Серёжкин

...

Когда в меру упитанный мужчина средне-пожилого возраста мусоля во рту кончик шариковой ручки старательным почерком записывает среди ночной тишины при свете настольной лампы на прямоугольном листке из школьной тетрадки в клетку текст, которому ещё только предстоит впоследствии стать поэтическим произведением, при этом, что-то бубня себе под нос и постоянно делая на том листке исправления, попутно прикладываясь то к бутылке с топлёным молоком, то запуская руку в пакет с прожаренным арахисом, а временами и уставясь в потолок в поисках новых идей, а то и задумчиво посматривая за окно на уже засыпающий город, где в окнах стоящих неподалёку домов угасают последние очаги света, и влюблённые пары (проживающие в тех домах) занавесив шторы переходят от насущных проблем бытия к волнительным преамбулам любовных отношений, откладывая все заботы на день грядущий, словно бы всё ещё успеется, но вот сейчас нет ничего важнее, чем сказать в данный момент времени друг другу те самые важные слова, на которые за целый день так и не хватило то ли слов, то ли взаимного желания отыскать те самые слова, которых от них так ждали... Так вот, когда всё выше перечисленное происходит в отдельно взятой точке координат посреди безбрежности расширяющейся Вселенной, то именно в этот самый момент времени и приходит глубинное понимание того, что этого в меру упитанного мужчину средне-пожилого возраста тайно посетила Муза, что (случайно задев его своим крылом) присела у него на коленях и теперь влюблённым голосом нашёптывает ему на ухо слова для будущего поэтического произведения, коему вроде и не будет суждено перевернуть с ног на голову основы мировой поэзии, но всё же - кто может знать сие с полной на то определённостью, когда только тот в меру упитанный мужчина, да его тайная Муза находят между собою язык взаимопонимания, и все посторонние будут лишними в том процессе общения двоих, которым сие таинство доставляет несравненное удовольствие...