Карпов Андрей

Природа поэзии

16 дек в 21:49

У многих на слуху пушкинские строки:

Не продаётся вдохновенье,

Но можно рукопись продать…

Вообще-то, это реплика Книгопродавца из стихотворения «Разговор книгопродавца с поэтом» (1824). Торговец на протяжении всего стиха вымогает у поэта его новое произведение, тогда как поэт сомневается – он творит не для воздаяния, а получив некий опыт, теперь уже и не надеется на понимание читателя, так зачем же ему издаваться? На что торговец замечает, что так рассуждали и Байрон, и Жуковский, тем не менее их произведения неплохо продаются. Поэт мечтает о свободе, но в нынешний. «железный» век «без денег и свободы нет». На этот аргумент у поэта не находится возражений, и рукопись идёт в печать.

Между тем, быть профессиональным поэтом – то есть обеспечивать средства для жизни своим творчеством, крайне сложно. Сам Пушкин получал деньги не только с книг, ему шло жалование как камергеру-юнкеру, а также были какие-то доходы с поместий. При этом денег поэту хронически не хватало, он постоянно должал.

Пожалуй, поэтическое творчество могло хоть как-то финансово обеспечивать автора только в СССР. И то, малоизвестным (и малотиражным) поэтам приходилось перебиваться литературной подёнщиной (всякие тексты для нужд радио, телевидения, малой сцены) и, в первую очередь, переводами. Но всё-таки можно было ощущать себя профессиональным поэтом. Поэтому, наверное, только в СССР могла получиться интерпретация поэзии как ремесла, что мы видим у Давида Самойлова:

Слова

Красиво падала листва,

Красиво плыли пароходы.

Стояли ясные погоды,

И праздничные торжества

Справлял сентябрь первоначальный,

Задумчивый, но не печальный.

И понял я, что в мире нет

Затертых слов или явлений.

Их существо до самых недр

Взрывает потрясенный гений.

И ветер необыкновенней,

Когда он ветер, а не ветр.

Люблю обычные слова,

Как неизведанные страны.

Они понятны лишь сперва,

Потом значенья их туманны.

Их протирают, как стекло,

И в этом наше ремесло.

(1961)

Ремесло предполагает мастеровитый подход к делу. Умение достигать некоего продуктивного результата.

Далеко в прошлом – у древних греков – существовало понятие τέχνη («техне» – отсюда «техника»), объединяющее ремесло и искусство. Художник был просто одним из ремесленников. Однако сегодня мы противопоставляем ремесленничество и искусство. Первое нацелено на создание прагматической, а второе – художественной ценности, как правило, не имеющей прагматической составляющей.

Поэтому, если мы отказываем поэзии быть ремеслом, она, видимо, должна считаться искусством. Гимн искусству можно найти в стихотворении швейцарского франкоязычного автора Анри-Фредерика Амьеля:

Испытание таланта

Искусство велико. Его леса

Таинственные манят неофита.

Смелее, посвященный! Дверь открыта,

И лестница ведет на небеса.

Оно не только праздничный чертог.

Равно прекрасны дуб и незабудка.

И песне, что насвистывает дудка,

Послушно вторит благородный рог.

Всегда храни достоинство и честь.

Порой душа, влюбленная в искусство,

Призваньем называет это чувство.

А как с талантом? Он и вправду есть?

Порою дураком слывет пророк,

А перлом остроумья — прибаутка.

Когда в почете пребывает дудка,

Никто не слышит благородный рог.

Упорен будь, коль знаешь, что силен.

Трудись! Искусства нет без огорченья.

Напрасны могут быть твои мученья.

Талант не только в силе заключен.

Гни лук, но не ломай! И мощь не впрок,

Когда выходит из границ рассудка.

Запомни: как бы ни старалась дудка,

Стократ мощнее благородный рог!

Искусство велико, искусство ждет.

Ему потребен жрец неутомимый.

В нем сильный обретает храм незримый,

Но слабый лишь могилу обретет.

К тому, кто лжет, вопрос искусства строг:

«Чего ты хочешь? Нет! Что можешь? Ну-тка!»

Когда тебе по силам только дудка,

Оставь в покое благородный рог!

(публикация 1854, перевод Владимира Швыряева)

Амьель дает нам два плана искусства. Для высокого искусства выбран образ рога; антиподом рогу выступает дудка. При этом Амьель использует диалектное словечко turlututu («турлутуту»), являющееся не более чем звукоподражанием. Проще уже некуда.

Хотя и рог, и дудка – музыкальные инструменты, поэт, используя общее слово «искусство», ведёт речь, всё-таки, скорее о поэзии, а не о музыке. Не случайно стих имеет посвящение Теофилю Готье – тоже знаменитому поэту.

Какими бы интонациями ни была насыщена поэзия – простонародными («дудочными») или благородными – она, по силам каждого из ее адептов, являет собой продукт таланта и выражается в том, чему мы можем дать имя произведения искусства. Территория искусства охватывает все ее проявления: «дуб и незабудка» прекрасны по-своему (в оригинале на месте незабудки – соломинка, и даже её поэзия способна сделать возвышенной).

Итак, поэзия – искусство?

Но может быть и ещё одна точка зрения. Будь то ремесло или искусство, мы имеем дело с субъектом (мастером или художником), который работает с материалом, создавая некую ценность. Но всегда ли поэт управляет поэзией? Или в некоторых случаях поэзия управляет им? И тогда он – только канал, через который реализуется стихия. Вот как это чувствует Николай Заболоцкий:

Разве ты объяснишь мне — откуда

Эти странные образы дум?

Отвлеки мою волю от чуда,

Обреки на бездействие ум.

Я боюсь, что наступит мгновенье,

И, не зная дороги к словам,

Мысль, возникшая в муках творенья,

Разорвет мою грудь пополам.

Промышляя искусством на свете,

Услаждая слепые умы,

Словно малые глупые дети,

Веселимся над пропастью мы.