Дядя Коля

Наш хозяин небольшого росточка, коренаст и крепкого телосложения. Голова седая и лысоватая, на затылке очень большая шишка. На пенсии. Промышляет дополнительным заработком, как и все соседи в округе – сдает свои хоромы отдыхающим и квартирантам.

Дядя Коля очень веселый человек, если вы заслышали звуки гармони, то это значит идет из магазина Николай Протасов. Всегда при костюме, даже если жарко, обязательно в шляпе, как в фильме у шпионов, в руках баян, а еще болтается на локте авоська, а в ней бряцают бутылки с жидкостью, которую обожают не только пираты. Время от времени, дядя Коля останавливается, прекращает играть, и зычным голосом орет: «Эк-селенс! С-вистать всех наверх! Полундр-ра на полубаке!» Постоит, немного, повертит головой, и неспешно двинется дальше, раздувая меха гармони и напевая веселые моряцкие песни. Соседи уже давно привыкли к чудачествам этого старикана, а для отдыхающих и приезжих, это явление всегда в диковинку, хотя дядя Коля бывает в таком добродушном виде очень часто.

Живет он убого, если это слово здесь уместно. Половина одноэтажного дома с двумя комнатами, разделенными узким длинным коридором от входа, где в углу стоит маленькая печка буржуйка, которая топится дровами и углем. Николай Гаврилыч занимает в доме большую комнату, но в ней, как у цыган – шаром покати. Из мебели и интерьера есть только старая, повидавшая виды, панцирная кровать, вечно не убранная, с клубком из одеяла и простыней. Старый потрепанный и облезлый диван, видавший на своем веку, наверное, Ивана Грозного, на который прежде чем сесть, задумаешься: «А надо ли?». Шифоньер послевоенной даты изготовления, стол, уставленный грязной посудой, гранеными стаканами и консервными банками, да пара венских стульев. И конечно же баян. Это одно из малочисленных предметов, которое содержится в опрятном и ухоженном виде. У него даже есть свой чехол-чемодан. В комнате вечный разгром и бардак. Полы похоже никогда не мылись, здесь все ходят в обуви, далеко не чистой, и тут и там, по углам, какие-то банки, бутылки, коробки, журналы, газеты. Стены обшарпаны с намеком на старые обои. На окне, засиженными мухами и пауками, висят какие-то тряпки, или даже простыни, слабо напоминающие занавески и шторы. Вездесущие тараканы, муравьи и прочая насекомая мерзость.

Но если вы, читая эти строки подумали, о том, зачем я описываю жизнь никому не нужного старика, забулдыги и алкоголика, то я на это замечу, не всегда дядя Коля был таким убогим.

Николай Гаврилович Протасов, ветеран-фронтовик, служил во время Великой Отечественной войны морским офицером. Из его рассказов я только помню, что они долго курсировали на боевом дежурстве в Средиземном и Черном морях, что там же стоял флот союзников – англичан и американцев. Были какие-то маневры. К сожалению, у меня остались в памяти только отрывочные воспоминания из рассказов дяди Коли про диверсантов-аквалангистов, о подрыве какого-то корабля или субмарины, и что после этого случая была отставка всего экипажа их корабля. И вот на гражданке уже и случилось с ним приключение, повернувшее всю его жизнь наперекосяк. Он шел вдоль виноградника, и в какой-то момент почувствовал за собой слежку. Он никогда не был из робкого десятка и мог один противостоять не одному разбойнику, но тут, он ничего не помнит, как все быстро произошло, а только кто-то подло напал сзади и ударил его камнем по голове. Как только остался он жив, долго был на излечении в госпитале и на всю жизнь остался инвалидом, с отметиной на голове.

Так и не обзаведясь семьей, живет-поживает, то в здравии, а то в пьяном угаре, этот никому не нужный и забытый человек. Когда случается ему быть трезвым, он хмурый и чернее ночи, тогда лучше к нему не подходить. Он читает газеты и журналы, подчеркивает карандашом понравившиеся фразы. А если слышатся звуки баяна, то значит у дяди Коли опять случилась меланхолия, и тут пока он не успел наклюкаться горилки, можно с ним пообщаться, поговорить по душам, поиграть для него свои «музычки» на баяне (я учился в музыкальной студии, и иногда что-нибудь, да и сыграю из своего учебного репертуара). Больше всего ему нравиться мое исполнении «Барыни» и украинского песни-танца «Сусiдка».

Иногда наш домовладелец пропадает на две-три недели. Это значит он уехал в санаторий, в Трускавец. У него есть один единственный друг, племяшка. Он много про нее говорит и хвалит, какая она умница, работает журналистом, но мы с ней так и не разу не увиделись. К нему в дом, она при нас никогда не приходила. Только он, навещал ее каждый месяц, после получения пенсии...