Посвящается одному моему... не другу, но хорошему приятелю, которого давно уже с нами нет. Но сегодняшняя встреча с нашим общим шапочным знакомым разбередила память...

 

Кажется, ещё вчера ты был здесь. Вот же наше совместное фото — выглядит совсем как свежее! Но нет. Это было в прошлой жизни, в домайданные времена, на фестивале в маленьком городке на Донбассе — милом, радушном, немного бесцеремонном, но трогательно бесцеремонном. В первые часы своего пребывания в таком городке тебе хочется остаться в нём навсегда. К вечеру ты клянёшься непременно сюда вернуться. А через несколько дней просто уезжаешь — без особого сожаления, но уносишь с собой множество тёплых воспоминаний.

Смерть всегда приходит внезапно. Даже если ты к ней мысленно готов. Даже если живёшь, как мы тогда жили - бездомные, бесприютные, свободные от материальных благ и мук нечистой совести... Ещё вчера, когда ты жаловался на плохое самочувствие, тебе говорили: "Хватит прислушиваться к себе!" А ещё: "Мужик ты — или кто?" "Голова болит? А у алкаша Васи вон, ноги нет. У тебя есть нога. Ты — счастливее Васи, не жалуйся!" "Чувак, будь на позитиве, не грузись!" А потом вдруг кто-то свыше решает, что твоё наличие в этом мире больше ничем не оправдано — и перекрывает кислород.

Как хорошо, что ты этого не читал и не слышал! "Боже, как жаль! Это был один из лучших поэтов современности!" "Я вот как раз собиралась почитать что-нибудь из его стихов..." "Он был мне почти как брат!" (что, отчасти, правда — виделись раз в год, чтобы обменяться дежурными фразами). "Он был моим вдохновителем (учителем, примером для подражания и т. д.) "Пусть тебе земля будет пухом!" "Ах, а всё хотел с ним встретиться, но не довелось..." "Кудах, какая потеря для литературы!"

Но тебе было уже всё равно. Потому, что сочувствие и участие нужно живым. Мёртвым, по большому счёту, уже ничего не нужно. Тем более, эта минута сомнительной быстротечной славы — ведь завтра тебя вытеснит новый, более "актуальный" мертвец.

Мы никогда не были друзьями. Тем более — упаси Бог — единомышленниками. Напротив, спорили до хрипоты абсолютно по всем вопросам, которых касались: и за бутылкой халявного фестивального коньяка, и — на трезвую — в дороге. Потому что в дорогу — только на трезвую. Я не знаю, где ты сейчас — моя религия не даёт на этот вопрос однозначного ответа, оставляя пространство для размышлений, чем и хороша. Я не знаю, где буду завтра я сама — и встретимся ли мы когда-нибудь ещё. Но сегодня, когда наш с тобой общий знакомый, которому мы дали прозвище "Унылое г..но, очей очарованье" при встрече вдруг начал картинно стенать: "Ах, какой был человек! Да он мне был не просто другом — братом! Да мы с ним..." я, не дослушав, молча врезала ему по морде. Знаю, ты бы одобрил. Потому что память — добрая ли, злая — должна быть честной. Я знаю, мёрзлая земля, в которую тебя опустили, никогда не станет пухом. Да и память не будет вечной. Но, чувак, я всё ещё жива, хоть мне и предрекали, что буду следующей после тебя и одной нашей общей подруги. И помню всё именно так, как оно было на самом деле, а не как предписывают приличия.

Здесь не осталось почти ничего из того, что ты знал. Нет больше наших сайтов, фестов, тусовки. Иногда мне кажется, что меня тоже уже нет — растворилась где-то в карантинном быту, чёртовом здоровье и рабочих моментах. Но то фото — есть, и оно настоящее. Оно — как якорь, который удерживает мою память. Хоть ты и не был мне ни другом, ни братом, ни учителем. Просто — был в моей жизни.