Палий Хирьянова Галина

Выхожу из дома. Маску в кармане держу. Я дерзкая. Другим не позволено. А мне так надо. Дышу. Морозный воздух проникает в лёгкие. Наполняет их кислородом – элексиром радости и любви. Так и хочется закричать:

– Мiр, здравству-у-уй!

Шепчу тихо:

– Здравствуй, Вселенная!

Киваю Сириусу, серпику нарастающей Луны в тёмно синем уже небе. Просыпается мой мiр. Конечно мой. А то чей! Я в нём. Он во мне. И мы резонируем. Дз-зинь! Камертоном свистнула малиновка рядом.

– И тебе привет, рыжегрудая!

– Фьюить! – где-то рядом шмыгнул дрозд, зимой они больше бегают по земле, чем летают, собирая семена, жучков, прячущихся в траве и в опавшей листве. Поют мало. Но как! Заслушаешься!

–Фуу–фьить! –, резко присвистнул бразильский кольчатый попугай, взлетев над моей головой. Потерялся зелёненький. Эти семьями летают, дружат, ссорятся, так что пух ииперья летят и перепонки напрягаются от их резкого хриплого крика, точно бабы на базаре, торгуют семечками.

А под ногами: "хр-р-ст, хр-р-р-сст,..."

А на машинах свёрк. И лужицы поблёскивают хрустальными зеркалами. Да кто ж их растерял повсюду? Так много?

А и всего то минус четыре.