Dr.Aeditumus

Одиночество единичных единственностей, или Падение в смерть.

 

Реплика по поводу высказывания Кэмпбелла: «Понимание предельного — и решающего — смысла спасительных для мира слов и символов традиции христианства было столь основательно извращено на протяжении бурных столетий, прошедших с момента объявления Св. Августином священной войны Civitas Dei против Civitas Diaboli, что современный мыслитель, желая познать смысл мировой религии (то есть доктрины всеобщей любви), должен обращаться к другому великому и (намного более древнему) всеобщему вероучению: вероучению Будды, где первичным словом до сих пор остается мир — мир всему сущему». Joseph Campbell. The Hero with a Thousand Faces. ч.1, гл.2, пункт 5.

 

 

1.Познавший Истину видит Истину во всём, даже в Будде, ибо он совлёкся очищенным умом образов преходящего существования твари, отрешился влечением чувства от вещи тленного страстотечения мiра, отъял дух свой от всего лукавого помысла видимого сего жития (Молитва. Д На сон грядущим.). Се ум духовный, божественное освящение, риза позлащена, преиспещренна, Благодатью полагаемая на собь человеческого естества, на душу, уневестившуюся Христу-Богу нераскаеваемым покаянием огнестремления чистой любви.

 

Иное дело интеллект (далее: ум глупой коровы), разум, рождающийся в вещественном мiре в слепоту нечувствительной к духовному свету плоти, - и ведь это тот разум, который был первоначально сотворен богообразным и богозрящим, целомудренным Адамом, волеуклонением от Истины помрачившим в себе Свет Божества. И вот, сей Адам, утративший отражение Образа Божия в себе, увидел наготу свою, то ничто, ту пустоту, из которой сотворил его Бог, изведя из небытия в бытие. Стыд, и страх, и трепет объяли душу Адама от толикого зрелища собственного своего непотребства, и обратился испорченный Человек взором потускневшего и рассеянного ума своего в мiр сущих тварей, и познал Адам тварь, и листья знания, отразившись в пустом Зазеркалье его Души, прикрыли срам и без-образие его обнажившегося от благодати Божией духа видимостью существования. И стал Разум, отяготившись тщетою суетных познаний, погружаться в разрушение тварного мiра, вместе с Епископом своим лишившегося Зиждительного Основания, и не было ничего твердого и незыблемого, на что мог бы он опереться (Деян.7.5.), на чём удержался бы он в падении своём, ибо ничто в этой бесконечности изменений не могло утвердиться в непреложности ни само по себе, своею силой и по своей воле, ни восприять оную извне прежде утверждения в добростоянии самого падшего Разума, ведь все расседающиеся недра мiроздания, ветвясь, растекались пред ним, всё благое и прекрасное устроение телесной твари, дробясь и разделяясь, нисходило лабиринтом ступеней своих предначальных естеств в ничто всяческого предбытия, и шаг за шагом богочеловеческий облик Адама неуловимо менялся, пока, совершенно не исказившись, не превратился в скотскую личину, в бычью харю Минотавра, заблудившегося в силлогических переходах, в путанице коридоров своего окаменевшего вещественной плотью рассудка, затопляемых времятечением процессуальной мысли. Се предустановленный к сыноположению и обожению разум Человека, преложившийся колебанием веры и своевольным приятием в своё незрелое естество пищи несвойственных и превосходящих его меру достоинства божественных ведений в ум глупой коровы… (1)

 

2. …ум глупой коровы, когда увидит Будду, тут же принимается думать, что Будда, это и есть Истина. Но ведь то, что было, больше, чем то, что есть, и меньше того, чем оно должно быть. Однако к Истине сколько не прибавь, Она не увеличится, сколько от Неё не отними, не уменьшится. Истина, Она ни там-то и там, или здесь, или за углом. Она ни тогда-то и тогда, прежде или намедни, или в следующую пятницу после обедни. Она ни в этом вот или вон в том, Она ни раньше и ни потом. Истина была, есть и будет, но то, что есть, это не то, что было, а то, что будет, не то, что есть. Значит, Истина была тем, что было, но то, что было, не было Истиной. Истина есть то, что есть, но то, что есть, не есть Истина. И то, что будет, не будет Истиной, но Истина будет всем тем, что будет. Всюду и везде Истина здешняя, всегда нынешняя, во всём – всякая, но всегда, во всём и везде – Одна. Во множестве не разделяется, в соединении не смешивается. Во всём изменяемом Истина неизменна, но в самой неизменности истинно только изменение. Истина жизни – смерть, Истина смерти – жизнь. Истина движения – покой, Истина покоя – движение. Истина – всё во всём, но ничто из всего не есть Истина. Всё истинно в своём пределе, но Истина всегда за пределом всего. Истина греха – святость, предел святости – любовь, но истинная Любовь за пределом святости, а истинная Святость за пределом любви. Истина тьмы – свет, предел просвещения – мрак, но Истинный Свет проистекает из Неприступного Мрака. Истина множества – единство, Истина разделений – целое, но истинно Единое за пределом целости и соединения. Истина предела – Безграничность, Истина беспредельности – Грань. Истина внутренней глубины – поверхность, Истина поверхности – отражение Внутреннего и внешнего, и когда ум глупой коровы уляжется между двумя бесконечно большими, параллельными и взаимонаправленными зеркальными поверхностями (2), тогда он созерцает две расходящиеся (а может быть одну, сходящуюся в нём самом?) бесконечности коровьих умов и познаёт истину в себе и себя как истину, потому что где-то слыхал, что Истина всегда лежит посередине, и он говорит: эта безбрежность коровьего ума – природа Будды, но так как я есть причина этого Моря мысленной беспредельности, его средина и начало и конец, то я и есть истинный Будда, - и просветляется коровьим просветлением, от чего две гирлянды коровьих умов в зазеркальной перспективе весьма красочно переливаются разноцветными огоньками, словно новогоднее ёлочное украшение, или…

 

3. …или как миражное сияние полярной ночи, которым утешаются простодушные гренландские эскимосы, познавшие истину вечной мерзлоты и неистинность ворожбы мерцающих поднебесных светов, тщетно мятущихся над неизменным покоем белого безмолвия и бессильно разливающих сполохи текучих фантазий по бездонной глубине снежных покровов, стерегущих ледяное зазеркалье, в котором и утопает вся тусклая многоцветность их агонической игры, - народец, издревле ведающий таинственную истину солнца, этой большой круглой дыры на краю неба у конца земли, самой крупной из всех звёздных дыр, мириадами усеявших обветшалый и насквозь прохудившийся полог земного небосвода и сочащихся белым льдистым молоком пренебесной Коровы, непостижимого Существа-Океана, Живого и Истинного Мысленного Света, мерно колыхающего Свои невещественные волны за преградой этой звёздно-бархатной завесы, неодолимой безвестностью томящей эскимосову душу, или…

 

4. …или, может быть, как фонари на ночном шоссе, двумя весёлыми цепочками отражающиеся в глазах хмельного ковбоя, прокутившего в Лас-Вегасе сезонный заработок, - in vino veritas, - кому бы это и знать, как не ковбою, ведь деньги – это всего лишь деньги, а истина, она лежит ровно посередине, между двумя параллелями пульсирующего света, под большой, просто огромной ковбойской шляпой, которая опускается всё ниже и ниже, пока не упирается, наконец, в баранку джипа, лихо мчащегося в границах пространства и времени к трансцендентной, пока ещё трансцендентной ему точке момента Истины, Её настежь распахнутым вратам, точке, где сходятся огни всех огней, началу всех начал и пределу всех пределов, бетонному фонарному столбу – волшебной палочке, превращающей мрачных или весёлых, знающих истину вина, но невинных в Истине коровьих пастырей в чистые и просветлённые электрическим светом коровьи умы, неподвижно летящие в обе стороны беспредельной перспективы, - или, может быть, дурной бесконечности? – в вечно недостижимом стремлении сомкнуть разорванный круг, ставший безнадёжно свивающейся и развивающейся спиралью.

 

I see the light of the village

Gleam through the rain and the mist,

And a feeling of sadness comes o’er me,

That my soul cannot resist.

/ Longfellow, Долговязый Генри /

 

5. А теперь эпиграф, даже два, потому что больше, наверное, будет уже неприлично:

а) «Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но прелазит инде, тот вор и разбойник». Иоанн.10.1.

б) «мир Мой даю вам; не так, как мiр даёт, Я даю вам». Иоанн.14.27.

г) «кто не собирает со Мною, тот расточает». Матф.12.30.

 

Sorry, не удержался, хотя, сказать по правде, мог бы продолжать ещё долго. Впрочем, именно это и сделаю, только чуть иначе:

 

P.S. «Понимание предельного – и решающего – смысла спасительных для мiра слов и символов (3) традиции христианства было столь основательно извращено на протяжении бурных столетий

 

[самим же своевольным и своеумным мiром, А.Х.],

 

что современный мыслитель

 

[именно мыслитель, думатель, а не делатель. Ибо делатель Заповедей избавлен от сей тьмы. А.Х.],

 

желая познать смысл мiровой (?) религии, т.е. доктрины всеобщей любви

 

[христианство учит не всеобщей, а божественной любви, каковой любовь является по истинной своей сути, ибо первая и наибольшая заповедь: возлюби Бога своего, - и лишь внутри неё обретает смысл заповедь о любви к ближнему, ведь без Него, без Его благодати мы ничего существенного друг другу дать не можем. Всякая же иная, мiрская любовь несовершенна. Мiр «во зле лежит», здесь всё сотворенное благим Богом «добро зело», прекрасно, совершенно и во благо человеку, ныне стало, по причине действующего в падшем естестве греха, двойственно, смешано со злом, не по сути вещей, но по дурному употреблению их, по порочности произволения пользующихся. Грех проникает повсюду, даже желание грешника исполнить Заповедь пронизано грехом. Напр., своё несовершенство в любви к Создателю своему восполняем ненавистью к Его же созданиям, к братиям своим, которых собственным скудоумием причисляем к врагам Божиим, - и только ли иноверцы (джихад, хасиды) упорствуют в заблуждениях своего омрачённого неведением ума и окамененного страстями сердца, и мы ли, имеющие Христа как бы предначертанного пред нашими очами свободны от сего зла, от жестоковыйного немилосердия, злопамятства, суда, осуждения, клеветы и проч. Где уж там мечтать о всеобщей любви, когда мы даже о всепрощении не вспоминаем, хотя бы на словах, когда мы даже к прощению ничтожных обид, - более мнимых, чем действительных, - не желаем себя и мало-мальски понудить, но тщательно храним и лелеем их в неразумном своём сердце, как камни за пазухой, себе же на погибель, отнюдь не помышляя, что в брате нашем спасение наше. А.Х.],

 

должен обращаться к другому великому и всеобщему вероучению: вероучению Будды, где первичным словом до сих пор остаётся мир – мир всему сущему

 

[Только интеллектуалу западного, прагматически гуманистического мiровоззрения не очевидна вся доходящая до смешного нелепость, абсурдность намерения уразуметь смысл «слов и символов» одной религиозно культурной традиции, наполняя их значениями совершенно иного, чужеродного культа, многовековой инородной парадигмы. Ясно, что такое филологическое конструирование может казаться безупречным только со стороны формальной логики, но развертывание элементов дискурса в их родовом контексте обнаружит совершенную бессвязность и бессмысленность подобных построений в целом. Ибо всякий термин обретает адекватное содержание только в традиционном контексте (понимании и употреблении) породившей его системы (учения). Напр.: содержание понятия «благодать» может быть уяснено не иначе, как чрез посредство Церковного Предания, что подразумевает опытное погружение в живую жизнь Церкви, в исполнение Заповеди самим делом. И наоборот, чисто филологические исследования встречают непреодолимые затруднения именно в силу отсутствия живого опыта у исследователя, что не позволяет ему проникнуть в суть понятий и терминов, которыми он оперирует (см. комментарий к попыткам адекватно воспроизвести понятие «клеша»,”klesa” термином русскоязычной ментальной традиции в книге «Классическая Йога», М., 1992, стр.204. А.Х.]». Joseph Campbell. The Hero with a Thousand Faces. ч.1, гл.2, пункт 5.

 

Слово, сказанное и воспринятое не в разуме Христа, скрывает истину смысла, а не проясняет. Ум обретает Свет Христов только на пути делания Заповедей, ибо вера без дел мертва, не даёт познания истины Сына Божия, ни силы воскресения Его, а значит, и не приносит в себе плода любви и упования надежды, и есть лишь ожидание смерти и суда. Мир Будды - самоутверждение твари, самоуспокоенное умиротворение тленных, преходящих, смертных существ, мир по собственному, тварному естеству, по мудрованию плоти. «Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская, Иак.3.15.». Мир Христов (см. эпиграф 2, Иоанн.14.27.) – преестественный, «Божий, который превыше всякого ума, Флп.4.7.», отнюдь не психотехнический продукт боддхисаттв. «Не обманывайтесь, братья мои возлюбленные: всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены, Иак.1.16,17.». Мир Христов и нисходит свыше, и возводит в Небесный рай сладости, в благобытие Вечносущего. Интеллект не имеет способности различения духов, это не его сфера, поэтому и духовное содержание смысла слов, который вкладывается в них (Духом Истины в истинной религии или духом лестчим в религиях ложных, каждым чрез своих служителей-подвижников – умы духовные) в рамках определённой религиозной системы (или парадигмы), распознаётся только разумом, получившим от Бога (или, в случае демонического «благочестия», от сатаны) за труды и подвиги (которых требует от своих слуг и диавол) дар духовного рассуждения (или, в случае бесообщения, доступ к эзотерическому ведению и демоническим силам). Отсюда ясно, что сходство, подобие и даже тождество используемых парадигмами-антагонистами словоформ (слов, символов, терминов, понятий, образов, практик, умозрительных построений и проч.) часто таит в себе диаметрально противоположное смысловое содержание, и кажущаяся общность феноменов произрастает от совершенно мистически и метафизически различных корней (напр.: мiр, свет, грех, очищение, покаяние, блаженство, жертва, молитва, сосредоточение и проч.). (4)

 

Ergo, Правило ТБ №1: Встретил Будду – убей Будду (Риндзай-року, разд.18). Не будь беспечен и не расслабляй себя саможалением, ибо встретить его ты можешь только в себе самом, и, если не убьёшь его ты – он убьёт тебя там, где Врата открываются только в одну сторону – в Вечность. (Прим.: Убивать Будду следует всякий раз, пока он пребывает ещё в самом нежном возрасте. Так заповедал Царь и Пророк Давид, (см. Пс.136.9. и Пс.100.8., славянский извод, и толк. блаж. Иеронима в письме к Евстохии «О хранении девства»: Не позволяй возрастать помыслам. Да не достигает в тебе юности ничто вавилонское, ничто смущающее. Убей врага, пока он мал; нерадение да будет уничтожено в семени, чтобы не возросли плевелы. Блажен, иже имет и разбиет младенцы… и проч.).

 

Примечания.

 

(1) ум глупой коровы – интеллект, рассудочная часть человеческого разума, в состоянии дебелости падшего естества, буддхи в инструментальном аспекте сознания, отражающего телесное бытие вещественной твари. Знание надмевает (1.Кор.8.1.): интеллект – почва гордого превозношения.

 

(2) В вещественном мiре это, собственно, не две параллельные плоскости, но то, что Миларепа называет «Городом Иллюзий Шести Плоскостей мiра» (если, конечно, мы в состоянии адекватно уразуметь вербализацию разного сорта невещественных, в т.ч. и не умозрительных, и не телесных созерцаний, т.е. ведения, постигаемого умом не в части рассудка, и не в части воображения, ведения, не заимствованного из опыта временного, тленного и смертного существования ипостасей разумной природы), или пространство внутри зеркальной сферы, а в бытии сверх вещественном - это сферы R(n)=0=∞(бесконечность), n – любое целое число, т.к. бесконечность предполагает и бесконечное число сфер, не имеющих пространственных измерений: не сфер бытия сущих (имеющих собственный центр, «Я», которое при этих условиях становится иллюзорным, точнее, временно существующим), но иерархии концентрических сфер, каждая из которых есть бытие, но и личностное существо, имеющее свободную волю, лицо и имя, каковое созерцание недоступно космическому сознанию боддхисаттв, ибо вечность не знает индивидуального, но только личное.

 

(3) Священные символы – это связи (каналы), соединяющие Истину сакральной действительности с Её реализацией во временности феноменального мiра, живые нервы Всеединого Бытия.

 

(4) Т.о. mr. Campbell прекрасно проиллюстрировал свою мысль о «предельном и решающем смысле слов» собственным примером его (то бишь смысла) глубокого непонимания, как и древний сказал: «не доказывают ли они своим пониманием, что не понимают ничего» (Теренций, Андр.18).