Чернова

*много букв, хотела подсократить, но я не талантлива*

 

Первый фильм, о котором хочется сказать, конечно, «Экзорцист» Фридкина, современному массовому сознанию больше известный своей легендарностью и силуэтным постером в стиле нуар. Последний где-нибудь краем глаза вы обязательно видели. На нем черная фигура мужика в шляпе на фоне белой полосы света и размытого фонаря. Это, кстати, максимально стилизованный реальный кадр, а не только красивая картинка для плаката. И если мы все-таки когда-нибудь добредем до искусства, а не до масскульта, то я без радости расскажу вам, у кого нуар подобного постера наконец-то приобрел просто убойную метафизическую мощь.

 

Но возвращаясь к «Экзорцисту», необходимо обозначить две данности.

 

Во-первых, Фридкин — парень эпохи Нового Голливуда, и именно он снял другую легенду - «Французского связного» с его хрестоматийной сценой погони и с его хрестоматийным Джином Хэкменом. Снял из фанеры и ржавых гвоздей, проще говоря, малобюджетно, то есть, дешево и сердито. И собственно, «Связного» вполне хватило, чтобы Уильяма Батьковича как-то полюбить. Но тут каюсь, ибо грешна, по поводу Джина Хэкмена где-то в серединах его карьеры у меня даже не маленький пунктик, а большой пункт, и не имеет значения, кто именно там его снимал: Фридкин, Кополла, Паркер или Шацберг.

 

Во-вторых, «Экзорцист» - это великолепное кино. Не шучу ни разу. Если бы вы только знали всю глубину моей предвзятости к жанру, вы бы поняли, что сказать такое о фильме, где два мужика серьезно разбрызгивают по простыням святую воду и читают Holy Bible иракскому демону, - это преодоление, это, черт возьми, подвиг.

 

Понимаете, здесь такая штука, что я, как зритель подобного кинопродукта, я абсолютно квадратна — что-то вроде пифагоровы штаны во все стороны равны. То есть, мне что воля, что неволя, что иракский демон, что французская горгулья, что люцифер, что ктулху — [извините за научный термин] однохерственно. Побеждают ли их святой водой или заваливают голыми ногтями в стиле Брюса Ли — тоже. Нужно хоть немного верить, быть в любой религиозной парадигме, чтобы подключиться к символизму и вторым слоям, которые считываются людьми «в теме» в зависимости от выбранного фильмоделами концепта. А я здесь просто слепая.

 

И тут маленький лирический проигрыш: я буду пересказывать, но в целом согласна - есть четыре типа ужасного (не личных страхов), и эти типы, они глубинные, архетипичные, в разные времена они просто трансформируются, но базис у них древний.

 

Первый — это ужас перед нарушением целостности тела, перед болезнью внутри тебя. Сгребайте сюда паразитов, зомбовирусы и прочие милые вещи, и вы получите Чужого, вырывающегося из грудной клетки с разбрызгиванием кровищ.

Второй — ужас перед другим, перед врагом, если хотите. Это очень жизненная и очень нехорошая штука, потому что на ней веками выстраивались всякие дегуманизирующие вещи. Придет серенький волчок и укусит за бочок, ага. Но есть немного другая иллюстрация, как кино этот тип использовало - «Вечный жид» 1940-ого года, снятый нацистами.

Третий — ужас перед самим собой. Классический пример — шизофрения [зачеркнуто] — Джекилл и Хайд. Ты — непознанный зверь, и хрен кто знает, даже мама, даже ты сам, что у тебя в следующий момент в голове перещелкнет и до каких кровищ тебя может довести ситуация.

И четвертый — ужас перед необъяснимым, сверхчеловеческим. Это как раз поле религий. Это поле того самого мистического хоррора.

 

И вот какая штука: в СССР был всего один мистический хоррор. Это, конечно, «Вий». А других — не было. И в нашем генетическом кинопрошлом нет никаких тварей из космических бездн и приведений из кладовки, потому как — что? Это не пионерская программа. В космос пионеры летят осваивать и строить светлое будущее, поэтому с любой тварью — мир, дружба, лимонад за пять копеек. В крайнем случае, помочь ксеноморфу с толкованием диалектического материализма. Со всякими инфернальными демонами еще проще. Их — нет. То есть, киношно у нас на бывшем постсоветском пространстве другая генетическая память и другие ужасы. Исторически и бытово-социально нечисть всякая, конечно, никуда не девалась, но страхи вытеснялись в другие сферы, а сама официальная религия была несколько иной.

 

И это я так муторно объясняю, почему для меня ни одержимость демоном, ни изгнание этого демона в тамбур, ни разломленные пополам облатки, ни мистические откровения не несут никакой смысловой нагрузки, а кино о таком — пугалка уровня спинного мозга. И это я так муторно оправдываюсь, почему не верю в сверхъестественное и паранормальное. Из меня тут и там арматуринами торчит диалектический материализм. И он железен, а вокруг — сплошной бетон чистого скепсиса.

 

Поэтому единственный вопрос по поводу «Экзорциста», ответ на который решительно не дает мне никакого покоя, - почему такая прелесть заканчивается таким трэшем? Я про сам процесс выгонения демона и самовыброс Карраса из окна. Святые моторы, зачем? Зачем все это?

 

Но давайте немного поанализируем, давайте возьмем другую оптику и оценим, что там можно увидеть. Не просмотреть, чувствуя приятный холодок по венам от того, как нас [не мастерски, кстати] пугают, а увидеть.