Шадуя Марина

Я никогда не писала о войне. Да оно и понятно. Что может написать о войне человек, у которого даже родители появились на свет уже после Победы. Я была из тех счастливых детей, у которых были живы бабушки и дедушки. А еще я жила через дом от школы. В маленьких деревнях вся жизнь кипит именно рядом со школой. Так что все свое детство 9 мая я просыпалась под песню "День Победы" которая доносилась со школьного двора. Мои друзья утверждали, что и на краю деревни она так же отчетливо слышна, но я то знала, что слышу её лучше других и очень этим гордилась. Я помню все митинги, что проходили у памятника погибшим освободителям... Но еще лучше я помню рассказы ветеранов, которые после митинга шли а сад к моему деду, выпивали сто грамм фронтовых и долго, до самой ночи разговаривали. Встревать в их разговоры было строго запрещено. Даже присутствие детей в саду в это время не приветствовалось. Но любопытство любого ребенка превращает в разведчика. И я умудрялась забираться на яблоню и сидеть там тихо-тихо и долго долго.

Странное дело, но вспоминали ветераны отнюдь не подвиги... О подвигах они говорили там, у памятника. А тут на траве в саду они вспоминали совсем другие истории.

Был среди ветеранов дед Матвей. Так вод каждый год он вспоминал как для него началась война. А началась она для него ровно в 4 утра, в той самой Брестской крепости с гранаты, что рванула под окном казармы. И выскочил он в это окно в одних портках. А на улице светло, как днем, только дыма много и гул стоит такой, что ни слова не слышно. Видно, что все кричат, а что кричат не понятно. И бросился он бежать (все куда-то бежали, вот и он побежал) Бежал долго. Сначала особо не думая куда и зачем. А потом понял, что бежит домой. Так и пробежал 80 километров до дома. А потом сидел в погребе почти месяц. Сидел, и думал, что зря бежал. Что сидеть и боятся противно. Что если немцы найдут, то расстреляют всю семью... А ночью выходил из этого погреба и смотрел на небо. За этот месяц он научился быть тенью дерева, что росло рядом с погребом. И этот месяц ему казался бесконечно-долгим и бесконечно страшным.

Это потом он уже стал партизаном, и дошел почти до Берлина, и медаль "За отвагу" у него была... Вот только об этом почему-то в саду он ни разу не говорил...Но, может быть потому, что они не боялись сознаться, как им было страшно, я считала их героями.

Никого, кто бывал тогда у нас в саду уже нет в живых.

И все-таки мне кажется, что все они живы. И, возможно, сегодня опять соберутся у нас в саду. Просто я уже не смогу подслушать, о чем они говорят.

 

На фотографии памятник героем возле моей школы.