Андрей Мансветов

Ну, да, в оригинале фраза звучала не так. Да и я этически и географически далек от зеленых склонов горного Китая. И от Бомбея тоже далек. Я вообще живу в бывшем закрытом городе Молотов, где поперек любой судьбы течет подземная река Стикс, а деревянные боги смотрят на мир живыми татарскими глазами. Черт его поймет, знал ли милый Хорхе Луис, что жизнь есть страдание, страдание проистекает от желания и избавившись от второго, избудешь первое.

Будь непривязан, чё, будь непривязан, как тот воздушный шарик (по Арбату через площадь вел на ниточке воздушной), будь непривязан пока (на дальней стройке заворочался проснувшийся кран, стакан в руке моей являл собою только стакан)… Будь, рискуй, пиши, достигай сатори или любой другой формы просветления. Хлопок одной ладони – фигня. Он классно звучит, когда хреначишь по заскорузлому боку цистерны с медицинским спиртом. Вы пробовали когда-нибудь выпить цистерну? Я – пробовал, то еще, надо заметить, занятие. Но если удастся, - то вот он, на стуле напротив не найденный Борхесом Альмутасим.

Что? Не было никакого Альмутаксима? Базара нет. Зато был Абу-т-Тайиб Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Мутанабби, пьяница, скандалист и поэт, человек смеявшийся над правилами даже своим именем, потому что Абу-т-Тайиб в переводе на нашу мову – отец Тайиба, и не говорите мне, что человек с младенчества будет знать, отцом кого он будет (см. перевод с арабского). Но он был, и был одним из наиболее выдающихся поэтов, когда-либо писавших на арабском. Был человеком, выдающим себя за пророка (Аль Мутанабби).

Мы не знаем, были ли это просто корявые понты перед современниками, или единственно доступный способ поговорить с Тем, чье Имя мы не называем. Мне хочется думать, что второе, ведь богоравных всех мастей за описанную историю была вагон и маленькая тележка, а тех, кто действительно был… или был так придуман, можно сосчитать… просто. А еще проще «грокнуть», если помнить, что «грок» означает «вода».

А кто не знает, - «Чужак в чужой стране» Хайнлайна стал Библией ихних детей цветов и наших позднейших хиппи. Некоторые из олдовых продвинутых говорили, что «Чужак» вторичен по «Киму» Киплинга (я читал и то, и то, и почти не увидел перекличек), впрочем, не важно.

Как не важно, на мой взгляд, найти бога в себе. Ты есть бог – банально. А кто не бог? И чей путь проще, обычного, банального Будды, сломавшего в своем уме деревянное колесо самокатика Сансары, или «ложный будда» Желязны из романа «Князь света»?

А ведь для него-то, ложного, приближение к Альмутасиму - детская игра, не более. И можно инфантильно кричать: «Я познал Чань, я познал Путь». И не останется ничего, кроме как, подобно учителю Мумону поставить на лысину свои деревянные сандалии и удалиться в паломничество в страну Востока.

Мой Альмутасим – всегда более Йозеф Кнехт, чья фамилия в комментариях к «Игре в бисер» переводится более как «служитель», «патриот», нежели «крепостной» (версия Википедии). Мне приятнее искать «Дверь в лето» даже проходя «долиной смертной тени». Потому что даже там «Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его». А все потому, что я со скоростью Маленького Мука удаляюсь от судейства второго тура Ассентика, удаляюсь от приближения к… Удаляюсь удивленным многословием и метафизикой от написанной на заборе до данной высоким штилем.

А ведь на самом деле все просто: «Генералы не жрут отбросы», «Ковбои всегда проигрывают», а «Люди делятся на две категории: одни сидят на трубах, а другим нужны деньги»…

«Выйдя на пятом этаже, он прошел по коридору и открыл своим ключом двери 507-го номера. Там пахло новыми кожаными чемоданами и лаком для ногтей»… Что было дальше - не важно, в целом, а для меня, только то, что Борхес становится метафорой библиотеки в первом и самом нашумевшем романе Умберто Эко. Уж кто-кто, а он точно знал в чем смысл назидания «не выходить из комнаты».

А впереди еще Мирча Элиаде, впереди замечательный Сарвепалли Радхакришнан, автор замечательного двухтомника «Индийская философия» и ненависть к англичанам, убившим замечательную древнюю культуру за двести лет до всяческих Рерихов и Блаватских.

Так, о чем же нам мог рассказать вымышленный уроженец Бомбея, кроме того, что Агасфер Лукич был человек широко, но мелко образованный. Обо всем он знал понемногу, «но самое замечательное в нем – его понятливость. Понятлив и догадлив, вот как бы следовало его определить». При этом не следует забывать, что он «тоже является древним сверхчеловеческим существом».

Но мы-то существа вполне человеческие, со всеми и всякими человеческими недостатками, перечислять которые будет смирением того сорта, что «паче гордыни». А лучшим из всех, виденных мной приближений к Альмутасиму было и остается стихотворение Германа Лукомникова, которое позволю себе привести полностью:

Кто-то

В небо

Пальцем

Тыкал:

"Вкл" -

И "Выкл",

"Вкл" -

И "Выкл"...