Damir Timur

Вторично, конечно же, вторично, а может даже третично, четвертично, пятерично и сколькирично. Сам я бы не сподвигся это читать. Но есть люди вдумчивые и любознательные, делящиеся знаниями. Спасибо им, и потому вот.

Рецензии критиков, как обязательное приложение к книжке восходящей или уже взошедшей литературной звезды. И вот если почитать эти самые рецензии на одном из «интернет-порталов, созданный для поиска и продвижения талантливых авторов современной русской прозы и поэзии», то:

 

• «Текст-проект, с помощью которого пишущий-смотрящий пытается сам стать Словом».

Критик и рецензент Лев Данилкин

 

• «Ильянен нижет слова посредством их колеблющихся признаков, созвучий, флексий».

Критик и рецензент Александр Скидан

 

• «Скоропись-дикопись, конспект самого себя, едва, если вообще, вычленяемого из текучей реальности. Честно-предлитературное, сырое, напряженное, бродящее, почти предсловесное состояние слова, зародыш всех будущих его возможностей».

Критик и рецензент Ольга Балла, первый лауреат премии «Неистовый Виссарион»

 

• «В накрепко установленных волей Бога и автора координатах рождается вихрь. Он расшатывает стройные структуры мира, книги и тела, втягивает их в водоворот четвёртого измерения. Так поэзия рождает парадоксальную геометрию спасения».

Критик и рецензент Игорь Гулин

 

• «Это не магический реализм, а реальность магии. Это жанр-действо. Это проза базовых ритмов и сущностных рифм, когда явления повседневной жизни притягиваются друг к другу, как женское к мужскому».

Критик и рецензент Валерия Пустовая

 

• «Характер этой историчности оказывается нерефлексируемым фундаментом всей конструкции, транспонирующей собственно «прошлое» в «историю». И в той мере, в какой этот фундамент оказывается незыблем, «история» как таковая, будучи выведенной за скобки, в такого типа истерическом повествовании есть лишь форма упаковки событий, а не содержание разговора».

Критик и рецензент Евгения Вежлян

 

• В завершение — Г. Юзефович о том, что авторам надлежит «взбивать медийную пену вокруг своего имени, чтобы я вас заметила» и её же цитата:

«Идея того, что вообще книга должна кого-то чему-то учить, — это очень консервативная, очень архаичная идея. И мне кажется, что из жанра, говорящего, по крайней мере, отчасти говорящего о будущем, эта идея должна быть исключена».

 

Что такое скоропись-дикопись, характер историчности, нерефлексируемым фундаментом всей конструкции, транспонирующей собственно «прошлое» в «историю», проза базовых ритмов и сущностных рифм?

Не подскажите, откуда исключить «эту очень консервативную и очень архаичную идею»?

Говорящий жанр — это что? И тогда что такое неговорящий жанр?

Я слишком архаичен, чтобы понять, слишком консервативен, чтобы постичь и нерефлексируемый фундамент, и транспонирование (привет, Khelga) и прозу ритмов, и сущностные рифмы.

 

Интересно, как отреагировал автор на такую рецензию:

«…Человек не может не вжёвывать резину в почву опыта, но тут мы покидаем область персоналистских философий и перемещаемся в близкий концепциям современной физики метаконтинуум множественных вселенных…»

Не хочу и не буду, но и рецензенту не посмею мешать «вжёвывать резину в почву опыта». Вжёвывайте на здоровье, дамы и господа.

 

А вот уже авторское.

Роман Ширин Шафиевой «Не спи под инжировым деревом»; М., «Эксмо», 2020. Роман номинирован на «Нацбест-2021», цитаты из романа:

 

• «Мама на самом деле является преданным рабом меня»

• «Неаппетитные фото интимно-гигиенических процедур, вроде эпиляции ногтей»

• «Он выйдет из выставочного зала, сохранив свою девичью честь»

• «Персонаж, ужаленный в самую нежную попу своей души»

 

Раб меня, эпиляция ногтей, некто, сохранивший свою девичью честь и ужаленный в нежную попу своей души. И да, критическое замечание к этому всему «рябь сексуальных эмоций на спокойной воде отстранённой скорби» — то самое — для Национальной премии.

 

Наши пока не достигли 80 левела, но всё течёт, всё меняется.

То-то же.