Dr.Aeditumus

Неплохая попытка, как говорят в кино. Очередной рациональный штурм Неприступной Твердыни. Крутой замес научных и наукообразных истин с художественно достоверной формой подачи. Увы, или, слава Богу, никакие логические манипуляции с фактами и гипотезами не способны изменить или отменить исходный пункт всякого кредо: либо ты принимаешь на веру Откровенную Истину, либо абсолютно таким же образом принимаешь на веру какую-угодно атеистическую концепцию, включая учение Будды Гаутамы, анафематствованного при жизни адептами традиционного индуизма у себя на родине. Большой Взрыв или creatio (креация) – вот выбор базовой точки отсчёта, который определяет мiровоззрение. В любом случае – это акт веры, определяющий для разумного существа всё мысленное, волевое и деятельное содержание его экзистенции.

 

Шенкман действует более чем традиционно, причём в библейском смысле этого слова. Его странная гипотеза начинается со слов Змея-искусителе: А что, если?... «Подлинно ли сказал Бог?» - этим вопросом диавол посеял сомнение в уме первозданного человека. Вокруг этих двух вопросов и накручивается фабульная нить фильма. Нетрудно представить Джона Олдмэна в образе Мефистофеля, в очередной раз искушающего соблазном объективного знания из первых рук жидкие ученые умы. Истина веры неизменна, а истины научного познания пребывают в бесконечном становлении. Первая дарует своим адептам умиротворение духа и успокоение души в уповании вечного блаженства в соединении со своим Создателем (Мф.11:28-29). Вторая – путь бесконечного блуждания ума в зыбком лабиринте постижений ограниченного в своих возможностях ratio и душевного беспокойства его обладателей, завершающегося страхом и трепетом смертной твари, висящей малое мгновение своей жизни над жуткой бездной небытия.

 

Агностицизм не может предложить человеку никакого твердого основания для его этических принципов. Для понимания этого факта даже не требуется апеллировать к Достоевскому, с его максимой: если нет Бога, то всё возможно. В ситуации выбора агностик не в состоянии опереться на высший религиозно-нравственный идеал «Возлюби»! Оставаясь вне опыта исполнения Заповеди, он обречён быть рабом своих инстинктов выживания и размножения. И вся интеллектуальная мишура апологии низменных страстей не в силах скрыть этой пустоты и безысходности. Поэтому не случайно в кругу избранных умов, собравшихся возле камина, не нашлось ни одного достаточно грамотного верующего, который мог бы убедительно дискутировать с Джоном, разрушая соблазн его фантастических россказней и иллюзорных, не первой свежести аргументов против исторической достоверности Евангелия Сына Божия, озвученных им и членами "симпозиума".

 

Ученые знания протестантского толка о разных изданиях Священного Писания, которыми пытается оперировать экзальтированная Эдит, не сумевшая противопоставить кощунственным утверждениям Джона ничего, кроме истерики, лишь подтверждают бессилие кабинетного богословия и формальной логики в вопросах веры. Подлинно духовное ведение открыто лишь уму, по-детски просто принявшему истины Откровенного Слова и хранящему свою чистоту жизнью в неуклонном исполнении Его заветов. Исследователям буквы недоступны постижения души, стяжавшей Духа Истины и вкусившей от Его безграничного всеведения. Верующему дано иметь свидетельство истинности своей веры в самом себе, а неверующий по необходимости представляет Бога лживым (см.: 1Ин.5:10), обрекая себя на сомнения и метания от одного соблазна ложной истины к другому. В чём и погрязли учёные умы, и подтверждение тому история науки, беспрестанно отвергающей свои старые постулаты и заменяющей их новыми. И флаг в руки Лапласу, не имевшему нужды в гипотезе Бога, однако его собственная гипотеза, абсолютный детерминизм (с его исчадием, «демоном Лапласа»), была опровергнута, даже не дождавшись появления вероятностной квантовой механики.

 

Фильм хорош, но не как зрелище, а как интеллектуальное упражнение, украшенное эмоциональным фоном. И авторская идея Агасфера-кроманьонца не плоха, но не её концептуальное решение. Действие развёртывается как детективное расследование с ограниченным числом персонажей, в духе Агаты Кристи. Однако «преступник» остаётся не пойманным, и, полтора часа убеждая «следователей» в неприятной для них версии событий, в конце концов подсовывает им, как конфетку расплакавшемуся ребёнку, тот вариант своей истории, который вполне утешил всех расстроенных его откровениями. Кроме одного, которого правда в буквальном смысле убила. Не будем, однако, забывать, что художественная правда, несомненно, имеющая право на существование, не имеет никаких полномочий и преференций в реальной жизни, кроме тех, чтобы стать для зрителя поводом к размышлению и продуманно ответственному выбору собственной жизненной философии.

 

Я бы не стал советовать этот фильм к просмотру людям, не определившимся в своих воззрениях, испытывающим затруднения с критическим мышлением и подверженным влиянию суждений, имеющих вид достоверности. Фильм несёт в себе разрушительные для неокрепших душ идеи в художественно убедительной форме. Содержание - минус, исполнение - плюс, в итоге - ноль. Но скорее всё же минус, ибо для здравомыслящего ума Джон Олдмен ("Иван Старожил") не Человек с Земли, а Дьявол из преисподней.