

Мне бросаются в глаза его чёрные волнистые волосы

и отличный дорогой костюм. «Красивый малый», - ме-

лькает в голове.

Как обычно при встрече начинаются дружеские объ-

ятия, поцелуи, шутки.

-Джон, ты стал ещё выше, - говорит Люда, вошедше-

му парню.

-И красивее, - добавляет одна из девиц.

-А ты Людочка – просто богиня. Я сегодня твой ка-

валер, - снимая пальто, говорит парень.

-Что же ты не пришёл со своею богиней? – парирует

Люда.

-Люд, если бы он привёл всех своих богинь, нам бы

здесь места не хватило, - говорит один из парней.

Все хохочут.

229

-Джоник, значит ты по-прежнему Дон-Жуан? – Люда

с восхищением смотрит на него, снизу вверх.

-Ну, что рассаживаемся!? Садитесь где кому удобнее-

командует Лора, по праву хозяйки дома.

-Я рядом с Людочкой! – Джон хватает её под руку

и ведёт на свободные места. Все суетятся, а я стою

в стороне, в качестве стороннего наблюдателя или бед-

ного родственника.

-Садись Ванечька! – Лора усаживает меня между двумя

девицами, которых больше чем парней.

Наш однокурсник – Иван. – представляет меня Лора.

Вместе здесь на практике. Я раскланиваюсь и сажусь.

Нас одиннадцать человек. Четверо парней и семь

девчонок. Девчонки в основном все симпатичные.

Вино делает бесцветные бокалы тёмно-розовыми.

Я смотрю на бокал и улыбаюсь. Отражение на нём улы-

бается мне в ответ. – «За счастье! – говорю я мысленно

своему отражению - давай, друг Ванька, выпьем с то-

бой за счастье,чтобы не было горьких минут, чтобы

жизнь всегда казалась прекрасной, чтобы жить стоило

на земле».

Кто-то из девиц кричит:

-Скажите, кто ни будь тост.

Встаёт Джон, с бокалом в руке:

-За годовщину! За встречу! За дружбу!

-И за счастье! добавляю я.

Магнитофонная лента, как дальняя дорога, всё бе-

жит и бежит куда-то в бесконечность, а музыка сменя-

ется, как бегущий ландшафт: медленная меняет – быст-

рую, быструю – медленная, гремят ударные и воет тру-

ба, плачет скрипка, мелодично переливаются звуки кси-

лофона.

У всех покрасневшие лица от танцев и от выпито-

го.

Джон два раза подряд танцует медленный танец с

230

Людой, а быстрые – все танцуют вместе.

-Димка, обращается Сергей, один из парней, к Джо-

ну, - пойдем, покурим. Парни и две девушки выходят в

коридор курить. Остальные подруги собираются в кру-

жок и сплетничают.

-Значит он Димка, а Джон у него кличка. Зря не

Рекс – думаю я и улыбаюсь.

Я одинок Мне тоскливо. И на кой чёрт я согласился

прийти сюда?

Вновь усаживаемся за столы.

Димка-Джон три раза подряд предлагает «за друж-

бу» и «встречу». Между танцами он пару раз подходил

к столу и прикладывался к бокалу.

Следующий медленный танец Люда танцует с Кос-

тей, самым спокойным из парней.

Я, чтобы не выглядеть белой вороной, танцую с раз-

ными девушками, не интересуясь их именами.

Парни, похоже, хорошо «закосели». Особенно Джон.

Он подходит к Люде.

-Людончик, ты мне нравишься! Я тебя сегодня хочу

любить! - язык у него уже заплетается, - Пойдём поси-

дим на диване.

Они садятся на диван. Она кладёт ногу на ногу, пока-

зывая свои прелестные ножки. Он её обнимает и что-то

шепчет.

Остальные танцуют.

Я сажусь за стол и наливаю бокал. Вино не натураль-

ное. С грузинским - ни какого сравнения.

-Не вино, а вода - философствую я - только цвет кра-

сивый. Внешний эффект. Грош цена внешнему эффек-

ту, внешней красоте. Что стоит твоя внешняя красота?

Ничего! Ты - манекен! Манекены тоже ни стоят ничего.

-Ларочка, иди сюда – говорю я проходящей мимо

Ларисе – давай выпьем с тобой!

-Давай!

231

Я наливаю ей вино в бокал, а в это время Джон пыта-

ется поцеловать Люду, она хохочет и легонько старает-

ся его отстранить, но он всё равно касается своими гу-

бами её губ.

-За тебя, Лорочка»

-Давай за нас с тобой!

Мы выпиваем. Я слышу Людмилин хохот.

-Объект любви не выбирают. – глядя на Люду говорит

Лора. - Его посылает нам Бог.

Или судьба – дополняю я, понимая о ком, идёт речь.

-Знаешь, я, пожалуй, пойду!

-Как хочешь! Лорка всё понимает, что мне невыно-

симо здесь оставаться. Я беру демисезонное пальто и

ухожу. Лора провожает меня до подъезда и объясняет,

как пройти к автобусу, напрямую. Всё-таки хорошая

она девчонка.

Люда не замечает мой уход.

* * *

Звёзды и ветер. Бывает же так. Почему же ветер не

нагоняет тучи? В природе тоже бывают странности.

Какие-то овраги кругом. Лора, живёт на окраине.

Объяснила, как выйти к автобусу. Но я, видно, заплутал.

-Эй, парень! Помоги вытащить эту клячу!

Я оборачиваюсь на голос и вижу «победу», накло-

нившуюся на одну сторону. Два левых колеса стоят

на маленьком мостике, переднее правое стоит на берегу,

а заднее - висит над небольшой речкой.

-Ну, и угораздило тебя, дружище!

-Понимаешь, праздник. Чуточку поддал и вот ре-

зультат. Ты приподнимай сзади, а я попробую дёрнуть.

Всё-таки три точки опоры есть, может, выскочит.

-Сейчас! Я только сниму пальто, а то в нём неудоб-

но.

Он садится за руль, а я пытаюсь, подтолкнуть маши-

ну сзади.

232

-Давай, давай! Нажми ещё раз. Только я сейчас пе-

рехвачу, а то режет руки.

Я делаю шаг в сторону, забыв о том, что стою на

мосту. Земля уходит у меня из под ног. Речушка не

глубокая, но я падаю плашмя, всем телом. Холодная

вода обжигает. Тысячи иголок вонзаются в ноги, руки,

грудь и спину. Голову я успеваю поднять. В такое вре-

мя закаляться неприятно.

-Шеф! Шеф!...

Водитель показывается сзади машины.

-Шеф! Дай руку! Помоги выбраться из этого болота.

-Да, парень, не вовремя ты принял ванну, что же де-

лать? Давай, попробуй ещё раз, может выедем и я отвезу

тебя домой.

Я ещё несколько раз пытаюсь с усилием подтолкнуть

этот послевоенный броневик, сделанный из миллимет-

рового железа, силёнок моих не хватает. Хмель быстро

покидает меня. Одежда прилипла к телу. Проклятый

ветер пронизывает до костей. Зубы начинают стучать.

-Парень – водитель подходит ко мне, подавая пальто,

- иди-ка лучше домой! Где ты живёшь?

-В общежитии химкомбината.

-Какого?

-Новогорловского.

-Да, далеко тебя занесло. На автобусе быстрее, но до

него идти минут десять. Остановка трамвая ближе, но

трамвай плетётся очень долго. Делает большой круг.

Выбирай сам. Извини, что так получилось.

Я взял пальто и пошёл.

-Не дури! Одень пальто! Не жалей его! Пальто всё

равно будет согревать.

Пройдя минуты две под напором встречного ветра,

почувствовал, что совсем замерзаю. Вода с одежды уже

стекла и только хлюпала в ботинках. Натянул пальто.

Ветер ударился в него и, вроде бы затих, смирился. Но

теплее не стало. Мокрая рубашка прилипла к телу и

233

забирала всё тепло, вырабатываемое организмом.

-Может вернуться назад? – В таком виде? Коронный

номер праздника – Ванька Капцов купается ночью в

одежде, в грязном болоте и приходит смешить публику.

Пардон! такого удовольствия вам не придётся увидеть!

Автобус был полупустой. Я сжался в уголке, на зад-

нем сидении и дрожал, как заяц перед лисой. Из под па-

льто не видно было мокрой одежды. Это радовало, что

люди не обращают на меня внимания.

Душевая в подвале была закрыта. В комнате, сбросив всё

с себя, стал усиленно растираться полотенцем. За-

тем собрав все одеяла с коек, забрался под них. Парней

из комнаты не было. Каждый, где то встречал праздник.

Было то холодно, то жарко. Перед глазами всю ночь

что-то мелькало, порой, что-то падало на меня и давило.

Утром заболело горло. Есть не хотелось. Всё стало без-

различно. Ребята не приходили. Провалялся в кровати,

временами в забытьи, весь день.

Вечером появился один из жильцов комнаты. Хотел

вызвать скорую, но я отговорил. Тогда он сбегал в мага-

зин, принёс бутылку водки, налил полный гранёный

стакан, насыпал чайную ложку соли, положил стручок

горько перца и заставил выпить эту гадость.

Водка сразу подействовала на ослабленный орга-

низм и я заснул. Утром стало полегче и парень, уходя на

работу, сделал это народное средство ещё раз, заставив

меня выпить. К обеду стало совсем хорошо, только рас-

калывалась голова. Через день я вышел на работу, поч-

ти здоровым, только покалывало в боку. Мастер хотел

записать прогул, но, видимо, пожалел и простил.

-Почему ты сбежал? – спросила Люда за обедом в

столовой, когда мы поглощали гороховый суп.

-Он не сбежал, а нормально ушёл. – опередила ме-

ня Лариса, - мы его пригласили и бросили одного.

-Всё было нормально! – Лор, пододвинь горчицу!

234

вмешался я.

-Нет, всё-таки ты зря ушёл. Было обалдело весело.

Правда, ребята немного «окосели», а Джон свалился

пьяным и проспал до утра. А почему ты вчера прогу-

лял?

Я рассказал, что со мной произошло в ярких крас-

ках. Им было смешно, а мне было не до смеха. Под ло-

паткой ныло.

* * *

Зима пришла неожиданно.

Пушистый снег падал на шапки и шляпы, на пальто

и шубы прохожих. Большие хлопья садились на ресни-

цы и люди становились ещё красивее. Малыши играли

в снежки и лепили снежную бабу. Свободного времени

у меня много. Сегодня выходной и я не увижу Люду. Я

хожу по заснеженным улицам и подбираю, замерзаю-

щие на морозе рифмы, которые Лира разбрасывает

впереди меня.

Встречаться со мной, она почему-то не хочет. Руки

на холоде начинают мёрзнуть. Я останавливаюсь и нос-

ком ботинка начинаю писать на снегу: Люда! Я тебя

люблю! Пока я пишу последние буквы, первые заносит

снегом. И так несколько раз. А затем, замерзающими

руками, записываю в блокнот стихи, которые я посвя-

тил своей любимой.

235

Я сотни лет к тебе бежал,

Ветра держали, не пускали,

Что добегу я твёрдо знал,

Хотя секунды утомляли,

Я на снегу стихи писал,

Пурга стихи те засыпала,

Портрет на пляжах рисовал,

Волна безжалостно смывала.

Я в облаках тебя ловил

И ветром за тобой носился,

Тебя с цветков – росою пил,

Как на икону всё молился.

Я радугой соединить

Хотел тебя с самим собою,

Рвалась цветная эта нить

И вновь бежал я за тобою

Ты ж стрекозою ввысь неслась,

236

Ты бабочкой всё улетала

И связи нить - рвалась, рвалась,

Пока её совсем не стало.

Я по следам тебя искал,

Следы затоптаны другими,

Был эдельвейсами средь скал,

Чтоб любовалась вечно ими,

Но ты не знала обо мне,

Иль знала, но не замечала,

Горел я пламенем. В огне

Меня с насмешкой ты встречала.

Тебя уже не повстречать,

Ты в море утекла рекою,

Мне остаётся лишь мечтать,

И жить в мечтах – одной тобою.

Стихи пишу я на снегу,

Мне рифмы, Дед Мороз подносит,

Но злюсь я вечно на пургу,

Она, стихи снежком – заносит.

* * *

Я стою на узкой тропинке, заснеженного двора и

записываю последние строчки только что сочинён-

ного стихотворения.

-Можно, я пройду?

Я инстинктивно делаю шаг назад, цепляюсь за хол-

мик снега и падаю спиной в сугроб.

Звонкий смех звучит музыкой на бодрящем мороз-

ном воздухе. Передо мной стоит девушка, в короткой

белой шубке. Её ярко-рыжие волосы уложены копной

и подвязаны белой лентой. Тёмные большие глаза ве-

село смотрят на меня. На её стройных ногах – коричне-

вые, обтягивающие икры - сапожки. На плече белая ко-

жанная сумка. Не женщина, а богиня. Нет, скорее сне-

гурочка, вся усыпанная снежинками.

-Вставайте, молодой человек! Я Вам помогу! – она

237

протягивает мне руку в коричневых, под стать сапож-

кам, лайковых перчатках и улыбается, показывая ров-

ные, белоснежные зубки.

Я протягиваю ей свою, и она помогает мне поднять-

ся.

-Что же Вы стоите на дорожке? Мешаете прохожим.

-Тысячу извинений! Ради бога, простите!

-Это Вы меня простите, что из-за меня вывалялись в

снегу - она поворачивается и уходит.

Какая красивая незнакомка – мысленно говорю я се-

бе, и тут же рождается стихотворение:

Кто ты? О, незнакомка! Нежный взгляд,

Что ты, однажды, бросила тайком,

Мне не забыть и сотни лет подряд...

Как жаль, что я с тобою не знаком!

Снегурочкой ты выплыла из тьмы,

Снежинкой хрупкой села на ладонь,

Ты попросила искорку взаймы

И разожгла безудержный огонь!

О, незнакомка! Как ты хороша!

За миг один, за миг один шальной!

Чтоб ты однажды, вдруг, ко мне пришла,

Готов залезть в петлю я головой!

238

Когда росу увидишь на цветке,

Играющую в утренних лучах,

Земля задержит бег свой на витке!

А время - на безжалостных часах!

Вернись! Приди снегурочкой опять!

Снежинкой нежной снова прилети!

Мне половодья чувств уж не унять!

Покоя в жизни больше не найти!

* * *

-Ты прозреваешь, мой мальчик, - говорит Лира,

севшая мне на ухо снежинкой – Наконец ты проз-

реваешь и начинаешь смотреть на других девушек.

Но ты ещё не совсем прозрел. Ты писал о прекрас-

ной незнакомке, но видел свою Людмилу. Это хоро-

шо. Я не возражаю. Так ты научишься делать соби-

рательные образы. Лепить из многих - один. А до

этого ты писал только об одном слепленном тобою

образе – Люде. Пиши дальше. Я не буду тебе мешать.

У меня тут же родилось стихотворение:

Я тебя бы не знал,

Коль не встретились

Раньше, однажды,

Я тебя бы не звал

И, как птица,

Свободно парил,

239

А сейчас без тебя,

Как в пустыне,

Я гибну от жажды,

Свою чашу любви

Я ещё до конца

Не испил.

Ты приходишь во сне,

Чайкой белой

Ко мне прилетаешь,

Доброй феей являешься,

Вдаль за собою манишь,

То зарёю в огне,

То снежинкой

Пушистою таешь,

Будто встречи

Стесняешься

Иль к другому

На встречу спешишь.

Заметают снега

Те следы,

Где когда-то ступала,

И несутся года

Белым аистом

В вечную мглу...

О, ты злая судьба!

Нас по свету

Зачем разбросала?

Не найти нам

Друг друга,

А жить без тебя

Не могу!

* * *

Снежинки десятками, сотнями, тысячами садятся на

меня. Это Лира, двоясь, размножаясь, хочет поглоти-

ть меня всего и никому ни отдавать.

240

- За любовь нужно бороться, шепчет она. Ты уже

наполовину мой и я не отдам тебя никаким Людам.

Я почти выпестовала тебя. Плати мне данью. Пиши

стихи.

Проходя мимо ювелирного магазина, захожу, чтобы

погреться и подхожу к одному из отделов. Чтобы я ку-

пил Людмиле в подарок? Блеск золота, серебра, плати-

ны и драгоценных камней витрины ослепляют меня.

Часы, браслеты, колье, кольца… Самому не разобрать-

ся без продавца.

-Что, уже окольцевали? – приятным голосом гово-

рит продавец.

За прилавком красивая блондинка с напомаженными

губами и подкрашенными ресницами, пилочкой подрав-

нивает ногти.

-Если бы? Но, увы!

-Скажите, что лучше подарить в день….. Вашего

дня рождения?

-Моего?! – она удивлённо поднимает брови.

-Да, чтобы Вы хотели получить в качестве подарка в

день своего рождения? – я рукой провожу по витрине.

Девушка улыбается, показывая красивые зубы.

-Во первых до моего дня рождения далеко, а во вто-

рых, из ювелирных изделий – ничего!

-Вы бы хотели модные сапожки или норковую шубку?

-И то и другое сразу. Они ни отделимы.

-Прекрасная… э…как Вас обозвали в детстве?

-Лена.

-Прекрасная Элен, я Вам всё это дарю! И полмира в

придачу. Требуйте от меня всё, что хотите: туфли и пла-

тья, сапожки и шубки, комфортабельный лимузин и за-

городную виллу. Я - миллионер. Я - миллиардер. Я –

сын сразу двух миллиардеров – Рокфеллера и Форда,

правда они дали мне чисто русское имя – Иван.

-И бросили Вас на произвол судьбы, потому, что не

241

знают; Вы, чей из них?

-Да, и потому я сейчас бедный студент. Но у меня

богатая душа! Хотите, я Вам подарю свою душу?

-А что, сердце уже занято?

Меня бросило в краску.

-Не надо смущаться. Я вижу занято.

-Нет, девушки у меня нет!

-Значит неразделённая любовь.

-Девушка! Покажите вот эти клипсы…

Пока она показывает женщине клипсы, у меня рож-

дается безумная мысль: пригласить её на каток. Я уже

научился твёрдо стоять на коньках и даже немного бе-

гать. Она вновь подходит ко мне.

-Ну, что Ваня, крестьянский сын, выбрали что ни

будь?

-Не крестьянский, а рабочий, поправляю я. А не хоте-

ли бы Вы, прекрасная Елена, пойти сегодня после рабо-

ты на каток.

-Вы со всеми девушками и во всём такой быстрый?

-То же, увы! Нет!

-А что? Заманчиво? Я в этом сезоне ещё ни была на

катке.

Мы договорились встретиться в семь часов у входа

на каток.

* * *

Какие яркие краски. Вся гамма цветов представлена

здесь. Лёд блестит. Играет музыка. Перед глазами всё

мелькает: люди, снежинки, в лучах разноцветных про-

жекторов.

Она берёт меня за руку: - Побежали! – и тащит за со-

бой.

Я падаю. Эй, прекрасная Елена! Ты меня угробишь. Я

же с Кавказа. У нас только пальмы и море. Снега не бы-

вает и катков нет. Она хохочет. Я поднимаюсь Мне легко

на душе. Мы, взявшись за руки, медленно начинаем ид-

242

ти, убыстряя ход. Затем всё быстрее и быстрее.

-Раскрепостись – говорит она. Представь, что ты пти-

ца и тогда сможешь полететь. Она убыстряет ход и я за

ней. Делаем один круг, второй, третий. Вот уже мчимся

так, что захватывает дух. казалось бы мчаться и мчаться

вот так целую вечность. Кто-то падает перед нами. Что-

бы не наехать, сворачиваем в сторону, врезаемся в снег

и тоже падаем. Падаем и хохочем. Мне с ней легко и

просто. Я – раскрепостился. Я забыл о Люде. О вечных

своих любовных муках. Жизнь всё-таки хороша, прек-

расна. Мы встаём и снова несёмся. И снова падаем. И

снова хохочем. Нам жарко. Ноги устали. Лица раскрас-

нелись. На снегу так приятно и мягко лежать.

-Поцелуй миллиардера стоит миллион – говорю я и

целую её в губы. Она отвечает на поцелуй. Вскакивает

и мы снова носимся по катку.

В одиннадцатом часу я провожаю её домой. Мы

едем на трамвае. Мимо мелькает витрина уже закрыто-

го гастронома.

-Смотри в окно. Там разное вино – декламирую я.

243

-Лена, ты любишь вино?

-Нет, у меня от него болит голова.

Тёмный подъезд серого здания.Длинный коридор с

множественными дверями по бокам. Лена открывает

дверь ключом.

-Заходи! Я тебя покормлю, Рокфеллер.

Небольшая, но уютная комната. Возле двери – шкаф.

За ним у стены деревянная кровать. Затем небольшой

круглый столик, вокруг которого три мягких стула. Да-

льше,не загораживая прохода к окну, диван-кровать.

Рядом тумбочка. На ней приёмник. На стене висит ги-

тара.

-Садись! Только не на кровать. Она - Катина. Под-

ружки. Отдыхает по путёвке в Гаграх. Включи музыку,

а я пойду готовить.

В тарелках яичница с ветчиной, колбаса, сыр.

-Ты пьёшь только вино? У меня осталось пол бутыл-

ки коньяка от праздников.

-Не откажусь!

-За тебя!

-Мы выпили и немного поели.

-Наливай ещё! Будь за хозяина!

-Давай на брудершафт.

-Ты хочешь целоваться? Ещё успеется.

-За нас! Она не чокаясь, выпила.

-Это ты играешь на гитаре?

-Так, балуюсь.

-Сыграй, что ни будь.

Лена снимает гитару со стены. Я приглушаю звук

приёмника.

За рампой огней, за светом рекламы,

Мне чудится образ твой,

Как чистый кристалл.

Я его подзываю винными парами

И пью без конца, за бокалом бокал…

244

Голос у неё приятный, чистый и поёт она слаженно

с ритмом гитары, но глаза грустные, грустные, ещё не

хватало, чтобы она сейчас расплакалась.

Я беру у неё из рук гитару, откладываю в сторону, а

её привлекаю к себе. Моя рука находит маленькую уп-

ругую грудь, затем опускается всё ниже и ниже.

-Не надо! Я разденусь сама.

Она встаёт и выключает свет.

Запах тонких духов смешивается с запахом её тела…

Она отдаётся не так, как Зина или Лиза. Без страсти.

Она целовалась, закрывала глаза, но была похожа на

живую куклу. Похоже, оргазма у неё не было. Когда я,

обессиленный от долгой работы, свалился на бок, Она

продолжала лежать с закрытыми глазами, будто совсем

отсутствовала здесь.

Почему она отдалась мне, совершенно не зная меня?

Зина была опытной женщиной и захотела совратить юн-

ца. Лиза была со мной близка', видимо в знак благодар-

ности, что я спас её от невоспитанного, нахального гор-

ца. А почему Лена? Ведь ни о какой любви здесь не мо-

жет быть и речи. Ведь не могла же она полюбить меня с

первого взгляда. И животной страсти самки к самцу у

неё тоже не было. Значит, она отдалась просто так, что-

бы отдаться. А может, у неё, как и у меня – неразделён-

ная любовь и она проделала всё это из-за чувства мести.

Неужели и Люда вот так же может отдаться любому

мужчине? Целовалась же она с Вадимом. Может быть,

была с ним в ещё более близких отношениях. А с Джо-

ном, если бы он не опьянел? Неужели она валялась в

постели с кем-то ещё?

А я? Тоже хорош гусь! Осуждаю Люду, а сам изме-

нил ей уже с тремя. Или я тоже, как тот грузин из

Тбилиси, говоривший, когда его видели с новой дамой:

«Я – самец и мне можно всё». Если бы Люда, обелял я

себя – была со мной, я не посмотрел бы ни на одну жен-

щину.

245

Лена зашевелилась и опустила меня с облаков на зем-

лю. Я взял её руку в свою и сжал. Она ответила тем же.

Интересно спросить у Лены, знакомо ей чувство лю-

бви или нет?

-Лена, Любила ты кого нибудь?

-Зачем тебе это нужно?

-Из любопытства. Так любила или нет?

-Послушай, какого чёрта? – она резко приподнялась и

села. - Зачем ты лезешь мне в душу? Я же не спраши-

ваю, любил ли ты? Бери то, что дают, а об остальном,

можешь, не беспокоится!

-Прости! Если тебе это неприятно я больше не буду.

Поверь! Я не хотел тебя обидеть.

Я вновь привлёк её к себе, нежно целуя, и она безро-

потно мне покорилась.

Утром уходил от неё с таким ощущением, как будто

плюнул кому-то в лицо. Неужели все женщины такие?

- думал я. Нет, нет и нет! Не все такие. Знаю же я дев-

чонку, которая прождала парня три года, пока он слу-

жил и так и не изменила ему. Значит – любила. Значит,

кто любит, тот не будет изменять. А я? Я же люблю, но,

однако же – изменил. Но Люда мне не жена. И даже не

невеста. Просто девушка, которую я люблю.

-Лена, когда можно к тебе зайти?

-Приходи, когда захочется!

Она выделила слово «захочется», придавая ему двой-

ной смысл.

* * *

Половина практики закончилась. Оставалось чуть ме-

ньше месяца до окончания практики и до Нового

года. Мы, практиканты, постоянно работали в одну –

первую смену.

Лаборантка со второй смены на полигоне ушла в дек-

ретный отпуск и Люду поставили на её место.

Мы стали встречаться только в пересменку.

246

Через пару дней Люда пришла на смену пораньше и

подошла ко мне на работе.

-Ванечька, ты бы не смог встречать меня после ра-

боты? Одной ходить страшновато.

-Конечно, конечно! Сегодня обязательно встречу! К

двенадцати я подойду.

-Подойди к одиннадцати. Лаборантки, закончив ра-

боту, уходят пораньше.

Я был вне себя от радости. Сегодня мы будем с ней

рядом. Будем вдвоём. Может быть, я возьму её за руку.

Чувства переполняли меня.

Пришёл я к десяти. Помог ей переносить, оставши-

еся кубики из пропарочных камер. Затем давил их под

прессом, а она записывала данные в журнал. Работу за-

кончили в половине одиннадцатого. Можно было ухо-

дить домой, но пришёл мастер и задержал её ещё ми-

нут на сорок.

Мы шли и болтали о разном. Мне хотелось обнять её,

прижать к себе, поцеловать. Но я был весь зажат, ско-

ван цепью и не знал, как к ней подступиться. Ведь мы

уже целовались. Почему с другими я чувствовал себя

свободно, а с ней не мог. «Раскрепостись» - сказала

мне на катке Лена – «и полетишь, как птица». Почему

я не могу раскрепощаться с Людой?

Возле дома она быстро чмокнула меня в щеку и

пошла.

-Пока! – обернувшись, сказала она и, видимо, увиде-

ла мои грустные глаза, тоскливо смотревшие на неё.

-Ты придёшь завтра? Я буду ждать. Приходи также,

пораньше.

Она ушла, а я, расстроенный, поплёлся домой.

На следующий день мы ушли в одиннадцать.

-Раскрепостись! - сразу приказал я себе.

Я взял её руку, в шерстяной варежке, в свою. Она

нежно отняла руку, сняла варежку и вновь вложила в

247

мою. Я прижал её руку к губам. Она была нежная, мяг-

кая, тёплая и пахла душистым мылом.

Я остановился, обнял её, прижал к себе и стал цело-

вать ей губы и глаза. Она плотно прижалась ко мне.

Назад, домой я не шёл, летел на крыльях любви. Душа

пела. Рифмы падали на меня вместе со снежинками.

Когда ты где-то далеко,

В моих мечтах - всегда ты рядом,

Хоть расстоянье велико,

Ты озаряешь меня взглядом.

Но вот мы вместе, наконец.

Прижал к губам я твою руку,

Разлуке, может быть, конец!

Я прогоню тоску и муку.

Хочу тебя всю целовать,

Всем телом с силою прижаться,

Устал, устал я тосковать

И без тебя один скитаться.

По поцелуям - ты в долгу,

Мне по ночам они так снились.

Мы целовались на снегу,

Снежинки падали, искрились,

Садились на твои уста,

Мешали страстно целоваться…

Вся жизнь без губ твоих – пуста'!

И без тебя пуста', признаться.

Теперь, каждый вечер мы были с ней вместе. По до-

роге, и возле её дома мы подолгу целовались.

-Завтра суббота. Короткий день. Ты не приходи. Я

дойду сама. А в воскресенье у нас с Аллой – генераль-

ная уборка перед Новым годом. Встретимся в понедель-

льник, когда ты придёшь меня встречать.

Пока шёл, вспомнил сквер, когда она сидела рядом,

и я приглашал её в кино, а она отказалась, тот вечер,

когда мы ушли с танцев и целовались там. Не было

у меня с ней встречи в этом сквере весной или летом.

248

Но есть моя фантазия и Лира, снабжающая вдохнове-

нием. Вспомнил Батумский ботанический сад. Большие

розы, разных расцветок. Их запах. И начал сочинять:

Запахи душистой розы

И волнуют и зовут,

Пчёлы носятся, стрекозы,

Осы тоже там снуют.

В парке я. Жду с нетерпеньем,

Не спеша, ко мне идёшь

Я горю. Я весь в волнении,

Меня за руку берёшь.

Мы по парку долго ходим,

Все аллеи обошли,

Уголок в тени находим,

Поцелуи в ход пошли.

Я твои глаза целую,

Их не видел так давно,

Я от близости ликую,

Счастье снова мне дано.

Мы во власти сладострастья,

Нега в плен уже взяла,

Отдалили - все ненастья,

Все - забросили дела.

Мы с тобой, родная, рядом

Вместе нам так хорошо!

Эх, пройти бы жизнь парадом

И прожить лет сто ещё!

* * *

Я вновь целых два дня не увижу её! Что делать?

Тоска сожрёт. Схожу-ка я к Лене. Просто так, как к

другу. Как часто мы себя обманываем?

-Заходи, сын Рокфеллера. Что долго не заглядывал?

Что-то ты весь светишься. Видно, даже на расстоянии.

А у меня завтра выходной. Магазин по воскресеньям

не работает. Сходим куда-нибудь. А вечер и ночь про-

ведём в постели.

249

Я молчал и не знал, что ответить.

-Или у тебя другие планы?

-Да нет у меня других планов.

-Вот и отлично. Тогда, пока не разделся, сходи в ма-

газин и купи, кое-что из продуктов. Возьми деньги.

-У меня есть.

-Спиртное не бери. Я припасла.

Я впервые почувствовал себя мужем, сбежавшим от

жены к любовнице.

Да, как часто мы не ценим жар-птицу, которая у нас

в руках и пытаемся поймать синицу в небе. Я сознатель-

но переиначил пословицу, чтобы лучше понять и осоз-

нать её смысл.

В воскресенье я отговорил Лену, куда-либо идти. Она

думала из-за того, чтобы всё это время заниматься с ней

сексом, А я боялся, случайно встретится с Людмилой.

Мы провалялись в кровати почти весь день.

Однажды, когда она закрыла глаза, и я подумал, что

она спит, ко мне пришли строчки и я стал записывать их

в блокнот. Она открыла глаза, увидела, что у меня в ру-

ках карандаш с блокнотом и спросила:

-Что ты там рисуешь? Меня обнажённую?

-Не рисую, а пишу. Смотри!

Она увидела ровные ряды строчек, не на всю ширину

листка и удивлённо спросила.

-Ты пишешь стихи?

-Балуюсь. Как ты игрой на гитаре.

-Так у тебя исписан почти весь блокнот. Почитай что

нибудь.

-Если не понравятся, не обижайся. Я же их пишу для

себя, а не на публику.

-Послушаю,оценю! В школе по литературе у меня была

пятёрка.

-Что бы тебе прочесть? Ага, вот:

Я влюбился в девушку, как в сказку…

Тут же переиначиваю и говорю:

250

Продолжение № 11 следует.