Татьяна Снежина: Постскриптум к альбомной записи
«Я знаю, что такое жажда славы, точнее, я испытывала её до восемнадцати лет. Но тысячи отражений в льстивых, а порой и относительно правдивых зеркалах, в которые я заглянула с того времени, внушили мне абсолютное безразличие к самой себе».
Франсуаза Саган
В этом постскриптуме попытаюсь ответить на комментарии к моей альбомной записи от 14.05, к дню рождения Татьяны Снежиной.
После публикации в Альбоме меня снова захватила эта вечно загадочная тема — соотношение образа лирической героини и личности автора (поэта, писателя).
И опять, оказавшись в книжном магазине, нашла сразу две книги Татьяны Снежиной, изданные к её 45-летию: «Свеча на ветру» и «Позови меня с собой» (2017 г.).
В последней увидела необыкновенный автограф самой известной песни этого, наверно, самого юного автора такого отличного множества эстрадных песен:
«… Сколько лет искала тебя среди лиц, чужих и странных.
Сколько раз я рядом была, но не встретились наши взгляды…
Сколько лет искала тебя, мой Адам
в толпе прохожих
верила, что ждёшь ты меня где-то там
в дне непогожем…» (почти всё зачёркнуто).
И над этим, вверху страницы, абсолютно чисто, без каких-либо исправлений записан окончательный, всем известный вариант:
«Сколько я искала тебя сквозь года в толпе прохожих…»
Что это — новая загадка или долгожданная разгадка?
Автограф, в котором на одном листе поместилась вся песня, так неожиданно оказался для меня ключом, открывающим волшебную дверцу, — феномен сочетания творчества и реальной жизни.
Мне кажется, то, что как бы преследовало эту одарённую девушку — это именно желание совпасть с образом своей лирической героини и представить на сцене именно себя в этом образе. Отсюда её нежелание отдать свои песни другим исполнителям. Она чувствовала, что сможет сделать это сама и, конечно, в силу своей неопытности в мире того, извините за выражение, диковатого или даже дикарского шоу-бизнеса, который набирал обороты в начале 90-х годов прошедшего века, — просто не видела, не чувствовала другого пути, — потому что не могла отказаться от самой себя как автора не просто слов и музыки, но — идеи юной лирической героини, нового образа девушки… как бы точнее определить: начала постсоветского периода, или периода постсоветского модерна, или даже — постсоветского постмодернизма… Девушки, как и во все времена, страдающей от любви, от разлуки, и в нашей тогдашней действительности — от необходимости переездов из одного города в другой — ради учёбы, работы, а, в конечном счёте — от вечного и фатального несоответствия своих желаний и реального объекта любви.
Здесь интересно сопоставить нашу русскую (или опять же постсоветскую) ментальность — с высказыванием Франсуазы Саган: «Каждая девочка знает всё о любви; с годами возрастает лишь способность страдать от неё». Никак не могу согласиться с одним из моих любимых авторов. Мне почему-то кажется, что, наоборот, с годами все эти страдания настолько уходят в прошлое, закрываются делами и заботами, что даже странно вспоминать и кажется, что этого как будто и не было, что вся твоя лучезарная юность как бы привиделась тебе во сне. И радует уже то, что этот сон всё-таки не забывается…
По-видимому, никто не смог убедить Татьяну Снежину отложить на время свои амбициозные (в хорошем смысле этого слова) планы и добираться до цели постепенно и осторожно. Таким путём, по его собственному свидетельству, в своё время прошёл Игорь Николаев.
Именно это желание — совпасть с образом своей лирической героини и представить на сцене именно себя в этом образе — по существу связывает Татьяну Снежину и Аллу Пугачёву, так необычно изменившую свой образ именно тогда, в 1997 г., на основе песни «Позови меня с собой». (Замечу в скобках — если вспомнить, то в 1993 г. на всю страну гремел «Осенний поцелуй», тоже чудесная песня, люблю её до сих пор, с годами всё сильнее — слова Игоря Николаева, музыка Аллы Пугачёвой).
По свидетельству самой Аллы Борисовны: «… В истории с песней «Позови меня с собой» был элемент мистики. Я же не пела и не хотела петь, честно говоря. Но услышала эту песню — и сомнений не возникло, что я её спою. … Эта песня дала мне возможность вернуться не голой и босой, а уже вооружённой и в броне, можно сказать. У меня был хит. Хит, который перекликался со мной, с моим видением мира. И, пожалуй, это был тот самый редчайший случай, когда это была светлая поэзия. Вот она и осталась жить. Тани нет, а это живёт.
Слишком хрупка была душа, слишком порядочна, светла, чиста. А мир такой вот сегодня, такой не такой, как хотелось бы этим другого порядка молодым женщинам. Берегите вы себя, думайте о хорошем. Мы — женщины — очень сильный пол, нам многое дано. Талантливым женщинам дано ещё больше. Уметь свою печаль и трагедию вылить в песню и в поэзию».
Не знаю, занимается ли кто-то из филологов или музыкантов исследованием творчества Татьяны Снежиной, — могу только сожалеть, что в жизни каждого из нас есть свои ограничения, и в своё время судьба увела меня от возможности профессионально образовываться именно в этих сферах…
Использованные источники:
Франсуаза Саган. Страницы моей жизни: Эссе. Пер. с фр. В. Жуковой. — М.: ЭКСМО, 2011. — 160 с. (Цитата — с. 79)
Татьяна Снежина. Позови меня с собой. — М.: Вече, 2017. — 464 с. (Цитата — с. 443-444)
Уваров М.С. Постсоветский постмодернизм в антропологическом горизонте // Человек постсоветского пространства. Выпуск 3 / Сборник материалов конференции. Под ред. В.В. Парцвания. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2005. C. 447-452.
