Хазиахметова Алсу

холодное небо бледно мерцает звездами. первые морозы застудили его, и оно, стеклянно-чистое, похоже на ледяную бездну.

ты, стоя босиком на замершем балконе, тихо выдыхаешь в предрассветную тишину неба. громкий город, даже не ложившись спать, шумит внизу двигателями машин и неутихающей всю ночь музыкой. люди спешат, спешат, не поднимая головы.

вот парень засыпает у закоптившегося окна трамвая, слушая что-то в наушниках, и глядит на неоновые вывески большого города. на его лице написан страх холодов. тонкая толстовка и ожидание тепла сыграли злую шутку, и он отчаянно замерзает, даже прижатый к толпе людей. ты просто читаешь по губам и видишь, как парень прислоняется к грязному стеклу и шепчет «холодно. надо было одеть шапку». он не послушал маму, и теперь замёрзнет в одиночестве в полном людей городе. его рыжие волосы как будто покрылись инеем, а веснушки на грустном лице побледнели. он тихо, почти неслышно поет, вторит музыке в наушниках, и ты видишь, как сидящая рядом с ним женщина с неприязнью оглядывает его. но он не видит. он смотрит из окна на пестрящий красками город, и вдруг замирает. ты видишь, что он поднял взгляд на небо, и тихо усмехаешься. как ты успеваешь замечать столько за несколько мгновений, что летит мимо твоего дома трамвай? лицо парня освещается теплотой, и он перестает ежиться, а его бледное лицо и волосы снова становятся яркими. веснушки и огненно-рыжие волосы выглядят неправильно в девственно белом, укутанном первым пушистым снегом городе, и ты переводишь взгляд.

вот девушка в тонкой кожанке и легкой юбке тоскливо жмется к остановке, и что-то говорит в трубку дорогущего телефона. она переступает с одного высоченного каблука на другой, и завистливо поглядывает на рослого парня в теплом пальто и шапке. ты усмехаешься, глядя на легкомысленную беспечность первых холодов, и не замечаешь, как беспечна сама.

твои ноги закоченели, но ты не заходишь в свою теплую, уютную квартиру, где уже убегает с плиты свежий кофе, где белый и пушистый, как первый выпавший снег, кот, тихо мяукает, зовя тебя в тепло. тонкая майка не спасет тебя от рассветного холода, ты ведь знаешь? рассветы зимой ледяные, рассеянные сквозь призму стеклянного неба, и безумно нежные. прямо как ты. прямо как твои синие губы, цвет которых схож с узкой полоской перехода ночи и дня и цветом бесконечного космоса. Ни у кого нет губ такого цвета. прямо как твои мягкие щеки, которые отдают свой цвет занимающемуся солнцу, окрашивают его в серебристо-коралловый цвет, который бывает только зимой. Ни у кого нет таких мягких щек. прямо как твои короткие мягкие волосы цвета первых летних лучей теплого солнца на коре кедра. Ни у кого нет таких волос. прямо как твои руки, что скрывают твое краснеющее и смущающееся лицо, что перебирают мои волосы, когда ты, не думая ни о чем особенном, но задумавшись о важном, тихо бормочешь что-то. Ни у кого нет таких рук. прямо как твои глаза, в которых лежат пустынные барханы золотого песка, укрытые тем самым белым снегом, что сейчас морозит тебе ноги. Ни у кого нет таких нежных глаз.

ты, затаив дыхание и прижав к себе ледяные руки, смотришь на громкий город и то, ради чего встала с утра пораньше в свой первый за эту зиму выходной. Ты смотришь на первый за эту зиму безоблачный рассвет.