Алма-lira7


Я так думаю

 
13 янв 2020Я так думаю
НАД ЗЕМЛЁЙ ЛЕТЕЛИ…
 
Не получается. Не впихнуть всех, кого хотела, в рамки. Всё равно, что засунуть моё большое сердце в лифчик нулевого размера. (Простите за шалость.)
Буду тогда хватать первых же вспугнутых прекрасных лебедей – и за хвост сюда.
Ой-ёй… сразу же стаей – Смоляков, Мамай, Воронов, Воскобойник, Скачко, Хельга, Дубравка, Галинка, Половинка… СТОП!
Так… Крышу на место, попробую с другой стороны зайти. Какое стихо всплывёт сразу.
Тише, не галдите…
 
Клюква! Что за клюква? Ага, Пилигримммовская «Клюква» покоя не даёт всё. Пойду перечитаю.
Перечитала. Вот здесь вот: https://poembook.ru/poem/262298-klyukva
 
Медный крестище мне в грудь впёкся,
В мозгУ – колокол, да об рельсу!
На лопатках лежать зарёкся,
Вместо – Больно! – проору песню
Про мороз, ой, мороз лютый,
Про коня и жену милу…
Порассыпалась кровь клюквой,
Подходи, нагибай спину...
 
И что? Всё то же. Ободранная душа кровоточит.
Не стреляйте, б, в поэтов! Ни в белых, ни в чёрных.
 
Делаю пассы, вызываю следующий фантом…
Что там полощется на ветру, на верёвке — как флаг на флагмане?
Джинсы ли? Они. Дранные всеми и низкие — по сравнению с нашей высокой и благородной темой. Пойду прикину ещё разок. Да ужж… Мамай такой Мамай… Вот нет его давно на сайте, а всё равно здесь он! Снова выжег напалмом всё нутро и вырубил дамасским клинком все системы. Думаете, вру или загибаю? Подите, сами подставьтесь – загнётесь сразу. Если они у вас есть, конечно. Внутренности.
Ссылку дать не могу. Осиротил нас мэтр. И всё своё с собой унёс. При желании найдёте его на олимпах. Не трудно это ни разу. По блеску короны найдёте.
И строчки из джинсов выдрать не могу. Мамая нельзя подавать по частям. Это монолит.
Да простят меня орги, приведу его цельного, каков он есть:
 
Виталий Мамай.
У НЕЁ БЫЛИ ВЕЧНЫЕ НИЗКИЕ ДЖИНСЫ «LEE»
 
У нее были вечные низкие джинсы "Lee",
слишком длинные ноги, какой-то тайфунный ветер
в темно-рыжей башке... И глаза без команды "пли!"
расстреляли тебя, и отпели, и погребли
под обломками представлений об этом свете,
да надежно, чтоб не отрыли, не отскребли...
 
У нее был какой-то безумно зовущий взгляд,
хладнокровные точные пальцы, как нежный скальпель...
По таким, как она, умирают, но не тоскуют и не болят.
Перед теми, к кому они временно благоволят,
разверзаются бездны, и с радостным "опускайте!"
жертву тянут туда легионы смеющихся дьяволят.
 
У нее был какой-то муж... То ли ассистент,
то ли режиссер на одной из заброшенных киностудий.
Был скрипучий диван, интерьеры из голых стен,
и вакхический месяц... И темный, и вместе с тем,
неожиданно светлый, как первое утро без жара и слабости при простуде
с ощущением полной готовности всех систем...
 
У нее были страсти - "Gitanes" и ямайский ром,
и она, как напалм, выжигала любого постельного дзюдоиста...
И, когда на рассвете, нежданно, как зимний гром,
уходя навсегда, опершись о косяк бедром,
оглянулась и протянула "asta la vista",
ты смотрел на нее, как смотрел на пылающий Рим Нерон.
 
Ну пусть насладятся те, кто не успел познать Мамая вживую, пока он не переселился в исторические анналы ПБ, а на его кургане воцарилась тишина.
 
Третий, но не последний прекрасный лебедь – Лены Скачко. Прочла недавно. Так понравилось, что забыла название. Сейчас. Сначала сама с удовольствием перечту. Что/если останется – вам.
 
Я потом посмотрю, как струится прохладный рассвет,
Как седыми мазками штрихует околицу утро…
Отражается небо в росе голубым перламутром.
И расправил пион лепестковый нарядный берет…
 
Ну, не чудо ли? Не сон ли?..
Он самый, «Сон перед Пасхой», занявший первое место в конкурсе:
 
Ну, раз Мамай у нас вне конкурса, точнее – над, сжульничаю и втисну ещё один шедевр без «ы».
Вот, послушайте, люди! Это – о каждом из нас:
 
Мне выделиться нечем
из миллиардов женщин и мужчин,
из бесконечно малых величин.
Я тоже мал.
 
Но тоже – бесконечен?
 
Я неизбежно лягу в перегной,
но твёрдо верю...
Впрочем, ложь – мечтаю,
что кто-нибудь, с листа меня читая,
пускай и на немного –
станет мной.
 
Во мне это «Семечко» Русудан сразу проросло.
Нет ничего страшнее ноябрей!..
 
Вот мои три лебедя из рукава. А в другом ещё сколько…
Только не стреляйте.
Поэты, они хоть и сукины дети бывают, но, когда встают на перо… встают на крыло – в них стрелять нельзя!
Нельзя, и всё тут.