Сотая Попытка

Мне страшно. Комната стала крошечной, как будто я не помещаюсь в ней, а кровать отвратительной, поэтому я сплю на полу. Пол в некоторых местах холодный как лед, а где-то слишком горячий. Все вещи разбросаны, но я не знаю кем. Мной? Я, вроде как, всегда убираюсь, по крайней мере стараюсь. Может, кроме меня тут кто-то еще есть? Напротив моей кровати есть большая карта мира. Ночью все страны сливаются воедино, а голубые моря становятся жутко красного цвета. Дверь балкона закрыта, но почему-то шторы все время двигаются. Шорох. Мои братья давно не спят тут, так что за звук такой? Кто-то все время стучит по батареям. Лампочка на потолке каждые 15 секунд мигает. Это камера, точно. Мой отец давно не курит на балконе, а в подъезде, только почему-то запах сигарет так бьет в нос. Кто-то тут еще живет, но, помимо этого, он существует лишь за пределами моего восприятия.

 

Мне все еще страшно, но ночь укутывает меня в свое одеяло и рассеивает туман в голове. Туман, что мешает увидеть тысячу выдвижных шкафов разума. Я, на корточках сидя, гляжу на эту крытую библиотеку. Вытягивается длинная, темная рука с миллионами созвездий, дружелюбно показывая, что у меня есть выбор открыть папку из любой полки. Вечный конфуз: тысячи полок, миллионы папок и я одна. Замешкавшись из-за чувства паники, я приблизилась к последнему ряду. Зажмурив глаза, я пальцем указала на рандомный комод. Рука Ночи несколько удлинилась, а звезды на ней стали ярче, выстраивая беспорядочную симфонию.

 

Тетрадь. Там была тетрадь, а в ней нет ни единой записи, ни красивой обложки. Лишь рисунок карандашом, не совсем аккуратный. Эстетикой не похвалишься, но, в любом случае, я рада вновь с тобой встретиться.

 

Знаешь, я все так же вру на каждом шагу, что ни о чём не жалею. Это было бы правдой, если не тот злосчастный инцидент. Каждые моменты моего бездействия сопровождаются чернилами, что делают кляксы на белом листе сознания. Я постоянно яростно рву эти листы, а после волосы. Все вокруг твердили, что у меня есть силы, но что делать, если они есть только на необоснованную агрессию? Я, правда, не хотела развязывать тот крепкий узел, что соединял наши с тобой молнии вечной связи. Уже совсем поздно. Все поздно. Поздно признаваться, сердиться, жалеть. Один лишь вагон с багажом дивной привязанности уехал, а ему на смен приехал поезд нескончаемой скорби. Он никогда теперь не уедет, ведь это ее конечная станция, что закрыла свои врата.

 

Я, как белка в колесе, не устаю заводить двигатель, чтобы наше кино было вечным. Я всегда прокручиваю одни и те же сцены, разглядывая каждую деталь твоей внешности. К сожалению, твой образ изначально искосился и я не помню ничего. Тот, кого я вижу на экране – не ты. Тот, кого я вспоминаю не имеет ни малейшей схожести с тобой. Я все так же жалею, что не могла взглянуть в твои глаза. И на рисунке, скорее всего, не ты. Но важна, ведь, идея, заложенная в рисунке, так же как и личность, сформировавшаяся в человеческом сосуде. Я не помню оболочки, но отчетливо знаю каждую грань, каждую кривую линию и разрез твоего характера. Поэтому всегда пыталась подстраивать свой субстрат под твой фермент, чтобы построить модель жесткой матрицы.

 

А теперь что? Снова смотрю в один и тот же неизменный потолок несуществующей комнаты. Смотрю в будущее. Скучное, однообразное, тягостное, как этот потолок. Я даже не тревожусь в час ночной, просто смотрю в потолок. Когда-то я на нем рисовала нас. Тебя, обнимающего меня нежно за талию. Меня, закинувшую свою ногу на твою. Только я не могу вспомнить было ли это на самом деле. И за это бесконечно сожалею. Ты и твой образ, который я эгоистично придумала, чтобы рассказать о моей столь бесполезной жизни, смешались. Воспоминания слились в стакане памяти. Восприятие реального стало невозможным.

 

Но все же, я не забыла как звучит твой голос. Эти волны, что переплетаются между собой, запутывают меня. Они связывают мои руки и ноги, заставляя все больше и больше сокрушаться. Ты – причина моего безрассудства и медленного самоуничтожения. Но твоя интонация – то, ради чего я живу. Смешно. Но твой прокуренный, монотонный голосок одновременно и убаюкивал меня перед страшным сном, и становился корнем моих кошмаров.

 

Знаешь, я всё это пишу, но мы даже и не ругались в жизни. Да, мы никогда не ругались, не злили друг друга, и не ненавидели. Как бы то ни было, то запятнавшее море навязчивых мыслей тянет к себе. И я утопаю в нем, некому меня спасти. Отчаянно тянула руку, но, как и было всегда, некому взять. А море шепчет, оно все время навязчиво всучивает идеи о том, что между нами теперь – пустота. Безоблачно, но и солнца нет. Безразличие. Я перестала быть особенной в твоих глазах, но ты же не виноват в этом.

 

Поэтому и я нарисовала твой облик в мире моих иллюзий.

 

Я не знаю где именно ты реален.

 

А может тебя и вовсе не существует?