Крылья

Ты прижался к земле — обложили со всех сторон.

Там — собаки, здесь — волки... И тучей роятся мухи.

Наползли пауки. Не хватает ещё ворон.

Хоть один человек! Хоть один бы — на всю округу...

 

Мать учила: "Терпи! Прогибайся, они — сильней!

Это значит, умнее, достойнее... В общем, круче!"

Но упрямым пыреем протест прорастал на дне —

Неуместный, ненужный, придушенный, но живучий.

 

Предрекала училка: "Ничтожества! Вы — никто!

Под заборами сдохнете — шлюхами и бомжами!"

Гордо вскидывал гриву объезженный конь в пальто,

Истеричную дуру с "камчатки" хлестал вожжами

 

Неумелого мата... Начальник вещал: "Я — Бог!"

Но при этом едва ли дотягивал до Кащея.

Только ты даже вслух посмеяться над ним не мог,

Хоть, противясь ярму, распрямлялась невольно шея.

 

"Как ты смеешь! — визжали шакалы. — Он — всех главней!

Ну, а мы — просто жалкие звенья наёмной силы!"

И густая тягучая каша рабочих дней

Поглощала тебя, но хотя бы ещё бесила.

 

И душила тоска изнутри — а куда бежать?

Тупиков лабиринт и тюремные стены быта...

Но зачем-то едва трепыхалась ещё душа,

Не давая тебе стать примерным, тупым и сытым.

 

Так отчаянно выход искала, что даже плоть

Затрещала по швам, будто крылья вспороли кожу,

Онемевшие челюсти вгрызлись в запретный плод:

Очень кстати созрел — не беда, что был сорван позже.

 

Свора — ближе и ближе. Кричат вожаки: "Ату!"

Пара выстрелов пульса — и быль превратится в небыль.

Но подросшие крылья, почуявши высоту,

Распрямились, взмывая в омытое солнцем небо...