Дара Вольдемарова

Обещанного три года ждут, а прошло около трёх месяцев с момента предыдущей записи.

Выполняю данное самой себе обещание - оформленный цикл выложен здесь.

Речь в том числе шла о пояснениях к циклу. Хорошо ли, когда свои стихи приходится пояснять? Не думаю, но очень интересно бывает читать анализы достойных внимания произведений. Считаю ли я свой цикл достойным нескольких минут чьей-то жизни? Отвечу уклончиво - те стихи, что я считаю недостойными, занимают соответствующее их положению место - в черновике. Я решила всё-таки опубликовать собственный анализ цикла. Кому это надо? Мне.

Кто запретит мне заниматься этой своего рода литературной мастурбацией? Никто! Это именно тот ответ, который мне был нужен. Поехали.

 

Стихотворения цикла состоят из старых произведений, опубликованных разрозненно с большими временными промежутками, неожиданно переосмысленных и собранных в единую цепь. Исключение одно - недавний "Крестьянский сын". Без него будет не вполне понятно, что это л. героиню так, извините мой сермяжный, колбасит. Объединение стихов повлекло за собой смену названий, в скобках рядом приведены "исторические" варианты.

 

Естественно, у любого ЛГ есть прототипы. Живые, чувствующие и действующие (когда-то). "Прелюдия" в мире ЛГ-ни совпала с окончанием деструктивных отношений её прототипа во времени нашего мира. Для неё самой история только начинается, отчасти поэтому мрачное впечатление от вступления оказалось, по мнению автора, уместным. У нас ведь тут драма.

 

"Кукла" - дебют л. героини. Она представляется читателю так, как видит себя в момент времени, из которого ведётся повествование. Они с лирическим героем ещё не сошлись, но уже начинают общаться. И вот такая она вся, как ей, вероятно, кажется, загадочная и отчуждённая.

 

Единственное произведение, составленное от лица л. г-оя - "Крестьянский сын" - погружает в его собственный мир, такой, каким видит его автор. Он не приукрашен, зачем, ведь этот лирический г-ой (вслед за прототипом) сам любит показать себя эдаким простым парнем. Автор со всем удовольствием предоставляет ему эту возможность. Но так ли он прост?

Здесь напрашивается уточнение, что автор с уважением относится к рабочим, фермерам и прочим, живущим физическим трудом. Аналогия связана больше с проявлениями классовой ненависти эдакого сферического пролетария (которым мог оказаться и данный-конкретный выходец из крестьянской семьи в соответствующем историческом контексте) к "толчению воды в ступе" и прочим (по его мнению) размусоливаниям - чтению, искусствам, теоретическим наукам.

 

От лица героини (или одной из её частей) исходят все остальные настроения и состояния. В "Чёрной дыре" демонстрируется причина её замыкания на случайного человека, который оказался поблизости в момент (или период) внутреннего опустошения (помните "Куклу"?).

 

Стихотворение "Без конца" это эскиз жизни, на которую обрекает себя героиня, согласившись подчиниться подавляющему "поводырю". Она здесь очень непривлекательна - безвольная, безотказная - по сути, марионетка. Удобная, удачная находка для человека, который любит всякого рода удобства больше, чем живых людей. В то же время, какая от неё польза прагматичному "крестьянскому сыну"? Видимо, он по молодости и неопытности надеется из этой обезличенной заготовки что-то такое подходящее для себя сварганить. В одноимённом стихотворении мы уже познакомились с его довольно непритязательным запросами по отношению к внутреннему миру избранницы.

У изначальной версии стиха был конец. Его пришлось отрубить - и несчастное творение разума осталось недосказанным. Это полностью соответствует состоянию л.г., как её видит автор.

 

Но она ещё жива. Это утверждение резко контрастирует с темой следующего стиха - "Разлом" - всепоглощающая смерть. Мы вместе с ЛГ заглядываем в этот разлом - а там как раз оно. Некоторые яблоки начинают гнить изнутри. Не вполне понятно, что или кто заставляет их притворяться полноценными и привлекательными. С отношениями между людьми все или проще, или сложнее - автор пока не уверен, но склоняется к тому, что история с яблочками попроще.

 

Неожиданно, следующее произведение встретит оставшихся читателей с порога этим же непривлекательным явлением, в названии будет сразу - "Смерть". И всё. Долгое время автором этот стих воспринимался как прощание л. героини с л. героем. Но что-то на грани восприятия требовало это решение пересмотреть. Не далее как непосредственно перед публикацией автор расслышала это требование. Это была, конечно же, наша л.г. Она возмущённо сообщала, что нюансы раставания прототипов исключают всякую необходимость напускать романтических оттенков на картину прощания, и тем более, никакой речи ни о каком поцелуе идти не может. Мы с ней вместе поняли (через столько лет!), что это был за любопытный эпизод. Здесь будет спойлер. Автор рекомендует ознакомиться с содержанием произведения, если уважаемый читатель ещё этого не сделал(а). Ознакомились? На ваше высочайшее усмотрение, а мы продолжим.

Часть нашей л.г., которая послужила причиной соединения и поддержания связи с неподходящим по смыслу явлением в виде человека, осознала себя, и при всеобщем молчаливом и торжественном одобрении принесла себя в жертву. Поцелуй, о котором она ведёт речь никуда не девается, он переадресуется - тому, что остаётся от целой л.г. за вычетом этой части. Разумеется, этот остаток обозлён и не хочет вспоминать о той, отравленной, возможно, с малых лет, дольке. Ведь ему придётся отрастить новую, чтобы этой некогда куколке суметь наконец стать бабочкой - и т.д.

 

Мы с л.г. были очень рады своей сюжетно-поворотной находке. Ведь ранее структура цикла представлялась ветвящейся. Ну, знаете, налево пойдёшь - в ковре из листьев навечно уснёшь, направо пойдёшь - что-то да обретёшь: за руль, в небеса и прочие чудеса. После того, как части л.г. осознали себя и договорились, кому предстоит куда пойти, следующий текст под режущим славянофильское ухо названием "Exit" удобно располагается в линейном сюжете - и хорошо. Табличка "Exit" обозначает, что вы видите выход, но ещё не вышли. И само стихотворение как раз о том.

 

Конец, как надеется автор, вполне счастливый для настрадавшейся вольно или невольно л.г. "Иди на свет, иди на звук". А куда же ещё идти? Свет отражается от милого нам лица и через глаза достигает самого средоточия души. Звук голоса, дыхания, сердцебиения - чем не ориентир? А "пустые речи" о "тяжкой женской доле" в контексте существования л.г. не более чем шлейф убеждений поколений женщин, которым приходилось выживать в их собственных домах. Такие были времена. Пренебрежительные слова героини ни в коем случае не адресованы этим достойным женщинам, много претерпевшим, многое посеявшим и взрастившим. Нет, она атакует только тех, кто пытается удержать её в мире покорности насилию, когда сам этот мир переполненный слёзами и болью, просит, чтобы его поскорее избавили от мучений. Чтобы он мог переродиться в новом качестве и, заглядывая внутрь себя, видеть осознанных существ, знающих цену жизни, не играющих больше в позорные для разумного существа игры, не расплёскивающих содержимое своих наполненных смыслом жизней.

 

Автор благодарит всех, кто дошёл с ней до этого момента и желает им столько улыбок, сколько смогут вместить их широкие сильные души.

А себе автор сейчас желает только одного - спокойной ночи.