Скарли Дэл

Мне не было больно.

 

Ни тогда, ни сейчас я не ощущала и не ощущаю чего-то разрушающего внутри себя. Сказали, так бывает.

 

Я сижу в очень светлой и просторной комнате. Здесь нет мебели, окон и дверей, но я помню, что попала сюда через длинный тоннель, который привёл меня в эту пустоту. Моя голова прижата к коленям и опущена, руки смыкаются чуть ниже, глаза закрыты.

 

Мне не холодно. Громкие голоса кричали, что будет холодно, а из одежды у меня была одна сорочка. Я тогда сильно испугалась. Но тут всё по-другому. Никогда прежде я не испытывала такого единения с окружающим меня, мне казалось, что мы с ним - одно целое, переплетающееся между собой. Удивительно чувствовать это.

 

Здесь очень тихо. Я не слышу себя, не слышу, что происходит вокруг, не слышу ничего. Это не пугает, наоборот, расслабляет и даёт почувствовать себя в безопасности. Хотя, слух у меня есть: крики, шепот и непонятные мотивы старообрядных песен преследовали меня, пока шёл мой путь в комнату.

 

Что-то произошло.

 

Я интуитивно поднимаю голову и вижу перед собой экран. Он черный. В сравнении с окружающим мне немного режет глаза. Зачем он тут? Я понимала, что не буду сидеть здесь вечность, но надеялась на более долгий отрезок времени. Впервые мне становится неуютно. Свет гаснет и картинки из моего прошлого всплывают в отображении.

 

Я вижу себя маленькую. Я родилась. Мама улыбается и прижимает меня к себе. Она говорит, что любит меня, показывает папе. Их лица счастливы, это их первый ребёнок.

 

А вот мне три: прыгаю по лужам, на меня ругается бабушка и я убегаю. Я чувствую себя очень большой и не хочу слушать взрослых. На мне бирюзовый спортивный костюм, до сих пор помню, как мне его подарили на день рождение.

 

В школу меня отдали в шесть, я была самая маленькая по росту и немного отставала в знаниях. Было тяжело расставаться с детским садом, где нет уроков, домашнего задания и формы. Я уставала.

 

На танцы пошла в десять лет. Пришлось похудеть: я была полноватым и крепким ребенком. Смотря на старших девочек, так легко порхающих на паркете, моя душа взлетала от восхищения. Хотелось быть ими.

 

Я улыбалась, смотря это. Как будто то, что было давно подо льдом внутри меня, начало таять и таять с невероятной скоростью.

 

Мне пятнадцать. Я не взрослая и не маленькая. Такой сложный возраст, когда твоё тело, твой ум и сознание очень сильно меняются и не всегда это происходит легко и играючи. На экране наша первая ссора с мамой. Я хлопаю дверью, бросаю в стену телефон и плачу от бессилия. Тогда мне было тяжело. Мне казалось, что наступил конец света и всё вокруг меня бессмысленно. Глупая была, в то же время от пятнадцатилетнего человека не стоит ожидать взрослого поведения. Я чувствовала, как могла.

 

Мой выпускной, семнадцать лет. У меня золотая медаль, вся жизнь впереди и ничего не страшно. Во мне было много энергии, сил и возможностей. Я мечтала стать учителем, полетать на воздушном шаре и завести собаку. Никто ведь не знал, что так выйдет.

 

Я не жалуюсь, я не ничего не чувствовала, когда это произошло.

 

Зимние каникулы были отличным поводом, чтобы навестить родственников. Сессия была сдана на отлично, а сидеть в общаге мне не хотелось. В тот день было очень снежно. Я сидела в аэропорту и смотрела на снежинки, плавно опускающиеся за окном. Так спокойно я давно себя не чувствовала, словно понимая, что бежать уже незачем. Это было быстро и просто. Я уснула через двадцать минут полёта, но резкий звук в ушах заставил меня прийти в себя. Было темно и очень тяжело дышать. Я пошла на свет и оказалась здесь.

 

Мне показали этот фрагмент. Моё тело совсем потерялось за огромными куртками металла, упавшими сверху. Я рада, что не почувствовала этого.

 

Экран на мгновение погас и на нём появились мои родные.

 

Я вижу маму, которая первая узнала об этом. Ей плохо. Она не может принять, понять и поверить, она кричит, зовёт отца, они оба плачут. Знают, что бессильны, но не способны смириться. Ушёл их единственный ребенок. Бабушке не сказали, у неё проблемы с сердцем, ей никто не хочет говорить. Она скучает по мне, думает забыла её. А я ведь не забывала. В глубине души она, может, и подозревает, что что-то не так, но никогда это не узнает до нашей встречи. Я приду к ней сама, когда будет время.

 

Закрываю лицо руками, мне тяжело смотреть.

 

Мои друзья, одногруппники, учителя - все узнают об этом. Им грустно, тревожно и одиноко. Не со всеми я хорошо общалась, но многие из них были близки для меня.

 

Мне становится страшно. Не от того, что я умерла, а от того, что это убило остальных. Убило маму, убило папу, убило лучшую подругу и, наверное, кого-то ещё. Ушла не просто я, а их любовь, которая была со мной до самого конца.

 

Слезы начинают катиться по моим щекам. Только сейчас я понимаю, что меня больше нет. Ложусь на пол, обнимая полусогнутые ноги.

 

Мне очень холодно и больно.