Пивоваров Анатолий

По ссылке в названии можно послушать весь альбом и оттолкнувшись от его военной тематики, диск можно спокойно сравнить с лучшими панорамными батальными полотнами из мира изобразительного искусства – настолько он глобален, насыщен деталями и при этом целостен.

 

Война – совсем не фейерверк

Валентин ТАРАС: Однажды за чашечкой кофе Владимир Георгиевич ошарашил меня своим предложением: “Есть у меня один грандиозный замысел: сделать большую, может, часа на полтора, концертную программу о Великой Отечественной войне. Приближается сорокалетие освобождения Беларуси, а там недалеко и до сорокалетия Победы. Но это должен быть не просто концерт, не “сборная солянка” из разрозненных старых песен, а цельный музыкальный спектакль с единым драматургическим стержнем, внутренним сюжетом. Вот вы и должны помочь мне создать этот спектакль, выстроить его драматургию из лучших стихов о войне. Каждое стихотворение — один из ее эпизодов, в хронологической последовательности. От первого дня войны до последнего. До Дня Победы. Такая вам предстоит нелегкая работа. Ну а музыку напишу я. Так что давайте закатывать рукава! Да, забыл сказать: какие-то тексты вам придется написать самому. Какие — подскажет сама работа”.

 

Я стал возражать: “Драматургия еще куда ни шло. Но тексты! Я никогда не писал песен, да еще в расчете на современную музыку! Боюсь, что у меня ничего не получится. Не только с текстами, но и вообще, хотя, конечно, попробовать можно”. И я напрямик сказал ему о своем отношении к современной эстрадной музыке, к новым веяниям, к року. Мулявин внимательно слушал, кивал, словно соглашаясь со мной. А потом сказал: “Мы будем с вами работать! И тексты у нас получатся. Кстати, один ваш текст для программы уже есть, я нашел его в вашей книжке. Это стихотворение “Возвращение, 1944”. Как раз то, что нужно. Я уже слышу мелодию!” (Забегая вперед, скажу, что “Возвращение” оказалось одной из лучших песен программы, ее запись повторяют и повторяют поныне, двадцать лет спустя.)

 

Он заразил меня своей уверенностью, и я принялся за дело. Свой текст пришлось написать сразу, для зачина.

 

Выпраўляла маці сына і казала сыну:

 

— Трэба, сынку, бараніці родную краіну.

 

Не надумай з бою збегчы — здрады не дарую!

 

Лепш з сумленнем чыстым легчы ў зямельку сырую…

 

 

Затем следовали стихи Михаила Кульчицкого, погибшего в начале войны русского поэта “Война — совсем не фейерверк, а просто трудная работа…” Стихи Семена Гудзенко:

 

Бой был короткий, а потом мы пили водку ледяную,

 

И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую…

 

 

За ними шли стихи минчанина, поэта-фронтовика Наума Кислика: “Эй вы, ребятушки, молодо-зелено! Будем стоять, где нам Родиной велено!” Включил я и главу из поэмы Твардовского “Василий Теркин” (“В бане”), и “Тальяночку” Александра Прокофьева и дописал к ней свою “Тальяночку”, победную. Словом, я постарался представить в текстах самых разных поэтов, всю войну, как того и требовал Мулявин. Что-то выбирал он сам, но всякий раз советовался.

 

Но программу еще нужно было сдать заказчику — Министерству культуры. А в министерстве сидели разные люди — и умные чиновники, и не очень, и знающие толк в музыкальном искусстве, и невежды. Но главным начальством тогда был ЦК КПБ. Начальством, которое присваивало себе функции цензуры. Цензура же — время-то советское! — была свирепой. И министерские чиновники тоже были прежде всего цензорами, для них главным было идеологическое содержание программы. Будь ты хоть трижды талант, с тебя спросят прежде всего за идеологию. А идеология понималась как пафосное славословие партии — “вдохновителя и организатора всех наших побед”. Само собой, победа в Великой Отечественной войне приписывалась в основном партии, ее мудрости и воле. Разумелось, что подвиг народа, подвиг солдата был вдохновлен партией. И подвиг этот требовалось ставить на котурны. На любом батальном полотне — будь то литературное, живописное или музыкальное — должны были торжествовать мажорные краски, мажорные тона. Никакой “приземленности”, никакой “дегероизации”! А тут Мулявин сдает программу, посвященную сорокалетию Великой Победы, и в этой программе ни одного песенного плаката, ни одной песни о “вдохновителе и организаторе” подвига. И почти нет мажора, нет “чудо-богатырей” Победы, от многих песен разит окопной землей, подвиг изображен как окопные будни, как повседневный жестокий быт. Что это такое: “И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую”? Как это можно петь? Как можно петь “Рисунок тушью” В.Тараса, где автор живописует нечто ужасное:

 

Какие нам нужны полотна? Триумф? Парад?

 

Но горы трупов не бесплотны — Они смердят!

 

Чиновники были в шоке: это невозможно выпускать на сцену! Это — антиэстетично! Антихудожественно! Это принижает подвиг! Ибо подвиг — прекрасен!

 

Но Мулявин сказал тихо: “Я не сниму ни одной песни. Снимайте программу…”

 

И настал день, когда Владимир Георгиевич, приехав из Министерства культуры, куда ездил “воевать” чуть ли не ежедневно, позвонил мне и сказал будничным спокойным голосом: “Наше дело правое. Мы победили”. И в канун сорокалетия освобождения Минска от немецко-фашистской оккупации в большом Концертном зале филармонии состоялась премьера программы “Через всю войну”. Под гром оваций. И гром этот не умолкал годы на каждом представлении программы. И дома, и в иных странах, вплоть до Индии.

 

Татьяна Никитина : …Зал ломился от желающих послушать «Песняров», их новую программу, в которую вошёл и цикл военных песен – дело было накануне сорокалетия Победы, самое начало перестройки.

 

Первое отделение я простояла у стенки в проходе, а второе мы ютились вдвоем на одном стуле с телеоператором Борисом Мещеряковым.

 

Песняры. Через всю войну

 

Пели «Песняры» классно, особенно новые песни на стихи Кульчицкого, Гудзенко, Твардовского – поэтов, прошедших войну. Это было неожиданно для фольклорного по существу ансамбля. Текст этих песен, в отличие от народных, был очень сложен и драматичен. Зато звучали они как музыкальные поэмы или баллады. …Я раньше думал: «лейтенант» звучит вот так: «Налейте нам!»… Эта строчка Михаила Кульчицкого в песне на его стихи «Война совсем не фейерверк» шла контрастным и певучим рефреном. Пробирало до мурашек не только ветеранов войны.

 

После концерта изрядно взмокший Владимир Мулявин в ответ на мою просьбу об интервью замахал руками:

 

– Нет, я говорить не умею! По этой части у нас Мисевич специалист.

 

И подтолкнул ко мне высокого и поджарого молодого человека в тельняшке, с черным кудрявым чубом – по-моему, он весь вечер играл на какой-то трубе. Что же он мне расскажет?..

 

Но Владислав Мисевич действительно оказался мастером говорить. Сначала он рассказал о том, как мучительно создавалась новая программа, что музыку к военным песням писал сам Владимир Мулявин, а уже аранжировки делали скопом все песняры.

 

Владислав Мисевич: Есть есть удачные моменты, но хватает и формальных, отражающих лишь веяние времени. Например, прекрасная вещь “Операция Багратион” Игоря Паливоды – технически великолепная, с музыкальными находками, но в ней же хватает формальности. Ну что такое “Операция Багратион”? Если бы оперу такую написать – другое дело. Но для музыкантов это была, конечно, интересная композиция. Или там же Игорь Пеня поет песню “Пехота”, которую написал Мулявин на стихи белорусского поэта Кислика – это шедевр! Это лучшая песня Пени по всем параметрам, от материала до исполнения. Аранжировку делал Володя Ткаченко. Сильно! Просто потрясающе.

Владимир Ткаченко: Диску “Через всю войну” я бы безоговорочно отдал первое место из наших записей. Удивительно, но понимание удачности этой пластинки пришло ко мне лишь со временем. Она очень тщательно подготовлена и выстроена, отличный материал. В ваших рецензиях кто-то написал фразу “если рассматривать его, как отдельные песни”. Так вот его невозможно так рассматривать и даже переставлять песни местами. Это единое произведение.

 

Кстати, подтвержу, что никаким госзаказом эта программа не была. Более того, чиновники, привыкшие к стандартной “обязаловке” на тему Великой Отечественной, были не готовы воспринимать тематику войны в том виде. Например, песню “Каждый четвертый” нам запрещали петь в правительственных концертах, нас даже обвиняли в национализме за нее, хотя оба автора текста из Москвы. “Песняры” посмели иметь свой личный взгляд, свою личную позицию, нашли хорошие стихи и все создали по собственной инициативе.

 

Победу надо вспоминать именно так: без лязга гусениц, пустозвонных речей и обилия оранжево-чёрных лент. Мы немножко забыли об этом в последнее время. Да, война – это великий подвиг народа, но это и великая трагедия. Это скорбь, а не фанфары, это пот, а не шампанское. Переслушайте «Песняров» – и вы вспомните лучших писателей-фронтовиков, которые писали правду, а не гордые реляции, и, может быть, задумаетесь об умерших и ещё живых ветеранах.

 

Владимир Мулявин и «Песняры» в этой концептуальной прог-роковой работе даже отказались от своей фирменной славянской распевности и красивых вокальных партий. Здесь есть номера, где вместо пения – отрывистые речёвки, и даже лирически безмятежные мелодии снабжены подчёркивающими трагизм текстами. В «Провожала сына мать» и «Песне о пехоте» используется молитвенная форма, в песне «Рисунок тушью» есть слова «но горы трупов не бесплотны, они смердят, и от сгорающего танка солярный смрад». Как-то не могу представить сегодня на праздничном концерте в честь Дня Победы композицию с таким текстом или, например, песню про баню – да и вообще описания ужасов войны того и гляди подпадут под какой-нибудь законодательный запрет.