Жизнь поэта. Книга 1-я. прод.9. стр. 160-200.
Это не ПОЭМА, а РОМАН. А скорее - ПОЭТИЧЕСКИЙ РОМАН или РОМАНТИЧЕСКАЯ ПОЭМА из 11 книг. 12-я пишется.
Тебя я - не хочу!
А я, как катер
У безвестного причала,
Прикован к пирсу
Тросом. И - молчу!
Я не хотел
С тобою расставаться,
Я не хотел
Тебя терять, пойми!
А воробьи уж начали
Влюбляться,
Концерт уже
Давали соловьи.
Сирень уже вовсю
Благоухала,
Тепло давало солнце
Про запас,
А нас судьба,
Паскуда - раскидала,
Вместо весны,
Зима объяла нас.
Теперь свободен.
Я мету бульвары,
Мету проспекты
Низом модных брюк,
Ночами светят звёзды,
А квазары12
Я слышу сердцем,
Их далёкий звук.
-Уже поздно, малыш. Видишь, влюблённых в сквере,
почти не осталось. Только вот та пара, которая не может
оторваться друг от друга, да мы с тобой. Тебе пора! Завт-
ра не проспи. Завтра твой день. Лира последний раз при-
жалась к моим губам и вдохнула в меня столько вдохно-
вения, что его хватило бы на тысячелетие. Затем вспорх-
161
нула, расправила крылья и её ангельский образ поп-
лыл мимо Луны к звёздам.
……………………………………………………………….
Я долго лежал с открытыми глазами. Сон не шёл.
Заснуть было невозможно от последних событий. Толь-
ко я закрывал глаза, передо мной сразу возникало её ли-
цо. Оно увеличивалось и росло. Росло до гигантских
размеров, не нарушая пропорций. Оно, как бы падало на ме-
ня сверху с огромной скоростью, всё увеличиваясь и увели-
чиваясь.
Особенно большие Людмилины глаза, поражающие своим
холодным блеском.
Я ворочался с боку на бок, но как только закрывал
глаза – ви'дение повторялось.
Когда я заснул, её образ и во сне преследовал меня.
Странный сон приснился в ту ночь:
«Море. Блестящая поверхность которого, от серебрис-
тых лучей, пьяной, хохочущей Луны – притихла. Пол-
ный штиль. Звёзды носятся друг за другом и падая то-
нут в море. Мы с Людой вдвоём, в небольшой лодке.
Она в коротком голубом платье, поднявшемся выше
колен. На груди большой вырез. Бросив вёсла, я про-
тягиваю руку к её колену и начинаю гладить ногу. Она
вздрагивает и вздрагивает море.
-Не надо! – шепчет она. Луна и все звёзды смотрят
на нас. Мне стыдно.
-Луна и звёзды – мои друзья! – говорю я, продвигая
руку всё выше и выше. Она вздрагивает сильнее и вме-
сте с ней сильнее вздрагивает море. Появляются неболь-
шие волны.
-Мне страшно! – шепчет она. – Я боюсь!
-Не бойся! Я с тобой. А море - мой друг! Оно ничего
с тобой не сделает.
Я пересаживаюсь к ней. Кладу ей руку на плечо и
начинаю целовать. Она вздрагивает сильнее и море вздра-
гивает вместе с ней. Вторая рука у меня свободна.
162
Я пытаюсь просунуть её в вырез платья. Она сильно
вздрагивает. Море снова вздрагивает вместе с ней, На-
чинает реветь. Налетает шторм и сильно раскачивает
лодку. Лодка даёт большой крен в мою сторону. Я па-
даю в воду. Лодку уносит течение.
-Садись за вёсла! Греби ко мне! – кричу я. Брызги
волн заливают мне лицо. Лодку всё уносит и уносит те-
чением, хотя море вдруг становится спокойным, как
вначале.
-Доплывёшь сам! - улыбаясь кричит она мне и мно-
гоголосое эхо разносит по воде: САМ, САМ, САМ, сам,
сам, сам, сам, сам.».
Я просыпаюсь. Женька-шутник льёт воду на меня из
кружки. Провожу рукой по лбу, не понимая - это холод-
ный пот или вода.
-Вставай, лежебока. Храм науки ждёт нас.
* * *
Сегодня второе июня. Ровно две недели остаётся до
экзаменов. С Людой договорились начать сегодняшний
урок в пять вечера.
-Прилежный ученик явился господин учитель.
-Где же ваша прилежность? Вы опоздали на целых
три минуты – у неё видимо хорошее настроение, раз она
сразу приняла мой шутливый тон.
Девчонки быстро прячут свои интимные принадлеж-
ности под подушки.
Людмила ставит рядом два стула.
Приблизительно через час приходит Вадим. Он, как
всегда элегантен и вежлив.
-Девочки, демонстрируется замечательный фильм, да-
вайте устроим культпоход.
-Действительно, девчонки, - Алла отбрасывает книгу,
мы уже давненько не ходили в кино.
Люда встаёт.
–Я не против, говорит она. - Только, правда мы с
163
Капцовым занимаемся сопроматом. Нет, надо помочь парню.
Скоро экзамен.
Когда мы одни, она, иногда - называет меня Вано, а
прилюдно по фамилии.
-Иди, иди Люда! Почему из-за меня ты должна жерт-
вовать своим удовольствием? Я уже понял основное на-
правление, а в мелочах – разберусь сам.
-Ваня, идём с нами! – вставляет Лора.
-Да,почему бы тебе не пойти с нами? – добавляет Люда.
Два «если», хотелось мне ей ответить. «Если» бы пе-
рвая сделала предложение ты, а не Лорка и «если» бы,
не было Вадима. Но я ответил другое.
-Искренне благодарен за приглашение, но я не пойду!
Не хочу терять драгоценное время.
Взяв конспект, я вышел и направился в сквер. А они
пошли в кинотеатр «Украина».
* * *
Походив немного и найдя пустую скамейку в даль-
нем конце сквера, я сел и открыл конспект. Клумбы
пестрели яркими цветами, названия многих я не знал.
С одного из цветков взлетела бабочка и стала
кружить надо мной. Её яркая красивая окраска заворажи-
вала. Затем бабочка села мне на левую руку. Попытался
164
правой легонько схватить её. Она быстро перелетела
мне на грудь, сев на рубашку. Я повторил попытку.
-Не лови меня! И не трогай руками. Сломаешь
крылья и я не смогу летать – зашумело у меня в ушах.
-Это я. Твоя Лира. Не могу же я днём усесться те-
бе на плечи, да ещё целовать тебя в губы. Сегодня я
в виде бабочки. Так всё выглядит естественнее.
-А ты трус! Ты мне противен! И зачем я выбрала
именно тебя, чтобы сделать поэтом? Мне плачешься
в жилетку, что не можешь жить без своей любимой, а
сам не желаешь бороться за неё. Ты хлопаешь уша-
ми. Бабочка помахала крыльями. Надо было пойти в
кино вместе с ними. Чтобы не сомневаться, надо ви-
деть наверняка. Ты бы воочию увидел к кому её бо-
льше влечёт. Если к тебе? Ты – на коне! Если к дру-
гому – слезай с коня и иди пешком, по пути выбра-
сывая из головы и из сердца свой идеал и ищи – но-
вый! Столько прекрасных девушек на твоём пути и
все они проходят мимо тебя. Может быть, одна из
них и есть твоя пылинка, посланная тебе Космичес-
ким ветром? Девушки красивы, как бабочки и блуд-
ливы, как стрекозы, которые постоянно спаривают-
ся. Не теряй время! Оно не вечно! Вдохновения се-
годня не жди! Я тебе его не дам! Ты растрачиваешь
его только на возлюбленную. Хочешь сочинять му-
чайся сам. А я полетела к другим поэтам. Ты – не
один. Пока!
Бабочка резко взмыла и улетела в другой конец скве-
ра. Или к себе. На Олимп. Прощай, Лира.
Я снова уткнулся в конспект. И вместо эпюры стал
записывать другие строчки, рождающиеся в мозгу:
Я за тебя бороться стану,
Я стану биться, воевать,
Всю жизнь! Пока я не устану,
165
Пока не стану умирать.
Возьму оружие вот в руки
И истреблю своих врагов,
Не от безделья, не от скуки,
А от любовных тех оков,
Что на меня тобой надеты
И что опутали меня,
Я жажду крови и вендетты,
Любви оковами звеня.
Ты всё равно моею станешь!
Ни с кем другим ты не уйдёшь!
И издеваться перестанешь,
И, что люблю тебя, поймёшь.
Твои глаза меня прельщают,
При виде их – я весь цвету!
Они мне ночью спать мешают!
Без них я мучаюсь в бреду!
Не мучь меня! Скажи мне прямо!
Моей ты станешь или нет?
А ты опять молчишь упрямо
И гибну я, во цвете лет.
* * *
……………………………………………………………..
Наконец-то, сегодня, можно будет вздохнуть свобод-
но. Экзамены останутся позади. Сессии – конец. Сегод-
ня, шестого июля, последний экзамен - сопромат.
Возле аудитории, в которой принимают экзамен, об-
разовался кружок тех, кто уже сдал. Остальные, волну-
ясь, ходят по коридору или в уголках, штудируют конс-
пекты. Кто-то шепчет, словно молится, чтобы пронесло.
Я пришёл без книги и конспекта. Студенты говорят:
-«Перед смертью не надышишься».
Забавно наблюдать за происходящим. Если кто-то
выходит из аудитории, вся толпа устремляется к нему.
Всем любопытно, кто же будет первой жертвой. Но
жертв нет и нет.
166
Всё идёт хорошо.
Людмила с Аллой сдали. Алла ушла домой, а Люда
«болеет» за остальных или просто убивает время. Дела-
ть то уже нечего.
От её услуг я тогда отказался. Пусть лучше ходит в
кино с Вадимом или с кем угодно. Сопромат, я «подог-
нал» - сам. Вот только бы сейчас не засыпаться, а то ска-
жет: - «Отказался от моей помощи и завалил».
Вышел Вадим.
-Что, Вадик? Какая оценка? Что получил? – со всех
сторон посыпались вопросы.
-Конечно, пять!
Я невозмутимо стою на своём месте. Меня не инте-
ресует его оценка, как и он сам.
Люда подходит ко мне. Удивляюсь, почему она не
подошла к Вадиму?
-Волнуешься перед экзаменом?
-Написано на моём лице? Наоборот! Спокоен, как
статуя. Ведь я подготовился, делаю ударение на слове
Я. Она краснеет, наверно, понимая мои слова правиль-
но: «обошёлся без твоей помощи». Сообразив, что не-
прав, добавляю:
-Благодаря твоей помощи! – в голосе проскользнули
иронические нотки
-А я уже сдала.
-Видел! Что ты получила?
-Пять. Почему же ты не подошёл?
-Я ни к кому не подхожу, чтобы не расстраиваться.
-Эгоист.
-Альтруизм – это талант и не каждый им обладает, в
том числе и я.
-А я не ухожу, беспокоюсь за всех!
Она поворачивается и идёт к кружку, где Вадим с
апломбом рассказывает, как он сдавал.
Настроение сразу ухудшается. Какой же я дурак! Ну,
167
почему у меня не получается с ней нормального разго-
вора? Почему я её обидел? Она же с искренним намере-
нием подошла ко мне. Неужели я такой злой человек?
Неужели я её так сильно ревную, что моя ревность пре-
вращается в злость? Да, и к кому я её ревную? Ко всем!
Ведь она сказала, что беспокоится обо всех. Ревность
убивает в человеке хорошие качества. Я это знаю. Но
ничего не могу поделать с собой. Я хочу, чтобы она,
как красивая вещь, принадлежала только мне. И больше
никому. Но так в жизни не бывает.
Я решаю сдавать в самом конце и выхожу на улицу.
Прихожу часа через полтора. Не сдавших остаётся
пятеро, вместе со мной. Двое завалили. У оставших-
ся - страх. Они боятся заходить. Не раздумывая, захожу,
беру билет. Лёгкий. Но все формулы перепутались в го-
лове. Волнения нет. Сосредотачиваюсь. Решаю и иду
отвечать. В одной задаче – ошибка. Назаров задаёт пару
вопросов. На один - отвечаю. На другой – нет!
-Что с тобой делать? Четвёрка с минусом. Или трой-
ка с плюсом - произносит фразу в нос преподаватель.
Задам тебе ещё один дополнительный вопрос. Ответи-
шь – четвёрка, не ответишь три. Я страшно рад тройке и
притих, как мышь. Отвечаю с небольшими ошибками, но
в основном правильно и получаю четвёрку. Вылетаю, за
дверь как пуля и, не дожидаясь вопросов, кричу:
– четвертак!
Староста группы, Коля Рыжик тянет меня за рукав
В сторону. За ним семенит Неля.
-Капцов, гони трояк! – Коля улыбается.
-Я должен? Извини! Забыл.
-Как, разве тебе Людка не говорила? - Нелька кивком
головы показывает в сторону, где мы с ней стояли.
-Мы собираемся вечером отметить конец сессии. Вон
все уже сдали деньги.
Оборачиваясь, я вижу кружок и отдельно стоящих
168
Вадима и Людмилу, разговаривающих и улыбающихся.
В голове помутилось. Я, молча, достаю деньги, отдаю и
говорю:
-Только я вечером уезжаю. У меня на руках билет.
-Так быстро? У Коли в глазах удивление. – Летом с
билетами проблема и я взял заранее.
-Тогда забери назад деньги. В дороге пригодятся.
-Не надо! Деньги у меня есть. Пусть это будет моим
маленьким вкладом в общее дело. Пока! Иду собирать
вещи.
* * *
Глухая тоска наваливается непосильным грузом. С
другой стороны – радость возвращения в родной дом.
к любимым родителям, друзьям, морю, райскому угол-
ку любимого края.
Собрав небольшой чемодан, еду к брату сказать, что
успешно окончил четвёртый курс и взять подарки, при-
готовленные им для родителей. Ночую у него, а утром
он привозит меня на вокзал города Горловки, откуда
родом Люда и Алла. Поезда все проходящие. Билетов
нет. Пропускаю два. Билетов нет. У третьего «Москва-
Сухуми» стоянка три минуты. Билетов нет. Поезд тро-
гается. Билетов нет. Запрыгиваю в предпоследний вагон
и иду вперёд. В шестом вагоне с хвоста поезда остана-
вливаюсь. Пожилая пара едет в Сухуми. Оставляю им
вещи и иду вперёд. Ещё через три вагона, увидев двоих
парней, ненамного старше себя, играющих в шахматы,
подсаживаюсь к ним. Через некоторое время, играю с
ними поочерёдно. Знакомлюсь. Кондуктор, молодая де-
вушка, видимо думает что мы едем вместе, но я из
другого вагона. Контролёры нас обходят. Часа через
четыре, сказав, что «пойду пообедаю в свой вагон»
ушёл в ресторан и там просидел столько же. Контролё-
ры в ресторане не проверяют билеты. Снова пришёл к
ребятам, стали играть то в шахматы, то в карты. Так
169
я проехал почти полпути. Стемнело. Многие легли спа-
ть, а мне идти было некуда и я сел на боковое место
у окошка. Подвыпивший хозяин нижней полки где-
то бродил. Уже другая проводница, перед тем, как
сдать смену, подмела и протирала пол в вагоне.
Она была, приятной, голубоглазой женщиной, неоп-
ределённого возраста, от 25 до 30, невысокого роста, с
приятной фигурой и стройными ногами.
-Почему не идёшь в свой вагон?
-Вы мне понравились. Я принёс шоколадку и хочу
попить с вами чай. Вы не против?
Её брови с удивлением взметнулись. Она, оценива-
юще посмотрела на меня и, видимо, сразу разглядела
желторотого, зелёного юнца. Затем, хихикнув, сказала:
-Минут через десять. Только закончу уборку. Через
сорок минут сдавать смену.
Освободившись, она принесла две чашки наполнен-
ные крепко заваренным чаем с лимоном, и между нами
потекла непринуждённая беседа, я немного рассказал о
себе: где учусь, куда еду.
-А я вот тоже училась. Но обстоятельства заставили
бросить. Вышла замуж. Неудачно. Муж так хотел детей!
Не получалось. Проверяться не хотели. Ни он, ни я. Но
он во всём обвинял меня. Затем разбежались. Работали
на одном предприятии. Чтобы не встречаться, устрои-
лась проводником. Здесь не скучно. Люди всегда раз-
ные, да и работа не пыльная. Зовут – Зина? А тебя.
-Юра, почему-то соврал я.
-Зина, а вы давно работаете проводником?
-Да брось ты выкать! Давай на ты.
-Как тебе работается проводником.
-Работаю я третий год, Зимой легче. Людей меньше.
Летом тяжелее, но заработок больше. Есть приработок.
Провезёшь в один конец пару-тройку пассажиров без
билета и пол-зарплаты в кармане.
170
-А в этом рейсе удачно? Кого ни будь, провезла?
-Более чем. Один сошёл. Трое ещё едут.
-А не боишься?
-Кого? Контролёры, скоты, только рады. Я же делю-
сь с ними.
-Так сколько, говоришь, сейчас едут безбилетников?
Она тревожно посмотрела на меня и с неувереннос-
тью ответила:
-Трое.
-Четверо! – сказал я.
-Как четверо?
-Четвёртый – это я!
-Ты же с другого вагона.
-В другом вагоне едут мои вещи. Но ты не волнуйся!
Я тебе заплачу. Я полез за деньгами.
-А ты хитрый жук! – засмеялась она.
-Не торопись с деньгами. Потом. Что же мне с тобой
делать? Почему ты не сказал раньше? Недавно места
освобождались. Я бы могла тебя устроить. А сейчас все
едут до конечного пункта. Ладно, сейчас сменщица
встанет, что ни-будь придумаем.
Мы ещё немного времени пили с ней чай и говорили
о разном, пока не появилась, отсыпавшаяся сменщица.
-Тань, наш клиент!
Таня была старше меня, но моложе Зины.
-Ещё? Ну, так устраивай!
-Куда? Мест нет.
-Тогда высаживай! Что церемонишься? Скоро следу-
ющая остановка.
-Поостынь! Без тебя разберусь!
Таня замолкла. Втянув голову. Видимо, боялась её.
-Положи его в нашем купе, на второй. Где одеяла.
Там их стало наполовину меньше.
-Можно так. Ты, Тань только потом не ворчи.
–Юра, ты, сейчас на остановке выйдешь, погуляешь
171
по перрону, поезд тронется, и мы тебя устроим.
Минут через десять, как поезд тронулся, Зина позва-
ла в купе для проводников. Было уютно. Зеркала на бо-
ковых стенках. Два маленьких, светильника – бра над
нижними полками. Левая нижняя полка аккуратно зас-
телена и накрыта покрывалом. Правая пустая. Левая,
верхняя уже застелена для сна. Видимо, приготовлена
для меня. На правой стопками лежало чистое постель-
ное бельё для пассажиров.
-Я достал деньги. Сколько с меня?
-Шестнадцать.
Я вытащил две красные десятки и положил на сто-
лик.
-Ты будешь сразу ложиться или попьём чаю?
Если бы она сказала «попьёшь», а не попьём, я бы
отказался.
-Можно. Не откажусь.
-А, может по бокалу вина?
-Тоже можно. Я схожу в ресторан за вином.
-Ресторан уже закрыт. А хорошее, марочное вино у
нас есть. Мы иногда приторговываем. Продаём люби-
телям ночных возлияний.
-Так доставай! Я куплю.
-Что ты? Что ты Юрочка! Ты у меня в гостях. Я уго-
щаю.
Как то странно слышать чужое имя, с которым обра-
щаются к тебе, но я стал привыкать
Она подняла крышку нижней полки и достала бу-
тылку молдавского марочного вина, коробку шоколадн-
ых конфет и пару бокалов.
Вино, ярко-красного цвета, покачивалось в бокалах,
от движения поезда и сверкало всеми цветами радуги
-За что будем пить?
-За тебя, Зина.
-А давай лучше за нас.
172
Мы выпили. Вино медленно растекалось по телу и
лёгким туманом обволакивало голову.
-У тебя есть девушка?
-Скорее нет. Мне нравится одна…
-А ты ей нет! Так?
-Не знаю? Я сам не пойму.
-А у тебя были девушки?
-Мы, в школе дружили с одной…
-Ты спал хоть с одной девушкой, женщиной?
Даже при таком тусклом свете, она увидела, как кра-
ска залила моё лицо. Глаза её блестели, как у похотли-
вой мартовской кошки.
-Юрочка, давай выпьем на брудершафт?
-Как это?
-Ты что даже ни с кем не пил на брудершафт? Тогда
я тебя сегодня научу.
-Наливай.
Я налил по половинке в каждый бокал.
-На брудершафт пьют полные бокалы.
Я наполнил бокалы, почти до краёв.
Она пересела с противоположной полки на ту, где
сидел я, взяла оба бокала и один подала мне.
-А теперь скрестим руки и в таком положении выпь-
ем.
Мы выпили. Я поставил свой бокал на столик.
-А целоваться? Мы же выпили на брудершафт.
Она крепко прижала свои губы к моим.
Вино и сладостный запах её влажных, сладких губ
совсем затуманили мне мозги. Я прижался к ней всем
телом и тоже стал страстно, но неумело целовать её. Не-
понятное томление наполняло всё моё тело. Естество
возбудилось. Она взяла мою руку и положила себе на
грудь. Вторую положила на ширинку брюк. Почувство-
вав твёрдость и упругость, сжала её рукой и прошепта-
ла:
173
-Давай выпустим твоего «дружка» наружу. Пусть он
порезвится с моей «подружкой». Раздевайся! Я сейчас
постелю постель.
Я снял брюки и рубашку. Оставшись в плавках, ждал
когда она покончит с постелью.
Постелив постель, резким движением сняла платье.
-Помоги мне расстегнуть лифчик. Медленно, но по-
лучается - повернувшись, она зашептала в самое ухо:
-А теперь мои трусики. Только не спеши.
Я медленно, дрожащими руками стал снимать с неё
трусы. Она влезла мне в плавки. Сжала член, затем неж-
но стала его гладить. Сняв ей трусики до колена, поти-
хоньку стал приседать, чтобы спустить ниже. Она при-
жала моё лицо к своему лобку покрытому чёрными ку-
черявыми волосами. Запах самки, готовой к спарива-
нию привёл меня в бешенство. Я сорвал с неё трусы.
Встал и хотел сбросить свои, чтобы быстрее ворваться
в её лоно.
-Не торопись. Всё впереди. Я сама сниму с тебя пла-
вки.
Опустив их до колен. Она стала членом водить себе
по бёдрам, положила на пупок и я почувствовал там
крохотную дырочку. Затем присела и положила его в
ложбинку между грудей. Взяла груди в свои руки и
стала ими сжимать член. Время остановилось.
-Я хочу посидеть на тебе.
Недоумевая, я хотел уже согнуться и подставить ей
спину.
-Ложись на спину! Я посижу на нём. Я люблю, ког-
да я сверху…
Я лёг на спину. Она легла на меня и стала целовать.
-Ласкай руками всё моё тело. Трогай, где хочешь.
Мы словно слились друг с другом. Мы стали одним
целым. Я уже не понимал где её тело, а где моё. Она
стала целовать мне грудь, соски, опускаясь всё ниже и
174
ниже. Сделала засос возле пупка. Опустилась ещё ниже
и провела языком по нему. Затем стала целовать бёдра.
После этого приподнялась надо мной, присела на кор-
точки над ним. Взяла его в руку и направила в своё
пышущее страстью лоно. Я помог ей, инстинктивно
подтолкнув снизу.
Мне показалось, что я положил часть своего тела в
горящую лаву кратера. Но эта лава не обожгла, а под-
няла меня наверх блаженства. Зина работала неистово,
то опускаясь, то взлетая вверх. Я усердно помогал ей
снизу.
Вдруг она вскрикнула, легла на меня и затихла без
движения. Так продолжалось минуты две. Мой «дру-
жок» не хотел покидать свою новую «подружку» и
твердо стоя на ногах, пульсировал в ней.
-Ты не кончил? Тебе ещё хочется?
-Да! Ещё и ещё!
-Тогда поменяемся местами.
Она легла на спину. Я лёг на неё.
-Полежи так. Поласкай меня. Возьми в губки мочки
моих ушей. Целуй мою шею и груди.
Я не только слепо следовал её просьбам. Мне само-
му было приятно всё это проделывать. Я гладил её гру-
ди, нежно водил по бёдрам, трепал волосы на голове и
лобке, проводил рукой по её полу-открывшейся, влаж-
ной дырочке.
-Я уже не могу! Войди в меня!
Она раскинула ноги и я снова очутился в её лоне. Я
работал так, как будто делаю это в первый и последний
раз.
Она снова вскрикнула и простонала, тесно прижав-
шись ко мне. А я всё работал и работал. Словно пожар-
ник на пожаре, который качает ручным насосом, чтобы
залить разгорающийся огонь.
Она вскрикивала ещё пару раз.
Вдруг что то сверх сладостное обрушилось на меня,
175
так будто все соки вместе с кровью вылились из меня.
-Боже мой! Как хорошо! Ты вчера сделал правиль-
ный выбор, сев в этот поезд. Я никогда не испытывала
столько оргазмов сразу. Ты не устал?
-Нет! Так было хорошо!
-Честно признайся. Это у тебя в первый раз?
Скрывать было нечего. Ведь она итак всё поняла.
-Да. Ты моя первая женщина!
-Значит, я тебя лишила невинности? Но ты прилеж-
ный ученик. Всё сразу хватаешь на лету.
-Старался, как мог.
-У меня в первый раз всё было не так. Мужик сразу
залез на меня, юную дурочку, как бык на корову. Сде-
лал мне больно, порвав девственную плеву, вылил пор-
цию семени и соскочил. А я ошарашенная и неудовле-
творённая, думала, что никогда больше не лягу под му-
жика. Ты никогда, ни с какой девушкой или женщи-
ной не делай этого сразу. Ласкай её до тех пор, пока
не почувствуешь, что она разогрелась, налилась со-
ком, потекла. Женщина, как плод: яблоко или гру-
ша. Не трогай его, пока он не созрел. А когда он соз-
реет, подставь ладони и он сам упадёт в них.
Мы ещё минут двадцать лежали, обнявшись и бесе-
дуя, пока мой «дружок» вновь не захотел сходить в гос-
ти к её «подружке».
И всё началось сначала.
Перед утром Зина разбудила меня, сказав, что подъ-
езжаем к Сухуми.
Я умылся, оделся, сходил за вещами и приготовился
к выходу.
-Когда поедешь обратно?
-В конце августа.
-Вот расписание нашего поезда из Сухуми, на пос-
ледние числа августа. Поедем вместе. Продолжим твоё
образование. И ещё возьми свои деньги.
176
-Деньги я не возьму! Это же за проезд. За билет.
-Если не возьмёшь, меня будет мучить угрызение со-
вести, словно ты заплатил их за любовь, как потаскуш-
ке. Ты же так не думаешь?
-Нет, конечно!
-Вот и хорошо. Бери, бери! Иначе я обижусь.
Она сунула деньги в кармашек рубашки. И я пошёл
на электричку «Сухуми – Батуми». Покупая билет, об-
наружил, что у меня в кармашке, не две, а четыре де-
сятки. Значит, две она добавила. Значит, она заплатила
мне за любовь, как путане. Что ж, улыбнулся я. Лю-
бовь бывает и платной. Но я не хотел этих денег!
* * *
Впечатление проведённой ночи не исчезало.
Купив билет и сев в электричку, я сразу заснул.
-Привет, голубчик! - Лира нагло уселась на колени.
-Ты меня не ждал? А я прилетела. Думаю надо сле-
тать к поэту. Как он там не умер ещё от тоски по своей
возлюбленной Людмиле? Вижу, не умер! А как стра-
дал! Как вздыхал! Где же твоя любовь? Ты, бывший
девственник, сразу улёгся в постель с первой шалавой.
Не спорь со мной! Да, да – шалавой. Ты сразу пре-
дал двоих: Свою Люду и меня – Лиру. Ты задыхался в
объятиях другой, когда твоя Люда, может, думала о те-
бе. Ты, приверженец платонической любви, думал она
самая главная в жизни? Ты отвергал физиологическую
любовь и в мечтах целовал своей любимой только руки,
уста и шею. А можно целовать и кое-что другое. Нако-
нец ты начинаешь познавать жизнь. Думаешь это про-
водница Зина учила тебя искусству любви? Это я бы-
ла в образе Зины. Я уже второй раз первая лишаю те-
бя невинности. Первый раз, когда ты корявой рукой
написал свои первые четыре строчки. Ты был тогда, так
же немощен, как вчера в любви. Это я преподала тебе
этот урок. Ты растёшь, мальчик! Ты хорошо справился
с задачей. И у тебя ещё много будет пташек любви. Ты
177
под конец вёл себя, как заправский любовник. А что
скажет Люда? Ты ей расскажешь о своих похожде-
ниях? Нет! А почему? Ты беснуешься, когда она пос-
тоит рядом с другим, а сам через пару дней расста-
вания лезешь в постель к другой. Не хорошо милый, не
хорошо. Отпусти её и катись ко всем «зинам» сразу.
Ты ещё молод. Не ломай жизнь себе и другим.
-Перестань, Лира, перестань! Не мучь меня. Всё по-
лучилось случайно. Цепь случайных событий.
- Случайных событий не бывает! Всё в жизни
предопределено. Начертано свыше. А я только вела тебя
по этому пути. Я посадила тебя в этот вагон и по-
дарила себя образом Зины, чтобы сделать тебя
мужчиной. Теперь у тебя есть любовный опыт. Ду-
май и сочиняй не детскими категориями, а взрос-
лыми. Ты стал мужчиной, мой мальчик.
Лира потрогала те, интимные места, которые но-
чью трогала Зина, захохотала и улетела.
* * *
Электричка, прибыла в Кобулети, ближе к вечеру.
Поймав такси, я поехал домой. Расплачиваться было
чем. Деньгами заработанными любовью.
Мать не знала куда посадить и чем накормить. Брат
передал отцу гостинец – бутылку армянского коньяка.
Вечером, чтобы не обидеть родителей, никуда не по-
шёл. Мы проговорили весь вечер.
Утром я встал рано, помог матери и ринулся к морю.
Море встретило меня лёгкой качкой, как будто тоже
волновалось, ожидая моего прихода и встречи со мной.
Лира чайкой пролетела надо мной, прокричала, пома-
хала белоснежными крыльями и уселась на фонарном
столбе набережной, невдалеке.
Я давно на море не был,
С ним когда-то я дружил,
Оно синее, как небо,
178
А морской прибой - так мил!
То ревёт он, то - рокочет
И на берег всё бежит,
Он расстаться с ним не хочет,
Его дружбой дорожит.
На песочке золотистом,
Бег закончила волна
И на пляже чистом, чистом
Успокоилась сполна.
И легла она спокойно,
Зарывается в песок,
Только чайкам - беспокойно,
Чайкам шторм - совсем не впрок.
Не был я давно на море,
С ним давно свиданья ждал,
С ним и в радости и в горе -
Чистым станешь, как кристалл.
* * *
Я нырнул и погрузился в бескрайние просторы мо-
ря, ощущая прохладу и блаженство, которые невозмож-
но передать.
Нанырявшись, досыта, поплыл вдоль берега, в сто-
рону дикого пляжа, где всегда было мало людей. Плы-
лось легко и непринуждённо, словно я всю жизнь про-
жил в водной стихии. Проплыв километра два, стал
уставать, и вылез на берег. Солнце жарило неумолимо,
но я с удовольствием впитывал его лучи, лёжа на животе.
179
Подошли две мадам, лет за тридцать, сбросили с себя
халатики, а затем и всё остальное и улеглись на песок,
в метрах десяти от меня. Местные никогда не приходят на
этот пляж и не раздеваются догола. Одна легла ко
мне боком, другая задом. Я ещё не знал, что их называ-
ют – нудистами.
Стихи рождаются спонтанно. Строчки полились сами
собой. Тем более под впечатлением, ещё не улёгшегося
воспоминания, о первой близости с женщиной:
Она лежала на песочке,
Под ярким солнцем загорала,
Она не ведала, не знала,
Я здесь невидим в уголочке.
Она лежала обнажённая,
Вся шоколадно-обожжённая,
А ветерочек, шаловливый,
Ласкал сосочки ей игриво,
Он нежно гладил руки, шею,
А я томлюсь и сожалею:
- Ах, почему не ветерочек?
Ее унёс бы в уголочек.
Она лежала утомлённая,
Лучами солнца распалённая
И ножки стройные раздвинула,
Мне душу с сердцем сразу вынула.
Она лежала на песочке,
Под ярким солнцем загорала,
Она не ведала, не знала,
Что я дошёл уже до точки…
Она лежала раскалённая,
Лучами солнца утомлённая,
А шаловливый ветерочек
Трепал ей кудри и сосочек,
Ласкал ей губы её нежные,
180
А волны тихие, прибрежные
Ей что-то ласково шептали
И силу страсти добавляли.
Она лежала утомлённая,
Вся шоколадно-обожжённая,
Она лежала обнажённая,
Лучами страсти раскалённая.
* * *
О Людмиле я не думал. Другая жизнь возвращалась
ко мне. Или я к ней.
Я горд собой: И с женщиной всё получилось прек-
расно и стихи, хорошие стихи, хорошо пишутся, и обду-
вает ласковый ветерок, и солнце дарит радость, вонзая
свои лучи, и море, ласково ластясь к берегу, шепчет
мне и ему о любви. Как прекрасна жизнь!
Белая чайка вновь закружила надо мной. Окунулась
в воду, вновь взмыла и растаяла в воздухе. На правую
руку села божья коровка, поползла вверх по руке к шее.
-Ты думал, я улетела? Я переселилась из чайки в бо-
жью коровку. И напрасно ты гордишься собой! Сейчас
сочинённый тобой стих – плох! Строчки надуманы, хо-
тя хорошо срифмованы. Они не идут от души и никого
никогда не зацепят за душу, потому, что – они мертвы.
-Но мёртвых стихов не бывает! - возражаю я, улыба-
ясь. Мёртвыми могут стать: люди, животные, растения.
А как могут стихи стать мёртвыми? Объясни! Я - не по-
нимаю.
-Если стихи нравятся и их читают, пишут на них му-
зыку, пишут любимым любимые строчки – стихи живы,
если они покрываются толстым слоем пыли, и всем на
них наплевать – они мертвы! Кого заинтересует твоя
шоколадно-обожженная обнажённая мадам, на горячем
песке? Никого! Я тебя убедила?
-Пожалуй, да! Я уничтожу это стихотворение. Оно
действительно плохое.
-Не надо! Оставь! Пусть оно будет тебе напомина-
181
нием, как не надо писать. Напиши, что ни будь о ле-
те, обо мне.
Лира любит, когда пишут о ней. Читает даже плохо
написанные стихи. Она тоже себялюбива, как и мы, прос-
тые смертные.
-Хорошо!- говорю я, - но у меня нет, ни блокнота, ни
карандаша, чтобы записать новый стих. Они остались в
брюках, далеко отсюда.
-Не волнуйся!Пляж это мусорная свалка и на нём
всегда найдутся нужные вещи. Даже ненавистные
мне деньги. Люди - хуже свиней! Они всегда остав-
ляют на нём всякий хлам. Вон огрызок карандаша, а
бумаги – непочатый край. Сочиняй и записывай. А я
помолюсь Богу и погреюсь на солнышке.
Лира расправила крылышки и перелетела на левую
руку, чтобы я правой мог записывать новое стихотворе-
ние о лете и Лире.
Прекрасно Лето. Все раздеты.
Струятся тёплые лучи.
И, оживившись, все поэты
Трещат цикадами в ночи.
Тепло поэтов вдохновляет,
Толкает мысли их в полёт,
Идеи новые вливает
И силы новые даёт.
Теплом поэты все лучатся,
Как дождик падают стихи,
Они в издательства стучатся,
Хотя стихи, может, плохи.
Я не стучусь. Ещё мне рано.
Пока мне Лира не велит.
Я сочиняю их так рьяно!
Пока душа не запретит.
Душа сама стихи просеет,
Своим бездушным решетом,
182
Плохие - все она отсеет,
Плохие - все она отсеет,
Хорошие - придут потом.
Их выбрать Лира мне поможет,
В них разбирается она,
Хорошие - она отложит,
Плохим - дорога не видна…
Мы на костре сожжём их вместе,
Бумага стерпит всё, сгорит.
К чему дерьмо читать вам в тексте?
На время у людей - лимит.
* * *
-Прекрасно! – говорит Лира. Ты правильно под-
метил. Давай сожжём всё дерьмо, которое ты плохо
написал.
-Но тех стихов у меня с собой нет! Они дома.
-Они у тебя в голове. Поджигай!
Невыносимо запекло в голове. Солнце так нажарило
мне голову, что я чуть не схватил солнечный удар.
-Иди, охладись, чтобы не потерять рассудок, а я
лучше улечу, а то ты меня утопишь - сказала напос-
ледок Лира и улетела в небеса. Божья коровка улете-
ла к Богу.
Я прошёл рядышком мимо обнажённых дам, об од-
ной из которых написал плохой стих, не понравивший-
ся Лире. Чёрт побери, неужели Лира меня ревнует так,
как я Люду?
Обнажённая мадам, видя, что в её сторону направля-
ется парень, инстинктивно (или сознательно) раздвину-
ла ножки так, что я увидел её рыжую «лисичку», жду-
щую твёрдого, упругого и сильного «лиса». Мой «лис»
готов был порадовать её, но я прыгнул в воду и охладил
его пыл.Вынырнув, поплыл к одиноко лежащим вещам.
* * *
Лето катилось под горку. Хотя самый жаркий месяц в
183
Кобулети – это именно он. Август.
Резо сказал, что на Старую чайную фабрику, нахо-
дившуюся в трёх километрах от нас приехали новые ра-
бочие по набору. В основном молодые девушки.
-Сходим вечерком? Может, есть ещё не «занятые»?!
-Конечно! Всё равно делать нечего. Ты только сор-
вись с работы пораньше!
-Договорились! В шесть буду дома. В семь – танцы.
Успеем.
Танцы начались – позже. Да мы и сами опоздали.
В девятом зашли две девицы. Старше нас. Лет по
двадцать пять. К ним сразу подошли парни. Аджарцы.
Не местные. Не фабричные. С соседнего, горного села,
расположенного километрах в семи. Одна из девчонок
сразу ушла с одним из них. Вторая продолжала сидеть,
игнорируя парня. Танцевать он её не приглашал. Види-
мо, не умел. Он, чуть ли не насильно тащил её на улицу.
Она не желала.
Девчонка была симпатичная, но её, почему то, никто
не приглашал танцевать.
Начался очередной медленный танец и я решил при-
гласить её.
-Иды, Иды! Это мой дэвушка.
-Какая к чёрту твоя? Что ты ко мне привязался? Я и
звать то тебя не знаю как. Отстань от меня! – она сама
схватила меня в объятия и поволокла танцевать
-Я тэбя зарижу! Сучка! А тэбя убиу! – понеслась
грозная угроза вслед.
-Вот гадёныш! Привязался, спасу нет! Говорит, что
увидел меня первым и теперь всем заявляет, что я его
дэвушка, - передразнила она ухажёра и улыбнулась.
Улыбка у неё была приятная. Да, и сама она была ми-
лой девушкой. Улыбка сделала её симпатичнее.
-Лиза! – непринуждённо бросила она.
Я назвал себя. Так мы с ней сразу познакомились.
184
-Я уже в этой дыре живу неделю, а тебя не видела.
Ты что, тоже приезжий?
- Нет, местный. Я учусь в техникуме на Украине.
Приехал домой на каникулы.
-Что у вас здесь за дурацкая страна и дикий народ?
-А ты разве не из СССР, иностранка?
-Нет, я русская из Курска.
-Ну, тогда страна у нас – одна. Края разные. И народ
нормальный. Просто здесь действуют свои законы, а у
вас - свои.
Танец закончился.
Я хотел отвести её на то место, где взял, туда, где
одиноко стоял тот парень.
-Не надо! Давай перейдём в другое место. – она уже
распоряжалась мной, как своим парнем. Мне это не пон-
равилось, но я стерпел и повёл её в другое место. Этим
всё, может быть и закончилось бы, но нас догнал парень
дёрнул меня за руку и сказал:
-Падём, видим!
-Пойдём, спокойно сказал я.
-Не ходи с ним! Он сумасшедший! – завизжала Лиза
и многие обратили внимание.
Резо сразу всё понял и ринулся за мной.
-Эта дивушка мой! Ти ухади!
-Она не хочет быть с тобой.
-Захочит! Заставим. А ти, ухади!
-Ты с ней не будешь! Эта девушка теперь моя. – мне
всё это, было совершенно ненужно. Но природный инс-
тинкт заставил меня начать борьбу за самку. Ещё тогда
Лира шептала мне, что я тряпка, что за любовь надо сра-
жаться.
-Я тэбя сичас ризат буду! – в руке у него блеснуло
длинное лезвие перочинного ножа.
Прямой левой я молниеносно врезал в скулы, он от-
кинул назад голову, а я правой снизу добавил ещё. Он
185
сильно покачнулся, но удержался на ногах.
-Щени дэда ватире!(твоя мама заплачет) – сказал я
ему по-грузински.
-Ва, щен картвели хар? (Ты грузин?) тихим голосом
спросил он. Спесь его – улетучилась.
-Цади акидан, щен ктардзагло!!!(Уходи отсюда,дохлая
собака!!!)
-Если ты ещё появишься здесь, то тебя буду резать
я! – сказал по-грузински Резо, сунув ему под горло ог-
ромный кинжал, с которым ходил вечерами.
Парень, вытирая платком кровь с губ, пошёл по нап-
равлению своей деревни и больше уже не появлялся, то
ли поняв, что у него с этой девицей ничего не получит-
ся, то ли испугавшись грозного оружия Резо.
Лиза обрадовалась, увидев меня одного.
-Он тебе ничего не сделал?
-Он и тебе больше ничего не сделает. Скорее всего,
что больше здесь не появится.
-Дай то Бог, а то я стала бояться выходить вечерами
из общежития.
-Пойдём, потанцуем! – я взял её за руку.
-Я что-то не хочу. Здесь душно. Пойдём лучше вый-
дем на свежий воздух.
Мы вышли на улицу, сели не далеко от клуба, на ла-
вочку и просидели, пока не кончились танцы.
Резо никого не «закадрил» и мы после танцев пошли
домой.
-Ты ещё придёшь? – спросила Лиза.
Возможно. Если ты не против?
-Не против. Только приходи послезавтра. Завтра я ра-
ботаю в вечернюю смену.
* * *
Через день в клубе танцев не было. Демонстрировал-
ся индийский фильм. Я его уже успел посмотреть.
-Пойдём в кино? – спросил я.
186
-Мне не хочется. Я его уже смотрела. Лучше пойдём
погуляем.
-Пойдём. Не боишься промокнуть? Смотри, какие
чёрные тучи заволокли небо.
-Не сахарная. Не растаю. А куда мы пойдём?
-Походим по окрестностям. Полюбуемся природой.
В тропиках и субтропиках сумерек почти не бывает.
День переходит в ночь. Сразу темнеет. Стемнело. На-
чал накрапывать дождь. Мы встали под пальму, широ-
кие листья которой служили надёжной крышей. Я сразу
прижал её к себе и мы начали целоваться. Летние суб-
тропические дожди не бывают затяжными. Мгновенно
ринулся ливень. Листья пальмы уже не спасали, так
как дождь был косым. Я схватил её за руку и потащил
за собой. Мы перебежали под соседнее большое, широ-
кое дерево, крона которого совсем не пропускала дождя.
Под ним было почти сухо.
Похохотав, мы снова начали целоваться.
Я целовал её губы, мочки ушей, шею, соски и грудь,
расстегнув кофту. Она закрыла глаза и обвила мою шею
руками. Я приподнял ей юбку и залез под трусики, на-
чав ласкать лобок и то, что ниже. Затем вытащил «дру-
жка» и стал водить по её бёдрам. Она млела и задыха-
лась в моих объятиях.
«Ты никогда, ни с какой девушкой или женщиной не
делай этого сразу. Ласкай её до тех пор, пока не почув-
ствуешь, что она разогрелась, налилась соком, потекла.
Женщина, как плод: яблоко или груша. Не трогай его,
пока он не созрел. А когда он созреет, подставь ладони
и он сам упадёт в них» - вспомнил я слова Зины, кото-
рые пошли мне на пользу сейчас.
Дождь прошёл. Тучи мигом рассеялись, унесённые
лёгким ветерком, высыпали звёзды и появилась почти
полная луна. Сразу стало светло.
Ночь превратилась в волшебную сказку.
Почувствовав, что она готова, я направил своего
187
«друга» в её лоно.
-Ещё, ещё! Я хочу до конца.
Но стоя, до конца не получалось.
-Может, я лягу?
-Там сыро и грязно. Ты вся вымажешься.
-Тогда сменим позу.
Она отстранилась от меня, спустила трусики чуть ни-
же и, повернувшись ко мне спиной, нагнулась. Я уви-
дел её белый зад, влажный разрез между ягодицами и
яростно ворвался в неё. С Зиной у меня такого не было.
Мы вместе получили большое удовольствие и одно-
временный оргазм.
Далее, когда мы встречались с Лизой, она брала с со-
бой покрывало, и мы уходили на чайную плантацию,
где чайные кусты стояли вплотную друг к другу, стели-
ли на широкий ряд кустов покрывало и там занимались
любовью, но позу, предложенную ей в первый раз, на-
ших интимных отношений с ней, использовали всегда.
Она, нам обоим – чертовски нравилась. Но и на кустах
было здорово:
188
-Они пружинили, а чайные листы шелестели, некото-
рые звёзды сгорали от стыда и падали вниз, а пьяная лу-
на осыпала серебряными лучами наше естественное,
природное ложе и хохотала вместе с нами. Юность и бе-
спечность – брали своё. О Людмиле я почти не думал.
Но всему когда-то приходит конец.
Лето кончалось. Каникулы тоже.
-Ты почему не берёшь билет заранее, в предваритель-
ной кассе? – спросил отец.
Я поеду через Сухуми. В Сухуми, проводником, моя
однокурсница, соврал я, она сказала, что провезёт бес-
платно.
-Зачем тебе это нужно? -встряла мать. С тяжёлым гру-
зом таскаться по вокзалу, в жару. А вдруг твоей одно-
курсницы не будет в том поезде. Да и деньги мы тебе
дадим, не переживай! Бери, сынок предварительно би-
лет и езжай спокойно.
С Зиной мне хотелось ещё раз испытать такую сумас-
шедшую ночь, но мои желания потускнели после Лизы.
Билет сразу мне купила двоюродная сестра Надя, ко-
торая жила рядом с вокзалом и у которой соседка рабо-
тала на вокзале.
Был предпоследний день моего пребывания дома и я
поехал прощаться с морем.
Была пасмурная после-штормовая погода. Трёх-метро-
вые волны с рёвом накатывались на берег. Вода захвати-
ла почти весь пляж. Немногие купающиеся сидели и ле-
жали около самой набережной. Некоторые не раздева-
лись. Слишком прохладный ветер дул с моря, охлаждая
тело.
Все смотрели, как местный мальчишка, лет пятнадца-
ти боролся с морской стихией, пытаясь выбраться на
берег. Море его не отпускало. Спасатели ему кричали с
берега: - Помощь нужна? Но он гордо махал рукой в
ответ, «НЕТ!».
189
Есть два способа выбраться на берег:
Первый, лёгкий. Лечь на верхушку волны и она сама
вынесет тебя на берег. Но когда она уже катится по бе-
регу, ты будешь вертеться, как белка в колесе и у тебя
будут мелькать: то голова, то задница. Можно перело-
мать руки, ноги, или свернуть шею, ударится позвоноч-
ником.
Второй трудный, но надёжный. Постараться поймать
громадину волну под водой и вместе с ней доплыть до
берега, возле берега, уже касаясь ногами дна, чуть отс-
тать, вынырнуть и ждать, чтобы волна разбилась и на-
чала откатываться назад, а вторая ещё не подошла. В
это время нужно бежать к берегу. Всё решают секунды.
Чуть замешкался, первая волна утаскивает в море, а что-
бы не накрыла вторая, ныряешь под неё и вновь оказы-
ваешься по ту сторону волны. И тогда всё с начала.
Парню кое-как удалось выбраться на берег.
Когда я наблюдал за ним, мысленно подсказывал
ему, как поступить, как бы я поступил сам.
И тут вдруг вспомнился сон, когда я выпал с лодки
и крикнул Людмиле: «-Греби ко мне!», а она прокрича-
ла в ответ « Выплывешь сам».
-Купаться запрещено! Видишь какая волна? -по-рус-
ски, без акцента, сказал парень, спасатель.
-Я местный! – по-грузински, ответил ему и пошёл в
воду.
-Сулелия! Рогорц гинда! Сицоцхле щения. (Сума-
сшедший! Как хочешь! Жизнь твоя) – крикнул он
вслед по-грузински, а я в это время уже нырял под гро-
мадную волну.
Покатавшись, минут двадцать на волнах и начиная
замерзать я начал возвращаться. Не тут-то было. Море
не хотело меня отпускать. Я был полон сил и стал бо-
роться с морем. Садился на волну верхом, как на поро-
дистого горячего молодого скакуна, и гнал её к берегу,
190
поддавая ей ногами. Она ревела и быстрее мчалась к
берегу. Соскакивая я нырял и или не доставал дна, или
меня догоняла другая волна и чтобы, не попасть на её
гребень, я вновь подныривал под неё.
Не знаю, сколько времени так продолжалось, но я
уже стал уставать.
Теперь уже спасатели мне с берега предлагали по-
мощь, но я отказывался. Силы таяли. Из-за своего хвас-
товства и гонора, я снова оказался в глупом положении.
Борьба продолжалась и не в мою пользу. Ещё нем-
ного, думал я, и я попрошу помощь спасателей. Они ви-
дели, что я хорошо плаваю, но силы не бесконечны.
Вдруг они оба начали орать, и показывать руками.
Из-за рёва моря я ничего не слышал. Тогда один из них
закрыл ладонями себе глаза, быстро открыл и показал в
море. «Оглянись» сообразил я и испугался, может аку-
ла? Но у нас не было случая, чтобы акула нападала на
человека. Я оглянулся и увидел очень большую волну
приближающуюся ко мне. Значит, они говорили мне о
волне. Но такие волны и даже выше, уже были.
Волна подхватила меня на свой гребень, и только с
её высоты мне стало понятно всё. Прячась за ней бежала
небольшая волна. У меня появлялся шанс. Я нырнул в
сторону маленькой. Она догнала меня, и я уселся на неё.
Подкатив на ней к берегу – нырнул и сразу коснулся ру-
ками дна. Быстро встал и ещё раз нырнул в сторону бе-
рега. Большая волна с грохотом разбилась, окатив зевак
брызгами и её остатки ринулись обратно в море. На её
пути встала малая волна и они при столкновении пога-
сили друг друга. Я пробежал метров шесть, насколько
хватило сил, так как меня настигала уже следующая вол-
на, и быстро пошёл в сторону Набережной. Волна догна-
ла меня и лишь облизала пятки. Дойдя до сухого места,
я рухнул на песок без сил.
Всё смешалось: чувство радости, усталости, ненависти
191
к себе за глупость, и гордости, что я вышел из моря
сам, выплыл сам.
Лёжа, зарылся в песок. Только голова осталась нару-
жи, и стал согреваться.
Зевак прибавилось. Одна, фигурой похожая на Люду,
сидела поджав колени к подбородку и смотрела на море,
иногда бросая взгляды в мою сторону. Я закрыл глаза и
представил Люду, сидящую на месте этой девицы.
-Видишь, Людочка, ты зря тогда не повернула ко мне
лодку! Я выплыл сам.
-Да, я неправильно сделала. Прости меня! Теперь мы
с тобой всегда будем плыть вместе, в одной лодке и ни-
какой шторм не разлучит нас. Ты согрелся? Давай я от-
дам тебе свой свитер.
-Не надо! Я ещё полежу в песке. Обессиленный я за-
дремал, и тут же явилась Лира.
Она пощекотала мне нос маленьким крабиком, выб-
рошенным на берег.
Перестань дремать. Время бежит, как песок, в пе-
сочных часах. Его немного. Кончится он и жизнь вы-
течет из тебя. А твое назначение в этом мире писать
стихи. Так решила я - Лира. И это я сейчас вытащи-
ла тебя из морской пучины. В знак благодарности, я
жду от тебя новых стихов. И непременно о любви:
О, любовь! Как ты желанна!
Ядом травишь души ты!
То - туманна, то - обмана,
То - прекрасна, как цветы!
Ты врываешься - пожаром.
Ты - огнём внутри горишь.
Достаёшься людям - даром
И - безумие творишь.
Все влюблённые - больные!
От любви - лекарства нет!
192
Они - пьяные, шальные:
Хоть - юнец, хоть - старый дед.
Кто любовью заболеет?
Пусть к врачу - не ходит он.
Пьяный - быстро отрезвеет!
Кто ж влюблён - «Наполеон»!
Вмиг рассудок - он теряет,
Вмиг - лишается ума,
В небе - соколом летает,
В луже - ловит он сома.
Но влюблённых - не лечите!
Их болезнь - сама пройдёт.
Вы влюблённых - не вините!
Миг влюблённости - полёт!
* * *
-Мне понравилось. Прекрасное стихотворение. Ты
мужаешь и одновременно растёшь, как поэт, мой ма-
льчик. Не забывай скоро у тебя встреча с главной
любовью, а остальные - шелуха. Забудутся. Прощай.
Через день я ждал поезд «Батуми-Москва».
Он подошёл со стороны Батуми, опоздав на три ми-
нуты. У меня была нижняя полка, и я сразу уступил её
193
пожилой женщине, поменявшись с ней местами.
Через пять минут поезд тронулся.
Я помахал в открытое окно родителям и Резо, они
в ответ - мне.
Слёзы заблестели в глазах у матери, и я отвернулся.
Через сутки я был в Енакиево и сразу поехал к брату.
…………………………………………………………
31 августа, вечером приехал от брата в общежитие.
Встреча была радостной. Поставил на стол гостинец
ребятам. Литровую бутылку хорошей грузинской чачи. Мы
впятером долго сидели, глотая по глоточку, и рас-
сказывая о проведённых каникулах. Я в основном: о мо-
ре, прогулке на катере, Ботаническом саде. О любовных
приключениях - ни слова.
Утро было великолепным. Рано шагая с Виктором на
занятия, думали, придём одними из первых, ошиблись,
бо'льшая часть группы уже собралась и вновь прибыва-
ющих встречали дикими воплями.
Так было почти в каждой группе. Только новички с
младших курсов чувствовали себя неуверенно и жались
по углам.
В вестибюле и коридорах стояли шум и смех. Сама
юность властвовала здесь, в храме науки.
О Людмиле в тот момент я не думал.
Взгляд, случайно брошенный на неё, сразу взволно-
вал меня. Я опустил глаза, затем вновь поднял и уже
не отрываясь, смотрел на неё. Думал, что немного за-
был её, что, познав плотскую любовь с другими женщи-
нами, по-другому взгляну на неё и пойму, не так уж она
и хороша, эта красавица.
Теперь я вновь видел её и прежние чувства мигом вс-
пыхнули вновь, с ещё большей силой.
Как можно было сравнивать её с какой-то Зиной
или Лизой?
Её пышные, каштановые волосы копной были уло-
жены на голове. Чуть повыше лба, волосы обрамляла
194
узкая красная лента, белое платье плотно облегало её
тело, вырисовывая прекрасную фигуру, туфли на щпи-
льках, входивших в моду, делали её чуть выше.
Она мне улыбнулась и ямочки, которые так сильно
украшали её, показались на милых, прелестных щёчках.
Её улыбка сняла с меня волнение. Мне стало легко и
радостно. Чуть ли не бегом устремился к ней.
-Здравствуй, Людочка!
Я инстинктивно протянул ей руку, она подала свою и
её маленькая тёплая рука легла в мою ладонь. Не обра-
щая ни на кого внимания, я поднял её ладонь и губами
прижался к ней. Люда чуть приподнялась и своими гу-
бамии, коснулась моей щеки. Сладкий аромат исходит
от её волос, нежность губ, возносит к звёздам…
Неужели она поцеловала меня, пусть в щёку?
«Женщина, как плод: яблоко или груша. Не трогай
его, пока он не созрел. А когда он созреет, подставь ла-
дони и он сам упадёт в них» - снова я вспомнил слова
Зины...
Мы говорили и говорили, и никто не подходил к нам,
словно понимая, что «миг влюблённости – полёт» и не
стоит разрушать этот миг.
Мы говорили и говорили, а когда прозвенел звонок,
вместе пошли в аудиторию.
Поздравив с началом учебного года, объявили, что с
завтрашнего дня начинается производственная практи-
ка. Разбили группу на три части: одна часть работает в
арматурном цехе, вторая на растворо-бетонном узле,
третья – на полигоне готовых изделий. Лекции на сегод-
ня - отменили. Многие разбежались по домам. Оставши-
еся решили пойти в сквер, продолжить общение по по-
воду встречи.
Мы идём втроём: Алла с Людой и я. Они никогда не
были на Юге и я с удовольствием рассказываю им о
красотах любимого края, о море, дельфинах, пальмах…
195
Нас догоняют Марат с Вадимом.
-Хорошо отдыхалось, Вано? - спрашивает Вадим – он
делает ударение на слове Вано. Людмила меня называла
так, только когда мы оставались вдвоём. Значит прого-
ворилась. Или сказала специально.
У Люды с Аллой он не спрашивает, видимо уже знает.
-На Юге отдыхается всегда хорошо. Где ты отдыхал?
-С родителями в Сочи.
Все замолчали. Разговор не клеится. Здесь явно кто-
то лишний, скорее всего я. Не зря же они подошли
вдвоём. Вадим к Люде, Марат к Алле. Он ещё до кани-
кул к ней клеился. Видно склеился.
Удивляюсь, почему не язвит Марат? И, словно про-
читав мои мысли, Марат начинает говорить, делая вид,
что меня здесь вообще нет.
-Девочки, как нам лучше провести сегодня вечер?
Да, лишний здесь я. Но я не уйду! И вам, голубчи-
кам меня сегодня не выжить. Она сегодня улыбалась
мне. Она поцеловала меня в щёку. Она долго и с радос-
тью разговаривала со мной, и этот разговор был ей при-
ятен. Сегодня я добровольно вам её – не уступлю! Хва-
тит! Я уже много раз уходил сам. Теперь не уйду, по-
ка она сама не прогонит меня. Я буду за неё бороться.
Победы не бывает без борьбы.
Сзади меня кто-то подхватывает и слегка приподни-
мает.
Почти двухметрового роста, Борька Катунин, прие-
хал сегодня утром, когда мы с Витей собирались в тех-
никум. Гитарист, весельчак, балагур, заводила – душа
общества.
За спиной у Бори висит на ремне гитара.
-Боря пойдём с нами! Послушаем тебя, подпоём.
-Согласны девочки?
Они ещё не успели ничего ответить, как Борька схва-
тил их под руки и повлёк за собой.
196
Марату с Вадимом ничего не оставалось, как после-
довать за ними. Часа через полтора они ушли.
До позднего вечера, большой оравой сидим в сквере,
шутим, смеёмся, поём песни. Часов в десять приходит
Женька с аккордеоном и веселье продолжается. К нам
присоединяются ребята и девчонки с других курсов и
групп. Людмила поёт со всеми. Мы стоим рядом и если
случайно соприкасаемся, я чувствую тепло её тела.
Кто-то приносит целую гору пирожков. Мне достаёт-
ся один и я отдаю пирожок Людмиле. Она откусывает и
даёт откусить мне. Так мы съедаем весь пирожок вмес-
те. Расходимся поздно. Девчонки толпой вваливаются в
своё общежитие.
Лира долго не прилетает. Ночью не могу уснуть, ле-
жу с закрытыми глазами и перелопачиваю тысячи слов,
чтобы добыть, хоть одну маленькую рифмочку, но ниче-
го не получается. И тогда шепчу: Лира, без тебя, как и
без Люды – не могу! Прилети на мгновение и вдохни
вдохновение. Я грущу о тебе, как и о Людмиле, просто
схожу с ума.
Рифмы вмиг начинают сыпаться сверху:
Без Лиры - я схожу с ума!
А с Лирой - я безумен вовсе!
Она ко мне - пришла сама...
А что со мною будет после???
Когда любовный яд уйдёт,
Когда все рифмы - истощатся,
Когда - томленье пропадёт...
Я стану - плакать, иль - смеяться???
Не - знаю! Знать я - не хочу!
И будь, уже потом - что будет...
Сейчас - на крыльях я лечу!
И, знаю, Лира - вновь прибудет!
Ворвётся шлюхою - опять,
И вновь меня - «пахать» заставит...
197
И будет - на груди рыдать,
И мелодрамой - всё обставит.
Я у неё - пока в плену!
Плен тот «и радостен, и сладок»...
Я - не снимаю пелену
С глаз. На рифмы - жаден я и падок!
А жизнь - проходит стороной,
Фортуна - где-то, рядом бродит...
Лишь Лира мысленно со мной -
Поэзией - ко мне приходит.
Я - рад, что вижу солнца луч,
Что ветерок меня - ласкает,
Что дождик - сыпется из туч,
И душу - радость наполняет.
Жизнь - мимолётность, суета,
Жизнь - миг прекрасный, но короткий,
Приятна мне - вся маета,
Я человек, по складу - кроткий:
Мне - что сухарь и - что икра
Из-за которой – все СЫР -БОРЫ...
Жизнь - миг! Короткая - игра!
Она - прекрасным лезет в поры!
Дороже злата - ОБЛАКА!
Дороже денег - воздух чистый,
Я жив поэтому - ПОКА,
Что вижу Лирин взгляд лучистый...
* * *
Уже засыпая, чувствую, прикосновение Лириных
губ, дающих мне вдохновение. Нет, это прикосновение
милых, трепетных губ Людмилы. Какое блаженство?!
Ощущаю вкус пирожка, пахнущего её губами. Её сла-
достными губами…
Морфей медленно, на крыльях сладкого сна, уносит
меня в своё царство.
* * *
198
Вчера нас снова заставили поменяться ролями. Тех,
кто работал, в арматурном цехе, перевели на полигон,
кто на полигоне - на растворо-бетонный узел. Мы раз-
гружаем цемент, носим воду, так как водомерный ба-
чок не работает. Делаем бетон и в тележке, по рельсам
выталкиваем на полигон. На полигоне не легче. Мосто-
вой кран сломан и там вёдрами и лопатами носят бетон.
в формы. Хорошо, что работает вибратор, а то бы упло-
тнять бетон в формах пришлось ногами.
Работа тяжёлая и грязная. За день так устанешь, что
никуда не хочется идти. Девчонкам, конечно, было тру-
днее, чем парням, но их в группе было большинство. В
арматурном цехе, работа полегче: резать на станках ар-
матуру и проволоку, варить сетки и связывать каркасы
вручную. Но всё равно приходилось носить прутья ар-
матуры и металлические закладные детали. Уставали.
Прошедший месяц, не внёс ни каких изменений. Ес-
ли не считать, что я окончательно влюбился в Людмилу.
Теперь я и дня не мог прожить, чтобы не увидеть её.
Когда они с Аллой по субботам, после работы уезжа-
ли домой, я не находил себе места. В субботу, кое-
как выдерживал, а уже в воскресенье с утра уезжал в
Горловку, где они жили. Адреса я не знал. Знал, что они
живут, где-то в районе вокзала и кругами ходил возле
него, надеясь на случайную встречу. Сейчас мне сме-
шно, над этой детской забавой, а тогда любовный зуд
сжигал моё сердце, будоражил мысли, ворошил чувства.
Но я не жалею об этом. Тосковал я не один. Чтобы
утешить меня и поддержать прилетала Лира, то жалея,
то злясь, но всегда помогая мне. Мы с ней в то время
создали много стихотворений. Правда, многие потом
пришлось переделывать, но многие остались в неизмен-
ном виде.
Теперь я постоянно думал о ней. Днём думал, а но-
чью она мне снилась. Ночью снилась, а днём я думал о
199
ней. Я жил в этом замкнутом круге и огромный мир,
окружающий нас не существовал для меня. Ребята в
комнате относились с пониманием ко мне, как к душев-
нобольному. Я и обращался, иногда к ним, называя их -
её именем. Да я и был маниакальный больной. Манией
преследовавшей меня – была любовь к Людмиле. Когда я
видел её – мир сразу переставал существовать для меня.
Я получал огромное эстетическое наслаждение, когда
видел её. Пожирал её глазами. Трепетал перед ней. Я
сходил с ума, когда не видел её. Терзался, тоско-
вал, мучился. Всё становилось серым и тусклым. Глупо
мечтал: вдруг мы превращаемся с ней в белоснежных
чаек и легко парим рядышком над спокойным морем,
или плывём на яхте под парусами, я у штурвала, а она
рядом, обнимая меня, или же разноцветными бабочками но-
симся над цветами, или же сернами скачем по горам, нас-
лаждаясь своей лёгкостью.
В своих мечтах я избегал представлять её, обнажён-
ной и заниматься с ней любовью, так как это было с те-
ми двумя.
Я часто бывал у неё в общежитии, иногда заходя по
нескольку раз в день. Не часто, но заходил и Вадим. И,
наверно, ни он, ни я не знали: кому же она отдаёт пред-
почтение, так как она одинаково относилась к нам обо-
им.
Я не решался говорить ей о том, как я её безмерно
люблю. Да и зачем было говорить, ведь всё было ясно
и так. Может быть, и решился бы сказать, но боялся по-
лучить отрицательный ответ. Такого удара я бы не пере-
жил. Надежда теплилась во мне. А кто же живёт без на-
дежды?
* * *
Мы с Виктором заменили девчонок на полигоне, у кот-
орых уже появились мозоли на руках от лопат.
-Вань, хватит летать в облаках. Ты уже третий раз
200
Продолжение № 10 следует.
