Перцевая Людмила

Клиповое мышление современной молодежи вряд ли способно одолеть такие глыбы, как "Сагу о Форсайтах" Голсуорси или "Братьев Карамазовых" Достоевского. И виной тому не сложность многоходового сюжета, глубина нравственных проблем, заложенных в эти тома, а элементарно - объем этих самых томов. Поучение от классика нашему юному современнику должно быть исчерпывающе кратким, впечатляюще выразительным и однозначным. Ну как, к примеру, в рассказе Льва Николаевича "После бала".

Две трети этого небольшого рассказа посвящено собственно балу: описанию всех его составляющих, восхищению красотой главной героини, ритмам танцев и музыке. А более всего - состоянию влюбленности молодого человека, его восторгу, нежности, которые он переносит с предмета своей любви на весь окружающий мир. Тут и перышко из веера красавицы, и ее замечательный папа, с которым она танцует, и перчатка, подаренная при расставании... Даже вернувшись домой юноша из этого заколдованного мира любви выйти не может, и спящий брат вызывает в нем прилив нежности и умиления, и денщик, и... Как тут уснешь, в таком возвышенном состоянии парения!

Пробуждение будет сокрушительным и страшным. Вышедший уже под утро на прогулку юноша совершенно неожиданно становится свидетелем процедуры экзекуции на воинском плацу. И упадет на землю, как Икар, ломая крылья, с ужасом в душе, с невозможностью вернутся в прежний поэтический мир любви.

В рассказе Толстого описано наверное самое ужасное наказание, какое только было придумано людьми. Прогнать человека сквозь строй солдат под непрерывными ударами палок, которые сыплются с обеих сторон, это почти наверняка убить его. За что может быть подвергнут такому изуверскому наказанию человек?

"Татарина гоняют за побег", - пояснил главному герою кузнец, еще один невольный свидетель зверской экзекуции. И они оба увидели между рядов спину того, кого избивали: "Это было что-то такое пестрое, мокрое, красное, неестественное, что я не поверил. чтобы это было тело человека".

Зрелище это до глубины души поразило не только юношу из высшего света, но и грубого простолюдина, кузнеца, который проговорил: "О господи"...

Казалось бы, нормальный человек к подобного рода наказаниям может испытывать только отвращение. Но полковник, который руководит этой публичной экзекуцией, не только не чувствует стыда за узаконенное в армии зверство, но ещё и ревностно следит за солдатами, чтобы они били изо всей силы, безо всякого послабления. И как только полковник усмотрел, что какой-то служивый недостаточно сильно ударил палкой, он тут же кинулся избивать и его: "И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата". Войдя в раж, полковник скомандовал подать свежих шпицрутенов, чтобы наказать теперь уже и этого провинившегося.

Романтического, влюбленного юношу, которому до этого весь мир казался прекрасным, полным добра и любви, увиденное перевернуло до основания, настолько, что он отказался от своих планов поступить в военную службу. Он не смог больше любить девушку, так как глядя на нее, невольно вспоминал зверское лицо ее отца там, на площади, во время наказания. Впечатление от увиденного, "почти физическое, доходящее до тошноты" отвращение, изменило всю жизнь главного героя, Ивана Васильевича. Вот почему в самом начале рассказа он заявляет, что не среда формирует взгляды и убеждения человека, а вот такие сильные потрясения, как он выражается "случаи".

Рассказ "После бала" и служит как раз такого рода очень сильным потрясением, вызывающим отвращение ко всякого рода телесным наказаниям. Они просто недостойны человека, где бы и кем бы он ни служил. Это так мерзко!

Замечу, что и полковник не мог не понимать, как гадко то, что он творит: "...оглядываясь, увидал меня. Делая вид, что он не знает меня, он, грозно и злобно нахмурившись, поспешно отвернулся". Попытка хоть как-то оправдать этого человека, который " что-то такое знает, чего я не знаю", ни к чему не привела. Нет и не может быть оправдания такой жестокости.

По-моему, это замечательный пример такого точечного, очень сильного удара по конкретному отвратительному проявлению жестокости. Да, на фоне потока зверств, льющихся сегодня с экранов, убийств, избиений, выворачивания внутренностей, замшевая перчатка полковника - вроде бы, слабый аргумент.

Но на фоне бала, романтической влюбленности, переносимой героем на весь окружающей мир, этот зверствующий по привычке, по долгу службы полковник, все-таки вызывает очень сильное чувство.

Разумеется, в каждом рассказе наших классиков (как и вообще больших писателей мирового масштаба) много нюансов, аспектов, которые открываются при неоднократном прочтении, сопоставлении, вдумчивом разборе.

Но первый сильный удар, вызывающий эмоциональный шок, трудно переоценить. Как там Иван Васильевич в начале рассказа говорит своим собеседникам? - Не среда формирует человека, а случай. Повторюсь еще раз: и прочтение вот таких великих произведений.