Михаилович Даниил
помочь
8 июн 2019
- Шабаш. На сегодня хватит.
Дед воткнул окосье в землю и достал из кармана большой клетчатый платок,
отёр им лицо и шею.Гимнастёрка, тёмная от пота, прилипла к телу, но дед
никогда не снимал её при нас.Его спина буквально изрублена осколками
мины, и видеть это страшно.Он повёл плечами, пытаясь отлепить
намокшую ткань.
Мне собраться - только подпоясаться. Пять секунд и коса, завёрнутая в
мешковину,приторочена к мотоциклу.
-Я на озеро заскочу, ополоснусь.
-Не долго там. Ужин простынет.
На озере никого нет. Старшие ушли встречать стадо, а в мыске
челюпахалась малышня, ждала мамку с хворостиной. Нырнул с крутого
берега ласточкой.Жаль, Любаша не видит.
Дома чувствуется какое-то напряжение. Бабушка орудует у печки
ухватами,собирает на стол.
- Лесник приходил. Требует завтра работника на помочь.
- Паразитство.
Это самое крепкое дедовское ругательство.
- Паразитство. С третьей доли косим и ещё ему работника подавай.
Совсем Полищук обнаглел.
- Может наймём кого?
- Кого ты наймёшь в эту пору? Борька пойдёт.
- Хлопчик же совсем.
- Из хлопчиков мужики растут.
Утром на покос дед провожал меня сам. Выкатил и заправил мотоцикл,
подал брезентовую сумку с завтраком.
- В обед вас накормят, но до обеда ещё дожить надо.Водку не пей.
Будут смеяться, скажи что деньгами возьмёшь. Две косы тебе отбил.
Одной косишь до полдня, другой вечером. Захват бери уже, земле не
кланяйся, не в церкви.Не отставай, но и переднему пятки не режь.
Войди в ритм, легче будет.
- За дядей Тимой заезжать?
- Он ушёл ешё до света.Там встретитесь.
Старенький "Минск" завёлся с первого оборота. Дед хоть и отдал
его мне в полное пользование, но заботиться о нём не перестал.
До делянки ехать от силы минут десять.Проскочил Горячкин пруд
по плотине, перевалил через Каменную гору и вот он, Дубовый ерок.
На краю большой поляны собрались косари. Мотоциклы и велосипеды
загнали в кусты, а сами забрались на телеги к киргизам.Вообще-то
братья Кучербаевы казахи, но односельчане упорно зовут их киргизами.
Лошадей выпрягли и увели пастись, пока прохладно. Дядя Тима,
бабушкин брат, машет мне рукой.Подхожу и здороваюсь, как большой.
Моя ладонь тонет в огромной лапе, словно чайная ложка в лохани.
- С отцом виделся?
- А где он?
Дядя Тима показал кивком.
Отец полулежал на плаще под деревом.В углу рта неизменная папироса,
выгоревшая кепка сдвинута на бок.Он всего на десять лет моложе деда,
но в смоляных кудрях ни одного седого волоса.Цыганские глаза смотрят
внимательно и чуть насмешливо.
- Кто тебя,золотого работника, обул так? Ноги за день сопреют в резине.
- Не сопреют.
Я сердито кусаю сорванную травинку.Не объяснять же, что в сумке
у меня припасены легкие чешки. А по такой росе в бабушкиных сапогах
самое то.Отец видно догадался и придираться не стал.
- А Танька здесь или в городе осталась?
- В городе. У неё экзамены.
Отец потёр пальцами виски. Считает, сколько лет дочери?
На дороге показался зелёный "москвич". Приехал Полищук.
- Долго спишь, хозяин.
- Корова захромала. Пришлось за Некрасовым посылать.
- Он вчера у Рогозы кабанчика подрезал. С похмелья наверное.
- Проспался. Копыто почистил и рукавицу с дёгтем надел.Наказал дня
два в стадо не гонять.
Лесник обвёл взглядом свою "помочь". остановился на мне.
- Василий Яковлевич прислал?
- Да.
- Косить будешь, или на побегушках у мужиков?
- Косить.
Полищук с сомнением покачал головой, но ничего не сказал. Обернулся
к отцу.
- Откуда начнём, Александр?
Отец усмехнулся. В другие дни лесник звал его не иначе, как "Полушка",
а тут имя вспомнил.
- Отсюда и начнём.Выше один чапыжник и свистун.
- Хорошо. Отсюда и до Берёзового ключа всё выбиваем.
Мужики удивлённо присвистнули, заскребли в затылках.
- И за два дня не управимся, а договаривались на день.
- Надо управиться. Завтра другие придут.
Отец уже отошёл на край поляны и прикидывал первый гон.
Он единственный работал не за покос, а за деньги.Жил один,
хозяйства не держал.
Ко мне подошёл дядя Тима,посмотрел как настроена коса.
- Вставай за Степанычем. Широко не хватай, не спеши.
Косари один за другим вставали в ряд. На помочи не первый
год,и каждый знал своё место. Я отпустил Степаныча на три шага
и махнул косой. И ещё раз, и ещё. Мягкая от росы трава резалась
легко,до самой земли и ложилась ровно в валок. Тело постепенно
разогревалось, скованные вчерашней усталостью мышцы вновь стали
упругими и послушно подхватывали каждое движение.
Первый ряд закончился удивительно быстро. Я даже не понял, почему
Степаныч поднял косу на плечо и пошёл мне навстречу.Быстро добил
оставшуюся полоску и поспешил за ним. От дороги по поляне широким
углом катилась волна косарей.Едва успел провести оселком по жалу
косы, а Степаныч уже в трёх шагах. Не зевай. От дороги к лесу,от
леса к дороге.По моему прокосу прошёл Полищук, раскидал ногой валок.
Проверяет, прокашиваю ли.Не срезанную под валком траву плохому косарю
полагается привязать к одному месту,которое фиговым листом прикрывают.
Не дождётся.
Поляну выкосили, когда солнце подсушило траву. Комары исчезли, но
появились слепни и прочая кровососущая нечисть. Моя спортивная майка
в обтяжку им совсем не мешала. Мужики наладились было покурить, но отец
заторопил их.
- На ходу покурите.До жары больше свалить надо.
Меня завернул.
- Пропусти один круг.Сходи переобуйся и сними дурацкую футболку.
У меня в сумке чистая рубашка.Только в штаны её не заправляй.
Чем выше поднималось солнце, тем жёстче становилась трава.Чаще зазвенели
косы под оселками.Ковыль, росший наверху у дороги, и который утром не
замечали,упрямо вставал следом.Квас, оставленный лесником,нагрелся
и жажды не утолял. Рубашка спасала от слепней, но подподольницы
нет-нет да и цапали за голый живот. Прошли ещё две поляны и мужики
взбунтовались.
- Сашка, дай передохнуть. Нам ещё на своих паях пластаться.
Уселись на поваленный ветром дубок, закурили. Дядя Тима взял отцовскую косу,
желтым от табака ногтем потрогал жало, поднёс к уху.
- Что за змея такая? Один обух остался, а свистун как пырей валит.
Отец довольно засмеялся.
- У немецкого бауэра конфисковал. Две было, да одну в Реденьком об
корень порвал.
- Ты и на войне цыганом был.Лошадь у бауэра не спёр?
- Лошадей генералы забирали. А немцы в сорок втором меня за еврея
приняли, расстрелять хотели, да я ждать не стал, сбежал ночью.
Мужики придвинулись ближе, ожидая рассказа, но отец заплевал окурок
и поднялся.
- Скоро обед привезут.Пару кругов успеем сделать.
Обедать вернулись к телегам. Лошади, накрытые от оводов рогожами,
стояли в орешнике.На расстеленном брезенте в тени жена лесника
разложила хлеб, ложки, расставляла металлические чашки. В солдатском
термосе принесли щи и кастрюлю с гуляшом. Отец достал из сумки
вяленого подлещика, разорвал его пополам и протянул мне хвост.
Я хотел отказаться, но он прикрикнул.
- Дурак, в такую жару соль нужна.Уставать не будешь.
Когда всё было готово, Полищук припёр большую сумку с бутылками
и стаканами.
- Мужики, сами банкуйте, кому сколько.
Отец взял бутылку, налил себе гранёный стакан по ободок и выпил.
Остальное поставил в центр. Ложкой достал из щей мясо и стал
закусывать. Мужики оживились, зазвенели посудой. Мне водки не
налили. Заготовленная дедом отмазка пропала даром.После рыбы щи
показались пресными, зато гуляш оказался замечательным.Отец налил
себе ещё пол стакана, вычерпал гущу и, отложив ложку, допил
остывшие щи через край.
- Ты как на фронте, -заметил Степаныч.
- Привычка. Я воевал с сорокового по сорок седьмой.
- Так война в сорок пятом закончилась,- удивилась лесничиха.
- В Карпатах и в пятидесятом стреляли.
От гуляша он отказался и,прихватив плащ, полез под телегу.
Мужики тоже стали расползаться кто куда.Меня морило, но
спать на голой земле я не мог. Сходил к роднику, умылся.
На обратном пути натолкнулся на ягодник. Спелая земляника
истекала соком.Но много есть нельзя - обопьёшься. Собрал
букетик, перевязал травинкой. Такие букетики приносил мне
отец с сенокоса маленькому.А мне кому отдать? Подарю Любаше,
скажу - лисичка прислала.
Всё таки я уснул под деревом, где утром лежал отец.Проснулся
от голосов.Мужики уже курили у телег.Я вспомнил о второй косе,
сходил за ней к мотоциклу.Прихватил шведик снять кольцо. Отец
одобрительно посмотрел на мои приготовления.
- Дед придумал? Умно.
Было ещё жарко, но зной отступил.Из под ног брыюдзгами разлетались
кузнечики.Над Каменной горой лениво чертили круги кобчики.
Отец распорядился оставить самый верх нетронутым.
- Один ковыль. Его сейчас только топором рубить.
Он опустился от дороги метра на три и снял с плеча косу. За ним двинулся
дядя Тима. Я отпустил Степаныча на три шага и размахнулся."Свежая"
коса сбрила траву начисто. Но тело уже не было таким лёгким, как утром.
Вспомнил, что днём пытался сузить прокос, но у меня не получалось.
Теперь он сузился без моего желания: плечо "не доворачивало".Приходилось
терпеть.Ряд за рядом, от дороги к лесу.Ещё одна поляна. Мужики тоже не
железные.Останавливаются не дойдя ряда, точат косы, посматривают на солнце, на дорогу.Один
отец как заводной.Не зря его дразнят"Полушка-трёхжильный".
Лесник подъехал, когда солнце скатилось к самому лесу.Увидев меня удивился.
- Живой, цуценя? Я думал,ты с обеда сбежишь.
У меня огрызнуться сил не было.
- Мужики, кто завтра выйдет - по десятке заплачу.
Отозвался только дядя Тима. На одну корову он уже накосил.
- В машине водка и закуска. Выпейте с устатку.
Косари приободрились и пошли к дороге.Отца придержал за рукав.
- Ну, Сашка, молодца. Одну поляну до ключа не дошли.
Я побрёл к мотоциклу.Киргизы запрягали коней.Собрался уже уезжать,
когда подошёл отец.
- Меня подбросишь домой?
- Садись.
Жил он в другом конце села, и пришлось сделать небольшой крюк.У дома
я вынул из сумки влажную рубашку.
- Оставь. Она хлопковая, косить в ней хорошо, не потеешь.Подожди малость.
Он скрипнул калиткой.Вышел минут через пять, протянул сотенную.
- Отдай Таньке. Пусть платье себе купит или туфли.
Я спрятал руки за спину.
- Она не возьмёт.
- Отдай так, чтобы взяла. Скажи, дед передал.
- У деда пенсия сорок семь рублей. Он себе костюм купить не может,
хорошо в пожарке форму давали.
Отец зло ощерился.
- Старый дурак.Каждую копейку на книжку несёт, мало его государство дурило.
Постоял, похмурился, послюнявил купюру и приклеил её на бак мотоцикла.
- Не возьмёт, себе возьми. Или вместо наклейки пусть мотоцикл украшает.
Он повернулся, и калитка на это раз взвизгнула и захлопнулась
сорвавшимся капканом.
Почитайте стихи автора
Наиболее популярные стихи на поэмбуке
