Леонид Демиховский

Уважаю чай. А уважение обязывает иметь пару- тройку подходящих заварочных чайников и, вот тут-то и загвоздка, ситечко. Висячее, с усиками, входящими в носик чайника, чтобы как в детстве.

 

Не взятое по глупости в изобильную страну, ситечко превратилось в невосполнимую потерю: ситечек завались, а вот точь- в точь таких-то и нет! Ни в Нью-Йорке, ни в Филадельфии, ни даже в Чикаго. Ни в Торонто, ни в Квебеке-Монреале и, что еще более озадачило, в Лондоне они тоже не кишмя кишат. Во всяком случае, мне не попадались. И вот живу я годами, страдаю ностальгией и собираюсь однажды утром в Париж. И говорю жене: Honey (кошечка, по- английски), ну его, говорю, в баню, когда будем в Галери Лафайет, напомни: хоть золотое, хоть за сто евров, а купим проклятое ситечко, правда? Жена, человек бывалый, не возражает: когда еще тот Париж, уставится в фотоаппарат и забудет.

 

Не тут-то было! Точнее, не там-то.

 

Галери Лафайет - огромный, шестиэтажный пассаж. Раззолоченный и под завязку забитый товарами народного потребления. Весь подвал отведен на товары для кухни, от комбайнов до провесной ветчины. Цены на ветчину такие, будто она из мамонта, а на комбайны - как во время сбора зерновых первой группы. Но я не теряюсь: привык. Мне ни разу еще не удавалось угадать цену на парижский товар. Сначала прикидываешь, сколько это могло бы стоить. Потом, умудренный опытом, щедро добавляешь несколько десятков процентов. Потом медленно, чтобы не вспугнуть, подходишь и смотришь на ценник. Опа! Недобор!

 

Короче, прохожу уверенно в чайно- кофейный отдел... Ну, вы уже поняли, что там любые ситечки купить можно, только плати, да? Неправильно поняли. Не любые, оказывается. Хватаю за подол хорошенькую продавщицу. Тут же выясняется, что по- английски ее не научили. Даже про чайники. Но я не теряюсь. Вынимаю (с разрешения, естественно) у нее из прически шариковую ручку и в считаные секунды изображаю на оберточной бумаге доступный чайник. Смелым росчерком подвешиваю ситечко. "Это!"- тыкаю пальцем. "А,- счастливо восклицает, знаю!" Следую за ней. Приходим в другой отдел, рядом с ветчиной. Молодой человек с цветным ежиком склоняется над рисунком. На пальцах, поясняет, что рисую я здорово. Он бы так в жизни не научился. Бездарность. И ситечка у него нет.

 

Ситечко мне прислали из Милуоки. Город такой. В США. А в Милуоки его прислали из Нижнего. И это дает нижегородцам формальный повод утверждать, что в России нынче все есть, во всяком случае, больше, чем в США. Я не спорю, и даже не спрашиваю: " У кого?". Правда, у ситечка есть существенный, на мой взгляд, недостаток: вместо традиционных тоненьких цепочек - дужка как у ведра. Но ничего, главное, что это не ведро, а самое настоящее ситечко. Кстати, куда это я его задевал?