Шелест Владимир

Варлам Тихонович Шаламов, создатель литературных циклов о советских лагерях, родился (5) 18 июня 1907 года в Вологде, в семье священника, человека прогрессивных взглядов.

Мать Варлама Шаламова была учительницей. После окончания школы приехал в Москву, работал дубильщиком на кожевенном заводе в Кунцеве. Учился на факультете советского права МГУ. Тогда же Варлам начал писать стихи, участвовал в работе литературных кружков, посещал различные поэтические вечера и диспуты. Потом работал журналистом в различных изданиях. Был несколько раз арестован и осужден «за контрреволюционную троцкистскую деятельность» и «антисоветскую агитацию» на ряд сроков.

В 1936 году состоялась его первая публикация – рассказ «Три смерти доктора Аустино» был напечатан в журнале «Октябрь».

В 1949 году, еще отбывая срок на Колыме, Шаламов начал писать стихи, составившие сборник «Колымские тетради» (1937–1956). В 1951 году Шаламов был освобожден из лагеря после очередного срока, но еще в течение двух лет ему было запрещено покидать Колыму. Уехал он только в 1953 году. В 1954 году начал работу над рассказами, составившими сборник «Колымские рассказы» (1954–1973). Все рассказы сборника имеют документальную основу, однако не сводятся к лагерным мемуарам. Внутренний мир героев создавался им не документальными, а художественными средствами. Шаламов отрицал необходимость страдания. Он убедился в том, что в пучине страдания происходит не очищение, а растление человеческих душ.

В 1956 году Шаламов был реабилитирован и переехал в Москву. В 1957 году стал внештатным корреспондентом журнала «Москва», продолжая заниматься литературным творчеством.

И в прозе, и в стихах Варлама Тихоновича (сборник «Огниво», 1961, «Шелест листьев», 1964, «Дорога и судьба», 1967, и др.), отразивших тяжелый опыт сталинских лагерей, звучит и тема Москвы (книга стихов «Московские облака», 1972).

В 1972 году он был принят в Союз писателей СССР. В 1979 году в тяжелом состоянии был помещен в пансионат для инвалидов и престарелых. Потерял зрение и слух, с трудом двигался. Последние три года жизни провел в Доме инвалидов и престарелых. Там он продолжал писать стихи.

Книги стихов и рассказов Шаламова к тому времени были изданы в Лондоне, Париже, Нью-Йорке. После их публикации к нему пришла мировая известность. В 1981 году французское отделение Пен-клуба наградило Шаламова премией Свободы.

Скончался Варлам Тихонович Шаламов 17 января 1982 года в Москве от пневмонии.

 

***

Ты упадешь на снег в метель,

Как на пуховую постель,

Взметенную погромом.

 

И ты заплачешь обо мне,

Отворотясь лицом к стене

Бревенчатого дома.

 

И ты не слышишь – я зову,

Я, как в лесу, кричу «ау»,

Охрипший и усталый.

 

Сжимаю, бурей окружен,

В застывших пальцах медальон

Из белого металла.

 

Так много в жизни было зла,

Что нам дорога тяжела

И нет пути друг к другу.

 

И если после стольких вьюг

Заговорит над нами юг –

Мы не поверим югу.

 

***

Стихи – это судьба, не ремесло,

И если кровь не выступит на строчках,

Душа не обнажится наголо,

То наблюдений, даже самых точных,

И самой небывалой новизны

Не хватит у любого виртуоза,

Чтоб вызвать в мире взрывы тишины

И к горлу подступающие слезы.

 

Луна качает море...

 

Луна качает море.

Прилив. Отлив...

Качает наше горе

На лодке рифм.

Я рифмами обманут

И потому спасен,

Качаются лиманы,

И душен сон.

 

Я нищий — может быть, и так

 

Я нищий — может быть, и так.

Стихает птичий гам,

И кто-то солнце, как пятак,

Швырнул к моим ногам.

 

Шагну и солнце подниму,

Но только эту медь

В мою дорожную суму

Мне спрятать не суметь...

 

***

В природы грубом красноречье

Я утешение найду.

У ней душа-то человечья

И распахнется на ходу.

 

Мне близки теплые деревья,

Молящиеся на восток,

В краю, еще библейски древнем,

Где день, как человек, жесток.

 

Где мир, как и душа, остужен

Покровом вечной мерзлоты,

Где мир душе совсем не нужен

И ненавистны ей цветы.

 

Где циклопическое око

Так редко смотрит на людей,

Где ждут явления пророка

Солдат, отшельник и злодей.

 

Ветер по насту метет семена...

 

Ветер по насту метет семена.

Ветер как буря и как война.

Горбится, гнется, колеблется наст:

Этих семян никому не отдаст.

 

Девственниц-лиственниц семена.

Неоплодотворенная тишина.

 

Что из того, что явилась весна,

Лиственниц этих лишая сна?..

 

Говорят, мы мелко пашем...

 

Говорят, мы мелко пашем,

Оступаясь и скользя.

На природной почве нашей

Глубже и пахать нельзя.

Мы ведь пашем на погосте,

Разрыхляем верхний слой.

Мы задеть боимся кости,

Чуть прикрытые землей.

 

Просто - болен я...

 

Просто - болен я. Казалось,

Что здоров,

Что готов нести усталость

Старых слов.

Заползу в свою берлогу.

Поутру

Постою ещё немного

На ветру.

 

Подышу свободной грудью

На юру,

Постою там на безлюдьи

И - умру.

 

Замолкнут последние вьюги...

 

Замолкнут последние вьюги,

И, путь открывая весне,

Ты югом нагретые руки

Протянешь на север ко мне.

С весьма озабоченным видом,

Особо наглядным с земли,

На небе рисунки Эвклида

Выписывают журавли.

 

И, мокрою тучей стирая

Летящие вдаль чертежи,

Все небо от края до края

Затягивают дожди.

 

Я беден, одинок и наг...

 

Я беден, одинок и наг,

Лишён огня.

Сиреневый полярный мрак

Вокруг меня.

Я доверяю бледной тьме

Мои стихи.

У ней едва ли на уме

Мои грехи.

 

И бронхи рвёт мои мороз

И сводит рот.

И, точно камни, капли слёз

И мёрзлый пот.

 

Я говорю мои стихи,

Я их кричу.

Деревья, голы и глухи,

Страшны чуть-чуть.

 

И только эхо с дальних гор

Звучит в ушах,

И полной грудью мне легко

Опять дышать.