Чернова

Нужно периодически убирать от горящего экрана женщин на грани нервного срыва, впечатлительных кошек и меня, и если реакция первых двух категорий – непредсказуема, как сход лавины (от немедленного вступления в отряды городской герильи (привет, фройляйн Майнхоф) до возомнения себя богиней Баст), то я обычно рыдаю в стиле легендарной царевны с маниакально-депрессивным расстройством: слезы в три ручья. Локальное болото с философствующими водяными и синий мох, растущий то ли в сумраке, то ли от разведенной вокруг сырости – прилагаются.

Есть определенный пул кино, который выдает зрителям носовые платки еще на входе в царство поп-корна, стерео-звука и волшебных фонарей. Не знаю, романтический зефир про то, как девица любила парнягу, скажем, перед и во время Первой/Второй Мировой, и пока он там претерпевал невозможные страдания в обнимку с запутанными в колючей проволоке боевыми конями, она тоже претерпевала невозможные страдания в бомбардировках и затоплениях Лондонского метро, и всё было ужасно, но love conquers all (тут знаменитый медляк от Глубоко-Пурпурных, жаль ссылку на YouTube дать не могу, ведь «нет гитариста круче Риччи Блэкмора»). Словом, мальчикам – война, девочкам – любовь, бабе – цветы, детям – мороженное. И я не скажу, что не люблю зефир. И я не скажу, что не люблю кино про войну, где Эдриан Броуди играет Шопена для нацистского офицера и Том Хэнкс в общем-то обыкновенный учитель, но ситуация FUBAR, и ничего с этим не поделаешь. (Хотя, к черту, я не люблю кино про войну, это отдельная тема).

Есть фильмы, которые, как объявление на доске моего подъезда «Активные и игривые котята ищут семью», но семья никак не находится, кэтхантеры идут по следу, Стервелла де Вилль вновь собирается пошить себе пальтишко из пятнистых шкур далматинских щенов, доктор Мак-Дьюи опять усыпляет рыжую Томасину, и не все псы попадают в рай. Носовые платки мокнут с космической скоростью, несмотря на возраст по паспорту. Тут нужно сказать, что самая страшная книга моего детства – (букварь – зачеркнуто) «Белый Бим Черное Ухо», и хорошо, что я не видела экранизации по ней. Но у всех этих фильмов есть большой плюс. Они обычно сняты именно для детей. Обучение добру и программе общества защиты животных, а еще какой-никакой хэппи-энд – по умолчанию. Потому что ведь нельзя же говорить детям с экрана, что IRL ситуация FUBAR, и ничего с этим не поделаешь.

Но этот долгий пролог – проигрыш к упоминанию о кино совсем другой категории. О кино, тоже вроде бы детском, но не совсем. О фильмах, от которых не ждешь мокрого носового платка, настроившись на волну сказки по типу «Бесконечной истории», «Леди-ястреб» или, на крайний случай, «Сердца дракона». И да, да, если лучшие полнометражные мультфильмы (для меня) сняли французы периодов Рене Лалу и Сильвена Шоме, то лучшие сказки о родителях, детях и мистических метафорах взросления принадлежат испанцам. Двум испанцам, если быть совсем честной. Конечно, Гильермо дель Торо с его «Лабиринтом фавна» и Хуану Антонио Байоне. Не упомяну про «Приют» последнего, впечатлительным кошкам это просто нужно увидеть, не читая никаких рецензий и не представляя, чем в действительности закончится выстроенный мистический лабиринт, в котором местами очень страшно, и почти на протяжении всего таймлайна очень красиво. Но. Упомяну про «Голос монстра», ибо не упомянуть его нельзя. Да, притчевая анимация и впечатляющий тис. Да, прекрасная игра каждого без исключения, отчаянно талантливый ребенок, и все социальные ужасы детства находятся без увеличительного стекла. Но это история не о взрослении даже. Это одна огромная метафора того, что действительно ценно, не только и не столько в отношениях детей и родителей, но в нас самих. Потому что истина вообще лежит на стороне смерти. У нее просто нет другой стороны.