Чернова

«если бы я не врал, что бы я говорил» (с)

 

За что люблю Быкова, так это за то, что он – шоумен от литературы, ее самонанятый промоутер и своими лекциями не просто раздает буклетики «посетите как-нибудь наш салон с шелаком», а заставляет читать.

 

Правда ли, что в сцене обретения немтырем Герасимом деликатной души, выраженной через кинг-чарльз-спаниеля Муму, Иван Сергеевич, как непревзойденный пейзажист, выдал мощный пассаж с метафорической природой? Нет, неправда. О природе там ни полслова. Правда ли, что «Кавказский пленник» Льва нашего Николаевича – это мастерски сделанная стилизация, а вовсе не написанная на коленке сказочка для детей школьного возраста? Да, так оно и есть.

 

И здесь осознаешь две фундаментальные вещи: во-первых, обо всем можно говорить очень по-разному – и такая уж у нас настройка, что важные концепции, с огоньком рассказанные через пару анекдотов из жизни селебрити, запоминаются намного лучше, чем те же концепции, высказанные сухим академическим языком.

 

И во-вторых, всё, что ты читал в школе и теперь благополучно забыл, как завершенный гештальт, не писалось для школоты, никогда, ни разу, я тебя умоляю. Всё это нужно перечитывать позже, ну, вот даже для того, чтобы оценить летописец города Глупова во всей его полноте. Прочтешь, сравнишь со своими градоначальниками (хотя бы в части «устройства и расстройства мостовых»), и - чудесная штука, я гарантирую это.

 

И, кстати, мне крайне понравилась упомянутая история с фанфиками: что это не явление современной массовой культуры и сетеатуры, это какой-то базовый процесс: по мотивам «Муму» Мопассан написал свою «Мадмуазель Кокотку», где, конечно, все стало по-французски и по-мопассановски, и вместо финального освобождения закончилось Шарантоном, что, конечно, плюс в карму европейской модели (плюс в карму – это плохо, на самом деле, это если отвлечься от интернетов – поступок, который нужно исправлять, за который «поститься, молиться и слушать радио Радонеж», но возвращаясь к фанфикам - ) отчасти, держа в уме город Глупов, Маркес написал свои «Сто лет одиночества», и тоже – на свой манер. Потому что, хоть все люди и сестры, нельзя избавиться от генома национальности и духа времени, но это уже совсем другой сказ.