Андрей Мансветов

Вот и еще одно послеконкурсная критика. И не такой уж частый случай, когда говорить мы будем не об ошибках или проблемах авторского языка. В тексте с подкупающим своей иноязычностью названием «SARTRE. LE DIABLE ET LE BON DIEU» мы рассмотрим иной уровень.

Начнем с самого названия. Оно хорошо тем, что даже совсем не франкочитающий человек способен в достаточной степени понять, о чем речь. Сартр. Дьявол. Бог. Этого достаточно для начала. Но тут взгляд спотыкается о круглую скобку. Что за ней? Уточнение, пояснение, эпиграф? В эпоху инета это нетрудно выяснить, впрочем, и догадаться можно, что это фразы из произведения Жан-Поля. Но не единый текст. Нарезка цитат, что предполагает определенный формат записи. К сожалению сайт не дает возможности нормальной постановки эпиграфов, но на это есть кавычки и знаки пропуска Источник не указываем. Он – название. Но скобки в любом случае функционально неуместны. Тут еще есть, о чем поговорить, но это крючкотворство и неинтересно. Просто покажу, как я вижу эту запись, с соблюдением постмодернистской гипертекстуальности.

LE DIABLE ET LE BON DIEU*

«первая цитата»

«вторая цитата»

Жан-Поль Сартр

 

Начало текста… конец текста

______

* Жан-Поль Сартр. Дьявол и Господь Бог. Пьеса, 1951.

 

Теперь перейдем к содержанию. Сразу оговорюсь, что не приемлю высказанного в конкурсе мнения, мол это просто пересказ чужого содержания. Во всяком случае, не шибко больше, чем «Одиссей Телемаку» Бродского. И там, и там постановка личной этической проблемы. И там, и там выход в личную эстетику и поэтику. А дальше прецизионная настройка по строфам.

1 строфа. Отсутствует личное местоимение, необходимое для обозначения позиции ЛГ. В версии автора сквозит остранение, что противоречит общей концепции текста. Самый простой способ лечения – добавить «я» в третью строку: «Город топить в крови Я собственными руками…».

2 строфа. Сначала взгляд спотыкается о слово «тащусь», имеющее самостоятельный смысл в русскоязычной речи. Слово легко заменяемо [например] на устаревшее «влачусь», что, кстати, пошло бы на пользу историческому антуражу стихотворения. И еще я переставил бы акценты с места на личность в третьей строке.

У автора: Путь свой закончить мне — самое время здесь бы…

Мой вариант: Путь свой закончить — самое время здесь мне,

Четвертая строка, на мой взгляд содержит ошибку. Неверное употребление предлога «Я не в своей войне». По смыслу, в этой конструкции должно быть «на войне». К слову, структура фразы здесь легко поддается настройке.

3 строфа. Самая спорная в плане записи образов.

Двести невинных душ отданы злу в залог,

А на весах ещё больше — десятки тысяч.

В этих двух строках дается Сартровская антитеза, где на одной чаше весов двести, на другой десятки тысяч. Она легко вычисляется и в авторской записи, но… точность. В том, что вы написали словами, эти вот двести несчастных вообще не находятся на весах судьбы, пребывая по другую сторону противительного союза.

«Я на груди готов слово «предатель» высечь» - здесь у меня вопрос к глаголу. Высекают в камне, а не по живой плоти. Хотя смысл образа опять же понятен.

4 строфа. Здесь два вопроса. Это контекстуальное цитирование уже использованной в эпиграфе цитаты. Возможно, если эти слова есть здесь, то там они и не нужны. И, почему-то, использование слово «страна» в последней строке. Как-то оно выпадает для меня из лексического контекста. Могу сообразить в чем тут дело, но это мелочь и необязательно.

5 строфа. Три отличных финальных строчки и последняя… не отличная. Т.е. сильно финал она не портит, но и не украшает. Снижается пафос, трагедия отступает. Что с этим делать, рецепта у меня нет. Автору подумать, наверное.