Кейн

Воспевая предательство, Солженицын обосновывал именно своё

Читая Солженицына, понимаешь, что предательство – тема для него больная, значимая. Он ищет предательство обосновать, найти положительный момент вопреки устоявшемуся мнению. Для чего? Дабы оправдать своё, подвести под него определённую теоретическую базу, оправдаться перед собой и перед чаемыми поклонниками его творчества. Он всерьёз считал себя великим писателем, ставил себя в один ряд с Л.Н. Толстым.

Судя по виршам Солженицына, по его выступлениям, в описываемых случаях предательств он поступил бы так же, как Власов. Просто не случилось таких откровенных обстоятельств. (Случилось другое обстоятельство, более «мягкое» – незадолго до окончания войны очень захотелось жить, и сбежать с линии фронта удалось путём виртуального создания антисоветской псевдо-организации, с арестом и удалением с фронта. В надежде на скорую амнистию в честь очевидной Победы).

 

Вот что повлияло бы на выбор Солженицына, окажись он в похожей ситуации:

 

«Тому, кто не голодал, как наши военнопленные, не обгладывал летучих мышей, залетавших в лагерь, не вываривал старые подметки, тому вряд ли понять, какую необоримую вещественную силу приобретает всякий зов, всякий аргумент, если позади него, за воротами лагеря, дымится походная кухня и каждого согласившегося тут же кормят кашею от пуза — хотя бы один раз! хотя бы в жизни еще один только раз!» (Архипелаг ГУЛАГ)

 

Солженицына описывает чрево как важнейший инструмент принятия решений. Описывает с чувством, «со смаком». Описывает так, что, вспоминая Станиславского, говоришь: «Верю!» выбору капитана Солженицына.

 

Отпор Солженцын получил, откуда не ждал: в Японии в 1982 году произошёл весьма интересный и малоизвестный (для меня, по крайней мере) эпизод, произошедший на «круглом столе» с участием Солженицына:

 

Отвечая на реплику господина Ясуоки, неодобрительно отозвавшемся о положительном образе дезертира, выведенном в романе Валентина Распутина «Живи и помни», Солженицын заявил: «Валентин Распутин смело поставил больной вопрос. А чтобы понять всю уродливость коммунизма: во Вторую мировую войну солдаты, которые отважно сражались, до последнего, и потом попали в плен, они получали по десять лет тюрьмы». , ответ ведущего, господина Маримото, был для Солженицына обескураживающим: «А что касается Японии: те, кто попал в плен, а потом возвращались в свою родную роту, — им пришлось самоубийством кончать. Ввиду общественного мнения — они не могли поступить иначе». Больше эта тема на круглом столе не поднималась.

 

Озадаченный таким ответом из страны антисоветского блока, Солженицын, тем не менее, своей установки не изменил:

 

23 мая 1983 года в газете Таймс было опубликовано интервью Солженицына, в котором он заявляет:

«...в Афганистане можно было бы акциями Запада давно создать такую ситуацию, чтобы на стороне повстанцев уже сегодня были бы два, три, четыре добровольных полка из бывших советских военнослужащих»

 

Разумеется, из Солженицыных – имей он возможность себя клонировать – можно было сформировать и пять полков из бывших советских военнослужащих. Но советские солдаты жертвовали жизнью ради страны, ради своих боевых товарищей. Этого профессиональному предателю понять было не дано. Поэтому он всю жизнь мстил тем, кто не предал, выбор которых не помещался в его картину бытия.

 

P.S. ... Размножаться клонированием Солженицыну возможности не было. Сейчас возможно, но несколько по-другому, и более надёжно: учить детей мировоззрению Солженицына со школьной скамьи.

=Arctus=