Перцевая Людмила

Последний роман Яхиной «Эшелон на Самарканд» с непреложной очевидностью демонстрирует, что она окончательно и бесповоротно вступила на путь политической публицистики. И если роман «Зулейха открывает глаза» можно было трактовать и в пользу революционных преобразований, несмотря на избранное время, фон и события, если следующее произведение «Дети мои» дает некоторые возможности и усмехнуться над преобразователями, и поверить в благие перемены, то с третьим романом спорить уже невозможно. В нем так густо намешано черного беспросветного зла, так беззащитны, уязвимы в нем дети, лишенные всякой перспективы в будущем, что первая мысль любого читателя – яростное отрицание. Отрицание всяких революций и в первую очередь той, Октябрьской социалистической, нагромоздившей столько горя, бед, смертей, уничтожившей всё светлое и так и не построившей никакого будущего, что прощения ей быть не может. Я нарочно поговорила с людьми, прочитавшими этот роман, и все единодушно признавались, что без слез весь этот ужас читать нельзя. Но в отличие от классических трагедий, которые все же вызывают какой-то катарсис, стремление души к обновлению, к возрождению, этот роман оставляет тягостное ощущение безнадеги. Ну в самом деле, вот эти выжившие в невероятных испытаниях дети, нагишом безмолвно стоящие во дворе детского дома в ожидании решения бюрократов нарождающейся новой реальности… У меня слезы закипели именно в этом «благополучном» финале! О каком светлом будущем можно даже помыслить?!

Так думаю я, советский человек, проживший всю сознательную жизнь в этой уникальной лаборатории, с почти исполнившимся целеполаганием: из жадного эгоиста-индивидуалиста воспитать, вырастить, выковать благородного дружелюбного коллективиста, открытого к познанию всех богатств, созданных прежними цивилизациями. Против этого опыта, этой страны восстал весь остальной мир, жадно при этом наблюдавший, что делается в Советском Союзе. От него отгородились, против него сколачивались коалиции, затевались интриги. Но при этом капиталистическому миру приходилось идти на весомые уступки своим трудящимся, чтобы рабы по примеру этих русских не восстали и не перевернули весь уклад! Изучали японцы опыт социалистического соревнования, американцы – порядок общественных бесплатных работ, китайцы – как подняться из небытия и разрухи…

Особенно убедительной была победа страны во второй мировой войне: многонациональное сообщество огромной страны, агрессию против которой готовили тоже всем капиталистическим миром, доказало, что люди дорожат Советским Союзом. А потом, уже в девяностые, тоже подготовленные и нефтяным крахом, и непрерывной пропагандой, и задремавшими нашими вождями, страна еще раз проголосовала за Советский Союз!

Нет, все-таки сломали, благодаря нашим продажным дуракам и западным умникам. Громогласно провозгласили победу в холодной войне, непрерывно вновь и вновь подчеркивают на всех уровнях, кстати и некстати, у нас и за рубежом, что этот опыт построения социалистического государства оказался провальным, путь – ошибочным, плановое хозяйство – нерентабельным, отказ от частной собственности вообще тупиковым, несвойственным человеческой природе. С подозрительным упорством и прицельной избирательностью из столетней истории СССР вытаскивают годы гражданской войны и 1937-й год с политическими репрессиями, под лупой, с прожекторами, преувеличениями, с лозунгами сегодняшнего дня о правах человека приговаривают, приговаривают, приговаривают социалистическое государство к окончательному уничтожению, чтобы даже память стереть о нем навсегда!

И в этом же строю приговаривающих - писательница Яхина, совершенно сознательно избравшая временем своего гуманного сопереживания те самые тяжелые годы, а героями – самых беззащитных и наиболее пострадавших, попавших в эту огненную купель с рождения.

Вроде и нет никакой писательской риторики, никакой заведомо очевидной позиции, просто сгущенный до неправдоподобия непрерывный ужас недетских страданий. Но есть же писательский подбор сочувствующих и спасающих детей героев! Не удивляйтесь, это бандитствующие казаки, которые отслужив в церковном вагоне из этого беззащитного эшелона службу, одаривают детей продовольствием, лекарствами и топливом. Это Фатима, дама из благородного сословия, носительница высокой культуры, ухаживающая в поезде за лежачими больными. Это, наконец, азиатские басмачи, отрезающие красноармейцам головы, но развернувшие эшелон, заплутавший в пустыне, накормившие детей рисом и изюмом, собравшие для них топливо.

Да, начальник эшелона, красноармеец Деев, избранный на этот пост новыми властями, служит детям истово, самоотверженно, подбирает и по пути сирот (благо – весь путь ими усеян!), но все его благородство уничтожается одной репликой мудрого старика-фельдшера: ты свои прежние преступления пытаешься искупить этими детьми. То есть, насытившись кровью родителей, спастись хочешь детьми-сиротами! И как бы в подтверждение этого приговора одна за другой следуют сцены, в которых Деев просит, умоляет на станциях следования то чекистов, то командиров, собирающих продналог, помочь детям, напоминая им, что он – СВОЙ, он здесь расстреливал, собирал продовольствие, оставляя после себя пустыню. Не слабо!?

Прочитают мои внуки вот это повествование с историческими ссылками на ученые труды, поверят в ужас и бесперспективность таких злодеяний – и категорически отвергнут саму попытку угнетенных масс подняться из грязи. Сила художественного слова такова, что никакой учебник истории не сможет ни оправдать, ни объяснить, почему девять десятых населения могут подняться против одной десятины, жирующей от века на их хребтине. Да и какие учебники истории сегодня им суют в руки, какие сладкие речи говорят об эволюционном пути развития, который и праведнее, и чище, и результативнее революционного! Нет-нет, только не этот ужас потрясений!

Я с ними готова согласиться, но как-то выпадают из логики все эти «цветные революции», с помощью которых обложили Россию, словно горящим хворостом, это же оттуда они идут, из стана наших «учителей», проповедующих гуманные ценности. Они и этот роман Яхиной непременно каким-нибудь Букером наградят или Нобелевкой, как Сахарова. Она своей поволжской трилогией уже может встать вровень с «Архипелагом…» Солженицына, тот громадностью лживых цифр поражал, эта – как гвозди в крышку гроба вколачивает фантастическими картинами детской смертности.

Тех, кто жил в советские времена, еще довольно много, я и мои дети к ним еще относятся, а внуки уже нет, они уже неспособны разобраться, что в нынешней нашей стране осталось от тех времен. У них нет почвы под ногами, осталось одно недоумение: ну ведь не зря же весь мир против России, что-то здесь у нас не так, надо же как-то соответствовать! А как соответствовать, если у нас уже и олигархи, и коррупция, и частная собственность, чуть было от армии и флота в угоду учителям не отказались… Все условия выполнили, а вопли, что Россия себя неправильно ведет, не прекращаются, холодная война переросла в экономическую, и стоять на рубежах скоро будет некому. Чувство вины, ущербности, вечной своей отсталости и неправедности – плохое подспорье.

А между тем во всем этом правильном капиталистическом мире усиливается эксплуатация и гнет, полицейские режимы не гнушаются насилием. Глобальные корпорации рыщут по планете в поиске более дешевой и бесправной рабочей силы, профсоюзное движение сходит на «нет», а разрыв в доходах тех, что наверху пирамиды, от тех, что в самом низу, вырос до немыслимых пределов. Все эти диспропорции то тут, то там, взрываются уличными боями. Можно конечно кричать, что все это Россия с Петровым и Бошировым, но эти анекдоты уже никого не убеждают, они все смешнее и ничтожнее. А самое удивительное, что пока живы люди, родившиеся и выросшие в советские времена, по всем опросам Сталин опережает всех национальных героев. Может быть, поэтому Яхина и Улицкая с их страшными романами так нужны Западу? Ведь не врут, было такое. Выдранное из контекста времен, преувеличенное до крайней степени, помноженное на экономическую блокаду внешнего мира и климатические катаклизмы.

Не удержусь, процитирую того, кто жизнь положил на борьбу с Советским Союзом. Знаменитый дипломат Генри Киссинджер заявил, что на 96-м году жизни разочаровался в идеях капитализма, и считает величайшим грехом США «планомерное уничтожение единственного справедливого мирового государства — Советского Союза».

«У нас был только секс, а у них была любовь. У нас были только деньги, а у них была искренняя человеческая благодарность. И так во всём. Меня сложно назвать поклонником социализма, я западный человек с западным мышлением, но я считаю, что в Советском Союзе действительно рождался новый человек, можно сказать — homo soveticus. Этот человек был на ступень выше нас, и мне жаль, что мы разрушили этот заповедник. Возможно, это наше величайшее преступление», — заключил он.

Как я его понимаю! С таким грехом шагнуть к Богу, не раскаявшись, невозможно.