Damir Timur

Ложечки

Детка

Височек

Рот подковкой

Пальчики

Шарфик

Глазки

Шарик

Платочек

Платьице

Сандалики…

Снова сандалики

Ножки

Платьица — на этот раз во множественном числе

Стишки

А ещё бусинки и ямочки

 

Много. Быстренько поглядел свои тексты «на предмет уменьшительно-ласкательных».

До сих пор не могу понять, почему такая форма слов считается неподходящей для рифмованных строк. Попробую разобраться.

 

Если я пишу о маленькой девочке — а моя девочка всё ещё мала, и пишу я именно о ней — насколько неорганичны и неприемлемы «глазки», «ножки», «платьице», «пальчики» и «сандалики»? Это, пожалуй, и все уменьшительности о ней. Но мне говорят — избыточно, а значит не годится, плохо, дурновкусие в общем.

 

Можно, наверное, назвать «пальцами» её тоненькие гибкие пальчики, «ногами» ножки, которые всё ещё помещаются в моей ладони — сразу обе, и «сандалиями» те кукольные обувки, которые с трудом налазят на два моих пальца и не более.

Когда она огорчена, её губы изгибаются уголками книзу — рот подковкой. Ляпнуть «рот подковой» — язык не поворачивается.

Хотя, может, кому-то сравнивать рот огорченного малыша с подковой, даже першероно-фризской — точнее и естественнее, правильнее.

 

Хлопковая коробочка — плод хлопчатника, никто и нигде не называет его коробкой или коробом. Это устойчивое выражение, термин, вариантов нет.

 

Ложечка…

Чайная ложка? Да, верно, но чаще ложечка. Или я неправ всё-таки?

Тут и сложнее, и проще. И уже не про детей. Вернее и про них — в перспективе, но пока о взрослых.

Потому что эмоции на грани, и нежность зашкаливает, и ты растворяешься в ней, и мимими…

 

Тимур, это как-то не по-мужски. Ну какие мимими? Зайчики-лапочки, ложечки-божечки. Тошнит от сладости.

Да и ладно, всё равно — ложечка. Мы с тобою лежим, будто ложечки… Обожаю тебя и люблю я.

 

Что Вы представляете, когда слышите или читаете слово «точечка»? Крошечную точку можно назвать точечкой, или это тоже избыточно, сладко-слащаво, недопустимо? Надо смотреть в контексте?

Но в контексте редко кто смотрит. Раз за разом скользящий по диагонали текста взгляд выхватывает те «огрехи», понятия о которых закреплены в сознании — так учили, об этом говорил кто-то авторитетный — запомнилось: уменьшительно-ласкательные — плохо. Нет, ну можно в детских стишках, прибаутках-потешках, «идёт бычок…», «зайку бросила…», «котя-котенька-коток…» — тьфу ты, зоопарк какой-то фермерский — а так-то вообще нехорошо.

 

И вот носовой платочек, смятый, мокрый, зажатый в кулаке, это тоже некомильфо.

А почему? Платочек — не шаль, не плат, даже не платок, это маленький кусочек ткани, им вытирали горькие слёзы, комкали в ладони, он стал ещё меньше и незначительнее. Ну какой же это платок?

Но «платочек» — уменьшительно-ласкательное, а это в стишках нехорошо. Ну вот нехорошо! Не надо так. Взрослее надо, без всяких там розовостей. ̶Б̶р̶у̶т̶а̶л̶ь̶н̶е̶е̶ ̶и̶ ̶р̶у̶к̶а̶в̶о̶м̶ ̶у̶т̶и̶р̶а̶т̶ь̶с̶я̶.̶

 

Что там осталось? Шарфик-шарик.

Марья! Повяжи шарф, следуй за мной на прогулку. Иди ровнее, дыши спокойнее. Шар не куплю — не канючь, большая уже, тебе скоро шесть исполнится. Что за мерзость — «шарик»? И не мамкай, обращайся ко мне по имени-отчеству — перед людьми стыдно.

 

Тимур, вот зачем ёрничать?

Я больше не буду.

 

Так, может быть, нестрашно «шарик», «шарфик», и даже простигосподи — «детка»?

А если кто-то корифеистый скажет, что норм, даже изюмисто, изредка можно, иногда — имхо естественно — вполне допустимо при определённом мастерстве и навыке, то глядишь, а уменьшительные в стишках хороши.

 

Про височек забыл.

И про бусинки.

И про ямочки — ямы, которые на щеках или на пояснице — уточню в контексте.